1. Сравнивая реформы начала 00-х с нынешними предложениями и идеями, нельзя не поразиться контрасту между мощью и проработанностью первых, и убожеством вторых. Что-то похожее, наверное, ощущали современники, соотнося уровень отечественных экономических работ и практики 20-х годов прошлого века с унылой пустыней 30-х, когда профессия экономиста в СССР была практически официально признана контрреволюционной. В течение последней пары лет этот контраст можно было налюдать, например, на примере деградации идеи суверенных фондов и бюджетного правила. В итоге у нас его нет хотя бы и в том «нигерийском» виде, с которым вроде бы смирились в прошлом году даже адепты идеи «надо вкладывать наши деньги в отечественную экономику, вместо того, чтобы спонсировать американскую» (т.е. мышления уровня «чтобы всем ездить быстрее и без пробок – надо увеличить количество выдаваемых мигалок»).
Новую иллюстрацию даунгрейда «продуктов» российской экономической мысли дают нынешние потуги переделать пенсионную систему таким образом, чтобы просто превратить ее в вид дополнительного налога с работающих/работодателей с минимумом ограничений и обязательств для властей.
2. В свое время реформой с 1.01.2002 в России была запущена накопительная (в основных своих чертах) пенсионная система, разработанная на деньги Всемирного Банка и в значительной мере по его лекалам. Правда, очевидно, по причине непреодолимой «советскости» мышления, эта пенсионная система породила в головах и ее участников, и администраторов два ошибочных представления: что пенсионные взносы являются видом государственных «поборов», и что система осталась в основном распределительной, в которой одно поколение кормит предыдущее и, стало быть, текущие поступления в пенсионный фонд должны покрывать его расходы, а иное является признаком кризиса.
Однако это не так. При всех недостатках, главными из которых были слабый уровень разъяснений отличий новой системы (особенно остро нужно это в нашей стране с ее уникально низкой экономической грамотностью) и недоверие к государству, как к гаранту сохранности пенсионных, как и каких-либо иных, накоплений населения (как теперь выясняется – вполне обоснованным), реформа было крайне прогрессивным шагом для России, поскольку она:
(а) ставила пенсионные права (капитал, накопления) участника системы государственного пенсионирования (обязательного пенсионного страхования) в прямую, а точнее, с учетом наличия фиксированного базового размера (ФБР, с 1.04.2013 для общей массы пенсионеров = 3,610.31 руб. в мес.) пенсии – в линейную, зависимость от размера уплаченных в систему взносов. Более косвенная связь – через стаж и соотношение зарплаты застрахованного лица со средней - сохранялась лишь для периода до 2002 года, в основном еще не охваченного индивидуальными пенсионными счетами;
(б) вводила гарантии возврата правительством в виде пенсий всей суммы взносов, уплаченных участником (точнее, его работодателем, за исключением самозанятого населения). Закон предусматривал индексацию даже для той части пенсионных обязательств правительства, которые явно не признавались накоплениями (в т.ч. и не передавалась правопреемникам в случае досрочной смерти застрахованного). Это т.наз. «страховой» пенсионный взнос в размере 16% зарплаты, а для лица старше 1967 г.р. - вообще весь (расчетный) пенсионный капитал. Индексация гарантировала доходность расчетного пенсионного капитала примерно на уровне темпа прироста средней зарплаты (правда, не выше роста доходов Пенсионного фонда на 1 пенсионера, который на практике оказывался несколько меньше).
На практике уровень доходности пенсионного капитала в «страховой» части был при этом даже выше, чем для накопительной части из-за быстрого роста реальной зарплаты по мере улучшения условий торговли и укрепления рубля (см. график; будет попозже). Можно сказать, что вводя такой (привязанный к росту реальной зарплаты) принцип определения «доходности» страховых пенсионных накоплений, превышающий уровень доходности от консервативных инвестиций, государство брало на себя чрезмерные обязательства, предопределяющие рост нагрузки на нефтегазовые доходы бюджета по мере увеличения цены нефти. Эта часть пенсионной системы нуждалась в исправлении при введении «бюджетного правила» для предельного размера использования нефтегазовых доходов. Например - перевода всех пенсионных взносов в режим, существующей для накопительной части, с доходностью, определяемой процентными ставками;
(в) исключала возможности конфискации и перераспределения пенсионного капитала участника «в пользу общества», как это происходит в случае распределительной или, другими словами, солидарной системы (еще одно название - «Pay-As-You-Go» или PAYGO). Солидарная система сильнейшим образом провоцирует работников и работодателей к уклонению от взносов из-за того, они не имеют почти никакой связи с ожидаемой пенсией. Эта система перестает работать в условиях демографических переходов, когда численность работающих снижается, а пенсионеров – возрастает. В итоге те, кто добросовестно платил взносы раньше, теряют свои деньги, поскольку приток денег от нового поколения не возмещает ранее сделанных взносов. Т.е. государство приглашает пенсионеров в определенной мере разделить судьбу вкладчиков МММ, теряющих деньги из-за невозможности постоянного размножения «акционеров» в геометрической прогрессии.
Напротив, при доходности (индексации) пенсионного капитала (и последующей индексации страховой пенсии) на уровне реального роста зарплаты, принятой в действующей системе, коэффициент замещения (отношение будущей пенсии к зарплате работника) независимо от демографии остается постоянным (без учета индексируемого отдельно, и как правило – в значительно меньших размерах ФБР пенсии, но для пенсионеров с достаточно большим трудовым стажем вклад в пенсию ее ФБР малосуществен) и определяется простейшей формулой: Стаж*0.011579 (=12мес.*22%/228 мес., последнее – принятый с 2013 ожидаемый срок жизни на пенсии).
Т.е. требуется работать примерно 35 лет (это максимально возможный стаж для мужчины к 60 годам при обучении после школы 5-6 лет в вузе + очная аспирантура) для достижения этим коэффициентом 40% по отношению к зарплате, подсчитанной с коррекцией не только на рост потребительских цен, но и – почти в полном объеме – на реальный рост средней зарплаты. Учитывая низкий уровень советских зарплат, также и зарплат 90-х годов, для стажа, приходящегося на период до 2002, коэффициент замещения лежал в более высоком диапазоне - от 0 до 55% при стаже от 0 до 20 и 25 лет соответственно для женщин и мужчин (с ограничением до 1.2 для превышения среднего уровня зарплаты), достигая 75% при стаже 40 и 45 лет соотв. Валоризация с 2010 повысила этот коэффициент еще на 10% + 1 пункт за каждый год «советского» стажа до 1991 года.
Необходимость коррекции пенсионного возраста в такой системе может быть оправдана и обусловлена лишь изменением возрастного паттерна смертности, приводящего к росту вероятности дожития до пенсионного возраста и ожидаемой продолжительности жизни на пенсии. Но никак не с изменениями в половозрастной структуре, которые не должны затрагивать конкретного участника системы (застрахованного). Иначе он предпочтет другие, более конкурентоспособные формы накоплений на старость, чем государственная пенсионная система, и вместе с работодателем будет искать способы уклониться от пенсионных взносов.
Если же работнику предоставляется право самостоятельно определять срок выхода на пенсию после достижения возраста, дающего такое право, то для соблюдения принципа «получи, сколько заплатил» к-т замещения в результате «добровольного повышения» пенсионного возраста должен расти по гиперболе: (Стаж+Т) *12*22%/(228-Т*12), где Т – срок откладывания права на пенсию в годах. При откладывании пенсии на год к-т замещения возрастает у работника, подошедшего к пенсионному возрасту с 15-летним стажем (и продолжающего работать), на 12.6% (не пунктов!), а с 35-летним – на 8.6%; на 5 лет – на 61 и 43% соотв., на 10 лет – в 3.5 и 2.7 раза. (Все расчеты – в предположении, что пенсионный капитал и пенсии индексируются в соответствии с ростом средней заработной платы в стране).
2. Обычное возражение (связанное в основном с непониманием) против накопительной пенсионной системы состоит в том, что пенсионеры в любом случае черпают из того же котла ВВП. Так что рост их относительного количества неизбежно создает дополнительную нагрузку на работников/бюджет. Но так выглядит ситуация только применительно к текущему бюджетному балансу. В долгосрочном плане накопительная система сбалансирована, поскольку каждый работник получает (разумеется - в виде математического ожидания, поскольку речь идет о вероятностных процессах дожития до определённого возраста) ровно столько, сколько внес, с учетом накопленной доходности.
Проблема государства состоит лишь в правильном выборе и начислении этой доходности, чтобы не превратить пенсионные накопления в «пирамиду». Ведь если человек копит пенсионный капитал в виде банковского вклада, или покупает вторую квартиру для сдачи ее в аренду на пенсии (или, как встарь, пенсионным капиталом являются инвестиции в воспитание детей, но, это, кажется, сейчас не самые эффективные инструменты сбережений) то ни ему, ни банку нет дела до демографии и других макроэкономических сдвигов – их полностью несут в себе изменения процентной ставки/арендной платы и т.п.
В случае определения доходности (индексации) пенсионного капитала по реальной процентной ставке, примерно равной темпу роста ВВП, и такому же темпу росту реальных доходов бюджета (имеется в виду расширенный бюджет с учетом доходов пенсионного фонда) в долгосрочном плане не возникает разбалансировки и «пирамидальности» роста расходных обязательств бюджета. Возможны только текущие, кассовые разрывы в ходе демографических переходных процессов, которые должны закрываться созданием стимулов к улучшению текущей пропорции между работающими и пенсионерами, а также специальными займами.
Но вот при индексации пенсионного капитала на уровне роста реальной зарплаты, как это заложено в действующей системе, возможен эффект пенсионной «пирамиды». Он может возникнуть как из-за эффекта Балассы-Самуэлсона - опережающего роста реального обменного курса и реальной зарплаты над ростом ВВП, в случае, если последний будет опережать рост ВВП в «корзине» стран-торговых партнеров, так и из-за улучшения условий торговли – в этом случае будет создаваться рост обязательств по пенсиям, адекватный росту нефтегазовых доходов, что не позволит резервировать их в периоды высокой конъюнктуры. Поэтому в реформировании нуждаются лишь 2 компонента действующей пенсионной системы:
(а) корректная, сбалансированная индексация пенсионного капитала в ходе его накопления, например, путем перевода всех страховых взносов (22% от зарплаты) в накопительную часть (с правом вывода, как сегодня, до 6% из этих 22, под управление негосударственным компаниями, со снятием с государства обязательств и гарантий в этой части, кроме надзорных). На практике мы видим обратное движение. Ограничив сегодня накопительную часть «молчунов» 2-мя% от з/п, правительство решило для себя бухгалтерскую задачу уменьшения «бумажного» трансферта Пенсионному фонду, поскольку на оставшиеся 4% не надо создавать его профицит (который все равно покрывается внутриправительственным займом в виде нерыночных ОФЗ, так что на баланс бюджетной системы в целом это никак не влияет). Но в долгосрочном плане это лишь ухудшт бюджетный баланс, поскольку «страховая» часть пенсионных взносов индексируется по более высокой ставке, чем накопительная;
(б) выделение в составе дефицита бюджета части, возникающей в связи с разрывом в поступлении пенсионных взносов и финансированием пенсионных расходов. Другими словами, стоит выделить «не пенсионный дефицит» из состава общего бюджетного дефицита примерно также, как выводится из него не нефтегазовый дефицит (сейчас – только в анализе, а в старом бюджетном правиле – его размер был зафиксирован в Бюджетном кодексе). Следить надо за стабильностью или соответствию тому или иному бюджетному правилу именно не пенсионного дефицита, допуская увеличение госдолга на величину, связанную с разрывом пенсионных доходов и расходов.
Важно подчеркнуть, что накопления суммарного долга правительства при этом не происходит, если понимать госдолг расширительно и приплюсовать к нему также и накопленный пенсионный капитал. Ведь с точки зрения бюджета он является ничем иным, как займом правительства у населения, подлежащим погашению. Текущий дефицит пенсионной системы просто означает, что пенсионный долг сокращается быстрее, чем растет, поэтому допустимо компенсировать это сокращение наращиванием обычного, облигационного госдолга.
3. Чтобы понять, как эти предложения соотносятся с предложениями правительства (Минтруда, см.: а; б; в; г) наложим их на «контурную карту» возможных способов реагировать на демографические изменения, взятую с небольшой доработкой из [1]. Эти способы могут быть направлены на достижение 3-х промежуточных целей:
(1) улучшить пропорции между работающими и пенсионерами: (1а) – поощрение более позднего выхода на пенсию – при полной, без обмана компенсации это дает лишь временное смягчение кассового разрыва ближайших лет; (2а) – адаптация пенсионного возраста к ожидаемой продолжительности жизни, в частности, можно принять за константу соотношение между продолжительностью трудовой деятельности и жизни на пенсии, а не пенсионный возраст;
(2) ограничить (рост) государственных пенсионных обязательств – (2а) сокращением степени индексации пенсионного капитала, в наиболее жестком варианте - коррекция его и пенсий в меру инфляции, в промежуточном – между инфляцией и ростом зарплаты, сюда же относится и уменьшение доли и обнуление «накопительной» части будущей пенсии, индексируемой в соответствии с процентом по ОФЗ – если этот процент выше индексации страховой части (правда, поскольку пока из этой части не выплачиваются, это поможет облегчить только будущие обязательства с 2023, плюс к тому, как уже отмечалось выше, сократит текущий «бухгалтерских» трансферт на создание профицита Пенсионного фонда); (2б) сокращение контингента пенсионеров - увеличение минимальных требований к стажу/накоплениям, ликвидация льгот по досрочному выходу на пенсию, отказ в пенсиях работающим и т.п.; (2в) отказ/сведение к минимуму от базовых пенсий безотносительно накопленного пенсионного капитала; (2г) развитие негосударственных накопительных систем и передача в них значительной части нынешних функций государства по накоплению пенсионного капитала и выплате пенсий;
(3) увеличение финансирования текущих пенсионных расходов за счет повышения: (3а) либо бюджетного трансферту пенсионному фонду, финансируемого, в частности, за счет займов; (3б) либо роста страховых/накопительных пенсионных взносов.
Предложения предыдущего пункта сводятся к (2а) (приведение индексации пенсионного капитала и пенсий в соответствие со стандартной доходностью консервативных накоплений) и (3а) маневрирование величиной госдолга с унисон с демографическими процессами. Кудрин, к примеру, будучи министром и вице-премьером, видел решение в пункте (3б), что явно указывает на понимание им пенсионной системы как налогово-распределительной. Но лишившись должности, «прозрел», и стал ярым противником Минтруда, предложившем в первом, прошлогоднем подходе, лишить пенсионную систему формального накопительного компонента (см. [2], и дополнительно альтернативные прошлогодние инициативы и их обсуждения обсуждение в [3-6]).
В более современной редакции пенсионной формулы правительство (в лице задействованных Минтрудом экспертов) также поумнело и сохранило накопительный аспект для «страховой» части (не касаясь собственно «накопительной», которую предлагается оставить as is). Акцент сделан на направлениях (1а) – побуждение к добровольному повышению пенсионному возраста и (2б) – ограничение числа лиц, могущих претендовать на полноценную пенсию.
Но поскольку исходные условия задачи остались неизменными – обеспечить сбалансированный по текущим поступлениям и выплатам, т.е. распределительный характер пенсионной системы, и не увеличивать налоговую нагрузку, то накопительный характер закреплен не за самим пенсионным капиталом участника системы, а лишь за его коэффициентом, который применяется к некоей общей для всех базе, определяемый исходя из баланса Пенсионного фонда. В целом все это немного напоминает формулы для определения фондов экономического стимулирования при развитом социализме, которые образовывались из прибыли предприятия, но от самой величины прибыли не зависели никак.
4. В заключение мне хотелось бы привести расчеты динамики пенсионного капитала как среднестатистического человека на разных стадиях жизненного цикла, так и правительства (с минусом, т.е. пенсионного долга), а также условия индексации (доходности) пенсионных накоплений, которые удерживают пенсионную систему от разрастания госдолга. Но поскольку эта запись и так уже длинна и сумбурна, придется отложить это до следующего раза.
/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Новую иллюстрацию даунгрейда «продуктов» российской экономической мысли дают нынешние потуги переделать пенсионную систему таким образом, чтобы просто превратить ее в вид дополнительного налога с работающих/работодателей с минимумом ограничений и обязательств для властей.
2. В свое время реформой с 1.01.2002 в России была запущена накопительная (в основных своих чертах) пенсионная система, разработанная на деньги Всемирного Банка и в значительной мере по его лекалам. Правда, очевидно, по причине непреодолимой «советскости» мышления, эта пенсионная система породила в головах и ее участников, и администраторов два ошибочных представления: что пенсионные взносы являются видом государственных «поборов», и что система осталась в основном распределительной, в которой одно поколение кормит предыдущее и, стало быть, текущие поступления в пенсионный фонд должны покрывать его расходы, а иное является признаком кризиса.
Однако это не так. При всех недостатках, главными из которых были слабый уровень разъяснений отличий новой системы (особенно остро нужно это в нашей стране с ее уникально низкой экономической грамотностью) и недоверие к государству, как к гаранту сохранности пенсионных, как и каких-либо иных, накоплений населения (как теперь выясняется – вполне обоснованным), реформа было крайне прогрессивным шагом для России, поскольку она:
(а) ставила пенсионные права (капитал, накопления) участника системы государственного пенсионирования (обязательного пенсионного страхования) в прямую, а точнее, с учетом наличия фиксированного базового размера (ФБР, с 1.04.2013 для общей массы пенсионеров = 3,610.31 руб. в мес.) пенсии – в линейную, зависимость от размера уплаченных в систему взносов. Более косвенная связь – через стаж и соотношение зарплаты застрахованного лица со средней - сохранялась лишь для периода до 2002 года, в основном еще не охваченного индивидуальными пенсионными счетами;
(б) вводила гарантии возврата правительством в виде пенсий всей суммы взносов, уплаченных участником (точнее, его работодателем, за исключением самозанятого населения). Закон предусматривал индексацию даже для той части пенсионных обязательств правительства, которые явно не признавались накоплениями (в т.ч. и не передавалась правопреемникам в случае досрочной смерти застрахованного). Это т.наз. «страховой» пенсионный взнос в размере 16% зарплаты, а для лица старше 1967 г.р. - вообще весь (расчетный) пенсионный капитал. Индексация гарантировала доходность расчетного пенсионного капитала примерно на уровне темпа прироста средней зарплаты (правда, не выше роста доходов Пенсионного фонда на 1 пенсионера, который на практике оказывался несколько меньше).
На практике уровень доходности пенсионного капитала в «страховой» части был при этом даже выше, чем для накопительной части из-за быстрого роста реальной зарплаты по мере улучшения условий торговли и укрепления рубля (см. график; будет попозже). Можно сказать, что вводя такой (привязанный к росту реальной зарплаты) принцип определения «доходности» страховых пенсионных накоплений, превышающий уровень доходности от консервативных инвестиций, государство брало на себя чрезмерные обязательства, предопределяющие рост нагрузки на нефтегазовые доходы бюджета по мере увеличения цены нефти. Эта часть пенсионной системы нуждалась в исправлении при введении «бюджетного правила» для предельного размера использования нефтегазовых доходов. Например - перевода всех пенсионных взносов в режим, существующей для накопительной части, с доходностью, определяемой процентными ставками;
(в) исключала возможности конфискации и перераспределения пенсионного капитала участника «в пользу общества», как это происходит в случае распределительной или, другими словами, солидарной системы (еще одно название - «Pay-As-You-Go» или PAYGO). Солидарная система сильнейшим образом провоцирует работников и работодателей к уклонению от взносов из-за того, они не имеют почти никакой связи с ожидаемой пенсией. Эта система перестает работать в условиях демографических переходов, когда численность работающих снижается, а пенсионеров – возрастает. В итоге те, кто добросовестно платил взносы раньше, теряют свои деньги, поскольку приток денег от нового поколения не возмещает ранее сделанных взносов. Т.е. государство приглашает пенсионеров в определенной мере разделить судьбу вкладчиков МММ, теряющих деньги из-за невозможности постоянного размножения «акционеров» в геометрической прогрессии.
Напротив, при доходности (индексации) пенсионного капитала (и последующей индексации страховой пенсии) на уровне реального роста зарплаты, принятой в действующей системе, коэффициент замещения (отношение будущей пенсии к зарплате работника) независимо от демографии остается постоянным (без учета индексируемого отдельно, и как правило – в значительно меньших размерах ФБР пенсии, но для пенсионеров с достаточно большим трудовым стажем вклад в пенсию ее ФБР малосуществен) и определяется простейшей формулой: Стаж*0.011579 (=12мес.*22%/228 мес., последнее – принятый с 2013 ожидаемый срок жизни на пенсии).
Т.е. требуется работать примерно 35 лет (это максимально возможный стаж для мужчины к 60 годам при обучении после школы 5-6 лет в вузе + очная аспирантура) для достижения этим коэффициентом 40% по отношению к зарплате, подсчитанной с коррекцией не только на рост потребительских цен, но и – почти в полном объеме – на реальный рост средней зарплаты. Учитывая низкий уровень советских зарплат, также и зарплат 90-х годов, для стажа, приходящегося на период до 2002, коэффициент замещения лежал в более высоком диапазоне - от 0 до 55% при стаже от 0 до 20 и 25 лет соответственно для женщин и мужчин (с ограничением до 1.2 для превышения среднего уровня зарплаты), достигая 75% при стаже 40 и 45 лет соотв. Валоризация с 2010 повысила этот коэффициент еще на 10% + 1 пункт за каждый год «советского» стажа до 1991 года.
Необходимость коррекции пенсионного возраста в такой системе может быть оправдана и обусловлена лишь изменением возрастного паттерна смертности, приводящего к росту вероятности дожития до пенсионного возраста и ожидаемой продолжительности жизни на пенсии. Но никак не с изменениями в половозрастной структуре, которые не должны затрагивать конкретного участника системы (застрахованного). Иначе он предпочтет другие, более конкурентоспособные формы накоплений на старость, чем государственная пенсионная система, и вместе с работодателем будет искать способы уклониться от пенсионных взносов.
Если же работнику предоставляется право самостоятельно определять срок выхода на пенсию после достижения возраста, дающего такое право, то для соблюдения принципа «получи, сколько заплатил» к-т замещения в результате «добровольного повышения» пенсионного возраста должен расти по гиперболе: (Стаж+Т) *12*22%/(228-Т*12), где Т – срок откладывания права на пенсию в годах. При откладывании пенсии на год к-т замещения возрастает у работника, подошедшего к пенсионному возрасту с 15-летним стажем (и продолжающего работать), на 12.6% (не пунктов!), а с 35-летним – на 8.6%; на 5 лет – на 61 и 43% соотв., на 10 лет – в 3.5 и 2.7 раза. (Все расчеты – в предположении, что пенсионный капитал и пенсии индексируются в соответствии с ростом средней заработной платы в стране).
2. Обычное возражение (связанное в основном с непониманием) против накопительной пенсионной системы состоит в том, что пенсионеры в любом случае черпают из того же котла ВВП. Так что рост их относительного количества неизбежно создает дополнительную нагрузку на работников/бюджет. Но так выглядит ситуация только применительно к текущему бюджетному балансу. В долгосрочном плане накопительная система сбалансирована, поскольку каждый работник получает (разумеется - в виде математического ожидания, поскольку речь идет о вероятностных процессах дожития до определённого возраста) ровно столько, сколько внес, с учетом накопленной доходности.
Проблема государства состоит лишь в правильном выборе и начислении этой доходности, чтобы не превратить пенсионные накопления в «пирамиду». Ведь если человек копит пенсионный капитал в виде банковского вклада, или покупает вторую квартиру для сдачи ее в аренду на пенсии (или, как встарь, пенсионным капиталом являются инвестиции в воспитание детей, но, это, кажется, сейчас не самые эффективные инструменты сбережений) то ни ему, ни банку нет дела до демографии и других макроэкономических сдвигов – их полностью несут в себе изменения процентной ставки/арендной платы и т.п.
В случае определения доходности (индексации) пенсионного капитала по реальной процентной ставке, примерно равной темпу роста ВВП, и такому же темпу росту реальных доходов бюджета (имеется в виду расширенный бюджет с учетом доходов пенсионного фонда) в долгосрочном плане не возникает разбалансировки и «пирамидальности» роста расходных обязательств бюджета. Возможны только текущие, кассовые разрывы в ходе демографических переходных процессов, которые должны закрываться созданием стимулов к улучшению текущей пропорции между работающими и пенсионерами, а также специальными займами.
Но вот при индексации пенсионного капитала на уровне роста реальной зарплаты, как это заложено в действующей системе, возможен эффект пенсионной «пирамиды». Он может возникнуть как из-за эффекта Балассы-Самуэлсона - опережающего роста реального обменного курса и реальной зарплаты над ростом ВВП, в случае, если последний будет опережать рост ВВП в «корзине» стран-торговых партнеров, так и из-за улучшения условий торговли – в этом случае будет создаваться рост обязательств по пенсиям, адекватный росту нефтегазовых доходов, что не позволит резервировать их в периоды высокой конъюнктуры. Поэтому в реформировании нуждаются лишь 2 компонента действующей пенсионной системы:
(а) корректная, сбалансированная индексация пенсионного капитала в ходе его накопления, например, путем перевода всех страховых взносов (22% от зарплаты) в накопительную часть (с правом вывода, как сегодня, до 6% из этих 22, под управление негосударственным компаниями, со снятием с государства обязательств и гарантий в этой части, кроме надзорных). На практике мы видим обратное движение. Ограничив сегодня накопительную часть «молчунов» 2-мя% от з/п, правительство решило для себя бухгалтерскую задачу уменьшения «бумажного» трансферта Пенсионному фонду, поскольку на оставшиеся 4% не надо создавать его профицит (который все равно покрывается внутриправительственным займом в виде нерыночных ОФЗ, так что на баланс бюджетной системы в целом это никак не влияет). Но в долгосрочном плане это лишь ухудшт бюджетный баланс, поскольку «страховая» часть пенсионных взносов индексируется по более высокой ставке, чем накопительная;
(б) выделение в составе дефицита бюджета части, возникающей в связи с разрывом в поступлении пенсионных взносов и финансированием пенсионных расходов. Другими словами, стоит выделить «не пенсионный дефицит» из состава общего бюджетного дефицита примерно также, как выводится из него не нефтегазовый дефицит (сейчас – только в анализе, а в старом бюджетном правиле – его размер был зафиксирован в Бюджетном кодексе). Следить надо за стабильностью или соответствию тому или иному бюджетному правилу именно не пенсионного дефицита, допуская увеличение госдолга на величину, связанную с разрывом пенсионных доходов и расходов.
Важно подчеркнуть, что накопления суммарного долга правительства при этом не происходит, если понимать госдолг расширительно и приплюсовать к нему также и накопленный пенсионный капитал. Ведь с точки зрения бюджета он является ничем иным, как займом правительства у населения, подлежащим погашению. Текущий дефицит пенсионной системы просто означает, что пенсионный долг сокращается быстрее, чем растет, поэтому допустимо компенсировать это сокращение наращиванием обычного, облигационного госдолга.
3. Чтобы понять, как эти предложения соотносятся с предложениями правительства (Минтруда, см.: а; б; в; г) наложим их на «контурную карту» возможных способов реагировать на демографические изменения, взятую с небольшой доработкой из [1]. Эти способы могут быть направлены на достижение 3-х промежуточных целей:
(1) улучшить пропорции между работающими и пенсионерами: (1а) – поощрение более позднего выхода на пенсию – при полной, без обмана компенсации это дает лишь временное смягчение кассового разрыва ближайших лет; (2а) – адаптация пенсионного возраста к ожидаемой продолжительности жизни, в частности, можно принять за константу соотношение между продолжительностью трудовой деятельности и жизни на пенсии, а не пенсионный возраст;
(2) ограничить (рост) государственных пенсионных обязательств – (2а) сокращением степени индексации пенсионного капитала, в наиболее жестком варианте - коррекция его и пенсий в меру инфляции, в промежуточном – между инфляцией и ростом зарплаты, сюда же относится и уменьшение доли и обнуление «накопительной» части будущей пенсии, индексируемой в соответствии с процентом по ОФЗ – если этот процент выше индексации страховой части (правда, поскольку пока из этой части не выплачиваются, это поможет облегчить только будущие обязательства с 2023, плюс к тому, как уже отмечалось выше, сократит текущий «бухгалтерских» трансферт на создание профицита Пенсионного фонда); (2б) сокращение контингента пенсионеров - увеличение минимальных требований к стажу/накоплениям, ликвидация льгот по досрочному выходу на пенсию, отказ в пенсиях работающим и т.п.; (2в) отказ/сведение к минимуму от базовых пенсий безотносительно накопленного пенсионного капитала; (2г) развитие негосударственных накопительных систем и передача в них значительной части нынешних функций государства по накоплению пенсионного капитала и выплате пенсий;
(3) увеличение финансирования текущих пенсионных расходов за счет повышения: (3а) либо бюджетного трансферту пенсионному фонду, финансируемого, в частности, за счет займов; (3б) либо роста страховых/накопительных пенсионных взносов.
Предложения предыдущего пункта сводятся к (2а) (приведение индексации пенсионного капитала и пенсий в соответствие со стандартной доходностью консервативных накоплений) и (3а) маневрирование величиной госдолга с унисон с демографическими процессами. Кудрин, к примеру, будучи министром и вице-премьером, видел решение в пункте (3б), что явно указывает на понимание им пенсионной системы как налогово-распределительной. Но лишившись должности, «прозрел», и стал ярым противником Минтруда, предложившем в первом, прошлогоднем подходе, лишить пенсионную систему формального накопительного компонента (см. [2], и дополнительно альтернативные прошлогодние инициативы и их обсуждения обсуждение в [3-6]).
В более современной редакции пенсионной формулы правительство (в лице задействованных Минтрудом экспертов) также поумнело и сохранило накопительный аспект для «страховой» части (не касаясь собственно «накопительной», которую предлагается оставить as is). Акцент сделан на направлениях (1а) – побуждение к добровольному повышению пенсионному возраста и (2б) – ограничение числа лиц, могущих претендовать на полноценную пенсию.
Но поскольку исходные условия задачи остались неизменными – обеспечить сбалансированный по текущим поступлениям и выплатам, т.е. распределительный характер пенсионной системы, и не увеличивать налоговую нагрузку, то накопительный характер закреплен не за самим пенсионным капиталом участника системы, а лишь за его коэффициентом, который применяется к некоей общей для всех базе, определяемый исходя из баланса Пенсионного фонда. В целом все это немного напоминает формулы для определения фондов экономического стимулирования при развитом социализме, которые образовывались из прибыли предприятия, но от самой величины прибыли не зависели никак.
4. В заключение мне хотелось бы привести расчеты динамики пенсионного капитала как среднестатистического человека на разных стадиях жизненного цикла, так и правительства (с минусом, т.е. пенсионного долга), а также условия индексации (доходности) пенсионных накоплений, которые удерживают пенсионную систему от разрастания госдолга. Но поскольку эта запись и так уже длинна и сумбурна, придется отложить это до следующего раза.
Ссылки:
А. Кудрин, Е. Гурвич. 2012. Старение населения и угроза бюджетного кризиса. Вопросы экономики. № 3 (.pdf)
Алексей Кудрин. 2012. Выигравших от предлагаемой реформы не будет. Ведомости. 06.09.2012. (link)
Ключевые развилки пенсионной реформы. Доклад Института экономической политики им.Е.Т. Гайдара, 18.12.2012 (доклад, .pdf) (презентация)
Пенсионная система должна быть разнообразной (обзор и ссылки). opec.ru, 19.12.2012 (link)
Борис Грозовский. Пособие по бедности вместо пенсии: выход ли это из тупика? www.forbs.ru. 24.12.2012. (link)
Синявская О.В. 2012. Политика повышения пенсий последних лет: результаты и ограничения. SPERO. №16 Весна-лето. (.pdf)
А. Кудрин, Е. Гурвич. 2012. Старение населения и угроза бюджетного кризиса. Вопросы экономики. № 3 (.pdf)
Алексей Кудрин. 2012. Выигравших от предлагаемой реформы не будет. Ведомости. 06.09.2012. (link)
Ключевые развилки пенсионной реформы. Доклад Института экономической политики им.Е.Т. Гайдара, 18.12.2012 (доклад, .pdf) (презентация)
Пенсионная система должна быть разнообразной (обзор и ссылки). opec.ru, 19.12.2012 (link)
Борис Грозовский. Пособие по бедности вместо пенсии: выход ли это из тупика? www.forbs.ru. 24.12.2012. (link)
Синявская О.В. 2012. Политика повышения пенсий последних лет: результаты и ограничения. SPERO. №16 Весна-лето. (.pdf)
Предыдущая страница
Следующая страница
/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter