12 ноября 2010 Project Syndicate
НЬЮ-ЙОРК. Для многих, если не большинства американцев, кризис, который обрушился на них в 2008 году – приводя к медленному экономическому росту, росту безработицы и высокой обеспокоенности среди избирателей ‑ казалось, пришел из ниоткуда. Конечно, подавляющее большинство экономистов, инвестиционных аналитиков, финансовых фирм и регуляторов не смогли распознать растущий риск. Но на самом деле у него были глубокие корни.
Хотя невозможно определить точное время какого-либо кризиса, все, кто нашел время, чтобы интерполировать растущий долг размером в десятилетие, низкий уровень сбережений, растущие цены на активы и избыточное потребление, могли увидеть достаточное количество признаков роста риска, перекосов, структурных проблем и дисбаланса. До кризиса Соединенные Штаты шли по пути неустойчивого роста, по крайней мере, десятилетие, а возможно, даже больше.
Восстановление баланса и устранение перекосов потребует времени, инвестиций и структурных изменений, и это должно стать центром внимания экономической политики Америки. Сектор домашних хозяйств является особенно важным. Если бы главная проблема сводилась к избыточному использованию кредитных средств для совершения финансовых сделок и рискам в финансовом секторе, экономический шок был бы бòльшим, но и восстановление было бы более быстрым. Именно огромная потеря чистого капитала домохозяйств привела к падению реального сектора экономики (при содействии ограничения кредитования для малого бизнеса).
Давайте внесем ясность: повышенные накопления и сокращенное потребление относительно докризисного уровня, скорее всего, будут постоянными даже после того, как домохозяйства уменьшат кредитное плечо и восстановят пенсионные накопления ‑ процесс, который в США забрал примерно 1 трлн долларов США из спроса в экономике. Чтобы восполнить эту разницу, американцы должны эффективно конкурировать за часть глобального спроса.
Означает ли это, что США направляются в сторону «новых нормальных» условий, а не возвращаются к докризисным условиям? Да. Скажем прямо, американцы жили не по средствам слишком долго. С внешними заимствованиями, финансирующими зияющий дефицит торгового баланса, экономика США в целом потратила больше, чем она заработала, что как привело к структурным проблемам, так и скрыло их.
Таким образом, главная задача после кризиса заключается не в возврате к старым нормальным условиям, которые не были устойчивыми, и не в восстановлении после глубокой рецессии баланса, а, скорее, в осуществлении структурного перехода от старых аномальных условий к новым нормальным условиям, которые будут устойчивыми.
Это не означает, что в посткризисный период можно пренебречь восстановлением баланса домохозяйств. Федеральная резервная система США была вынуждена принять трудные балансирующие меры: без признаков инфляции на горизонте – и, по крайней мере, при некотором риске дефляции – она поддерживала низкие процентные ставки, даже после того, как кредитные условия ослабли. В отличие от большинства других комментаторов, я заявляю, что это не стратегия роста, а, скорее, попытка ограничить значительный риск еще одного крупного спада, индуцированного дальнейшим плачевным состоянием баланса в жилищном секторе.
Правда, что низкие процентные ставки наряду со вторым раундом количественного послабления вызывают значительные глобальные перекосы, по мере того как фонды движутся в быстрорастущие развивающиеся рынки, вызывая инфляционное давление и надувание пузырей активов. Но, учитывая хрупкость рынка жилья в США, поднятие процентных ставок может привести к падению цен, снова потопляя экономику. Несмотря на жалобы, не очевидно, что для развивающихся стран был бы предпочтительнее еще один глубокий спад в США взамен текущего притока капитала, с которым они должны справиться.
К тому же недостаточное потребление и упорно высокий уровень безработицы, вероятно, еще останутся с американцами в течение некоторого времени. Но не такое будущее было продано общественности, и, до недавнего времени, финансовые рынки действовали, как если бы восстановление было рядом и было бы относительно быстрым. Общеизвестный «прыжок дохлой кошки» ‑ когда свободное падение прекратилось и запасы продукции на складах иссякли, что привело к незначительному росту производства ‑ был неправильно истолкован как свидетельство V-образного восстановления: резко вниз и резко обратно вверх.
Несмотря на созданное впечатление, особенно в США, комментариями в средствах массовой информации и политических дебатах, финансовые стимулы явно помогли во время кризиса, хотя их влияние стремительно ослабевает. Недавние исследования, проведенные Международным валютным фондом, свидетельствуют, что в большинстве развитых стран, включая США, рост дефицита бюджета, в основном, был автоматическим, скорее вследствие снижения налоговых поступлений и роста расходов на пособия по безработице, чем вследствие расходов на стимулирование экономики.
В действительности, трудно определить соответствующие сроки финансового урезания. С одной стороны находится обеспокоенность по поводу другого спада и дефляции. С другой стороны находится риск чрезмерной задолженности, нестабильности валютного курса и ‑ где уровень безработицы является структурным ‑ сомнения в выгодах дополнительных стимулов.
В действительности, развитые страны, включая США, вырыли себе глубокую яму. Пока еще не до такой глубины, на которой сегодня находится Греция, где восстановление финансового баланса и оживление экономического роста, вероятно, невозможно без реструктуризации государственного долга. Но выкарабкивание будет трудным и болезненным. На данном этапе лучше всего было бы принять надежный многолетний план, основанный на разумном, но консервативном допущении роста, чтобы уменьшить дефицит до приемлемого уровня и ограничить накопление государственного долга.
С новым, более враждебным Конгрессом, а также новыми членами экономической команды на борту задача Обамы заключается в создании консенсуса вокруг среднесрочных и долгосрочных перспектив стратегии восстановления, с акцентом на восстановлении экономического роста и занятости. Доступные ограниченные финансовые ресурсы должны быть направлены в области, которые влияют на конкурентоспособность в товарном секторе. Это означает отказ от некоторых государственных услуг.
Правда в том, что весь чистый рост занятости в экономике США за последние 20 лет приходился на нетоварный сектор, в котором американцы не должны конкурировать. Ведущими двигателями роста занятости были правительство, здравоохранение и, до кризиса, строительство.
Хотя это всего лишь часть гораздо более сложной истории, представляется маловероятным, что эти и другие нетоварные секторы смогут поддержать рост занятости в будущем. С нейтрализованным товарным сектором и выдохшимся нетоварным сектором экономике не хватает достаточно мощных двигателей роста.
Это нужно урегулировать, что требует, чтобы конкурентоспособность стала в центр внимания долгосрочной экономической политики США – чем скорее, тем лучше.
Майкл Спенс – профессор экономики в Школе бизнеса им. Стерна при Нью-Йоркском университете, а также старший научный сотрудник в Институте Гувера при Стэнфордском университете.
Перевод с английского – Татьяна Грибова
http://www.project-syndicate.org/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Хотя невозможно определить точное время какого-либо кризиса, все, кто нашел время, чтобы интерполировать растущий долг размером в десятилетие, низкий уровень сбережений, растущие цены на активы и избыточное потребление, могли увидеть достаточное количество признаков роста риска, перекосов, структурных проблем и дисбаланса. До кризиса Соединенные Штаты шли по пути неустойчивого роста, по крайней мере, десятилетие, а возможно, даже больше.
Восстановление баланса и устранение перекосов потребует времени, инвестиций и структурных изменений, и это должно стать центром внимания экономической политики Америки. Сектор домашних хозяйств является особенно важным. Если бы главная проблема сводилась к избыточному использованию кредитных средств для совершения финансовых сделок и рискам в финансовом секторе, экономический шок был бы бòльшим, но и восстановление было бы более быстрым. Именно огромная потеря чистого капитала домохозяйств привела к падению реального сектора экономики (при содействии ограничения кредитования для малого бизнеса).
Давайте внесем ясность: повышенные накопления и сокращенное потребление относительно докризисного уровня, скорее всего, будут постоянными даже после того, как домохозяйства уменьшат кредитное плечо и восстановят пенсионные накопления ‑ процесс, который в США забрал примерно 1 трлн долларов США из спроса в экономике. Чтобы восполнить эту разницу, американцы должны эффективно конкурировать за часть глобального спроса.
Означает ли это, что США направляются в сторону «новых нормальных» условий, а не возвращаются к докризисным условиям? Да. Скажем прямо, американцы жили не по средствам слишком долго. С внешними заимствованиями, финансирующими зияющий дефицит торгового баланса, экономика США в целом потратила больше, чем она заработала, что как привело к структурным проблемам, так и скрыло их.
Таким образом, главная задача после кризиса заключается не в возврате к старым нормальным условиям, которые не были устойчивыми, и не в восстановлении после глубокой рецессии баланса, а, скорее, в осуществлении структурного перехода от старых аномальных условий к новым нормальным условиям, которые будут устойчивыми.
Это не означает, что в посткризисный период можно пренебречь восстановлением баланса домохозяйств. Федеральная резервная система США была вынуждена принять трудные балансирующие меры: без признаков инфляции на горизонте – и, по крайней мере, при некотором риске дефляции – она поддерживала низкие процентные ставки, даже после того, как кредитные условия ослабли. В отличие от большинства других комментаторов, я заявляю, что это не стратегия роста, а, скорее, попытка ограничить значительный риск еще одного крупного спада, индуцированного дальнейшим плачевным состоянием баланса в жилищном секторе.
Правда, что низкие процентные ставки наряду со вторым раундом количественного послабления вызывают значительные глобальные перекосы, по мере того как фонды движутся в быстрорастущие развивающиеся рынки, вызывая инфляционное давление и надувание пузырей активов. Но, учитывая хрупкость рынка жилья в США, поднятие процентных ставок может привести к падению цен, снова потопляя экономику. Несмотря на жалобы, не очевидно, что для развивающихся стран был бы предпочтительнее еще один глубокий спад в США взамен текущего притока капитала, с которым они должны справиться.
К тому же недостаточное потребление и упорно высокий уровень безработицы, вероятно, еще останутся с американцами в течение некоторого времени. Но не такое будущее было продано общественности, и, до недавнего времени, финансовые рынки действовали, как если бы восстановление было рядом и было бы относительно быстрым. Общеизвестный «прыжок дохлой кошки» ‑ когда свободное падение прекратилось и запасы продукции на складах иссякли, что привело к незначительному росту производства ‑ был неправильно истолкован как свидетельство V-образного восстановления: резко вниз и резко обратно вверх.
Несмотря на созданное впечатление, особенно в США, комментариями в средствах массовой информации и политических дебатах, финансовые стимулы явно помогли во время кризиса, хотя их влияние стремительно ослабевает. Недавние исследования, проведенные Международным валютным фондом, свидетельствуют, что в большинстве развитых стран, включая США, рост дефицита бюджета, в основном, был автоматическим, скорее вследствие снижения налоговых поступлений и роста расходов на пособия по безработице, чем вследствие расходов на стимулирование экономики.
В действительности, трудно определить соответствующие сроки финансового урезания. С одной стороны находится обеспокоенность по поводу другого спада и дефляции. С другой стороны находится риск чрезмерной задолженности, нестабильности валютного курса и ‑ где уровень безработицы является структурным ‑ сомнения в выгодах дополнительных стимулов.
В действительности, развитые страны, включая США, вырыли себе глубокую яму. Пока еще не до такой глубины, на которой сегодня находится Греция, где восстановление финансового баланса и оживление экономического роста, вероятно, невозможно без реструктуризации государственного долга. Но выкарабкивание будет трудным и болезненным. На данном этапе лучше всего было бы принять надежный многолетний план, основанный на разумном, но консервативном допущении роста, чтобы уменьшить дефицит до приемлемого уровня и ограничить накопление государственного долга.
С новым, более враждебным Конгрессом, а также новыми членами экономической команды на борту задача Обамы заключается в создании консенсуса вокруг среднесрочных и долгосрочных перспектив стратегии восстановления, с акцентом на восстановлении экономического роста и занятости. Доступные ограниченные финансовые ресурсы должны быть направлены в области, которые влияют на конкурентоспособность в товарном секторе. Это означает отказ от некоторых государственных услуг.
Правда в том, что весь чистый рост занятости в экономике США за последние 20 лет приходился на нетоварный сектор, в котором американцы не должны конкурировать. Ведущими двигателями роста занятости были правительство, здравоохранение и, до кризиса, строительство.
Хотя это всего лишь часть гораздо более сложной истории, представляется маловероятным, что эти и другие нетоварные секторы смогут поддержать рост занятости в будущем. С нейтрализованным товарным сектором и выдохшимся нетоварным сектором экономике не хватает достаточно мощных двигателей роста.
Это нужно урегулировать, что требует, чтобы конкурентоспособность стала в центр внимания долгосрочной экономической политики США – чем скорее, тем лучше.
Майкл Спенс – профессор экономики в Школе бизнеса им. Стерна при Нью-Йоркском университете, а также старший научный сотрудник в Институте Гувера при Стэнфордском университете.
Перевод с английского – Татьяна Грибова
http://www.project-syndicate.org/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter