19 мая 2008
Кристиан Райерманн
Никогда прежде для борьбы с финансовым кризисом эмиссионные банки США и Европы не избирали столь различных стратегий. Кто прав, покажет динамика валютных курсов.
Даже внешне обоих самых влиятельных финансистов в мире связывает не слишком многое. Манеры и наружность председателя Европейского центрального банка (ЕЦБ) Жан-Клода Трише выдают приверженность классическому стилю старой Европы. Он носит дорогие костюмы, его седины аккуратно причесаны на пробор, голос звучит как дуновение ветерка. Трише с радостью откладывает в сторону колонки сухих цифр, которые ему приходится читать по долгу службы, и берет в руки томик современной французской литературы.
Его американский коллега, профессор экономики и глава Федеральной резервной системы Бен Бернанке, напротив, не скрывает, что не любит костюмов. На днях он пытался сострить: «К сожалению, мое предложение, что менеджеры ФРС могли бы продемонстрировать свою заботу о народном благосостоянии, одевшись в гавайские рубашки, услышано не было». Бернанке — страстный бейсбольный болельщик.
Насколько различны их личные пристрастия, настолько по-разному они понимают свои задачи и выбирают варианты стратегии. Трише руководит ЕЦБ с максимальной осмотрительностью и осторожностью. ФРС под управлением Бернанке действует энергично и решительно.
Но какой из вариантов окажется эффективнее в нынешнем мировом финансовом кризисе? Быть может, оба главных банкира только раздувают пламя затянувшейся катастрофы?
ЕЦБ сохраняет спокойствие — практически на грани безучастности. С прошлого лета, когда мировая экономика вошла в зону турбулентности, он оставил учетную ставку в Европе неизменной. ФРС демонстрирует активность на грани истерии. С августа прошлого года учетная ставка была снижена с 5,25% до сегодняшних 2,25% (см. диаграмму) с рекордной скоростью. И все ради того, чтобы не допустить рецессии в США.
Похоже, однако, что все усилия пока результатов не принесли. Бернанке был вынужден растерянно признаваться конгрессменам, что в первом полугодии 2008 года в США едва ли следует ожидать экономического подъема: «Скорее, объем экономики даже несколько сократится».
Если за мерило доверия к определенному экономическому пространству и его эмиссионному банку принимать динамику курса валюты, то европейцы и ЕЦБ выходят из кризиса бесспорными победителями. На позапрошлой неделе курс евро преодолел рекордную отметку в $1,6.
Это подрывает доверие не только к эмиссионному банку США. Довольно бледно выглядит сегодня и глава ФРС. «Бернанке и его ФРС движутся прямиком к утрате доверия в финансовом мире», — резюмирует Торстен Поллайт, главный экономист франкфуртской компании Barclays Capital.
При этом Бернанке в 2006 году заступил на пост, обещая сделать ФРС способной по-современному реагировать на политические вызовы. Процессы принятия решений этим классическим финансовым институтом было обещано сделать прозрачными, в отличие от того, что практиковалось при его легендарном предшественнике Алане Гринспене. Чтобы сделать их более понятными и предсказуемыми, новый руководитель намеревался ввести правила, на которые ФРС должна была ориентироваться в будущем.
Можно считать, что эта его попытка окончилась неудачей. В действиях ФРС в последние месяцы четкой линии отнюдь не прослеживается. Еще в начале августа прошлого года ФРС отвергла любое снижение учетной ставки, ссылаясь на рост инфляционных рисков. Менее чем через две недели ситуация была оценена иначе. По мнению ФРС, нарастающий финансовый кризис представлял опасность для конъюнктуры, идея снижения учетной ставки перестала быть запретной. В сентябре 2007 года эмиссионный банк впервые снизил учетную ставку. Следующий шаг последовал уже в октябре. Тогда Бернанке заверял участников рынка, что больше опускаться некуда, опасность инфляции слишком велика.
На этой позиции он продержался почти до Рождества. Поскольку тучи в экономике США продолжали сгущаться, Бернанке снизил учетную ставку еще раз. Последний шаг от суеты к панике шеф ФРС сделал в январе. На срочно созванной видеоконференции он убедил своих коллег пойти на чрезвычайное снижение ставки — сразу на целых 0,75 процентного пункта. Бернанке опасался падения курсов на биржах.
Спустя несколько дней потребовалось новое решение в отношении процентной ставки. Своего рекордного уровня вмешательство ФРС достигло в середине марта. Эмиссионный банк взял на себя риски по проблемным сделкам с ценными бумагами, произведенным банком Bear Stearns на сумму $29 млрд, стараясь спасти его от разорения. Банк был хотя и уважаемый, один из самых известных на Уолл-стрит, но, спекулируя низкосортными ипотечными кредитами, он полностью прогорел.
«Бернанке сам превращает себя в раба рынка ценных бумаг», — возмущался Уиллем Бойтер, эксперт по монетарной политике в London School of Economics. И не только он.
А Трише держал порох сухим. Процентные ставки в зоне евро остаются на том же уровне, как и до кризиса, хотя перспективы конъюнктуры в Европе заметно ухудшились.
Однако ЕЦБ не сидел сложа руки. Он стал снабжать встревоженный банковский сектор деньгами по выгодным процентным ставкам, как бы давая некий экстренный кредит. Причина в том, что банки утратили взаимное доверие и перестали помогать друг другу наличными средствами.
А ЕЦБ сделал для фирм и потребителей возможным дальнейший плавный приток кредитов. В противном случае финансовый кризис мог переброситься на реальный сектор экономики.
Свежие деньги не провоцируют роста цен, поскольку банки должны их возвращать. «Мы с самого начала следили за тем, чтобы не произошло смешения монетарных мер и шагов, связанных с политикой в области ликвидности», — поясняет один из руководителей ЕЦБ.
ЕЦБ следовал ясному принципу: помощь банкам — да, но дополнительных денежных вливаний в экономику в целом не будет. Эти вливания как раз и приводят к росту цен — таким было общее опасение.
Блюстители благополучия евро наблюдают за суетой своих американских коллег с подозрением и недоумением. Хотя они не готовы высказать это открыто, но они считают меры, принимаемые Бернанке, опасными и ошибочными.
Американец следует спорной модели. Когда в начале десятилетия лопнул пузырь так называемой new economy, предшественник Бернанке г-н Гринспен принялся стремительно снижать процентную ставку и довел ее до исторически рекордного уровня в один процент.
Это смягчило падение. А когда экономика снова пришла в себя, приток дешевых денег вызвал уникальный по масштабам ипотечный бум. Гринспен решал проблему new economy, но создал основу для следующего кризиса.
Преемник Бернанке и его соратники знают, какие опасности связаны с «американскими горками» в экономике, со взлетами и падениями. Но они давно уже встали на путь повторения ошибок Гринспена. И этому есть исторические причины.
Американцы еще не забыли удара, который нанесла им Великая депрессия 1930-х, когда США погрузились в пучину дефляции и безработицы. Вина за ту катастрофу лежала в первую очередь на ФРС, пассивно созерцавшей происходящее.
Банки лопались, денег на рынке становилось все меньше. Цены стали падать, потребители принялись откладывать доллары, что нанесло тяжелый ущерб сфере потребления. Производители не могли сбывать товар, пришлось уволить миллионы работников.
В бытность профессором экономики Бернанке описал причины и следствия этого всемирного кризиса с аккуратностью, граничащей с фанатизмом. «Большая депрессия — моя любимая тема», — признался он однажды.
Он поставил перед собой цель: пока я руковожу ФРС, такая катастрофа повториться не должна ни в коем случае. И потому он с готовностью открыл денежные шлюзы.
Осложняет положение то, что ФРС призвана решать две задачи: обеспечивать стабильность цен и максимальную занятость.
А это создает для эмиссионного банка и его шефа еще одну дилемму. Уровень инфляции достиг четырех процентов. Собственно, Бернанке должен был бы процентную ставку поднять. Но на это он не отваживается из опасения, что таким образом он тем более даст сигнал к началу рецессии.
И потому грозит взрывоопасная смесь из застойной экономики и растущих цен, то есть феномен, в 1970-е годы уже однажды имевший место и известный сегодня под названием стагфляция. Тогда помогло только изменение политики по процентной ставке. Нужно было выйти из заколдованного круга. Не обращая внимания на рост цен и показатели занятости, ФРС процентную ставку подняла и вызвала тем самым глубокий кризис — всем пришлось привыкать к новой ситуации.
Трише и его ЕЦБ находятся в более удобном положении. Они преследуют лишь одну цель — добиться стабильности цен. Но и эта стратегия является следствием тяжелой травмы, которую в 1920-е перенесла Германия, — тогда лютовала гиперинфляция. А после Второй мировой войны обесценились валюты.
Потому ЕЦБ, идя как бы в кильватере Бундесбанка, если и снижает процентную ставку, то весьма осторожно. Сейчас цены поднялись на три процента, и, в отличие от своих американских коллег, представители ЕЦБ снова заговорили о необходимости поднять процентную ставку, чтобы сдержать инфляцию. Их довод: наилучшая поддержка для роста — это стабильность цен.
Похвалы в адрес европейцев раздаются сегодня даже из США. В отличие от ФРС, ЕЦБ в нынешнем финансовом кризисе «показал себя уверенным менеджером и очень решительно отреагировал на кризис в кредитной сфере», заметил Адам Позен, заместитель директора авторитетного вашингтонского Института Петерсона.
Различные школы мысли в Америке и Европе проявляются в экономических показателях. Тенденция к скачкообразному движению заставляет цены и показатели роста экономики в США меняться резче, нежели в континентальной Европе. И наоборот, колебания заставляют ФРС чаще вмешиваться в ход событий. Действие и реакция на него практически сливаются и усиливают друг друга.
Европейцы же могут позволить себе реагировать на происходящее спокойнее, не торопясь снижать процентную ставку. Их «политика спокойной руки» сдерживает скачки показателей инфляции, а заодно и цифры экономического роста. Постоянство экономического подъема для них важнее, нежели стремительные взлеты, за которыми следуют глубокие падения — «американские горки» в экономике. И пока их стратегия себя оправдывает.
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Никогда прежде для борьбы с финансовым кризисом эмиссионные банки США и Европы не избирали столь различных стратегий. Кто прав, покажет динамика валютных курсов.
Даже внешне обоих самых влиятельных финансистов в мире связывает не слишком многое. Манеры и наружность председателя Европейского центрального банка (ЕЦБ) Жан-Клода Трише выдают приверженность классическому стилю старой Европы. Он носит дорогие костюмы, его седины аккуратно причесаны на пробор, голос звучит как дуновение ветерка. Трише с радостью откладывает в сторону колонки сухих цифр, которые ему приходится читать по долгу службы, и берет в руки томик современной французской литературы.
Его американский коллега, профессор экономики и глава Федеральной резервной системы Бен Бернанке, напротив, не скрывает, что не любит костюмов. На днях он пытался сострить: «К сожалению, мое предложение, что менеджеры ФРС могли бы продемонстрировать свою заботу о народном благосостоянии, одевшись в гавайские рубашки, услышано не было». Бернанке — страстный бейсбольный болельщик.
Насколько различны их личные пристрастия, настолько по-разному они понимают свои задачи и выбирают варианты стратегии. Трише руководит ЕЦБ с максимальной осмотрительностью и осторожностью. ФРС под управлением Бернанке действует энергично и решительно.
Но какой из вариантов окажется эффективнее в нынешнем мировом финансовом кризисе? Быть может, оба главных банкира только раздувают пламя затянувшейся катастрофы?
ЕЦБ сохраняет спокойствие — практически на грани безучастности. С прошлого лета, когда мировая экономика вошла в зону турбулентности, он оставил учетную ставку в Европе неизменной. ФРС демонстрирует активность на грани истерии. С августа прошлого года учетная ставка была снижена с 5,25% до сегодняшних 2,25% (см. диаграмму) с рекордной скоростью. И все ради того, чтобы не допустить рецессии в США.
Похоже, однако, что все усилия пока результатов не принесли. Бернанке был вынужден растерянно признаваться конгрессменам, что в первом полугодии 2008 года в США едва ли следует ожидать экономического подъема: «Скорее, объем экономики даже несколько сократится».
Если за мерило доверия к определенному экономическому пространству и его эмиссионному банку принимать динамику курса валюты, то европейцы и ЕЦБ выходят из кризиса бесспорными победителями. На позапрошлой неделе курс евро преодолел рекордную отметку в $1,6.
Это подрывает доверие не только к эмиссионному банку США. Довольно бледно выглядит сегодня и глава ФРС. «Бернанке и его ФРС движутся прямиком к утрате доверия в финансовом мире», — резюмирует Торстен Поллайт, главный экономист франкфуртской компании Barclays Capital.
При этом Бернанке в 2006 году заступил на пост, обещая сделать ФРС способной по-современному реагировать на политические вызовы. Процессы принятия решений этим классическим финансовым институтом было обещано сделать прозрачными, в отличие от того, что практиковалось при его легендарном предшественнике Алане Гринспене. Чтобы сделать их более понятными и предсказуемыми, новый руководитель намеревался ввести правила, на которые ФРС должна была ориентироваться в будущем.
Можно считать, что эта его попытка окончилась неудачей. В действиях ФРС в последние месяцы четкой линии отнюдь не прослеживается. Еще в начале августа прошлого года ФРС отвергла любое снижение учетной ставки, ссылаясь на рост инфляционных рисков. Менее чем через две недели ситуация была оценена иначе. По мнению ФРС, нарастающий финансовый кризис представлял опасность для конъюнктуры, идея снижения учетной ставки перестала быть запретной. В сентябре 2007 года эмиссионный банк впервые снизил учетную ставку. Следующий шаг последовал уже в октябре. Тогда Бернанке заверял участников рынка, что больше опускаться некуда, опасность инфляции слишком велика.
На этой позиции он продержался почти до Рождества. Поскольку тучи в экономике США продолжали сгущаться, Бернанке снизил учетную ставку еще раз. Последний шаг от суеты к панике шеф ФРС сделал в январе. На срочно созванной видеоконференции он убедил своих коллег пойти на чрезвычайное снижение ставки — сразу на целых 0,75 процентного пункта. Бернанке опасался падения курсов на биржах.
Спустя несколько дней потребовалось новое решение в отношении процентной ставки. Своего рекордного уровня вмешательство ФРС достигло в середине марта. Эмиссионный банк взял на себя риски по проблемным сделкам с ценными бумагами, произведенным банком Bear Stearns на сумму $29 млрд, стараясь спасти его от разорения. Банк был хотя и уважаемый, один из самых известных на Уолл-стрит, но, спекулируя низкосортными ипотечными кредитами, он полностью прогорел.
«Бернанке сам превращает себя в раба рынка ценных бумаг», — возмущался Уиллем Бойтер, эксперт по монетарной политике в London School of Economics. И не только он.
А Трише держал порох сухим. Процентные ставки в зоне евро остаются на том же уровне, как и до кризиса, хотя перспективы конъюнктуры в Европе заметно ухудшились.
Однако ЕЦБ не сидел сложа руки. Он стал снабжать встревоженный банковский сектор деньгами по выгодным процентным ставкам, как бы давая некий экстренный кредит. Причина в том, что банки утратили взаимное доверие и перестали помогать друг другу наличными средствами.
А ЕЦБ сделал для фирм и потребителей возможным дальнейший плавный приток кредитов. В противном случае финансовый кризис мог переброситься на реальный сектор экономики.
Свежие деньги не провоцируют роста цен, поскольку банки должны их возвращать. «Мы с самого начала следили за тем, чтобы не произошло смешения монетарных мер и шагов, связанных с политикой в области ликвидности», — поясняет один из руководителей ЕЦБ.
ЕЦБ следовал ясному принципу: помощь банкам — да, но дополнительных денежных вливаний в экономику в целом не будет. Эти вливания как раз и приводят к росту цен — таким было общее опасение.
Блюстители благополучия евро наблюдают за суетой своих американских коллег с подозрением и недоумением. Хотя они не готовы высказать это открыто, но они считают меры, принимаемые Бернанке, опасными и ошибочными.
Американец следует спорной модели. Когда в начале десятилетия лопнул пузырь так называемой new economy, предшественник Бернанке г-н Гринспен принялся стремительно снижать процентную ставку и довел ее до исторически рекордного уровня в один процент.
Это смягчило падение. А когда экономика снова пришла в себя, приток дешевых денег вызвал уникальный по масштабам ипотечный бум. Гринспен решал проблему new economy, но создал основу для следующего кризиса.
Преемник Бернанке и его соратники знают, какие опасности связаны с «американскими горками» в экономике, со взлетами и падениями. Но они давно уже встали на путь повторения ошибок Гринспена. И этому есть исторические причины.
Американцы еще не забыли удара, который нанесла им Великая депрессия 1930-х, когда США погрузились в пучину дефляции и безработицы. Вина за ту катастрофу лежала в первую очередь на ФРС, пассивно созерцавшей происходящее.
Банки лопались, денег на рынке становилось все меньше. Цены стали падать, потребители принялись откладывать доллары, что нанесло тяжелый ущерб сфере потребления. Производители не могли сбывать товар, пришлось уволить миллионы работников.
В бытность профессором экономики Бернанке описал причины и следствия этого всемирного кризиса с аккуратностью, граничащей с фанатизмом. «Большая депрессия — моя любимая тема», — признался он однажды.
Он поставил перед собой цель: пока я руковожу ФРС, такая катастрофа повториться не должна ни в коем случае. И потому он с готовностью открыл денежные шлюзы.
Осложняет положение то, что ФРС призвана решать две задачи: обеспечивать стабильность цен и максимальную занятость.
А это создает для эмиссионного банка и его шефа еще одну дилемму. Уровень инфляции достиг четырех процентов. Собственно, Бернанке должен был бы процентную ставку поднять. Но на это он не отваживается из опасения, что таким образом он тем более даст сигнал к началу рецессии.
И потому грозит взрывоопасная смесь из застойной экономики и растущих цен, то есть феномен, в 1970-е годы уже однажды имевший место и известный сегодня под названием стагфляция. Тогда помогло только изменение политики по процентной ставке. Нужно было выйти из заколдованного круга. Не обращая внимания на рост цен и показатели занятости, ФРС процентную ставку подняла и вызвала тем самым глубокий кризис — всем пришлось привыкать к новой ситуации.
Трише и его ЕЦБ находятся в более удобном положении. Они преследуют лишь одну цель — добиться стабильности цен. Но и эта стратегия является следствием тяжелой травмы, которую в 1920-е перенесла Германия, — тогда лютовала гиперинфляция. А после Второй мировой войны обесценились валюты.
Потому ЕЦБ, идя как бы в кильватере Бундесбанка, если и снижает процентную ставку, то весьма осторожно. Сейчас цены поднялись на три процента, и, в отличие от своих американских коллег, представители ЕЦБ снова заговорили о необходимости поднять процентную ставку, чтобы сдержать инфляцию. Их довод: наилучшая поддержка для роста — это стабильность цен.
Похвалы в адрес европейцев раздаются сегодня даже из США. В отличие от ФРС, ЕЦБ в нынешнем финансовом кризисе «показал себя уверенным менеджером и очень решительно отреагировал на кризис в кредитной сфере», заметил Адам Позен, заместитель директора авторитетного вашингтонского Института Петерсона.
Различные школы мысли в Америке и Европе проявляются в экономических показателях. Тенденция к скачкообразному движению заставляет цены и показатели роста экономики в США меняться резче, нежели в континентальной Европе. И наоборот, колебания заставляют ФРС чаще вмешиваться в ход событий. Действие и реакция на него практически сливаются и усиливают друг друга.
Европейцы же могут позволить себе реагировать на происходящее спокойнее, не торопясь снижать процентную ставку. Их «политика спокойной руки» сдерживает скачки показателей инфляции, а заодно и цифры экономического роста. Постоянство экономического подъема для них важнее, нежели стремительные взлеты, за которыми следуют глубокие падения — «американские горки» в экономике. И пока их стратегия себя оправдывает.
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter