3 июля 2013
Об этом задумались ученые университетов Луизианы и Вирджинии и пришли к выводу, что не увеличившаяся прозрачность экономики, не финансовая глобализация, а обыкновенная паника стала тем механизмом, который обрушил мировые рынки. Об этом пишет агентство «Финмаркет».
Во время Великой депрессии бизнес-циклы не синхронизировались. В 2008 году все было не так – падение началось в США, но потом превратилось в глобальное. Почему деловые циклы США и других развитых стран мира не синхронизировались во время одной депрессии, но синхронизировались во время другой? С точки зрения экономической теории, это выглядит удивительно. В принципе, теория допускает, что депрессия в одной стране приведет к депрессии в другой, если их финансовые рынки и торговля идеально интегрированы, а на рынках происходит кредитный шок. Но в реальности об идеальной интеграции говорить не приходится: мировая торговля и торговля активами все еще перекошена в сторону операций внутри отдельной страны. В этом случае шок передастся максимум наполовину.
Виновата паника
Филиппе Бачетта из Университета Луизианы и Эрик ван Винкооп из Университета Вирджинии создали модель самовоспроизводящей паники, которая синхронизирует бизнес-циклы различных стран и объясняет этот феномен. Эта паника и привела к мировой экономической катастрофе 2008–2009 годов.
Шок подкосил ожидания людей. Теперь в будущем и настоящем они строят свое поведение совсем иначе, например, отказываются от трат и начинают сберегать. Получая сегодня меньший доход, они не уверены в собственном будущем.
Результаты опросов подтверждают: в США и других странах мира ожидания относительно будущего роста экономики находятся на очень низком уровне.
В 2008–2009 годах ожидания упали во всем мире одновременно. В 2008 году совпал ряд факторов, которые и создали основу для глобальной паники. Это жесткие условия на рынке кредитования, низкие ставки, высокий уровень госдолга и развитие финансовой и торговой интеграции последних лет.
Паника не распространяется от страны к стране в случае, если каждая из них является финансовой и торговой автаркией, то есть страны не связаны друг с другом ни по торговым, ни по финансовым каналам. Но и в этом случае вероятность возникновения паники в одной стране в случае сильного шока такая же, как в другой.
Если же страны перестают быть автаркиями (появляются минимальные торговые и финансовые связи), паника обязательно перекинется с одной страны на другую. Причем речь идет не о совершенной интеграции, достаточно минимальных связей.
Это связано с прибылями компаний. Чем сильнее интегрированы экономики, тем меньше разрыв между прибылями компаний из разных стран.
Паника выражается в том, что потребление, инвестиции и выпуск в каждой из двух стран падают на одну и ту же величину. Это подтверждают реальные данные о кризисе 2008–2009 годов.
Чем больше интегрированы страны, тем меньше вероятность того, что население одной страны сможет сохранить позитивный настрой, в то время как население другой страны будет страдать от пессимизма. Но возможен и обратный эффект: слишком позитивные ожидания одной страны могут вытащить из паники другую страну.
Ожидания людей насчет будущего экономики оказываются самовоспроизводящимися. На доходы в одной стране благоприятное влияние могут оказать сильный спрос в другой стране или доходы от владения портфелем бумаг.
Паника не просто так произошла в 2008–2009 годах. Есть ряд факторов, которые значительно усилили передачу паники от страны к стране в этот период. Именно поэтому раньше такой глобальной паники не случалось.
Жесткие кредитные условия. Паника происходит в ситуации, когда кредитные условия довольно жесткие. Если кредитные условия мягкие, то паника невозможна. Чем больше компания может занять на рынке, тем менее она уязвима к внешним условиям. Компаниям легче перенести спад спроса, чем ужесточение кредитных условий. С 2007 года банки и финансовые организации несли большие потери, поэтому они неохотно давали кредиты. Компаниям сложно было получить кредит и средства, чтобы пережить стресс.
Мягкая монетарная политика также способна подавлять панические настроения. Центробанки во время спада могут снизить ставки, чтобы стимулировать потребление и производство, но их способности ограничены низкими ставками. В 2008–2009 годах ставки были низкими, поэтому у банков было недостаточно пространства для маневра. Если бы у них было больше пространства для маневра, то они могли бы ликвидировать панику.
Кроме того, центробанкам доступна и другая возможность: можно назначить более высокую цель по инфляции во время паники. Из-за более высоких ожиданий люди начинают больше потреблять. Но часто центробанки просто не могут выполнить цели по инфляции.
Нет пространства для бюджетного маневра. Еще один фактор, который привел к глобальной панике, – это слишком высокая задолженность правительств. Если правительство во время паники сильно увеличивает потребление, то несущая хаос волна сходит на нет. Власть таким образом компенсирует падение частного потребления.
В этот раз пространство для маневра был ограничено из-за высоких долгов. Кроме того, многие страны приняли бюджетные правила, которые ограничили их возможности для стимулирования.
Еще один фактор – мировая интеграция, которая происходила в последние десятилетия. Страны стали в торговом и финансовом плане более зависимы друг от друга.
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter