Я уже как-то рассказывал о том, как несколько лет назад встречался на Астанинском экономическом Форуме с видным представителем американской нефтяной промышленности Марком Алберсом (Marc Albers). Собственно, главной темой стало то, что может быть интересно нефтянику в кризисе.
Я тогда говорил о том, что, собственно, для нефтяных компаний цена на нефть (ну, разумеется, если речь идет не о совсем экстремальных значениях) не очень принципиальна - поскольку рост цен ведет к росту издержек, а ее снижение, соответственно - к их падению. Разумеется, для исследовательских или, скажем, инвестиционных подразделений соответствующих компаний это может быть очень важно, но отрасль в целом эту проблему легко переживет.
Собственно, нефтяная отрасль (как и любая другая, кстати) перераспределяет финансовые потоки в экономике и себе, на собственное потребление, забирает не так уж и много. Это напоминает ситуацию с проточными озерами: испарение, конечно, влияет на водяной баланс, а оно, в свою очередь, зависит от площади водного зеркала, но, основной водный поток идет транзитом. А потому, о ценах на нефть должны волноваться не столько сами нефтяники, сколько те, кто от них получает деньги (или вынимает из формальной прибыли).
А что же тогда важно для нефтяника (из биографии Алберса видно, что он, как раз, профессиональный нефтяник)? А это та доля, которую занимает нефть (ну, энергия) в стоимости товара. Я ему, собственно, вилку показал (мы за столом сидели) и сказал, что сегодня долю энергии в этой вилке можно посчитать. Но вот в результате кризиса она может измениться. И сегодня нет никаких моделей или представлений, которые бы говорили о том, вырастет ли эта доля в два раза или в три раза упадет ... Точнее, есть аргументы и в ту, и в другую сторону, но все они носят достаточно умозрительный характер ...
Собственно, для того, чтобы все это сказать, не нужно было упоминать Алберса. Но мне было очень интересно, насколько он поймет такую постановку вопроса и согласится с ней. Он понял и согласился. Как и многие наши профессионалы. Но наши получили еще советскую выучку, сегодня таких больше не выращивают. Поскольку я тоже учился в советской школе, то, теоретически, было не исключено, что эта проблема носит чисто абстрактный характер, связана со спецификой нашего мышления и уйдет вместе с уходом последних советских экспертов. Кстати, именно это мне объясняли многие экономиксисты, которые критиковали наши рассуждения в 2000-е годы.
Разговор с Алберсом меня очень вдохновил. Поскольку показал, что та проблема, которую я вынес на первое место еще почти 20 лет назад, когда только начинал думать над проблемами кризиса, проблема структурных изменений в экономике, и есть одна из главных в текущей ситуации. Разумеется, «чистые ученые» - экономиксисты, ни «настоящие», западные, ни наши (которые, с формальной точки зрения, не ученые, а аналоги пропагандистов провинциальных райкомов партии советских времен) с такой позицией никогда не согласятся. Но, в конце концов, их мнение никому особо не интересно.
Разумеется, создать на пустом месте практически новую науку, описывающую структурные взаимодействия отраслей, практически, без учета финансовых потоков (которые с точки зрения этого подхода просто инструмент такого взаимодействия) - дело очень сложное. Поскольку экспертов (в хоть сколько-нибудь массовом количестве) просто не существует. И для того, чтобы это продемонстрировать, я попытаюсь сейчас проинтерпретировать события 80-х годов с точки зрения такого подхода.
Фактически, во второй половине 70-х годов в США решили изменить структуру экономики, сделав ставку на быстрый рост нового сектора, который потом получил название «информационные технологии». Для этого были использованы чисто финансовые технологии - кредит и венчурное инвестирование. Результаты «Маккинзи», которые были приведены в нашей книге «Закат империи доллара и конец «Pax Americana», о том, что эти технологии не привели к росту производительности труда в традиционных отраслях как раз и были доказательством того, что эти финансовые потоки не вызвали структурных изменений в традиционной экономике, что новые отрасли были связаны исключительно с финансовой поддержкой, которая имела внеэкономический характер.
Разумеется, сегодня, через 30 лет, такие структурные изменения произошли, но, все равно, они, во многом, до сих пор носят искусственный характер и как только поддержка спроса прекратится, структура экономики начнет возвращаться в состояние, сильно более близкое к тому, которое было в середине 70-х годов ...
Последние новости это подтверждают. Компания «Эппл» резко сократила производство айфонов, поскольку они не находят спроса. Сергей Егишянц в своем годовом обзоре пишет о том, что это практически не скажется на уровне потребления американских домохозяйств, но лишь на скорости обновления товаров, однако это не совсем так. Дело в том, что падение совокупного спроса - это падение ВВП, то есть и доходов домохозяйств. И те, кто выпадет из состава рабочей силы (или резко сократит доходы), начнет уже и сокращать потребление. Ну, а дальше пойдет спираль падения, которая будет затрагивать все большие и большие слои населения.
В общем, как мне кажется, проблема структуры экономики, ее изменения за последние 30 лет и ее будущие изменения, является сегодня самой важной. И жаль, что ею практически никто не занимается.
http://worldcrisis.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Я тогда говорил о том, что, собственно, для нефтяных компаний цена на нефть (ну, разумеется, если речь идет не о совсем экстремальных значениях) не очень принципиальна - поскольку рост цен ведет к росту издержек, а ее снижение, соответственно - к их падению. Разумеется, для исследовательских или, скажем, инвестиционных подразделений соответствующих компаний это может быть очень важно, но отрасль в целом эту проблему легко переживет.
Собственно, нефтяная отрасль (как и любая другая, кстати) перераспределяет финансовые потоки в экономике и себе, на собственное потребление, забирает не так уж и много. Это напоминает ситуацию с проточными озерами: испарение, конечно, влияет на водяной баланс, а оно, в свою очередь, зависит от площади водного зеркала, но, основной водный поток идет транзитом. А потому, о ценах на нефть должны волноваться не столько сами нефтяники, сколько те, кто от них получает деньги (или вынимает из формальной прибыли).
А что же тогда важно для нефтяника (из биографии Алберса видно, что он, как раз, профессиональный нефтяник)? А это та доля, которую занимает нефть (ну, энергия) в стоимости товара. Я ему, собственно, вилку показал (мы за столом сидели) и сказал, что сегодня долю энергии в этой вилке можно посчитать. Но вот в результате кризиса она может измениться. И сегодня нет никаких моделей или представлений, которые бы говорили о том, вырастет ли эта доля в два раза или в три раза упадет ... Точнее, есть аргументы и в ту, и в другую сторону, но все они носят достаточно умозрительный характер ...
Собственно, для того, чтобы все это сказать, не нужно было упоминать Алберса. Но мне было очень интересно, насколько он поймет такую постановку вопроса и согласится с ней. Он понял и согласился. Как и многие наши профессионалы. Но наши получили еще советскую выучку, сегодня таких больше не выращивают. Поскольку я тоже учился в советской школе, то, теоретически, было не исключено, что эта проблема носит чисто абстрактный характер, связана со спецификой нашего мышления и уйдет вместе с уходом последних советских экспертов. Кстати, именно это мне объясняли многие экономиксисты, которые критиковали наши рассуждения в 2000-е годы.
Разговор с Алберсом меня очень вдохновил. Поскольку показал, что та проблема, которую я вынес на первое место еще почти 20 лет назад, когда только начинал думать над проблемами кризиса, проблема структурных изменений в экономике, и есть одна из главных в текущей ситуации. Разумеется, «чистые ученые» - экономиксисты, ни «настоящие», западные, ни наши (которые, с формальной точки зрения, не ученые, а аналоги пропагандистов провинциальных райкомов партии советских времен) с такой позицией никогда не согласятся. Но, в конце концов, их мнение никому особо не интересно.
Разумеется, создать на пустом месте практически новую науку, описывающую структурные взаимодействия отраслей, практически, без учета финансовых потоков (которые с точки зрения этого подхода просто инструмент такого взаимодействия) - дело очень сложное. Поскольку экспертов (в хоть сколько-нибудь массовом количестве) просто не существует. И для того, чтобы это продемонстрировать, я попытаюсь сейчас проинтерпретировать события 80-х годов с точки зрения такого подхода.
Фактически, во второй половине 70-х годов в США решили изменить структуру экономики, сделав ставку на быстрый рост нового сектора, который потом получил название «информационные технологии». Для этого были использованы чисто финансовые технологии - кредит и венчурное инвестирование. Результаты «Маккинзи», которые были приведены в нашей книге «Закат империи доллара и конец «Pax Americana», о том, что эти технологии не привели к росту производительности труда в традиционных отраслях как раз и были доказательством того, что эти финансовые потоки не вызвали структурных изменений в традиционной экономике, что новые отрасли были связаны исключительно с финансовой поддержкой, которая имела внеэкономический характер.
Разумеется, сегодня, через 30 лет, такие структурные изменения произошли, но, все равно, они, во многом, до сих пор носят искусственный характер и как только поддержка спроса прекратится, структура экономики начнет возвращаться в состояние, сильно более близкое к тому, которое было в середине 70-х годов ...
Последние новости это подтверждают. Компания «Эппл» резко сократила производство айфонов, поскольку они не находят спроса. Сергей Егишянц в своем годовом обзоре пишет о том, что это практически не скажется на уровне потребления американских домохозяйств, но лишь на скорости обновления товаров, однако это не совсем так. Дело в том, что падение совокупного спроса - это падение ВВП, то есть и доходов домохозяйств. И те, кто выпадет из состава рабочей силы (или резко сократит доходы), начнет уже и сокращать потребление. Ну, а дальше пойдет спираль падения, которая будет затрагивать все большие и большие слои населения.
В общем, как мне кажется, проблема структуры экономики, ее изменения за последние 30 лет и ее будущие изменения, является сегодня самой важной. И жаль, что ею практически никто не занимается.
http://worldcrisis.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter