23 апреля 2011 Sberbank CIB | Архив
Изменение прогноза кредитного рейтинга США агентством S&P на «негативный» вызвало лишь несущественное и кратковременное волнение на рынках, но может иметь далеко идущие последствия. В самом деле, никакой новой информации не появилось, ведь всем и так было давно известно о дефиците бюджета и росте госдолга США; поэтому курс доллара продолжил медленно снижаться под влиянием фундаментальных факторов, что одновременно способствует росту цен на сырье.
Ликвидности на мировых рынках предостаточно, и это, похоже, привело к тому, что у инвесторов выработался своего рода иммунитет к негативной информации — ни ядерная катастрофа в Японии, ни волнения на Ближнем Востоке и в Северной Африке не поколебали оптимизм участников рынка. Прошлогодний долговой кризис в Греции ударил по рынку намного сильнее. Столь сдержанная реакция рынков на плохие новости недвусмысленно указывает на риск раздувания нового пузыря (хотя пока он, конечно, меньше того, который лопнул в 2008 г.). Так или иначе, но мягкая макроэкономическая политика в США и еврозоне на протяжении уже длительного времени, сопровождающаяся постоянными вливаниями ликвидности, скорее не поддерживает экономический рост, а лишь еще больше надувает этот пузырь. Когда экономический рост имеет органический характер, искусственного стимулирования не требуется.
Крайне волатильный и неуклонно слабеющий доллар становится все менее удобным в качестве мировой резервной валюты. Действительно, держать сбережения в валюте, реальные процентные ставки по которой остаются отрицательными (что мы наблюдаем в случае с долларом США), — это не самый лучший способ уберечь свои накопления от обесценивания. Главная проблема абсолютного большинства владельцев долларовых сбережений заключается в том, что сейчас них нет реальной альтернативы доллару. В течение последних десяти лет у евро была возможность завоевать некоторое доверие участников рынка, однако многие аналитики (главным образом в США, что вполне предсказуемо) ставят под сомнение надежность единой европейской валюты, тем более что она в не меньшей степени, чем доллар, обременена долговыми проблемами, усугубленными вялыми темпами экономического роста в некоторых странах ЕС. Кроме того, ЕС отличается значительно меньшей гибкостью в принятии ключевых решений, чем Соединенные Штаты.
Нет ничего удивительного в том, что более динамично растущие развивающиеся страны, такие как Бразилия и Китай, стараются обезопасить себя от внешней волатильности, либо применяя разнообразные формы контроля над движением капитала, либо таргетируя обменные курсы. Другие крупные развивающиеся экономики, такие как Индия и Россия, тоже используют аналогичные меры, хотя и в меньших масштабах. (Строго говоря, термин «развивающаяся экономика» не вполне подходит к России, так как российский показатель ВВП на душу населения больше, чем в упомянутых выше странах, а это указывает на то, что модель роста отечественной экономики в большей степени зависит от внутреннего спроса; последний фактор также обусловлен сравнительно высоким уровнем социальных расходов в России.)
Многие развивающиеся страны попытались ограничить укрепление национальных валют (порой безуспешно, как в случае с бразильским реалом, который с мая 2010 г. подорожал по отношению к доллару США на 17%), однако в обозримом будущем, как и раньше, будет практически невозможно сопротивляться повышению реальной стоимости этих валют относительно основных резервных валют, таких как доллар, евро, фунт и иена — и это еще один аргумент против того, чтобы хранить сбережения в валюте, которая слабеет и будет слабеть как минимум в реальном выражении относительно валют более динамично растущих стран. Таким образом, доля передовых экономик в мировом ВВП и далее будет сокращаться.
В 2010 г. совокупный ВВП стран лагеря BRICS (включая ЮАР) был сопоставим с ВВП Соединенных Штатов и совокупным ВВП еврозоны (17 стран, включая Эстонию, которая присоединилась к ней 1 января 2011 г.). Более того, ожидается, что уже в этом или следующем году BRICS обойдет еврозону по этому показателю.
Недавно состоявшийся саммит лидеров стран BRICS свидетельствует о том, что это союз становится все более оформленным. Теперь, когда к предыдущим участникам присоединилась ЮАР, он представляет страны четырех континентов. Несмотря на очевидные различия в геополитических интересах и устремлениях, сотрудничество между странами — участницами этого союза крепнет день ото дня, примером чего являются связи между Россией и Китаем, которые в последнее время действовали совместно в ООН и в прочих ситуациях. В итоге сейчас имеется три более-менее сопоставимых — по размеру ВВП — крупных экономических блока (конечно, с разной степенью внутренней консолидации), однако глобальных валют по-прежнему только две.
Страны группы BRICS также объединяет тот факт, что совокупный размер их золотовалютных резервов оценивается более чем в $4 трлн и они испытывают крайний дискомфорт от сохраняющейся рыночной нестабильности и ожиданий либо дальнейшего ослабления доллара, либо новых проблем в еврозоне. В итоге идея заменить доллар некоей синтетической валютой, такой как специальные права заимствования МВФ (SDR) или их аналог, пользуется все большей популярностью, причем не только в странах группы BRICS, но и у представителей «большой двадцатки». Совершенно очевидно, что эта идея встречает не менее устойчивое неприятие со стороны развитых стран, в результате чего применение SDR в качестве новой резервной валюты в ближайшем будущем маловероятно.
В целом использование синтетической валюты в качестве резервной — весьма небесспорная идея, и ее реализация сопряжена со множеством технических трудностей, таких как упомянутые выше методы контроля над движением капитала и таргетирование обменных курсов в некоторых странах, недостаточная согласованность макроэкономической политики в странах — потенциальных основателях будущего валютного союза и т. д. Но как бы то ни было, в нынешней обстановке нарастающего недовольства существующими резервными валютами идея создания некоего синтетического инструмента может получить большую поддержку, особенно если эта валюта будет учреждена пятью странами группы BRICS и даже если поначалу она будет применяться для взаиморасчетов при проведении ограниченного количества сделок.
В этом случае поддержку новой валюте будет оказывать не только экономический потенциал стран BRICS, но также их значительные золотовалютные резервы и низкий уровень госдолгов. Последний фактор сильно контрастирует с ситуацией в США и еврозоне, где усугубляющиеся долговые проблемы вселяют в инвесторов из развивающихся экономик все большую тревогу и сомнения в будущих перспективах валюты, эмитированной государством с отношением долга к ВВП около 100%. Следует понимать, однако, что одно дело — высказать идею о создании синтетической валюты и совсем другое — претворить ее в жизнь. Однако чем дольше макроэкономическая политика США и ведущих европейских держав будет оставаться нестабильной, тем выше будут шансы того, что политические лидеры и финансовые власти отдельных стран начнут предпринимать более активные действия по поиску синтетических альтернатив доллару и евро. Если в этом направлении будут сделаны реальные шаги, это еще больше ослабит положение нынешних резервных валют. Подобное неоднократно случалось в истории, когда при усугублении долговых проблем страны не только стоимость, но и значимость ее валюты стремительно снижалась (например, именно это произошло с британским фунтом после Второй мировой войны).
Евгений Гавриленков, главный экономист «Тройки диалог»
http://www.sberbank-cib.ru/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Ликвидности на мировых рынках предостаточно, и это, похоже, привело к тому, что у инвесторов выработался своего рода иммунитет к негативной информации — ни ядерная катастрофа в Японии, ни волнения на Ближнем Востоке и в Северной Африке не поколебали оптимизм участников рынка. Прошлогодний долговой кризис в Греции ударил по рынку намного сильнее. Столь сдержанная реакция рынков на плохие новости недвусмысленно указывает на риск раздувания нового пузыря (хотя пока он, конечно, меньше того, который лопнул в 2008 г.). Так или иначе, но мягкая макроэкономическая политика в США и еврозоне на протяжении уже длительного времени, сопровождающаяся постоянными вливаниями ликвидности, скорее не поддерживает экономический рост, а лишь еще больше надувает этот пузырь. Когда экономический рост имеет органический характер, искусственного стимулирования не требуется.
Крайне волатильный и неуклонно слабеющий доллар становится все менее удобным в качестве мировой резервной валюты. Действительно, держать сбережения в валюте, реальные процентные ставки по которой остаются отрицательными (что мы наблюдаем в случае с долларом США), — это не самый лучший способ уберечь свои накопления от обесценивания. Главная проблема абсолютного большинства владельцев долларовых сбережений заключается в том, что сейчас них нет реальной альтернативы доллару. В течение последних десяти лет у евро была возможность завоевать некоторое доверие участников рынка, однако многие аналитики (главным образом в США, что вполне предсказуемо) ставят под сомнение надежность единой европейской валюты, тем более что она в не меньшей степени, чем доллар, обременена долговыми проблемами, усугубленными вялыми темпами экономического роста в некоторых странах ЕС. Кроме того, ЕС отличается значительно меньшей гибкостью в принятии ключевых решений, чем Соединенные Штаты.
Нет ничего удивительного в том, что более динамично растущие развивающиеся страны, такие как Бразилия и Китай, стараются обезопасить себя от внешней волатильности, либо применяя разнообразные формы контроля над движением капитала, либо таргетируя обменные курсы. Другие крупные развивающиеся экономики, такие как Индия и Россия, тоже используют аналогичные меры, хотя и в меньших масштабах. (Строго говоря, термин «развивающаяся экономика» не вполне подходит к России, так как российский показатель ВВП на душу населения больше, чем в упомянутых выше странах, а это указывает на то, что модель роста отечественной экономики в большей степени зависит от внутреннего спроса; последний фактор также обусловлен сравнительно высоким уровнем социальных расходов в России.)
Многие развивающиеся страны попытались ограничить укрепление национальных валют (порой безуспешно, как в случае с бразильским реалом, который с мая 2010 г. подорожал по отношению к доллару США на 17%), однако в обозримом будущем, как и раньше, будет практически невозможно сопротивляться повышению реальной стоимости этих валют относительно основных резервных валют, таких как доллар, евро, фунт и иена — и это еще один аргумент против того, чтобы хранить сбережения в валюте, которая слабеет и будет слабеть как минимум в реальном выражении относительно валют более динамично растущих стран. Таким образом, доля передовых экономик в мировом ВВП и далее будет сокращаться.
В 2010 г. совокупный ВВП стран лагеря BRICS (включая ЮАР) был сопоставим с ВВП Соединенных Штатов и совокупным ВВП еврозоны (17 стран, включая Эстонию, которая присоединилась к ней 1 января 2011 г.). Более того, ожидается, что уже в этом или следующем году BRICS обойдет еврозону по этому показателю.
Недавно состоявшийся саммит лидеров стран BRICS свидетельствует о том, что это союз становится все более оформленным. Теперь, когда к предыдущим участникам присоединилась ЮАР, он представляет страны четырех континентов. Несмотря на очевидные различия в геополитических интересах и устремлениях, сотрудничество между странами — участницами этого союза крепнет день ото дня, примером чего являются связи между Россией и Китаем, которые в последнее время действовали совместно в ООН и в прочих ситуациях. В итоге сейчас имеется три более-менее сопоставимых — по размеру ВВП — крупных экономических блока (конечно, с разной степенью внутренней консолидации), однако глобальных валют по-прежнему только две.
Страны группы BRICS также объединяет тот факт, что совокупный размер их золотовалютных резервов оценивается более чем в $4 трлн и они испытывают крайний дискомфорт от сохраняющейся рыночной нестабильности и ожиданий либо дальнейшего ослабления доллара, либо новых проблем в еврозоне. В итоге идея заменить доллар некоей синтетической валютой, такой как специальные права заимствования МВФ (SDR) или их аналог, пользуется все большей популярностью, причем не только в странах группы BRICS, но и у представителей «большой двадцатки». Совершенно очевидно, что эта идея встречает не менее устойчивое неприятие со стороны развитых стран, в результате чего применение SDR в качестве новой резервной валюты в ближайшем будущем маловероятно.
В целом использование синтетической валюты в качестве резервной — весьма небесспорная идея, и ее реализация сопряжена со множеством технических трудностей, таких как упомянутые выше методы контроля над движением капитала и таргетирование обменных курсов в некоторых странах, недостаточная согласованность макроэкономической политики в странах — потенциальных основателях будущего валютного союза и т. д. Но как бы то ни было, в нынешней обстановке нарастающего недовольства существующими резервными валютами идея создания некоего синтетического инструмента может получить большую поддержку, особенно если эта валюта будет учреждена пятью странами группы BRICS и даже если поначалу она будет применяться для взаиморасчетов при проведении ограниченного количества сделок.
В этом случае поддержку новой валюте будет оказывать не только экономический потенциал стран BRICS, но также их значительные золотовалютные резервы и низкий уровень госдолгов. Последний фактор сильно контрастирует с ситуацией в США и еврозоне, где усугубляющиеся долговые проблемы вселяют в инвесторов из развивающихся экономик все большую тревогу и сомнения в будущих перспективах валюты, эмитированной государством с отношением долга к ВВП около 100%. Следует понимать, однако, что одно дело — высказать идею о создании синтетической валюты и совсем другое — претворить ее в жизнь. Однако чем дольше макроэкономическая политика США и ведущих европейских держав будет оставаться нестабильной, тем выше будут шансы того, что политические лидеры и финансовые власти отдельных стран начнут предпринимать более активные действия по поиску синтетических альтернатив доллару и евро. Если в этом направлении будут сделаны реальные шаги, это еще больше ослабит положение нынешних резервных валют. Подобное неоднократно случалось в истории, когда при усугублении долговых проблем страны не только стоимость, но и значимость ее валюты стремительно снижалась (например, именно это произошло с британским фунтом после Второй мировой войны).
Евгений Гавриленков, главный экономист «Тройки диалог»
http://www.sberbank-cib.ru/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter