5 апреля 2011 Project Syndicate
БРЮССЕЛЬ. Метафоры, использовавшиеся во время финансового кризиса 2008-2009 г.г. – землетрясение, цунами, расплавление, "черный лебедь" и выпадение осадков, – сейчас возвратились к нам, чтобы отомстить. Но теперь они используются многими в их буквальном значении. В действительности, финансовый кризис и ядерный кризис на атомной электростанции Фукусима в Японии имеют похожие черты:
· Метафора "черный лебедь" предполагает, что такие события отражают трудности корректной оценки рисков в сложных системах.
· Регулирующие органы оказались неспособными предсказать и предотвратить данный кризис.
· "Выпадение (радиоактивных) осадков" потенциально может произойти в соседних странах ввиду своей природы.
· Издержки, которые несут неосмотрительные компании, частично будут переложены на плечи общества.
Землетрясение магнитудой 9,0 баллов, ударившее по Японии, конечно же, является крайне исключительным событием – это такое редкое событие, что его вероятность невозможно корректно оценить с помощью моделей, основанных на ограниченных исторических сведениях. События с очень малой вероятностью, но с огромной степенью воздействия, – так называемые "хвостовые риски", – также были в сердце финансового кризиса.
Одной из причин финансового кризиса был аппетит финансовых учреждений в выборе (в некоторых случаях, создании) продуктов с доходностью выше средней в обычное время и с избыточными потерями в исключительных случаях. Старые атомные электростанции в сейсмически опасных зонах имеют аналогичную структуру выплат. Более того, в моделях как финансовых, так и ядерных рисков, по-видимому, не смогли корректно учесть корреляции между различными рисками.
В то время как финансовые учреждения пытались смягчить риски, выпуская пакеты субстандартных закладных, система охлаждения Фукусимы также была рассчитана на то, чтобы справиться либо с отключением электроэнергии и землетрясением, либо с цунами. Но в обоих случаях вероятности сбоев скоррелировали, и их совместное возникновение привело к катастрофе.
Как ядерные, так и финансовые "расплавления" имеют тенденцию оставлять после себя "выпадение осадков". В случае с Японией, только ветер и отсутствие сухопутной границы предотвратили значительное воздействие на соседние страны. В странах континентальной Европы многие реакторы находятся в пределах 160 км от территории других стран. И поэтому ядерный инцидент в Европе, вполне вероятно, будет иметь последствия, распространяющиеся за границы отдельной страны.
Но, как и финансовое регулирование, регулирование в сфере производства атомной энергии в Евросоюзе, даже при наличии договора Евратомом, все еще остается, в сущности, в национальном ведении. И, учитывая значительные расхождения в важности атомной энергии для европейских экономик, очень сложно достичь согласия в отношении гармонизации норм в этой области.
Например, Франция будет оставаться в зависимости от своих генерирующих мощностей, использующих атомную энергию, которые будут и далее отвечать за огромную долю производимой в стране электроэнергии. С другой стороны, Италия, скорее всего, захочет обеспечить себе окружающую среду с нулевым ядерным риском, поскольку в этой стране электричество не производится на атомных электростанциях, но вокруг нее располагаются (в пределах 160 км) одна словенская, одна швейцарская и шесть французских атомных электростанций. Нежелание Франции применять к своим атомным электростанциям европейское регулирующее законодательство, созданное ее соседями, которые скептически относятся к атомной энергии, сравнимо с усилиями Великобритании не допустить принятия большинства выдвинутых европейскими странами мер по гармонизации правил на финансовых рынках, ввиду важности для этой страны ее финансового сектора.
Другое сходство между нынешним кризисом в Японии и недавним финансовым кризисом заключается в том, что ложные оценки рисков случились, в основном, из-за ассиметричного распределения социальных благ и индивидуальных издержек, которые потребовалось бы понести, если предположить более эффективное смягчение рисков. Как банк Lehman Brothers, так и компания Tokyo Electric Power Company (TEPCO) смогли увеличивать свои доходы в той мере, в какой возрастал риск, который они готовы были принять и который не материализовался. Их руководство определенно получало выгоду до тех пор, пока все шло хорошо. Однако, когда случился кризис, то издержки расплавления превысили активы компаний, и поэтому они должны быть переложены на плечи общества.
Таким образом, наблюдается структурная неспособность урегулирования последствий сложных видов деятельности, осуществляемой частными компаниями, которые рискуют привести к значительному социальному урону. В действительности, это хорошо понятно, ‑ и именно по этой причине у нас имеются регуляторные органы для большинства таких систем.
Но до того как случились ядерный кризис в Японии и финансовый кризис, регуляторные органы не смогли предотвратить риск. Американская Комиссия по ценным бумагам (SEC) не требовала увеличения уставного капитала и не сдерживала рискованные практики больших инвестиционных банков. Японские регуляторные органы в области ядерной энергетики не вводили более жестких мер безопасности.
Имеются несколько причин такой неспособности регулярных органов, в том числе неспособность собрать и обработать все относящиеся к делу данные, сложность политического плана с введением жестких законов, а также сложность моделирования «хвостовых» рисков. Следовательно, полагаться на низкую вероятность таких событий, на национальные политики, осторожность частных компаний, а также на мониторинг со стороны регуляторных органов, по-видимому, является недостаточным для предотвращения катастроф. Итак, что же следует сделать?
Что касается финансов, гарантирование того, что тот, кто порождает рискованные состояния, будет платить издержки по ним, по-видимому, будет наиболее чувствительным подходом. Если каждую атомную электростанцию обяжут страховаться от риска, который она порождает в отношении общества (в том числе и за пределами страны ее расположения), то она будет нести реальные экономические издержки своей работы.
В этом идеальном мире страхование отдельных электростанций будет связано с различными факторами, как теми, на которые можно повлиять, так и теми, на которые повлиять нельзя (например, такими как расположение в густонаселенной области, а также степень осознания риска местным населением). Более того, оценка риска должна быть связана с факторами риска отдельных электростанций, такими как расположение в сейсмической зоне, вторичные защитные оболочки, резервные меры обеспечения безопасности и т. д. Электростанции, расположенные в густонаселенных областях, имеющие недостаточно высокие стандарты обеспечения безопасности, например, будут нести более высокие издержки по страхованию, что может привести к постепенному выводу из эксплуатации самых рискованных, с точки зрения безопасности, электростанций.
Однако внедрение такой схемы ‑ маловероятное событие. Во-первых, практически невозможно правильно оценить профили риска отдельной электростанции. Во-вторых, такая схема предполагает более высокие издержки всего лишь для нескольких компаний в нескольких странах. Их правительства будут упорно бороться в защиту этих компаний, чтобы тем не надо было платить за те риски для общества, которые они представляют.
Такой вероятный исход является зеркальным отражением инициативы по созданию европейского или глобального банковского фонда, который будет гарантом от следующих финансовых кризисов. Однако в обоих случаях более совершенное страхование могло бы, тем не менее, послужить в качестве четкого ориентира в выборе нужных политик.
Продвижению такого ориентира будут способствовать две меры. Во-первых, вывод из эксплуатации атомных электростанций не с учетом их возраста, а с учетом их профиля риска, хотя схематично возраст, конечно, будет учитываться. И, во-вторых, введение обязательных, соблюдаемых во всех странах мер страхования от ядерных инцидентов. При наличии такой схемы Советский Союз, например, в 1986 г. должен был бы уплатить издержки, которые чернобыльский инцидент навлек на европейских фермеров и системы здравоохранения различных стран.
Внедрение таких нововведений будет, без сомнения, сложной задачей. Однако если говорить о финансовом секторе, то, в данном случае, кризис может стать матерью реформы.
Георг Цахманн – научный сотрудник аналитического центра Breugel.
Перевод с английского – Татьяна Грибова
http://www.project-syndicate.org/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
· Метафора "черный лебедь" предполагает, что такие события отражают трудности корректной оценки рисков в сложных системах.
· Регулирующие органы оказались неспособными предсказать и предотвратить данный кризис.
· "Выпадение (радиоактивных) осадков" потенциально может произойти в соседних странах ввиду своей природы.
· Издержки, которые несут неосмотрительные компании, частично будут переложены на плечи общества.
Землетрясение магнитудой 9,0 баллов, ударившее по Японии, конечно же, является крайне исключительным событием – это такое редкое событие, что его вероятность невозможно корректно оценить с помощью моделей, основанных на ограниченных исторических сведениях. События с очень малой вероятностью, но с огромной степенью воздействия, – так называемые "хвостовые риски", – также были в сердце финансового кризиса.
Одной из причин финансового кризиса был аппетит финансовых учреждений в выборе (в некоторых случаях, создании) продуктов с доходностью выше средней в обычное время и с избыточными потерями в исключительных случаях. Старые атомные электростанции в сейсмически опасных зонах имеют аналогичную структуру выплат. Более того, в моделях как финансовых, так и ядерных рисков, по-видимому, не смогли корректно учесть корреляции между различными рисками.
В то время как финансовые учреждения пытались смягчить риски, выпуская пакеты субстандартных закладных, система охлаждения Фукусимы также была рассчитана на то, чтобы справиться либо с отключением электроэнергии и землетрясением, либо с цунами. Но в обоих случаях вероятности сбоев скоррелировали, и их совместное возникновение привело к катастрофе.
Как ядерные, так и финансовые "расплавления" имеют тенденцию оставлять после себя "выпадение осадков". В случае с Японией, только ветер и отсутствие сухопутной границы предотвратили значительное воздействие на соседние страны. В странах континентальной Европы многие реакторы находятся в пределах 160 км от территории других стран. И поэтому ядерный инцидент в Европе, вполне вероятно, будет иметь последствия, распространяющиеся за границы отдельной страны.
Но, как и финансовое регулирование, регулирование в сфере производства атомной энергии в Евросоюзе, даже при наличии договора Евратомом, все еще остается, в сущности, в национальном ведении. И, учитывая значительные расхождения в важности атомной энергии для европейских экономик, очень сложно достичь согласия в отношении гармонизации норм в этой области.
Например, Франция будет оставаться в зависимости от своих генерирующих мощностей, использующих атомную энергию, которые будут и далее отвечать за огромную долю производимой в стране электроэнергии. С другой стороны, Италия, скорее всего, захочет обеспечить себе окружающую среду с нулевым ядерным риском, поскольку в этой стране электричество не производится на атомных электростанциях, но вокруг нее располагаются (в пределах 160 км) одна словенская, одна швейцарская и шесть французских атомных электростанций. Нежелание Франции применять к своим атомным электростанциям европейское регулирующее законодательство, созданное ее соседями, которые скептически относятся к атомной энергии, сравнимо с усилиями Великобритании не допустить принятия большинства выдвинутых европейскими странами мер по гармонизации правил на финансовых рынках, ввиду важности для этой страны ее финансового сектора.
Другое сходство между нынешним кризисом в Японии и недавним финансовым кризисом заключается в том, что ложные оценки рисков случились, в основном, из-за ассиметричного распределения социальных благ и индивидуальных издержек, которые потребовалось бы понести, если предположить более эффективное смягчение рисков. Как банк Lehman Brothers, так и компания Tokyo Electric Power Company (TEPCO) смогли увеличивать свои доходы в той мере, в какой возрастал риск, который они готовы были принять и который не материализовался. Их руководство определенно получало выгоду до тех пор, пока все шло хорошо. Однако, когда случился кризис, то издержки расплавления превысили активы компаний, и поэтому они должны быть переложены на плечи общества.
Таким образом, наблюдается структурная неспособность урегулирования последствий сложных видов деятельности, осуществляемой частными компаниями, которые рискуют привести к значительному социальному урону. В действительности, это хорошо понятно, ‑ и именно по этой причине у нас имеются регуляторные органы для большинства таких систем.
Но до того как случились ядерный кризис в Японии и финансовый кризис, регуляторные органы не смогли предотвратить риск. Американская Комиссия по ценным бумагам (SEC) не требовала увеличения уставного капитала и не сдерживала рискованные практики больших инвестиционных банков. Японские регуляторные органы в области ядерной энергетики не вводили более жестких мер безопасности.
Имеются несколько причин такой неспособности регулярных органов, в том числе неспособность собрать и обработать все относящиеся к делу данные, сложность политического плана с введением жестких законов, а также сложность моделирования «хвостовых» рисков. Следовательно, полагаться на низкую вероятность таких событий, на национальные политики, осторожность частных компаний, а также на мониторинг со стороны регуляторных органов, по-видимому, является недостаточным для предотвращения катастроф. Итак, что же следует сделать?
Что касается финансов, гарантирование того, что тот, кто порождает рискованные состояния, будет платить издержки по ним, по-видимому, будет наиболее чувствительным подходом. Если каждую атомную электростанцию обяжут страховаться от риска, который она порождает в отношении общества (в том числе и за пределами страны ее расположения), то она будет нести реальные экономические издержки своей работы.
В этом идеальном мире страхование отдельных электростанций будет связано с различными факторами, как теми, на которые можно повлиять, так и теми, на которые повлиять нельзя (например, такими как расположение в густонаселенной области, а также степень осознания риска местным населением). Более того, оценка риска должна быть связана с факторами риска отдельных электростанций, такими как расположение в сейсмической зоне, вторичные защитные оболочки, резервные меры обеспечения безопасности и т. д. Электростанции, расположенные в густонаселенных областях, имеющие недостаточно высокие стандарты обеспечения безопасности, например, будут нести более высокие издержки по страхованию, что может привести к постепенному выводу из эксплуатации самых рискованных, с точки зрения безопасности, электростанций.
Однако внедрение такой схемы ‑ маловероятное событие. Во-первых, практически невозможно правильно оценить профили риска отдельной электростанции. Во-вторых, такая схема предполагает более высокие издержки всего лишь для нескольких компаний в нескольких странах. Их правительства будут упорно бороться в защиту этих компаний, чтобы тем не надо было платить за те риски для общества, которые они представляют.
Такой вероятный исход является зеркальным отражением инициативы по созданию европейского или глобального банковского фонда, который будет гарантом от следующих финансовых кризисов. Однако в обоих случаях более совершенное страхование могло бы, тем не менее, послужить в качестве четкого ориентира в выборе нужных политик.
Продвижению такого ориентира будут способствовать две меры. Во-первых, вывод из эксплуатации атомных электростанций не с учетом их возраста, а с учетом их профиля риска, хотя схематично возраст, конечно, будет учитываться. И, во-вторых, введение обязательных, соблюдаемых во всех странах мер страхования от ядерных инцидентов. При наличии такой схемы Советский Союз, например, в 1986 г. должен был бы уплатить издержки, которые чернобыльский инцидент навлек на европейских фермеров и системы здравоохранения различных стран.
Внедрение таких нововведений будет, без сомнения, сложной задачей. Однако если говорить о финансовом секторе, то, в данном случае, кризис может стать матерью реформы.
Георг Цахманн – научный сотрудник аналитического центра Breugel.
Перевод с английского – Татьяна Грибова
http://www.project-syndicate.org/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter