9 января 2015 banki.ru
Замедление темпов экономического роста, ускорение инфляции, падение цены нефти, ослабление рубля спровоцировали некоторых россиян на весьма опрометчивые решения и действия. О том, какие психические процессы стоят за поведением россиян в кризис, порталу Банки.ру рассказала психоаналитический психотерапевт, член Восточно-Европейской конфедерации психоанализа Татьяна ТИХОНОВА.
– Татьяна Евгеньевна, дайте оценку с точки зрения психоанализа поведению россиян после 16 декабря, когда произошло резкое ослабление рубля?
– По моим наблюдениям, поведение россиян при обвале рубля было неоднородным. Поведение одной категории наших сограждан выражалось в протесте и было направлено на обвинение российских властей. Поведение другой категории россиян, можно сказать, более «патриотично» настроенных, было направлено на обвинение Запада, в частности Америки, которая сейчас играет роль внешнего, параноидного врага.
– В психоанализе это называется «преследующий объект»?
– Да, преследующий объект. Поведение россиян было расщепленным, разделенным на два лагеря.
– Могли бы вы пояснить, что значит «расщепленное поведение»?
– В психоанализе расщепление подразумевает такое поведение, при котором личность разделяет вещи и явления четко только на черное и белое, на плохое и хорошее. Соответственно, две категории граждан России, о которых я сказала выше, это два лагеря-антагониста. «Патриотически» настроенные россияне воспринимают то, что происходит в нашей стране, исключительно как позитивное, защищающее границы страны. Политика Америки в отношении РФ видится ими как нечто исключительно плохое.
С другой стороны – группа граждан, которые видят ситуацию принципиально иначе. Именно в этом выражается расщепление. На мой взгляд, именно эта позиция расщепления и создает напряженную атмосферу в обществе. Потому что люди не способны увидеть и в том, и в другом какие-то положительные и отрицательные моменты, чтобы обозначить точки соприкосновения. В таком случае становятся невозможными объединение точек зрения и, соответственно, стабилизация ситуации.
– Какие психические процессы внутри каждого россиянина и всех наших сограждан как большой социальной группы могли привести к расщеплению?
– Я думаю, что само по себе расщепление говорит о регрессивных процессах в психике россиян. С точки зрения психоанализа это означает достижение некоторого состояния спокойствия, чувства стабильности, о чем говорят и некоторые сограждане. Иными словами, люди уже привыкли к определенному уровню жизни, достатка, курсу рубля, и вдруг происходят непредвиденные события. Это непредвиденное представляет собой травматическую ситуацию, а мы, россияне, – дитя, и так уже весьма травмированное различными кризисами, войнами, которые происходили на протяжении практически всей истории нашего государства.
При попадании в очередную травматичную ситуацию происходит «откат назад», прежде всего в ментальном пространстве.
– Насколько я знаю, психоаналитическая теория травм гласит о том, что травмированная личность склонна повторять, повторно проживать травматическую ситуацию, сама того не ведая. Можно ли сказать, что у россиян под влиянием кризисов и иных трудностей уже сформировались какие-то специфические психические образования и поведенческие особенности?
– Я думаю, что можно говорить о таких образованиях и поведенческих образцах. У наших сограждан, принадлежащих и к одной, и к другой группе, сформировалось стабильное чувство страха.
У одного лагеря природа этого страха несет примерно следующий смысл: «Мы должны защищать наши границы, мы не позволим кому-то чужому диктовать, как нам жить». То есть получается, что у одной категории граждан при травматической ситуации активизируется так называемый страх внедрения, страх проникновения извне, что может нарушить уже отлаженный ход вещей. Это внедрение может нанести вред, например разрушить. Поэтому некоторые и говорят: «Главное, чтобы не было войны, бог с ними, с импортными продуктами».
У другой категории россиян страх другой природы. Можно сказать, что в ментальном пространстве другой группы страх несет смысл ускользания, ухода Америки. Это страх потери хорошего, страх остаться ни с чем, опустошенным. Здесь, выражаясь психоаналитическим языком, в противоположность параноидному преследующему объекту можно наблюдать нехватку хорошего объекта.
– Психоаналитическая теория конфликтов страх последней группы россиян называет конфликтом между автономией и зависимостью?
– Я бы не стала говорить о конфликте, потому что конфликт – это более позднее психическое образование. С психоаналитической точки зрения конфликт – то, что разыгрывается внутри психики. Здесь же мы наблюдаем за разыгрыванием некоей внешней ситуации. Такие психические феномены свойственны ребенку еще до того, как в его психике образовываются конфликты. Ведь конфликт – это компромиссное образование между собственным желанием и совестью…
– Вы сказали, что послание одной из групп наших сограждан несет смысл «лишь бы не было войны, и плевать на импортные товары». Как бы вы могли объяснить массовую скупку продуктов и иных товаров после падения рубля? Зачем резко может понадобиться несколько холодильников, стиральных машин, автомобилей?..
– Это как раз и есть выражение регрессии на более ранние стадии психического функционирования. Человек сталкивается с очень ранним страхом – страхом опустошения, страхом лишения. По своей сути страх остаться без благ связан с нашей всеобщей травматизацией, которая передается из поколения в поколение. Ведь не одно поколение русских пережило войну, кризисы. Они помнят эти страхи на уровне межпоколенческой передачи. Этот страх сидит где-то в бессознательном, поэтому люди запасаются всем, что доступно, чтобы не остаться голодными в прямом и переносном смысле. Психоанализ называет такой страх страхом аннигиляции, отчуждения, опустошения. Такой страх подвигает людей полагать, что лучше пусть всего будет много, про запас, лучше я потом выброшу или отдам кому-то, чем останусь совсем пустым, совсем голодным.
– Могли бы вы подробнее рассказать, как психоанализ трактует страх оказаться голодным и опустошенным?
– В связи с этим можно говорить о младенце, который испытывает сильное чувство неудовлетворенности в связи с тем, что, возможно, его мать не дает ему достаточного эмоционального тепла, в котором нуждается каждый ребенок. Ведь одновременно с пищей ребенок нуждается еще и в эмоциональном участии. Если маленький ребенок постоянно испытывает нехватку такого чувственного опыта, он вырастает дефицитарным человеком, который проносит страх остаться голодным через всю свою жизнь. По сути, это лишение – страх остаться без гречки, без стиральных машин – можно приравнять к более глубокому страху оказаться без материнской поддержки, без материнского участия. Потому что все эти вещи символически связаны с биологическим выживаем человека. Страх активизируется в таких ситуациях.
– Поможет ли россиянам имеющийся опыт переживания кризисов, войн и лишений в преодолении текущего кризиса и в будущем?
– Вопрос очень интересный. Вероятно, одной категории россиян этот опыт поможет. Прежде всего, это те граждане, которые в силу возраста успели захватить прежние эпохи. Опыт не может проходить бесследно, он позволяет формировать навыки выживания и способы мышления в трудных ситуациях.
Но поколение молодых людей может оказаться в неожиданной ситуации. Поэтому я бы сформулировала вопрос иначе: поможет ли личный детский опыт каждого человека пережить нынешний кризис?
Если тот или иной человек не претерпевал на раннем этапе жизни каких-то лишений, то его психика будет достаточно крепкой и способной интегрировать новые опыты, новые жизненные реалии. Человек, который не расщепляет мир только на хорошее и плохое, который способен анализировать, имеет шансы не только выжить в этой ситуации, но и достойно пережить кризис и даже выйти на более высокий уровень собственного развития. Чем больше окажется таких россиян, тем выше шансы страны не допускать повторения кризисов в дальнейшем.
– Как может сказаться общая экономическая ситуация на дальнейшем психологическом самочувствии и поведении россиян?
– Такой опыт – это встряска. Если применять эту ситуацию к психическому функционированию, это стрессовая ситуация для любого человека. Любая стрессовая ситуация влечет за собой те или иные последствия. Конечно, здесь все зависит от готовности каждого человека справляться с такой ситуацией.
Второй момент – насколько далеко этот кризис может зайти, потому что адаптивные способности даже психически очень устойчивых людей не безграничны. Даже у сильных людей может произойти психологический срыв. Поэтому я бы не стала утверждать, что то, что нас не убивает, делает нас сильнее. Ведь есть и так называемые социально незащищенные слои населения, кризис может ударить по ним очень сильно, им может быть очень трудно. Я считаю, что такой категории граждан обязательно нужна поддержка государства.
– Какие психические установки или образования должны быть у личности и российского общества в целом, чтобы пережить кризис?
– Мне вспомнилась одна мудрость: ночь наиболее темна перед самым рассветом. То есть, когда мы говорим о черной и белой полосах в жизни, о том, что жизнь развивается не по кругу, а по спирали, можно научиться относиться как к своей собственной, так и к социальной жизни как к некоей цикличности. И знать, что бывают периоды спада, но за ними всегда последует период роста. Важно осознавать и верить, что в кризисном периоде есть и свои плюсы, свои возможности. Ведь любой кризис нас чему-то учит. К кризису можно относиться как к трудному учению и выносить из него уроки.
Кроме того, на мой взгляд, человеку важно научиться отходить от исключительно материальных ценностей и находить радость и удовлетворение в ценностях духовных. Например, найти хобби, которое не требует больших затрат. Такие хобби являются своего рода самотерапией.
– Что бы вы как практикующий психоаналитический психотерапевт могли рекомендовать каждому россиянину в нынешних условиях?
– Я бы могла порекомендовать обратиться за психологической поддержкой и теплом к членам семьи, близким. От того, насколько члены семьи способны делиться любовью, утешать, поддерживать, давать положительную оценку действиям друг друга, может зависеть и то, как россияне пройдут это испытание. А это испытание на любовь, на доверие, на надежду и уважение.
Люди, которые поддерживают друг друга в семейной системе в кризисных ситуациях, выходят из кризиса с более прочными межличностными отношениями. Это может стать залогом стабильности.
Поэтому хотелось бы пожелать в Новый год нашим согражданам, чтобы они учились понимать друг друга, помогать друг другу, чувствовать друг друга, быть добрее и терпимее друг к другу. Такое отношение к себе, близким и даже первым встречным способно сделать нашу нацию сплоченнее и взрослее в психологическом смысле.
Беседовал Михаил ТЕГИН
http://www.banki.ru/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
– Татьяна Евгеньевна, дайте оценку с точки зрения психоанализа поведению россиян после 16 декабря, когда произошло резкое ослабление рубля?
– По моим наблюдениям, поведение россиян при обвале рубля было неоднородным. Поведение одной категории наших сограждан выражалось в протесте и было направлено на обвинение российских властей. Поведение другой категории россиян, можно сказать, более «патриотично» настроенных, было направлено на обвинение Запада, в частности Америки, которая сейчас играет роль внешнего, параноидного врага.
– В психоанализе это называется «преследующий объект»?
– Да, преследующий объект. Поведение россиян было расщепленным, разделенным на два лагеря.
– Могли бы вы пояснить, что значит «расщепленное поведение»?
– В психоанализе расщепление подразумевает такое поведение, при котором личность разделяет вещи и явления четко только на черное и белое, на плохое и хорошее. Соответственно, две категории граждан России, о которых я сказала выше, это два лагеря-антагониста. «Патриотически» настроенные россияне воспринимают то, что происходит в нашей стране, исключительно как позитивное, защищающее границы страны. Политика Америки в отношении РФ видится ими как нечто исключительно плохое.
С другой стороны – группа граждан, которые видят ситуацию принципиально иначе. Именно в этом выражается расщепление. На мой взгляд, именно эта позиция расщепления и создает напряженную атмосферу в обществе. Потому что люди не способны увидеть и в том, и в другом какие-то положительные и отрицательные моменты, чтобы обозначить точки соприкосновения. В таком случае становятся невозможными объединение точек зрения и, соответственно, стабилизация ситуации.
– Какие психические процессы внутри каждого россиянина и всех наших сограждан как большой социальной группы могли привести к расщеплению?
– Я думаю, что само по себе расщепление говорит о регрессивных процессах в психике россиян. С точки зрения психоанализа это означает достижение некоторого состояния спокойствия, чувства стабильности, о чем говорят и некоторые сограждане. Иными словами, люди уже привыкли к определенному уровню жизни, достатка, курсу рубля, и вдруг происходят непредвиденные события. Это непредвиденное представляет собой травматическую ситуацию, а мы, россияне, – дитя, и так уже весьма травмированное различными кризисами, войнами, которые происходили на протяжении практически всей истории нашего государства.
При попадании в очередную травматичную ситуацию происходит «откат назад», прежде всего в ментальном пространстве.
– Насколько я знаю, психоаналитическая теория травм гласит о том, что травмированная личность склонна повторять, повторно проживать травматическую ситуацию, сама того не ведая. Можно ли сказать, что у россиян под влиянием кризисов и иных трудностей уже сформировались какие-то специфические психические образования и поведенческие особенности?
– Я думаю, что можно говорить о таких образованиях и поведенческих образцах. У наших сограждан, принадлежащих и к одной, и к другой группе, сформировалось стабильное чувство страха.
У одного лагеря природа этого страха несет примерно следующий смысл: «Мы должны защищать наши границы, мы не позволим кому-то чужому диктовать, как нам жить». То есть получается, что у одной категории граждан при травматической ситуации активизируется так называемый страх внедрения, страх проникновения извне, что может нарушить уже отлаженный ход вещей. Это внедрение может нанести вред, например разрушить. Поэтому некоторые и говорят: «Главное, чтобы не было войны, бог с ними, с импортными продуктами».
У другой категории россиян страх другой природы. Можно сказать, что в ментальном пространстве другой группы страх несет смысл ускользания, ухода Америки. Это страх потери хорошего, страх остаться ни с чем, опустошенным. Здесь, выражаясь психоаналитическим языком, в противоположность параноидному преследующему объекту можно наблюдать нехватку хорошего объекта.
– Психоаналитическая теория конфликтов страх последней группы россиян называет конфликтом между автономией и зависимостью?
– Я бы не стала говорить о конфликте, потому что конфликт – это более позднее психическое образование. С психоаналитической точки зрения конфликт – то, что разыгрывается внутри психики. Здесь же мы наблюдаем за разыгрыванием некоей внешней ситуации. Такие психические феномены свойственны ребенку еще до того, как в его психике образовываются конфликты. Ведь конфликт – это компромиссное образование между собственным желанием и совестью…
– Вы сказали, что послание одной из групп наших сограждан несет смысл «лишь бы не было войны, и плевать на импортные товары». Как бы вы могли объяснить массовую скупку продуктов и иных товаров после падения рубля? Зачем резко может понадобиться несколько холодильников, стиральных машин, автомобилей?..
– Это как раз и есть выражение регрессии на более ранние стадии психического функционирования. Человек сталкивается с очень ранним страхом – страхом опустошения, страхом лишения. По своей сути страх остаться без благ связан с нашей всеобщей травматизацией, которая передается из поколения в поколение. Ведь не одно поколение русских пережило войну, кризисы. Они помнят эти страхи на уровне межпоколенческой передачи. Этот страх сидит где-то в бессознательном, поэтому люди запасаются всем, что доступно, чтобы не остаться голодными в прямом и переносном смысле. Психоанализ называет такой страх страхом аннигиляции, отчуждения, опустошения. Такой страх подвигает людей полагать, что лучше пусть всего будет много, про запас, лучше я потом выброшу или отдам кому-то, чем останусь совсем пустым, совсем голодным.
– Могли бы вы подробнее рассказать, как психоанализ трактует страх оказаться голодным и опустошенным?
– В связи с этим можно говорить о младенце, который испытывает сильное чувство неудовлетворенности в связи с тем, что, возможно, его мать не дает ему достаточного эмоционального тепла, в котором нуждается каждый ребенок. Ведь одновременно с пищей ребенок нуждается еще и в эмоциональном участии. Если маленький ребенок постоянно испытывает нехватку такого чувственного опыта, он вырастает дефицитарным человеком, который проносит страх остаться голодным через всю свою жизнь. По сути, это лишение – страх остаться без гречки, без стиральных машин – можно приравнять к более глубокому страху оказаться без материнской поддержки, без материнского участия. Потому что все эти вещи символически связаны с биологическим выживаем человека. Страх активизируется в таких ситуациях.
– Поможет ли россиянам имеющийся опыт переживания кризисов, войн и лишений в преодолении текущего кризиса и в будущем?
– Вопрос очень интересный. Вероятно, одной категории россиян этот опыт поможет. Прежде всего, это те граждане, которые в силу возраста успели захватить прежние эпохи. Опыт не может проходить бесследно, он позволяет формировать навыки выживания и способы мышления в трудных ситуациях.
Но поколение молодых людей может оказаться в неожиданной ситуации. Поэтому я бы сформулировала вопрос иначе: поможет ли личный детский опыт каждого человека пережить нынешний кризис?
Если тот или иной человек не претерпевал на раннем этапе жизни каких-то лишений, то его психика будет достаточно крепкой и способной интегрировать новые опыты, новые жизненные реалии. Человек, который не расщепляет мир только на хорошее и плохое, который способен анализировать, имеет шансы не только выжить в этой ситуации, но и достойно пережить кризис и даже выйти на более высокий уровень собственного развития. Чем больше окажется таких россиян, тем выше шансы страны не допускать повторения кризисов в дальнейшем.
– Как может сказаться общая экономическая ситуация на дальнейшем психологическом самочувствии и поведении россиян?
– Такой опыт – это встряска. Если применять эту ситуацию к психическому функционированию, это стрессовая ситуация для любого человека. Любая стрессовая ситуация влечет за собой те или иные последствия. Конечно, здесь все зависит от готовности каждого человека справляться с такой ситуацией.
Второй момент – насколько далеко этот кризис может зайти, потому что адаптивные способности даже психически очень устойчивых людей не безграничны. Даже у сильных людей может произойти психологический срыв. Поэтому я бы не стала утверждать, что то, что нас не убивает, делает нас сильнее. Ведь есть и так называемые социально незащищенные слои населения, кризис может ударить по ним очень сильно, им может быть очень трудно. Я считаю, что такой категории граждан обязательно нужна поддержка государства.
– Какие психические установки или образования должны быть у личности и российского общества в целом, чтобы пережить кризис?
– Мне вспомнилась одна мудрость: ночь наиболее темна перед самым рассветом. То есть, когда мы говорим о черной и белой полосах в жизни, о том, что жизнь развивается не по кругу, а по спирали, можно научиться относиться как к своей собственной, так и к социальной жизни как к некоей цикличности. И знать, что бывают периоды спада, но за ними всегда последует период роста. Важно осознавать и верить, что в кризисном периоде есть и свои плюсы, свои возможности. Ведь любой кризис нас чему-то учит. К кризису можно относиться как к трудному учению и выносить из него уроки.
Кроме того, на мой взгляд, человеку важно научиться отходить от исключительно материальных ценностей и находить радость и удовлетворение в ценностях духовных. Например, найти хобби, которое не требует больших затрат. Такие хобби являются своего рода самотерапией.
– Что бы вы как практикующий психоаналитический психотерапевт могли рекомендовать каждому россиянину в нынешних условиях?
– Я бы могла порекомендовать обратиться за психологической поддержкой и теплом к членам семьи, близким. От того, насколько члены семьи способны делиться любовью, утешать, поддерживать, давать положительную оценку действиям друг друга, может зависеть и то, как россияне пройдут это испытание. А это испытание на любовь, на доверие, на надежду и уважение.
Люди, которые поддерживают друг друга в семейной системе в кризисных ситуациях, выходят из кризиса с более прочными межличностными отношениями. Это может стать залогом стабильности.
Поэтому хотелось бы пожелать в Новый год нашим согражданам, чтобы они учились понимать друг друга, помогать друг другу, чувствовать друг друга, быть добрее и терпимее друг к другу. Такое отношение к себе, близким и даже первым встречным способно сделать нашу нацию сплоченнее и взрослее в психологическом смысле.
Беседовал Михаил ТЕГИН
http://www.banki.ru/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter