7 июня 2011 Financial Times
Каково это — жить в мире, в котором первое место по объему ВВП занимает Китай? Возможно, мы узнаем ответ совсем скоро. Несколько недель назад Международный валютный фонд опубликовал доклад, в котором предсказывал, что Китай станет "номером один" в ближайшие пять лет.
Прогноз, согласно которому к 2016 году китайский ВВП будет выше американского, включал в себя поправку на внутреннюю покупательную способность валют двух стран. Некоторые считают такую интерпретацию данных МВФ сомнительным шагом, искусственным завышением объема китайской экономики. Но даже использование реальных обменных курсов не сильно отсрочивает тот день, когда Америка будет свергнута со своего пьедестала. Согласно прогнозу журнала Economist, составленному накануне Рождества, Китай должен стать "номером один" в 2019 году.
Восхождение Китая изменит представления о том, что значит быть сверхдержавой. В "американский век" мир привык к тому, что граждане страны с крупнейшей экономикой автоматически являются самыми богатыми.
Сегодня, когда экономической сверхдержавой становится Китай, связь между богатством страны и ее граждан начинает рваться. Китай и богаче, и беднее западного мира. Его валютные запасы составляют 3 триллиона долларов. Однако при нынешних обменных курсах среднестатистический американец примерно в десять раз богаче среднестатистического китайца.
Относительный достаток американского общества является одной из причин того, что Китай не станет самой влиятельной страной в мире в тот самый день, когда займет первое место по объему ВВП. Кроме того, поскольку мир привык воспринимать США как "единственную сверхдержаву", политическое доминирование Америки, скорее всего, переживет ее экономическое превосходство. У Америки мощная позиция в глобальных институтах. Немаловажно, что в США располагаются штаб-квартиры ООН, МВФ и Всемирного банка, и что НАТО выстроена вокруг Америки.
Американские вооруженные силы обладают глобальными возможностями применения и технологической продвинутостью, о чем Китай может только мечтать. США опережают Китай и в плане "мягкого влияния". Пока еще у Китая нет ничего подобного Голливуду, Кремниевой долине или "американской мечте".
И все же, хотя экономическое и политическое влияние — это не одно и то же, они тесно взаимосвязаны. Богатея, Китай становится влиятельнее. Посетив недавно Сан-Паулу, я слышал, как один высокопоставленный бразильский дипломат заявил без обиняков, что далекий Китай, будучи крупнейшим торговым партнером его страны, для Бразилии теперь важнее, чем США. Новый президент Бразилии Дилма Русефф совершила свой первый зарубежный визит в Пекин, а не в Вашингтон. Кроме того, китайские торговля и инвестиции значительно усилили влияние страны в Африке и на Ближнем Востоке.
Политические вопросы, поднимаемые экономической мощью Китая, острее всего будут ощущаться в соседних с Китаем странах. Япония, Южная Корея и Австралия осознают, что их экономические и стратегические интересы указывают в разные стороны. В экономической сфере для всех трех стран наиболее важны отношения с Китаем, а в военно-политической — с США. Если Китай будет слишком активно играть мускулами — как в течение последнего года — азиатские союзники Вашингтона могут еще теснее сплотиться вокруг дяди Сэма, но только на какое-то время. Растущая экономическая мощь Китая будет иметь все большее значение.
Оживленные дебаты о том, как адаптироваться к зарождающейся "синосфере" идут по всей Азии. По словам Кишоре Махбубани (Kishore Mahbubani), некогда возглавлявшего министерство иностранных дел Сингапура, азиаты "знают, что Китай будет в Азии и через тысячу лет, но мы не знаем, будет ли здесь через тысячу лет Америка".
Мощь Китая — наряду с тревогой по поводу нарастания государственного долга в США, ЕС и Японии — поставит под сомнение представления Запада об отношении между демократией и экономическим успехом. С тех пор как в конце XIX века США заняли первое место в мире по объему ВВП, государство с самой мощной экономикой было демократическим. Но если в ближайшее десятилетие Китай останется однопартийным, это будет уже не так. Самоуверенный лозунг Запада "Свобода приносит плоды" будет оспорен, когда авторитаризм вновь войдет в моду.
Однако в сфере внутренней политики Китай, скорее всего, ожидает кризис. И его экономику, и политическую систему ожидают устрашающие перемены. ВВП Китая не может до бесконечности расти на 8-10 процентов в год. Также Китай имеет дело с грозными проблемами окружающей среды и демографии. Кроме того, в современном мире китайский авторитаризм выглядит все более аномально — как показала паническая реакция Коммунистической партии на арабские восстания. Но возникновение в Китае демократической системы станет, в конечном итоге, угрозой единству нации, так как усилятся националистические движения тибетцев и уйгуров.
Если — и когда — Китай столкнется с экономическим и политическим кризисом, западный нарратив о Китае резко изменится. Некоторые будут говорить, что "китайское чудо" последних тридцати лет было миражом. Но и это будет неверно.
Дебатам о будущем Китая угрожает бессмысленная поляризация. Один лагерь утверждает, что Китай является новой мировой сверхдержавой. Другой настаивает, что Китай — глубоко нестабильное государство, которое в любой момент может поразить экономический и политический кризис. На самом деле справедливо и то, и другое. Китай будет странной сверхдержавой
When China becomes number one Гидеон Рахман (Gideon Rachman)
http://www.ft.com/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Прогноз, согласно которому к 2016 году китайский ВВП будет выше американского, включал в себя поправку на внутреннюю покупательную способность валют двух стран. Некоторые считают такую интерпретацию данных МВФ сомнительным шагом, искусственным завышением объема китайской экономики. Но даже использование реальных обменных курсов не сильно отсрочивает тот день, когда Америка будет свергнута со своего пьедестала. Согласно прогнозу журнала Economist, составленному накануне Рождества, Китай должен стать "номером один" в 2019 году.
Восхождение Китая изменит представления о том, что значит быть сверхдержавой. В "американский век" мир привык к тому, что граждане страны с крупнейшей экономикой автоматически являются самыми богатыми.
Сегодня, когда экономической сверхдержавой становится Китай, связь между богатством страны и ее граждан начинает рваться. Китай и богаче, и беднее западного мира. Его валютные запасы составляют 3 триллиона долларов. Однако при нынешних обменных курсах среднестатистический американец примерно в десять раз богаче среднестатистического китайца.
Относительный достаток американского общества является одной из причин того, что Китай не станет самой влиятельной страной в мире в тот самый день, когда займет первое место по объему ВВП. Кроме того, поскольку мир привык воспринимать США как "единственную сверхдержаву", политическое доминирование Америки, скорее всего, переживет ее экономическое превосходство. У Америки мощная позиция в глобальных институтах. Немаловажно, что в США располагаются штаб-квартиры ООН, МВФ и Всемирного банка, и что НАТО выстроена вокруг Америки.
Американские вооруженные силы обладают глобальными возможностями применения и технологической продвинутостью, о чем Китай может только мечтать. США опережают Китай и в плане "мягкого влияния". Пока еще у Китая нет ничего подобного Голливуду, Кремниевой долине или "американской мечте".
И все же, хотя экономическое и политическое влияние — это не одно и то же, они тесно взаимосвязаны. Богатея, Китай становится влиятельнее. Посетив недавно Сан-Паулу, я слышал, как один высокопоставленный бразильский дипломат заявил без обиняков, что далекий Китай, будучи крупнейшим торговым партнером его страны, для Бразилии теперь важнее, чем США. Новый президент Бразилии Дилма Русефф совершила свой первый зарубежный визит в Пекин, а не в Вашингтон. Кроме того, китайские торговля и инвестиции значительно усилили влияние страны в Африке и на Ближнем Востоке.
Политические вопросы, поднимаемые экономической мощью Китая, острее всего будут ощущаться в соседних с Китаем странах. Япония, Южная Корея и Австралия осознают, что их экономические и стратегические интересы указывают в разные стороны. В экономической сфере для всех трех стран наиболее важны отношения с Китаем, а в военно-политической — с США. Если Китай будет слишком активно играть мускулами — как в течение последнего года — азиатские союзники Вашингтона могут еще теснее сплотиться вокруг дяди Сэма, но только на какое-то время. Растущая экономическая мощь Китая будет иметь все большее значение.
Оживленные дебаты о том, как адаптироваться к зарождающейся "синосфере" идут по всей Азии. По словам Кишоре Махбубани (Kishore Mahbubani), некогда возглавлявшего министерство иностранных дел Сингапура, азиаты "знают, что Китай будет в Азии и через тысячу лет, но мы не знаем, будет ли здесь через тысячу лет Америка".
Мощь Китая — наряду с тревогой по поводу нарастания государственного долга в США, ЕС и Японии — поставит под сомнение представления Запада об отношении между демократией и экономическим успехом. С тех пор как в конце XIX века США заняли первое место в мире по объему ВВП, государство с самой мощной экономикой было демократическим. Но если в ближайшее десятилетие Китай останется однопартийным, это будет уже не так. Самоуверенный лозунг Запада "Свобода приносит плоды" будет оспорен, когда авторитаризм вновь войдет в моду.
Однако в сфере внутренней политики Китай, скорее всего, ожидает кризис. И его экономику, и политическую систему ожидают устрашающие перемены. ВВП Китая не может до бесконечности расти на 8-10 процентов в год. Также Китай имеет дело с грозными проблемами окружающей среды и демографии. Кроме того, в современном мире китайский авторитаризм выглядит все более аномально — как показала паническая реакция Коммунистической партии на арабские восстания. Но возникновение в Китае демократической системы станет, в конечном итоге, угрозой единству нации, так как усилятся националистические движения тибетцев и уйгуров.
Если — и когда — Китай столкнется с экономическим и политическим кризисом, западный нарратив о Китае резко изменится. Некоторые будут говорить, что "китайское чудо" последних тридцати лет было миражом. Но и это будет неверно.
Дебатам о будущем Китая угрожает бессмысленная поляризация. Один лагерь утверждает, что Китай является новой мировой сверхдержавой. Другой настаивает, что Китай — глубоко нестабильное государство, которое в любой момент может поразить экономический и политический кризис. На самом деле справедливо и то, и другое. Китай будет странной сверхдержавой
When China becomes number one Гидеон Рахман (Gideon Rachman)
http://www.ft.com/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter