14 ноября 2015 Коммерсант.ru
Старейшая биржевая площадка страны — Российская биржа (РБ) — на прошлой неделе объявила о прекращении всех видов торгов и текущих расчетов. Президент РБ Алексей Власов и его первый заместитель Александр Дедученко исчезли. Крах РБ был настолько неожиданным, что большинство брокеров до сих пор не могут в это поверить. При этом все они в один голос говорят: то, что произошло на Российской бирже, никак не связано с финансовым кризисом. Деньги с биржи просто-напросто украли. Такое же мнение в разговоре с корреспондентом "Ъ" Вячеславом Сироткиным высказал председатель биржевого совета Российской биржи, гендиректор компании "Аналайз" Владимир Грабарник.
Кто украл
— Почему прекратились торги на Российской бирже?
— Потому что четыре расчетные фирмы, которые являются членами клиринговой палаты (сама палата, кстати, является товариществом без образования юридического лица), не смогли вовремя обеспечить оплату проигранной вариационной маржи.
— А почему они не смогли этого сделать?
— Просто потому, что на протяжении как минимум года эти фирмы жили не за свой счет, а за счет умелых действий высших должностных лиц Российской биржи — господ Власова и Дедученко.
— Может, назовете эти фирмы поименно?
— Да ради Бога. Фирма #0194 — МП "Сандра", #251 — ООО ЯСТ, #332 — ООО "Долфин-М", #412 — ООО "Алонж-М".
— И на сколько они "выставили" других брокеров?
— На 155 млн рублей.
— Это на сколько фирм?
— Почти на 150 расчетных фирм.
— А всего их сколько?
— Почти 150 расчетных фирм.
— А клиентов у них было сколько?
— Около 10 тысяч.
— Они, соответственно, тоже "попали"?
— Да, выходит, так.
Как украли
— Каким образом осуществлялись эти махинации?
— Очень просто. Фирмы заключали с руководством биржи так называемые договоры об отсрочке погашения задолженности, возникающей по итогам ежедневного клиринга на бирже.
— Но ведь правилами торгов это не допускается?
— Почему же, допускается. Но только под 100-процентные залоги. Которые должны вноситься либо живыми деньгами, либо ценными бумагами, список которых жестко регламентирован. Это акции ЛУКОЙЛа, "Мосэнерго", РАО ЕЭС и высоколиквидные векселя (например, векселя Сбербанка или ОНЭКСИМбанка).
— А эти компании что же?
— А эти компании, как выяснилось, приносили залоги векселями некоего "Росресурсинвеста", то есть бумагами, которые биржа не имела права принимать в качестве залогов.
— Тогда почему же их принимали?
— А просто Власов подписывал бумагу такого, например, содержания: "Вексель хороший, красивый, примите его". Вот и принимали. Потом вексель приносили в клиринговую палату, но не отдавали на хранение в депозитарий, как опять же предписано правилами торгов, а запирали в сейф г-на Власова.
— Как это?
— А так. Алексей Феликсович говорил: "Вот вам копия, а вексель я у себя в сейф положу". Так, мол, понадежнее будет. А этим фирмам открывались дополнительные лимиты, на которые они могли торговать, эти лимиты быстренько исчерпывались, потом подписывались новые соглашения, за этими соглашениями следовали новые лимиты. И так далее как минимум год.
— Год все это продолжалось, но ничего страшного не произошло. Почему же именно сейчас случился такой кризис?
— Начался финансовый кризис на рынке в целом. ГКО в одночасье стали инструментом, гораздо более привлекательным, чем фьючерсы. Брокерские фирмы и их клиенты предпочли в этот момент вывести деньги с биржи и перевести их в ГКО. А вывод средств предполагает расчет с контрагентами. Не мифическими векселями, а реальными деньгами. Вот тут и пошли неплатежи.
— И руководство биржи ничего не предпринимало?
— Как же! Г-н Власов сотоварищи прежде всего изъяли из регистрационного отдела все документы на эти фирмы и векселя, которыми вносили залоги. В итоге мы фактически сегодня знаем только названия контор и номера векселей. Больше ничего.
— И это никого не смутило? Руководство биржи вдруг забирает документы каких-то компаний. Под каким предлогом?
— Под предлогом проверки. Когда Дедученко пришел их забирать, ему сказали, что не положено. А он в ответ: "Да вы чего, старики, я здесь сколько лет работаю, мне документы-то нужны минут на пятнадцать, посмотрю и тут же верну". Ну а мы же все джентльмены: как же можно не доверять человеку?
— И что потом?
— А потом просто изъяли все копии тех самых векселей, оригиналы которых "надежно" хранились в сейфе у Власова, и все папки с договорами, подписанными от имени этих фирм. Но одну, слава Богу, забыли. Из нее-то, собственно, и стало ясно, как все это происходило. Все схемы и механизмы.
— И как руководство РБ объяснило свое поведение?
— Да никак не объяснило. В позапрошлую пятницу исчез в неизвестном направлении г-н Дедученко, а во вторник я имел возможность последний раз лицезреть Алексея Феликсовича.
Кто виноват
— И все же непонятно, как это могло произойти. Как такое допустили? Биржа — это ведь не только Власов и Дедученко. Есть же, к примеру, биржевой совет...
— Да, есть. Я сам член этого совета.
— И куда вы смотрели, когда у вас из под носа воровали деньги?
— В честные лица господ Власова и Дедученко. У нас каждый биржевой совет начинался с отчета Алексея Феликсовича о финансовом состоянии биржи. В котором он четко докладывал, что в ГКО у нас находится столько-то денег, в других высоколиквидных активах — столько-то. И все были довольны.
— А кто, кроме Власова и Дедученко, имел доступ к управлению деньгами биржи?
— К управлению — никто. Документы биржи составлены таким образом, что президент биржи, а в его отсутствие первый вице-президент является, по сути, единоличным управляющим, неподконтрольным даже биржевому совету.
— Но как-то их можно было все же контролировать?
— Знаете, если бы биржевому совету вместо того, чтобы поверить им на слово, вздумалось бы попросить какие-нибудь выписки или другие документы, я ни секунды не сомневаюсь в том, что они тут же появились бы. За подписью Алексея Власова. Да, одно время такие справки даже вывешивались на всеобщее обозрение на информационной доске. И что толку?
— То есть причина кризиса биржи только в том, что не было контроля за действиями руководства?
— Да! Самое страшное, что все остальное было хорошо. Система торгов — классная, программное обеспечение отличное, лучшее в России на сегодня. Технология очень правильная (если бы соблюдалась). Не было только одного — контроля.
— И кто же все-таки в этом виноват?
— Да мы сами. Все брокерское сообщество. Все, кто каждый день приходит торговать на биржу.
— То есть?
— Сейчас объясню. Когда у нас состоялся первый биржевой совет после кризиса, ну когда я взял на себя обязанности руководителя биржи, все смеялись, когда я признался, что не знал, что Власов и Дедученко играют на бирже. А я правда не знал, потому что не бывал на площадке. Я директор фирмы, а не трейдер. А вот остальные прекрасно знали. Знали даже, что от имени фирмы ЯСТ играет некая компания "ВАФ Интернэшнл". Эта аббревиатура расшифровывается как Власов Алексей Феликсович.
— Знали и молчали?
— Да. Ни на один биржевой совет этот вопрос просто не выносился. То есть можно сейчас обвинять биржевой совет в попустительстве и бездействии, но виноваты прежде всего те, ради кого биржа и жила,— рядовые молчаливые брокеры.
— И почему молчали? Не первый ведь раз. И МЦФБ, и МТБ переживали те же проблемы, там все происходило примерно по тому же сценарию. Так что же, история не учит?
— Не учит. Ничему она не учит.
Что делать
— Теперь, насколько я знаю, биржу будут спасать. Кстати, почему в качестве партнера выбрали именно МФБ? Я говорил со многими брокерами, так они в один голос твердили, что надо было объединяться или с МЦФБ, или с ММВБ.
— С МЦФБ все ясно. Во-первых, у нее нет денег, а во-вторых, сильно подмоченная репутация. Крупные игроки туда не пойдут. ММВБ, к сожалению, ничего конкретного нам не предложила. Я вел сепаратные переговоры и с членами биржевого совета ММВБ, и лично с Александром Захаровым (генеральный директор ММВБ.— Ъ). Он обещал подумать и принять какое-то решение. Но только к концу недели. У нас, к сожалению, этого времени не было. Практика ведь показывает, что если торги на остановившейся бирже не возобновляются в течение недели-двух, то они не возобновляются уже никогда.
— То есть особого выбора и не было?
— Выходит, что так. Но в результате с МФБ получился мощнейший союз. Фактически нам теперь принадлежит 50% всего российского фьючерсного рынка. Плюс к этому еще и торги на спот-рынке. Со стороны Сахарова (президент МФБ.— Ъ) это грамотный, политически верный шаг. Он знает, на что идет. Не боится этого. И, я думаю, в результате он только выиграет.
— Он-то выиграет. А люди? Вернутся они на биржу?
— Не сразу, конечно. В начале недели будут торговать только несколько расчетных фирм. Остальные просто не успеют открыть позиции по чисто техническим причинам. Тут очень многое будет зависеть от действий Сахарова. Как быстро будут подготовлены нормативные документы, программное обеспечение. Еще, конечно, очень многое зависит от нас, от расчетных фирм.
— А вы сами-то вернетесь? То есть ваша компания?
— Да, мы пойдем. Мы — брокерский дом, а значит, должны быть везде. Только теперь мне придется давать своим клиентам 100-процентные гарантии, что я полностью отвечаю за надежность этой площадки. Раньше в клиентских договорах было написано, что брокерская компания не несет ответственности в случае форс-мажорных ситуаций. Теперь этот номер не пройдет.
— Сколько придется ждать, пока все восстановится?
— На то, чтобы восстановить объемы на прежнем уровне или хотя бы довести их до сопоставимых величин, уйдет минимум месяца три, максимум — год. Однако существуют факторы не конъюнктурные, а экономические. В стране полное отсутствие положительных новостей, способных поднять рынок. Сплошная чернуха. Никакой хеджер не пойдет на рынок в таких условиях.
— А спекулянты?
— А что спекулянты? Им тоже всегда нужны какие-то положительные новости, за которые можно зацепиться. А когда каждый день кого-то либо сажают, либо убивают, либо все хотят ужесточить, на чем тут, скажите на милость, играть? Я могу сказать о своих друзьях-предпринимателях. На кого ни посмотришь, в глазах — беспросветная усталость. Мы все — специалисты по выживанию. Вся нация такая — день прошел, и слава Богу. Но ведь нельзя так жить. Надо же что-то делать.
— Что именно?
— Во-первых, забыть про этот бред о том, что Запад нам поможет. В стране страшный финансовый кризис. И спровоцирован он именно нерезидентами. Все об этом знают, все об этом говорят, а правительство едет за границу и этих нерезидентов успокаивает. Да пошли они в ж... У нашего народа в заначке столько денег, что вместо того, чтобы ездить за границу, вместо того, чтобы создавать налоговые "черные сотни" и "тысячи", можно принять одно простое решение — обратиться к народу. Нормально и спокойно — несите свои деньги в ГКО. Но при условии, что никто не будет иметь права спрашивать у вас, откуда вы эти деньги взяли и почему вы их решили разместить в госбумаги. В итоге мы сами поможем государству. А дальше сработает мультипликатор. И страна получит деньги не только на покрытие социальных задолженностей, но и на развитие.
— Вы серьезно считаете, что люди понесут деньги?
— Не знаю. Главное проблема в том, что нет идеи. И, кстати, поведение Власова, из-за которого биржа оказалась в кризисе, четко отражает всеобщую сегодняшнюю позицию: "После нас — хоть потоп".
ВЛАСОВ ПРОСТО ГОВОРИЛ: "ВЕКСЕЛЬ ХОРОШИЙ, КРАСИВЫЙ, ПРИМИТЕ ЕГО". ВОТ И ПРИНИМАЛИ. А ПОТОМ ЭТИ ВЕКСЕЛЯ ЗАПИРАЛИСЬ В ЕГО СЕЙФЕ.
БРОКЕРЫ ПРЕКРАСНО ЗНАЛИ, ЧТО ВЛАСОВ И ДЕДУЧЕНКО ИГРАЛИ НА БИРЖЕ, НО МОЛЧАЛИ.
http://www.kommersant.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Кто украл
— Почему прекратились торги на Российской бирже?
— Потому что четыре расчетные фирмы, которые являются членами клиринговой палаты (сама палата, кстати, является товариществом без образования юридического лица), не смогли вовремя обеспечить оплату проигранной вариационной маржи.
— А почему они не смогли этого сделать?
— Просто потому, что на протяжении как минимум года эти фирмы жили не за свой счет, а за счет умелых действий высших должностных лиц Российской биржи — господ Власова и Дедученко.
— Может, назовете эти фирмы поименно?
— Да ради Бога. Фирма #0194 — МП "Сандра", #251 — ООО ЯСТ, #332 — ООО "Долфин-М", #412 — ООО "Алонж-М".
— И на сколько они "выставили" других брокеров?
— На 155 млн рублей.
— Это на сколько фирм?
— Почти на 150 расчетных фирм.
— А всего их сколько?
— Почти 150 расчетных фирм.
— А клиентов у них было сколько?
— Около 10 тысяч.
— Они, соответственно, тоже "попали"?
— Да, выходит, так.
Как украли
— Каким образом осуществлялись эти махинации?
— Очень просто. Фирмы заключали с руководством биржи так называемые договоры об отсрочке погашения задолженности, возникающей по итогам ежедневного клиринга на бирже.
— Но ведь правилами торгов это не допускается?
— Почему же, допускается. Но только под 100-процентные залоги. Которые должны вноситься либо живыми деньгами, либо ценными бумагами, список которых жестко регламентирован. Это акции ЛУКОЙЛа, "Мосэнерго", РАО ЕЭС и высоколиквидные векселя (например, векселя Сбербанка или ОНЭКСИМбанка).
— А эти компании что же?
— А эти компании, как выяснилось, приносили залоги векселями некоего "Росресурсинвеста", то есть бумагами, которые биржа не имела права принимать в качестве залогов.
— Тогда почему же их принимали?
— А просто Власов подписывал бумагу такого, например, содержания: "Вексель хороший, красивый, примите его". Вот и принимали. Потом вексель приносили в клиринговую палату, но не отдавали на хранение в депозитарий, как опять же предписано правилами торгов, а запирали в сейф г-на Власова.
— Как это?
— А так. Алексей Феликсович говорил: "Вот вам копия, а вексель я у себя в сейф положу". Так, мол, понадежнее будет. А этим фирмам открывались дополнительные лимиты, на которые они могли торговать, эти лимиты быстренько исчерпывались, потом подписывались новые соглашения, за этими соглашениями следовали новые лимиты. И так далее как минимум год.
— Год все это продолжалось, но ничего страшного не произошло. Почему же именно сейчас случился такой кризис?
— Начался финансовый кризис на рынке в целом. ГКО в одночасье стали инструментом, гораздо более привлекательным, чем фьючерсы. Брокерские фирмы и их клиенты предпочли в этот момент вывести деньги с биржи и перевести их в ГКО. А вывод средств предполагает расчет с контрагентами. Не мифическими векселями, а реальными деньгами. Вот тут и пошли неплатежи.
— И руководство биржи ничего не предпринимало?
— Как же! Г-н Власов сотоварищи прежде всего изъяли из регистрационного отдела все документы на эти фирмы и векселя, которыми вносили залоги. В итоге мы фактически сегодня знаем только названия контор и номера векселей. Больше ничего.
— И это никого не смутило? Руководство биржи вдруг забирает документы каких-то компаний. Под каким предлогом?
— Под предлогом проверки. Когда Дедученко пришел их забирать, ему сказали, что не положено. А он в ответ: "Да вы чего, старики, я здесь сколько лет работаю, мне документы-то нужны минут на пятнадцать, посмотрю и тут же верну". Ну а мы же все джентльмены: как же можно не доверять человеку?
— И что потом?
— А потом просто изъяли все копии тех самых векселей, оригиналы которых "надежно" хранились в сейфе у Власова, и все папки с договорами, подписанными от имени этих фирм. Но одну, слава Богу, забыли. Из нее-то, собственно, и стало ясно, как все это происходило. Все схемы и механизмы.
— И как руководство РБ объяснило свое поведение?
— Да никак не объяснило. В позапрошлую пятницу исчез в неизвестном направлении г-н Дедученко, а во вторник я имел возможность последний раз лицезреть Алексея Феликсовича.
Кто виноват
— И все же непонятно, как это могло произойти. Как такое допустили? Биржа — это ведь не только Власов и Дедученко. Есть же, к примеру, биржевой совет...
— Да, есть. Я сам член этого совета.
— И куда вы смотрели, когда у вас из под носа воровали деньги?
— В честные лица господ Власова и Дедученко. У нас каждый биржевой совет начинался с отчета Алексея Феликсовича о финансовом состоянии биржи. В котором он четко докладывал, что в ГКО у нас находится столько-то денег, в других высоколиквидных активах — столько-то. И все были довольны.
— А кто, кроме Власова и Дедученко, имел доступ к управлению деньгами биржи?
— К управлению — никто. Документы биржи составлены таким образом, что президент биржи, а в его отсутствие первый вице-президент является, по сути, единоличным управляющим, неподконтрольным даже биржевому совету.
— Но как-то их можно было все же контролировать?
— Знаете, если бы биржевому совету вместо того, чтобы поверить им на слово, вздумалось бы попросить какие-нибудь выписки или другие документы, я ни секунды не сомневаюсь в том, что они тут же появились бы. За подписью Алексея Власова. Да, одно время такие справки даже вывешивались на всеобщее обозрение на информационной доске. И что толку?
— То есть причина кризиса биржи только в том, что не было контроля за действиями руководства?
— Да! Самое страшное, что все остальное было хорошо. Система торгов — классная, программное обеспечение отличное, лучшее в России на сегодня. Технология очень правильная (если бы соблюдалась). Не было только одного — контроля.
— И кто же все-таки в этом виноват?
— Да мы сами. Все брокерское сообщество. Все, кто каждый день приходит торговать на биржу.
— То есть?
— Сейчас объясню. Когда у нас состоялся первый биржевой совет после кризиса, ну когда я взял на себя обязанности руководителя биржи, все смеялись, когда я признался, что не знал, что Власов и Дедученко играют на бирже. А я правда не знал, потому что не бывал на площадке. Я директор фирмы, а не трейдер. А вот остальные прекрасно знали. Знали даже, что от имени фирмы ЯСТ играет некая компания "ВАФ Интернэшнл". Эта аббревиатура расшифровывается как Власов Алексей Феликсович.
— Знали и молчали?
— Да. Ни на один биржевой совет этот вопрос просто не выносился. То есть можно сейчас обвинять биржевой совет в попустительстве и бездействии, но виноваты прежде всего те, ради кого биржа и жила,— рядовые молчаливые брокеры.
— И почему молчали? Не первый ведь раз. И МЦФБ, и МТБ переживали те же проблемы, там все происходило примерно по тому же сценарию. Так что же, история не учит?
— Не учит. Ничему она не учит.
Что делать
— Теперь, насколько я знаю, биржу будут спасать. Кстати, почему в качестве партнера выбрали именно МФБ? Я говорил со многими брокерами, так они в один голос твердили, что надо было объединяться или с МЦФБ, или с ММВБ.
— С МЦФБ все ясно. Во-первых, у нее нет денег, а во-вторых, сильно подмоченная репутация. Крупные игроки туда не пойдут. ММВБ, к сожалению, ничего конкретного нам не предложила. Я вел сепаратные переговоры и с членами биржевого совета ММВБ, и лично с Александром Захаровым (генеральный директор ММВБ.— Ъ). Он обещал подумать и принять какое-то решение. Но только к концу недели. У нас, к сожалению, этого времени не было. Практика ведь показывает, что если торги на остановившейся бирже не возобновляются в течение недели-двух, то они не возобновляются уже никогда.
— То есть особого выбора и не было?
— Выходит, что так. Но в результате с МФБ получился мощнейший союз. Фактически нам теперь принадлежит 50% всего российского фьючерсного рынка. Плюс к этому еще и торги на спот-рынке. Со стороны Сахарова (президент МФБ.— Ъ) это грамотный, политически верный шаг. Он знает, на что идет. Не боится этого. И, я думаю, в результате он только выиграет.
— Он-то выиграет. А люди? Вернутся они на биржу?
— Не сразу, конечно. В начале недели будут торговать только несколько расчетных фирм. Остальные просто не успеют открыть позиции по чисто техническим причинам. Тут очень многое будет зависеть от действий Сахарова. Как быстро будут подготовлены нормативные документы, программное обеспечение. Еще, конечно, очень многое зависит от нас, от расчетных фирм.
— А вы сами-то вернетесь? То есть ваша компания?
— Да, мы пойдем. Мы — брокерский дом, а значит, должны быть везде. Только теперь мне придется давать своим клиентам 100-процентные гарантии, что я полностью отвечаю за надежность этой площадки. Раньше в клиентских договорах было написано, что брокерская компания не несет ответственности в случае форс-мажорных ситуаций. Теперь этот номер не пройдет.
— Сколько придется ждать, пока все восстановится?
— На то, чтобы восстановить объемы на прежнем уровне или хотя бы довести их до сопоставимых величин, уйдет минимум месяца три, максимум — год. Однако существуют факторы не конъюнктурные, а экономические. В стране полное отсутствие положительных новостей, способных поднять рынок. Сплошная чернуха. Никакой хеджер не пойдет на рынок в таких условиях.
— А спекулянты?
— А что спекулянты? Им тоже всегда нужны какие-то положительные новости, за которые можно зацепиться. А когда каждый день кого-то либо сажают, либо убивают, либо все хотят ужесточить, на чем тут, скажите на милость, играть? Я могу сказать о своих друзьях-предпринимателях. На кого ни посмотришь, в глазах — беспросветная усталость. Мы все — специалисты по выживанию. Вся нация такая — день прошел, и слава Богу. Но ведь нельзя так жить. Надо же что-то делать.
— Что именно?
— Во-первых, забыть про этот бред о том, что Запад нам поможет. В стране страшный финансовый кризис. И спровоцирован он именно нерезидентами. Все об этом знают, все об этом говорят, а правительство едет за границу и этих нерезидентов успокаивает. Да пошли они в ж... У нашего народа в заначке столько денег, что вместо того, чтобы ездить за границу, вместо того, чтобы создавать налоговые "черные сотни" и "тысячи", можно принять одно простое решение — обратиться к народу. Нормально и спокойно — несите свои деньги в ГКО. Но при условии, что никто не будет иметь права спрашивать у вас, откуда вы эти деньги взяли и почему вы их решили разместить в госбумаги. В итоге мы сами поможем государству. А дальше сработает мультипликатор. И страна получит деньги не только на покрытие социальных задолженностей, но и на развитие.
— Вы серьезно считаете, что люди понесут деньги?
— Не знаю. Главное проблема в том, что нет идеи. И, кстати, поведение Власова, из-за которого биржа оказалась в кризисе, четко отражает всеобщую сегодняшнюю позицию: "После нас — хоть потоп".
ВЛАСОВ ПРОСТО ГОВОРИЛ: "ВЕКСЕЛЬ ХОРОШИЙ, КРАСИВЫЙ, ПРИМИТЕ ЕГО". ВОТ И ПРИНИМАЛИ. А ПОТОМ ЭТИ ВЕКСЕЛЯ ЗАПИРАЛИСЬ В ЕГО СЕЙФЕ.
БРОКЕРЫ ПРЕКРАСНО ЗНАЛИ, ЧТО ВЛАСОВ И ДЕДУЧЕНКО ИГРАЛИ НА БИРЖЕ, НО МОЛЧАЛИ.
http://www.kommersant.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter