12 апреля 2011 banki.ru
Привела ли «рейганомика» к сегодняшней Великой рецессии?
Был ли Берни Мэдофф порождением высказывания главного героя фильма «Уолл-стрит» Гордона Гекко «Жадность — это хорошо»?
Стало ли «Шоу Косби«— первое телешоу, где главные роли играли чернокожие актеры — предвестником «пострасовой» Америки во главе с президентом Обамой?
По-прежнему ли Америка живет в 1980-х?
Да, да, и еще раз да — такой однозначный ответ на эти вопросы дает журналист-колумнист и радиоведущий Дэвид Сирота. Его новая книга называется «Назад в наше будущее: как 80-е стали объяснением миру, в котором мы живем сейчас — культуре, политике и всему на свете» («Back to Our Future: How the 1980s Explain the World We Live in Now — Our Culture, Our Politics, Our Everything»). И книга эта написана человеком, чье детство, проведенное в Америке легендарных и изобильных 80-х, навсегда оставило след в его жизни.
1980 годы также положили начало нынешней гигантской индустрии кредитных карт, и сайт CreditCards.com решил побеседовать с Дэвидом Сиротой о том, каким образом кредитки приобрели в США статус культурного символа.
CreditCards.com: неудивительно, что нынешние времена кажутся нам странным образом знакомыми. Мы вернулись в 80-е!
Дэвид Сирота (смеется): главный тезис моей книги заключается в том, что мы никогда не переставали жить в те времена, мы по-прежнему живем в 80-е! Но особенно очевидным это стало в течение последних нескольких лет.
— Как вы пришли к такому выводу?
— Некоторые высказывания политиков, а также журналистов вызывали у меня четкое ощущение, что «где-то я все это уже слышал». Я задумался, в чем причина подобных ощущений. Это было как дежавю — знаешь, что где-то это все слышал, но не помнишь, где.
— Можете привести примеры?
— Например, это положение дел на Уолл-стрит, когда вновь стали актуальными явления вроде Гордона Гекко или «хозяев Вселенной» — трейдеров-миллионеров из романа Тома Вулфа «Костры амбиций». Все то, что выступало в роли символа в 1980-е, приобрело огромный символический статус в момент падения Уолл-стрит и дискуссий вокруг бонусов топ-менеджмента.
И еще вcе эти разговоры про войну. Мне бросилось в глаза отношение нынешнего американского правительства к военным, сходное с отношением к ним в администрации Буша: единственное, что должен делать политик — это считаться с мнением военных командиров на местах. А когда ныне ушедший в отставку генерал Стэнли МакКристал, командовавший американскими войсками в Афганистане, пытался отдавать приказы вице-президенту США, это оскорбило во мне демократа, убежденного в том, что штатская власть контролирует военную. Я понял, что слышал подобное и раньше — это тема из боевиков о Рэмбо.
Все эти вещи, связанные с Уолл-стрит, борьбой за власть между военными и штатскими, и пострасовая политика во главе с Бараком Обамой (что закономерно проистекало из «Шоу Косби») — все они сподвигли меня на мысль о том, что сегодня американцы повторяют те же слова и идеи, которые были преобладающими и владели умами в 80-е.
— Откуда взялись ассоциации относительно нынешней «Чайной партии» (Tea Party — популистское консервативно-либертарианское движение в США, возникшее в 2009 году как реакция на действия нынешнего правительства страны. — Прим. ред.)?
— Это просто невероятное совпадение. В 1978 году The New York Times писала о волне протестов против налоговой политики, которую окрестила новым Бостонским чаепитием. Аж мурашки по коже. Поэтому нынешняя риторика «Чайной партии» живо напомнила мне те антиналоговые выступления.
Чуть менее очевидно то, что «Чайная партия» хочет возвращения в эпоху, предшествовавшую 1960-м, то есть в 1950-е. 50-е — это эпоха начиная с окончания Второй мировой войны и заканчивая убийством Кеннеди, а 60-е стартовали с этого момента и завершились где-то в середине 70-х. В 80-е была распространена идея о том, что 80-е — это своеобразный откат после 60-х с преобладающим влиянием 50-х. Так что когда «Чайная партия» хочет возврата в 50-е, она на самом деле имеет в виду «восьмидесятническую» версию той эпохи.
— 80-е, кроме всего прочего, были ознаменованы доступностью кредитов. Как происходил этот процесс?
— Американское общество в те времена жило по фильму «Секрет моего успеха» (The Secret of My Success), а под счастьем имелось в виду обретение больших денег и материальных благ. Траты «напоказ» стали частью нормы; это стало признаком успешности. Отсюда же — и феномен «яппи», молодых, богатых и успешных людей, отсюда же — и телешоу, прославляющие богатство, — «Даллас», «Династия», «Жизнь богатых и знаменитых».
Именно в те времена карта American Express стала статусным символом, и реклама призывала даже «не выходить из дома без нее». А знаменитости, у которых карта была, в один голос твердили о том, что «членство в этом клубе дает свои привилегии». Рост кредитования был обусловлен не только увеличением сумм, потраченных по картам, — на самом деле вся соль была в превращении пластика в статусный символ. Вначале кредитки были просто способом достижения американской мечты, потом же они превратились в символ.
— В 80-е также стало очень популярным «реальное телевидение». Почему это оказалось столь разрушительным впоследствии?
— Действительно, первые реалити-шоу вроде «Полицейских» начались в середине 80-х. Реальное телевидение — это отражение гипертрофированного нарциссизма, царствовавшего в те годы. Знаменитости обожествлялись; американцы полагали, что если они будут, как Майкл Джордан или Опра Уинфри, то у них все будет замечательно. Следствием этого обожествления стала убежденность в том, что каждый — сам себе Майкл Джордан, каждый — сам себе знаменитость.
Та же тенденция свойственна и индустрии пособий из серии «помоги себе сам», процветавшей в те годы. Центром внимания стало человеческое эго, и реалити-шоу — отражение этого явления. Подобные шоу превращают никому не известных людей в знаменитостей нарциссическим путем, и теоретически у каждого есть шанс прославиться своим собственным способом. Фильм «Шоу Трумана» стал попыткой разрушить эту парадигму. Самолюбование стало знаком 80-х и с тех пор лишь возросло.
— Получается, что сегодня мы еще на одно десятилетие застряли в 80-х?
— Я полагаю, что на сегодняшний день 80-е достигли расцвета своей актуальности как в культурном, так и в политическом плане. Мы на распутье между политическими методами того десятилетия и чем-то новым. К примеру, сегодня все больше людей сомневается в необходимости расходов на гонку вооружений, в необходимости глобального военного превосходства — а это лишь отзвук того, что мы усвоили в 80-е.
— Так что же, мы откатимся в 60-е?..
— (смеется) Одним из основополагающих принципов 80-х было утверждение о том, что неравенство, конечно, нежелательно, но вполне приемлемо, когда прилив поднимает вверх все лодки. Но мне кажется, мы достигли точки, когда люди говорят — не поверите — что неравенство, возможно, сегодня менее приемлемо, поскольку оно стало еще хуже, чем во времена Гордона Гекко. Если вдуматься глубже, то главный вопрос сейчас заключается в том, какое общество будет счастливее. Будет ли более счастливо общество, где у каждого при определенном везении будет шанс стать новым «хозяином Вселенной», или же общество, где у каждого будут минимальные социальные гарантии, но меньше вероятности стать миллиардером? Это на сегодня главный камень преткновения.
Оригинал Перевела Наталья ЧЕРКАШИНА, Banki.ru
http://www.banki.ru/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Был ли Берни Мэдофф порождением высказывания главного героя фильма «Уолл-стрит» Гордона Гекко «Жадность — это хорошо»?
Стало ли «Шоу Косби«— первое телешоу, где главные роли играли чернокожие актеры — предвестником «пострасовой» Америки во главе с президентом Обамой?
По-прежнему ли Америка живет в 1980-х?
Да, да, и еще раз да — такой однозначный ответ на эти вопросы дает журналист-колумнист и радиоведущий Дэвид Сирота. Его новая книга называется «Назад в наше будущее: как 80-е стали объяснением миру, в котором мы живем сейчас — культуре, политике и всему на свете» («Back to Our Future: How the 1980s Explain the World We Live in Now — Our Culture, Our Politics, Our Everything»). И книга эта написана человеком, чье детство, проведенное в Америке легендарных и изобильных 80-х, навсегда оставило след в его жизни.
1980 годы также положили начало нынешней гигантской индустрии кредитных карт, и сайт CreditCards.com решил побеседовать с Дэвидом Сиротой о том, каким образом кредитки приобрели в США статус культурного символа.
CreditCards.com: неудивительно, что нынешние времена кажутся нам странным образом знакомыми. Мы вернулись в 80-е!
Дэвид Сирота (смеется): главный тезис моей книги заключается в том, что мы никогда не переставали жить в те времена, мы по-прежнему живем в 80-е! Но особенно очевидным это стало в течение последних нескольких лет.
— Как вы пришли к такому выводу?
— Некоторые высказывания политиков, а также журналистов вызывали у меня четкое ощущение, что «где-то я все это уже слышал». Я задумался, в чем причина подобных ощущений. Это было как дежавю — знаешь, что где-то это все слышал, но не помнишь, где.
— Можете привести примеры?
— Например, это положение дел на Уолл-стрит, когда вновь стали актуальными явления вроде Гордона Гекко или «хозяев Вселенной» — трейдеров-миллионеров из романа Тома Вулфа «Костры амбиций». Все то, что выступало в роли символа в 1980-е, приобрело огромный символический статус в момент падения Уолл-стрит и дискуссий вокруг бонусов топ-менеджмента.
И еще вcе эти разговоры про войну. Мне бросилось в глаза отношение нынешнего американского правительства к военным, сходное с отношением к ним в администрации Буша: единственное, что должен делать политик — это считаться с мнением военных командиров на местах. А когда ныне ушедший в отставку генерал Стэнли МакКристал, командовавший американскими войсками в Афганистане, пытался отдавать приказы вице-президенту США, это оскорбило во мне демократа, убежденного в том, что штатская власть контролирует военную. Я понял, что слышал подобное и раньше — это тема из боевиков о Рэмбо.
Все эти вещи, связанные с Уолл-стрит, борьбой за власть между военными и штатскими, и пострасовая политика во главе с Бараком Обамой (что закономерно проистекало из «Шоу Косби») — все они сподвигли меня на мысль о том, что сегодня американцы повторяют те же слова и идеи, которые были преобладающими и владели умами в 80-е.
— Откуда взялись ассоциации относительно нынешней «Чайной партии» (Tea Party — популистское консервативно-либертарианское движение в США, возникшее в 2009 году как реакция на действия нынешнего правительства страны. — Прим. ред.)?
— Это просто невероятное совпадение. В 1978 году The New York Times писала о волне протестов против налоговой политики, которую окрестила новым Бостонским чаепитием. Аж мурашки по коже. Поэтому нынешняя риторика «Чайной партии» живо напомнила мне те антиналоговые выступления.
Чуть менее очевидно то, что «Чайная партия» хочет возвращения в эпоху, предшествовавшую 1960-м, то есть в 1950-е. 50-е — это эпоха начиная с окончания Второй мировой войны и заканчивая убийством Кеннеди, а 60-е стартовали с этого момента и завершились где-то в середине 70-х. В 80-е была распространена идея о том, что 80-е — это своеобразный откат после 60-х с преобладающим влиянием 50-х. Так что когда «Чайная партия» хочет возврата в 50-е, она на самом деле имеет в виду «восьмидесятническую» версию той эпохи.
— 80-е, кроме всего прочего, были ознаменованы доступностью кредитов. Как происходил этот процесс?
— Американское общество в те времена жило по фильму «Секрет моего успеха» (The Secret of My Success), а под счастьем имелось в виду обретение больших денег и материальных благ. Траты «напоказ» стали частью нормы; это стало признаком успешности. Отсюда же — и феномен «яппи», молодых, богатых и успешных людей, отсюда же — и телешоу, прославляющие богатство, — «Даллас», «Династия», «Жизнь богатых и знаменитых».
Именно в те времена карта American Express стала статусным символом, и реклама призывала даже «не выходить из дома без нее». А знаменитости, у которых карта была, в один голос твердили о том, что «членство в этом клубе дает свои привилегии». Рост кредитования был обусловлен не только увеличением сумм, потраченных по картам, — на самом деле вся соль была в превращении пластика в статусный символ. Вначале кредитки были просто способом достижения американской мечты, потом же они превратились в символ.
— В 80-е также стало очень популярным «реальное телевидение». Почему это оказалось столь разрушительным впоследствии?
— Действительно, первые реалити-шоу вроде «Полицейских» начались в середине 80-х. Реальное телевидение — это отражение гипертрофированного нарциссизма, царствовавшего в те годы. Знаменитости обожествлялись; американцы полагали, что если они будут, как Майкл Джордан или Опра Уинфри, то у них все будет замечательно. Следствием этого обожествления стала убежденность в том, что каждый — сам себе Майкл Джордан, каждый — сам себе знаменитость.
Та же тенденция свойственна и индустрии пособий из серии «помоги себе сам», процветавшей в те годы. Центром внимания стало человеческое эго, и реалити-шоу — отражение этого явления. Подобные шоу превращают никому не известных людей в знаменитостей нарциссическим путем, и теоретически у каждого есть шанс прославиться своим собственным способом. Фильм «Шоу Трумана» стал попыткой разрушить эту парадигму. Самолюбование стало знаком 80-х и с тех пор лишь возросло.
— Получается, что сегодня мы еще на одно десятилетие застряли в 80-х?
— Я полагаю, что на сегодняшний день 80-е достигли расцвета своей актуальности как в культурном, так и в политическом плане. Мы на распутье между политическими методами того десятилетия и чем-то новым. К примеру, сегодня все больше людей сомневается в необходимости расходов на гонку вооружений, в необходимости глобального военного превосходства — а это лишь отзвук того, что мы усвоили в 80-е.
— Так что же, мы откатимся в 60-е?..
— (смеется) Одним из основополагающих принципов 80-х было утверждение о том, что неравенство, конечно, нежелательно, но вполне приемлемо, когда прилив поднимает вверх все лодки. Но мне кажется, мы достигли точки, когда люди говорят — не поверите — что неравенство, возможно, сегодня менее приемлемо, поскольку оно стало еще хуже, чем во времена Гордона Гекко. Если вдуматься глубже, то главный вопрос сейчас заключается в том, какое общество будет счастливее. Будет ли более счастливо общество, где у каждого при определенном везении будет шанс стать новым «хозяином Вселенной», или же общество, где у каждого будут минимальные социальные гарантии, но меньше вероятности стать миллиардером? Это на сегодня главный камень преткновения.
Оригинал Перевела Наталья ЧЕРКАШИНА, Banki.ru
http://www.banki.ru/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter