15 декабря 2012
Фото ИТАР-ТАССАвтократичные политические режимы и сырьевые сектора способны какое-то время поддерживать достаточно высокий экономический рост. Однако при этом возникают перекосы в распределении национального дохода, что рано или поздно ведет к краху самой автократии, предупреждают экономисты, собравшиеся в пятницу конференцию, посвященную 20-летию Российской экономической школы.
Эрик Берглоф, главный экономист ЕБРР
"Россия по-прежнему полагается на модель роста, основанную на преимущественном росте сырьевого сектора. Как показывает международный опыт, как бы ни была богата страна природными ресурсами, экономика, базирующаяся на их освоении, растет медленнее более диверсифицированных. Сырьевой экономике нередко соответствует слабая институциональная среда и неравномерное распределение доходов.
При том, что Россию пытаются представить как монолит, управляемый из центра, разнообразие условий для предпринимательской деятельности в регионах поражает. Этот ресурс необходимо использовать для развития страны. Более успешному институциональному развитию могло бы способствовать поощрение конкуренции между регионами. Проведению федеральных реформ на региональном и местном уровнях чрезвычайно помогло бы повышение прозрачности механизмов функционирования власти на местах, создание механизмов обратной связи для компаний и отдельных граждан.
России надо восстановить первоклассное образование, которое в последние годы сильно отстало от лучших образовательных систем мира.
Для увеличения доступа к финансированию, государству следует не создавать собственные инвестиционные фонды, а лучше приобретать миноритарные доли в существующих.
Только в этом случае российские и иностранные инвесторы будут выделять достаточно капитала, чтобы обеспечить уход страны от сырьевой зависимости".
Саймон Коммандер, управляющий партнер Altura Advisers
"Все развитые экономики мира являются диверсифицированными. Российская же сейчас диверсифицирована еще меньше, чем 20 лет назад. Почему же диверсификации не случилось, хотя на это была ориентирована политика всех правительств еще с советских времен? При негативной общей тенденции, в регионах есть истории успеха. Впечатляющих результатов буквально за последние пять лет добилась Калужская область. Но Приморский край пока больше похож на Северную Корею, чем на Южную.
Количество вновь регистрируемых компаний в целом по России стало меньше. Но лучше развиваются регионы, где количество новых входов на рынок выше.
Для инновационных компании ограничений в их деятельности существенно больше, чем для неинновационных.
В России лучше развивались регионы, специализированные на определенных направлениях. Новые производства потребуют других навыков, которых может не оказаться в регионе. Особенно в сфере управления. Уровень менеджмента в России крайне низок, он лучше, чем в Казахстане или Узбекистане, но не сравним с германским.
Человеческий капитал очень важен для роста. Когда в Калужскую область приходил автомобильный кластер, то самой большой проблемой для инвесторов был не доступ к земле или губернатору, не инфраструктурные ограничения или административные барьеры, а отсутствие квалифицированных рабочих кадров. Инновационным секторам особенно трудно найти высоких профессионалов.
Легче найти финансирование под крупные проекты. Под проекты стоимостью ниже определенного порога денег вовсе нет. Государство тоже делает ставку на большие инновационные проекты вроде Сколково. Но успехов не очень много. Большинство НИОКР до сих пор ведутся старыми окологосударственными исследовательскими структурами, ориентированными на технологии, устаревшими еще в прошлом веке.
Как правило, больше занимаются инновациями большие компании. В России они ими занимаются мало. Многие из них - это устаревшие динозавры. Эти компании очень неэффективны, бесполезны, еще и получают непрозрачную господдержку.
Возможен ли экономический рост без политических реформ? Он уже был и его еще можно получить. Другой вопрос: каким образом этот рост будет распределяться?
В истории есть множество примеров, когда либерализация приводила к более высокому росту экономики.
Сейчас спрос на политическую либерализацию, на уход государства из экономики в обществе очень низок, его практически нет. Автократии могут иметь периоды очень высокого экономического роста, например, так было в Индонезии. Но автократии не обязательно стабильны и точно не вечны. Они сами себя разваливают, возникает хаос, как в Индонезии".
Наталья Волчкова, научный руководитель ЦЭФИР
"Пока нет однозначного ответа на вопрос, помогает ли диверсификация экономики ее развитию или нет.
Мы проанализировали десятки показателей. Объем иностранных инвестиций оказался единственным фактором, оказывающим положительное влияние на диверсификацию.
Единственным фактором, критически влияющим на развитие и диверсификацию малого бизнеса, оказался уровень налогообложения.
Неизвестно, оказывает коррупция негативное или положительное влияние на бизнес-среду и экономическое развитие. Может оказаться, что бизнесу дешевле купить бюрократа, чем бороться с законодательством или следовать ему.
У нас были опросы чиновников в рамках обследования административных барьеров. Выяснилось, что в 2000-х годах часто менялось законодательство по выдаче лицензий. Все время из числа лицензируемых исключались некоторые виды деятельности. Но компании, которым лицензии были не нужны, продолжали их получать.
На поверхности лежит предположение связать это с коррупцией. Но выяснилось, что более 50% чиновников не знают даже базовых вещей в том законодательстве, которое они призваны реализовать. То, что мы считаем коррупцией, оказалось просто плохим знанием законодательства, в том числе и бизнесом.
Если ежегодно среди чиновников проводить экзамены на знание законодательства, может половина коррупции исчезнет".
Андреас Ворготтер, глава департамента ОЭСР
"Дискуссии по диверсификации экономики в России похожи на те споры и исследования, которые велись в Европе в 80-х годах прошлого века, когда речь шла о завершении интеграции Евросоюза.
Но и с Южной Африкой у России намного больше общего, чем можно было бы ожидать: схожий уровень дохода, в экономике доминируют крупные компании. Во времена апартеида в ЮАР тоже были увлечены созданием национальных чемпионов: по несколько компаний в каждом из секторов. Возможности для малых и инновационных бизнесов очень ограничены.
Не очень ясно, почему хорошие рекомендации не внедряются в жизнь на другой же день. Одна из причин: реформа, которая может что-то изменить, повлияет на нынешнее распределение богатства, а "большие ребята" не любят, когда ты входишь на рынок и уменьшаешь их маржу.
Нужны институциональные усилия. В Австралии этим занимается специальный государственный орган. Например, недавно он решал, следует ли либерализовать рынок азартных игр. Его решения должны быть независимы и беспрекословно выполняться.
Куда нужно поместить такую организацию - в администрацию президента или министерство экономического развития - решать вам. Но без этого все дорогостоящее вмешательство государства в диверсификацию экономики не будет успешным.
Диверсифицировать экономику - это очень дорого и сложно. Гораздо проще зарабатывать на ренте, ожидая поддержки от государства, опираясь на установившиеся связи и отношения. Проще ждать денег от правительства, чем самим создавать прибыль.
ОЭСР ожидает, что в ближайшие годы цены на нефть будут расти на 5% в год: возврат должен соответствовать объемам долгосрочных инвестиций.
Если среда в России останется такой же, то диверсификация будет возможна только по инициативе государства. А это не очень эффективно.
Если Россия вступит в ОЭСР, это поможет российской администрации следовать общему стратегическому курсу этой организации, которая занимается продвижением передового административного опыта других стран".
Сергей Гуриев, ректор Российской экономической школы
"О необходимости диверсификации российской экономики говорят 20 лет, но реальная ситуация меняется в противоположном направлении. Понятно, что это происходит из-за неготовности к переменам тех мощных сил, которые имеют возможность влиять на принятие политических решений. И здесь нет теории заговора. Просто эти силы привыкли так работать, в своих секторах. В их рамках они занимаются повышением эффективности, расширением собственного влияния.
Выхода может быть только два.
Либо к власти придут недовольные своим положением народные массы, в лучшем случае тот самый креативный класс, который создаст равные условия для развития всех секторов экономики, то есть займется реальной диверсификацией.
Либо у правящего класса сработает инстинкт самосохранения и он пойдет на сознательное изменение экономической системы, откроет возможность развиваться несырьевым предприятиям. Такой вариант вполне возможен. Для этого надо победить инфляцию, создать современную пенсионную систему с долгосрочными накоплениями, построить международный финансовый центр в Москве. И все это можно делать без политических изменений.
Подтолкнуть правящий класс к эволюционному пути развития может тот факт, что рейтинги высших руководителей падают, народ недоволен коррупцией, что госпредприятия неэффективны, идет отток капитала. Это должно подсказать, что у нас что-то идет не так. Что нужно провести реформу делового климата, уже нам обещанную, начать реальную борьбу с коррупцией, которая вроде бы уже началась, приватизацию хотя бы несырьевых компаний.
Пока под разговоры о большой приватизации происходит скорее обратный процесс. А под разговоры о диверсификации в реальности власть пытается сделать более справедливым распределение той природной ренты, на которой держится нынешняя экономическая и политическая системы.
Этот путь в тупик, он не приводит к диверсификации. В этом ничего особенно страшного нет. Но есть риски, что страна будет медленно расти. А когда цены на нефть упадут, эта недиверсифицированная экономика провалится".
Игорь Шувалов, первый вице-премьер
"В мире мало стран, которые за 20 лет смогли достичь столько, сколько Россия. Мы шестая по паритету [покупательной способности] и девятая по номиналу экономика в мире. У нас была самая тяжелая из всех стран с переходной экономикой задача, и мы с ней справились. И доказательством этого является то проявление демократии, которое мы увидели в конце прошлого года.
Сейчас у нас очень интересный момент. Запрос на политическую конкуренцию, совершенно новый запрос на новую жизнь, на новые институты.
Часть из них у нас уже есть. Эффективность Центробанка как финансового и банковского регулятора признается всеми.
Не можем сказать, что у нас есть реальная защита прав собственности. Но как институт у нас есть макроэкономическая политика, макроэкономическая стабилизация.
Мы переходим к совершенно другой стадии развития. Нам надо думать о состоянии общества к началу следующего политического цикла. Это задание на 4-5 лет вперед, чтобы добиться совершенно другого качества политики. Пока степень недовольства властью в обществе очень велика, вплоть до ненависти. Но с другой стороны, есть и высокий уровень поддержки власти.
Ситуация стала значительно тяжелее, чем несколько лет назад. Тем интереснее работать. Понимаешь, что в спину тебе дышат возможные конкуренты, что конституционная власть может в любой момент перейти путем выборов в другие руки. И наша задача добиваться того, чтобы власть была способна переизбраться. А если ты после выборов уступаешь дорогу другим, то курс в основном должен быть продолжен: сохраниться либеральные правила игры. Россия не может переживать еще раз разворота в левую сторону.
Мы, безусловно, способны достроить все институты за 5-10-летний период. Только если это будет спокойное, свободное развитие страны. Без насильственного захвата власти. Судебная власть значительно улучшится, право собственности будет защищаться иначе, с борьбой с коррупцией года за три можно значительно продвинуться. За два года можно решить проблему неуплаты налогов.
В ближайшие годы появится совсем другая поросль политиков. Будут очень яркие люди, с другим прошлым, не связанные с олигархами, первыми приватизационными сделками. Их мотив будет - не карьера и политический рост, а улучшение состояния страны. Для появления таких политиков есть очень хорошие возможности: выборы глав крупных муниципальных образований и губернаторов".
Аркадий Дворкович, вице-премьер
"Правительство было инициатором создания "Стратегии-2020". Но реализовать ее в 2008 году времени не было. Сначала события в Южной Осетии, затем кризис. Когда занимаешься горящими делами, то времени, сил, да и денег на другое не хватает.
Теперь мы надеемся, европейцы примут правильные решения, обеспечат макроэкономическую стабильность. Внешняя стабильность для реформ будет обеспечена.
Во внутренней политике мы стараемся принимать решения, которые задают рамки работы на много лет вперед. Очень сложная институциональная реформа предстоит в электроэнергетике, в сфере управления природными ресурсами, в сельском хозяйстве".
/Элитный Трейдер, ELITETRADER.RU/
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter