30 декабря 2014 Вести Экономика
Декабрьская неделя была самой нервной за последние годы. О том, как ее пережил банковский сектор и, в частности, банк "ВТБ 24", рассказал ее президент. В эксклюзивном интервью Михаил Задорнов предупредил о дальнейшем отзыве лицензий, о том, когда стоит ждать понижения процентной ставки, посоветовал, что делать с уже взятыми ипотечными кредитами и дал свою оценку действиям Центробанка в столь непростых условиях.
Михаил Михайлович, начну с подведения итогов этого года. Что для вас стало самым запоминающимся в этом году: и для вас лично, и для банка?
- Поскольку мы говорим по горячим следам, прошедшая неделя, с 16 по 22 декабря, безусловно, была, наверное, самой нервной в этом году, даже более нервной, чем все мартовские события. Напомню, объявление о Крыме - такое также сразу повлекло за собой реакцию клиентов. Декабрьская такая неделя, она была, наверное, самой напряженной, потребовала таких многих оперативных решений. Но все-таки наши клиенты достаточно спокойно реагировали.
Здесь потребовалось больше от нас таких немедленных действий после повышения ставки Центрального банка. А в целом то, мы в этом году очень много что сделали, именно для развития своей банковской платформы. Мы удвоили число офисов, развернув их от Москвы и Питера практически на все города-миллионники, даже города типа Сургута или Чебоксар, где далеко до миллиона жителей. Мы сделали новый формат сейчас офисов для vip-клиентов, мы называем эти офисы привилегией, и сейчас уже в 10 городах России клиенты могут посмотреть этот новый формат офисов.
Целый ряд совершенно таких новых продуктов мы запустили как раз в декабре. То есть для нас 2014 - год очень больших изменений в IT-платформе и в каналах продаж, которые клиенты многие уже могут попробовать, а в следующем году почувствуют практически все клиенты "ВТБ-24". Поэтому для такой год прорыва, с точки зрения инвестиций, которые уже воплотились в конкретный результат, который можно пощупать руками.
- Не боитесь, что в следующем году в такую противофазу попадете? Потому что все прогнозируют достаточно серьезные экономические сложности. Я так понимаю, что должно это и потребительного сектора коснуться?
Сложность, связанная с кредитованием. Мы как раз ожидаем достаточно серьезного не просто отсутствия роста, даже возможно некоторое снижение портфелей кредитов населению, прежде всего по ипотеке. Но одновременно увеличатся операции комиссионные. Мы ожидаем все-таки притока средств людей на счета. Я думаю, за эту декабрьскую неделю, наверное, население убрало триллиона полтора с банковских счетов в целом по системе. Но если все будет нормально, то клиенты опять вернут счета.
Мы ожидаем в следующем году прироста средств. Поскольку, я думаю, далеко не все игроки в банковском секторе и в других секторах переживут ближайшие месяцы. Поэтому мы ожидаем дополнительного притока клиентов к нам не за кредитами, за депозитами, комиссионными услугами, какими-то инвестиционными продуктами. И мы их тоже будем принимать на новые строящиеся платформы. Мы, кстати говоря, в следующем году программу развития сети не замораживаем. Мы где-то будем строить и реконструировать, наверное, 60-80 точек продаж, вот именно для того, чтобы клиентам - и своим, и новым - предложить следующий уровень сервиса.
- Насколько эта новая конструкция нашего финансового сектора серьезно может изменить политику банка? Что я имею в виду? Все-таки ставки сейчас достаточно большие. Многие путают ключевую ставку со ставкой финансирования. Так традиционно происходит. Но тем не менее все равно банки повышают ставки по депозитам, естественно, растут ставки по кредитам. С точки зрения стратегии банка, что-то меняется?
С точки зрения стратегии изменилась сама экономическая ситуация. Поэтому мы, безусловно, сосредотачиваем свои усилия на пассивной части. То есть сохранить депозитную базу, нарастить ее, привлечь новые клиентов, зарабатывать на комиссионных продуктах, не на кредитах, и, конечно, мы понимаем, что поднимая ставки, а неизбежно мы, как и другие банки их поднимаем, мы резко сокращаем спрос на кредитные продукты. Мы будем просто продавать кредитных продуктов меньше абсолютно, чем мы продавали в этом году.
Соответственно переориентация наших продавцов на кредиты и комиссионные, на пассивы и комиссионные продукты. А по кредитам будет существенно меньше доля ипотеки и больше доля высокомаржинальных продуктов, то есть кредит наличными и кредитные карты. И вот такую перестройки де-факто мы ее уже ведем начиная с середины декабря. Потому что то, что дальше, нам абсолютно понятно.
Я думаю, что те банки, которые подняли ставки на уровень 20-25%, они подкосили свой финансовый результат следующего года, они нанесли пробоину в своих балансах. Мы так не действовали. Мы сделали одно повышение, которое, безусловно, клиентам обеспечивает сохранность средств даже с учетом инфляции, и далее мы будем все-таки ожидать, что инфляция достигнет своего пика в I квартале, затем ставки будут снижаться.
Мы еще и боремся за финансовый результат следующего года. В следующем году будет очень сложно любому банку выйти в плюс. Но, по нашим расчетам, мы сможет в следующем году обеспечить себе прибыльность. Я думаю, это будет задача любого банка. Просто безубыточная деятельность.
- Мне очень интересно ваше мнение не только как банкира, но еще и человека, у которого есть опыт работы в правительстве и который разбирается в денежно-кредитной политике. Что было сделано не так, почему была такая реакция?
- Мне не хотелось бы в силу целого ряда причин разбирать подробно, что сделано так, что сделано не так регулятором, не только потому что это наш регулятор и, так сказать, о нем не стоит говорить всуе. Я просто думаю, что Центральный банк, по крайней мере, осенью действовать более активно, чем правительство. Он, может быть, и ошибался, но он был очень активен, искренен в своих действиях. Правительство все-таки запаздывало.
Ситуацию выправить или просто на нее реагировать Центральный банк один не может. Он должен действовать только вместе с правительством. Поэтому, если говорить прямо, рынок до сих пор беспокоит одно - отсутствие чрезвычайного штаба принятия оперативных решений в правительстве, куда должен также входить Центральный банк, но в той мере, в какой не подрывается его независимость. Вот этого быстрого принятия оперативных решений абсолютно не хватает.
И это началось только после повышения ставки Центрального банка. Отмечу, что нужны действия все-таки а) последовательные. Каждое действие должно быть доведено до конца. И, возможно, более оперативное или даже превентивное. Так, чтобы они все-таки предвосхищали ситуацию, а не следовали уже за развитием событий. В то же время, что бы не говорили про Центральный банк, Центральный банк сделал несколько принципиальных вещей, которые сегодня непонятны, но они очень важны. Не без колебаний, но очень важны.
К примеру, Центральный банк отпустил курс, хотя это никому не нравится, это абсолютно правильные действия. Если бы он его не отпустил, он бы в декабре потратил не 15 миллиардов долларов, а может быть, 150. И у нас золотовалютные резервы изрядно похудели бы. Это подорвало бы рубль на среднесрочном горизонте очень существенно. По вопросам его независимости и активности и вопросов нет. Вопросы именно по инструментам скорости принятия их решения. Но здесь, как говорится, в жизни не ошибается только тот, кто ничего не делает. Будем рассчитывать на то, что руководители ЦБ, принимая эти решения, не будут повторять ошибок.
- Доверие у рынка есть к регулятору, как вам кажется?
- Это вторая проблема. Эта проблема коммуникаций и понимания действий регулятора. Во многом рынок иногда паникует, поскольку рынок не до конца понимает логику и последовательность действий Центрального банка. Очень важно снять это недопонимание. С другой стороны, руководители ЦБ в постоянном контакте с рынком, с банками, с финансовыми институтами. И это опять-таки такая постоянная работа, она должна выработать формат такого общения и взаимопонимания. Я могу сказать о нас, о крупных банках: мы понимаем. Мы не всегда, может быть, согласны, но мы понимаем логику действия регулятора. Важно, чтобы это было понятно всему рынку.
- Что ждет банковский сектор в будущем году? Одно из правильных действий, которые Центробанк предпринимал, - очистка банковского сектора. Слабые игроки, которые явно являлись балластом, они уходили с рынка, и все говорят, что это нормальное оздоровление банковской системы должно быть и дальше, и больше. Что произойдет в следующем году? Ожидаете ли каких-то консолидационных процессов? Ожидаете ухода еще кого-то с рынка?
- Да. Мы ожидаем, что линия Центрального банка будет продолжена: соблюдение правил игры всеми, с точки зрения адекватности балансов, не рисовки балансов, и объективного демонстрации финансового результата и борьбы с отмыванием. Это приведет, конечно, к дополнительному сокращению числа игроков на рынке. И ЦБ это совершенно четко демонстрирует. Мне кажется, что рынок это понимает. Почему еще будут уходить игроки? Поскольку многие де-факто влачили существование еще с прошлого кризиса, а сейчас ухудшение ситуации, они просто становятся не дееспособными. И клиенты, и люди это понимают.
Конечно, будет дополнительная консолидация сектора. Это просто не все до конца, может быть, кроме банкиров, понимают. Само повышение ставок наносит тяжелейший удар по банкам с точки зрения процентного риска. Если говорить просто, мы же не можем по уже выданным кредитам повысить ставки. Мы можем повысить ставки только по новым выдачам. Если ипотека была выдана год назад на 20 лет по ставке, например, 12%, а сегодня мы фондируемся уже по ставке 17%, мы получаем на каждом ипотечном кредите убыток в 5%, даже до каких-то своих собственных расходов.
Этот удар с точки зрения процентного риска, до тех пор пока ставки держатся на этом уровне. Такой разовый удар. И, конечно, опять-таки удар получила не только банковская система, целый ряд других отраслей. Но экономика банковского дела - в следующем году она будет балансировать на уровне рентабельности. И это, безусловно, вызовет уход слабейших банков с рынка. Это не просто продолжение линии Центрального банка, но и резко ухудшившиеся финансовые условия для банковской системы.
- Будут ли снижать ставку, в каких временных горизонтах? Некоторые уже говорят, что это может быть не позднее конца II квартала? И в этой связи на что рассчитывать бизнесу? Как здесь кредитоваться, как фондирование получить?
- Мы в своих оценках исходим из того, что ставка будет снижена в I квартале следующего года. Почему? Потому что сама ставка 17%, она все-таки намного больше, чем ожидаемый уровень инфляции. Я рассчитываю, что инфляция все-таки больше 12% в I квартале следующего года не поднимется. Поэтому ясно, что 17% - ставка завышенная, во многом введенная, такой разовый, чрезвычайный уровень. Если ситуация более или менее успокоится и ЦБ почувствует, что инфляция выйдет на какой-то пик, но опять-таки надо делать превентивно, а не дожидаться , когда де-факто она достигнет своего максимального значения. ЦБ, мы рассчитываем, все-таки ставку снизит.
Это остро необходимо для сокращения процентного риска банковской системы, и второе, для жизни самой экономики. Потому что очевидно, что, получая деньги под 17-20%, банки кредитуют под 22-25% реальный сектор и людей. Естественно, очень мало секторов экономики, которые способны такую ставку вынести. И если человек может сегодня кредит взять, может не взять, подождать полгода, то предприятие, которое кредитуется под оборотные средства, оно все равно вынуждено эти деньги брать и, конечно, и в без того в непростой экономической ситуации это его экономику полностью подрывает. Поэтому за ЦБ сложное решение. С одной стороны, не допустить рост инфляционных ожиданий, потому что это их главная задача. Но, с другой стороны, не затянуть вот ставку, и снижать ее все-таки по мере успокоения ситуации. Это даст больше кислорода экономике.
- Сразу пошли разговоры о том, что на государстве будет основная нагрузка с точки зрения доведения средств до реального бизнеса. И есть много агентов у государства. У нас есть "Внешэкономбанк", Российский фонд прямых инвестиций, "МСП-Банк". Есть инструменты, с которыми и Сбербанк, и "Группа ВТБ" работает очень активно. Через эти инструменты нужно фондировать - и в больших количествах -бизнес и реальный сектор. Это так или у них ограниченный потенциал?
- Часть инструментов есть. Есть, например, фондирование под военную ипотеку, есть фондирование достаточно больших объемов для малого и среднего бизнеса. Гарантии, прямые инструменты фондирования "МСП- банка", у ЦБ есть еще ряд дополнительных инструментов. Безусловно, есть госгарантии для каких-то секторов экономики. Но это, пожалуй, и все. Есть заложенное в бюджет субсидирование ставок для аграриев и еще для ряда секторов экономики. Не знаем, как будет работать правительство по автопрому. В принципе, обсуждались различные варианты. Возможна также схема субсидирования процентных ставок. Но это, пожалуй, и все. Только эти сектора.
- А расширять надо?
Если мы хотим, например, сохранить жилищное строительство, поскольку оно, в принципе, 2 года растет очень быстрым темпом, без субсидирования ставки по ипотеке не обойтись. Или без дешевого инструмента фондирования. Это даже может быть инструмент со ставкой 12%, чтобы еще могли брать кредиты. Конечно, ипотека под 20% - она никому не нужна, это даже мы не будем выдавать, потому что заемщик просто не рассчитается по такой ставке потом за кредит.
Соответственно инструмент тогда нужен. Инструмент или ЦБ, или правительства - он был в 2009 году запущен, тогда была вэбовская программа на 150 миллиардов рублей. И, кстати говорят, она помогла именно росту ипотечного рынка жилищного строительства в этот период. Здесь задача правительства - определить приоритеты.
Почему я говорю про чрезвычайный штаб? Потому что проблему нужно ранжировать. Есть всегда стремление у собственников переложить свои убытки на государство, поэтому должна быть безжалостная отсекация. Любые попытки именно национализации убытков. И четко выделены те сектора и сферы, которые могут получить такое дешевое фондирование.
Что такое дешевое фондирование? Это бюджетные деньги. Фактически правительство должно определить, во-первых, предел такой поддержки. И, второе, приоритет этих секторов. Сейчас будут обращаться все за деньгами. Но в отличие от 2008 года, что сейчас вовсе не такой большой, ну, достаточно приличный запас резервов и в бюджете, и в золотовалютных резервах, но он не сопоставим с 2008 годом.
Сейчас ВВП примерно вдвое меньше. Тогда было 16-18% ВВП, а сейчас 8-9% ВВП от ФНБ и Резервный фонд. Это вдвое меньший объем от государственного загашника, который можно использовать в этой ситуации. А, может быть, это и не последний и, может быть, не такой уж короткий кризис будет.
- Мы все-таки должны определиться с точки зрения оценки экономической ситуации в мире? С одной стороны, мы придерживаемся либеральных принципов. Но некоторые говорят, что центробанки мира не всегда придерживаются их, даже самые либеральные. С другой стороны, есть группа людей, которые говорят, давайте не будем стесняться ограничивать движение капитала, продавать экспортную выручку и другие вещи, потому что так делают все. И мы, мне так кажется, уже колеблемся - в этой форме или в другой находиться. Нет такого?
- Нет. С точки зрения принятия решений правительством, Центральным банком, политическим руководством страны, политика - она вполне определенная. И эта политика не отличается по своим принципам от той, которой придерживаются не только там центральные банки, правительства развитых стран, но и основных развивающихся. Что бы не говорили некоторые эксперты, третьего пути не существует. Для России существует только один путь, которого придерживаются все развитые и ведущие развивающиеся страны, с точки зрения именно денежно-кредитной и бюджетной политики.
Никакого второго пути не существует. Отдельные ссылки я сам это наблюдал: Малайзия в 1998 году во время азиатского кризиса ввела достаточно жесткие валютные ограничения. Еще одна-две страны использовали это. Это примеры абсолютно вырванные из контекста, абсолютно не учитывающие специфику платежного баланса страны и существующее законодательство в этой стране, которые были абсолютно понятны специалистам. Потому что, например, мы знаем, вплоть до 2000 года ключевым тезисом или элементом политики МВФ было то, что инфляцию можно победить фиксацией валютного курса.
Но от фиксированных валютных курсов уже за 15 лет давно ушли, смешно возвращаться за примерами в совершенно другую эпоху. Можно вернуться и в XVIII век, как тогда люди себя вели, и к золотому стандарту, тогда мы почему, собственно говоря, смотрим только на 1998 год, а не на 1944-й? Вот. Поэтому путь только один. Правительство придерживается его. Другое дело, откуда иногда возникают колебания? Мы находимся в ситуации санкций и будем находиться еще, видимо, минимум два года. Потому что европейцы, конечно, я думаю, санкции не продлят в июле следующего года. Но европейские банки, безусловно, будут ориентироваться на американский Минфин не меньше, чем ориентируются на решение своих правительств.
Но надо понимать, что в любом случае мы же не собираемся жить, наверное, санкциями всю оставшуюся жизнь. Мы, наверное, будем работать на то, чтобы все-таки эти ограничения были сняты, это для экономики полезно. Поэтому, мне кажется, колебания совершенно не нужны, они только лишние.
- А увеличение роли государства в экономическом развитии - нормальная история?
- Конечно, когда был кризис 2007, 2008 года, государство национализировало ряд страховых компаний. Они спасали свои финансовые институты за счет бюджета. Но опять-таки надо понимать ситуацию и сам контекст. Даже автопроизводители были фактически национализированы. Но потом через 2 года соответственно акции были проданы, акции банков были проданы. Кстати говоря, во многих случаях с прибылью для американского или английского бюджетов.
С рядом банков, например, тоже правительство Объединенного Королевства сейчас не может справиться, они по-прежнему висят на бюджете. Большой долей до сих пор владеет английское правительство. Но это временная мера. Ее продолжительность понятна. Это тот инструмент, который применяет правительство. Здесь просто идет путаница. Роль государства, она может быть в этой ситуации более активной, именно как регулятора, как того, кто принимает решение. На определенное время должно быть так. Но это не уменьшает понятной линии на то, что присутствия государства, как собственника, должно быть меньше. Эту конечную цель не надо сбрасывать со счетов. А если ты ее не сбрасываешь со счетов, то дальше тактические решения, они не отменяют этого общего правила.
Беседу провел экономический обозреватель ТК "Россия-24" Алексей Бобровский.
http://www.vestifinance.ru/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter