31 января 2016 Живой журнал | Архив
Продолжим разговор о глобализации. На этот раз приоритет отдадим не фактическим данным, а теории.
Дано: мировая торговля, исчерпавшая возможности роста в существующих условиях.
Вопрос: какие экономические изменения способны дать новый импульс развитию глобализации?
Еще раз отмечу: речь не идет о том что, эти изменения являются следствием неких действий со стороны неких сил, способствующих глобализации. Причинно-следственные связи устанавливаются при помощи статистического аппарата, набора данных и правильного их использования. Здесь – лишь оценка того, как последние события могут повлиять на темпы глобализации.
Итак, ускорение может быть достигнуто в случаях:
1. Снижение цен на сырьевые товары.
Чем больше разница между издержками производства некоего товара внутри страны и его мировой ценой, тем более выгодной становится его покупка за рубежом. Соответственно, падение мировых цен на товары влечет за собой рост объемов трансграничной торговли.
В данном случае мы берем во внимание сырьевой аспект. Базовые материалы необходимы для производства всех без исключения материальных товаров. Цены на сырьё прозрачны и обладают сопоставимостью на длинных временных отрезках. Кроме того, амплитуда изменений цен на сырьё особенно велика. Поэтому колебания цен на сырье достаточно наглядны и без неких поправок на иные макроэкономические факторы.
Это широкий индекс цен на сырьё, рассчитываемый МВФ. Комментарии, пожалуй, не требуются.
2. Снижение цен на источники энергии
Мы выделяем цену на энергоносители по причине их особой роли в обеспечении мировой торговли. Дело в том, что перемещение товаров по земному шару – достаточно энергоёмкий процесс. А с интенсификацией глобализации удлиняются «цепочки ценности», в результате чего в процессе создания готового товара он и его компоненты требуется многократно транспортировать из одного места в другое. Низкие транспортные издержки также поощряют импортировать товар из других стран, а не производить его на родине.
В общем виде глобальный мир как более сложная система требует больше энергии на своё функционирование. Энергетические издержки на транспортировку товаров по длинным маршрутам являются одной из составляющих (не единственной) такого повышенного «аппетита».
В то же время энергетические издержки имеют вполне определенное финансовое отражение. В свою очередь, сегодня львиная доля энергетических потребностей транспорта обеспечивается за счет нефти. Не будет большим упрощением, если мы будем ориентироваться именно на нефтяные цены. Приведу график, сделанный уважаемым ugfx:
В 2005 потребленная нефть по рыночнам ценам превысила 3% мирового ВВП, в 2011-2014 эта доля стабильно превышала 4%. Отметим совпадение, приведя цитату и график из предыдущего поста на тему глобализации:
«С 1980 по 2005 – в течение четверти века – торговля/промпроизводство показывает экспоненциальный рост. С 2005 по 2010 – скажем так, за минусом кризисного провала, рост линейный и не слишком высокий. А вот со второй половины 2010 г. – рост и вовсе сменяется стагнацией. Какой-то символический прирост, конечно, есть, но он никак не может быть сравним ни с периодом 1980-2005, ни даже с более скромным участком 2005-2010».
Развитие мировой торговли на участке 2004-2007 вдобавок шло в условиях стагнации добычи нефти. После провала потребление нефти на душу достигло уровня 2004-2007 только в прошлом году. Еще раз подчеркнем – речь идет о развитии более энергоёмкой системы, и чем большей значимости она достигала, тем более чувствительной становилась к энергетическим пределам.
В случае с нефтью, как и в случае с сырьевыми товарами, мы можем говорить, что распространение глобализации столкнулось с ресурсными ограничениями. Преодолеть которые оказывается непросто.
Говоря о том, что низкие цены на энергоносители благоприятствуют развитию мировой торговли, мы должны понимать, что эти условия справедливы только в отдельно взятый момент времени. Очевидно, что уже в среднесрочной перспективе низкие цены на нефть приводят к снижению инвестиций и последующему сокращению добычи. Таким образом, «балансировка» идёт не только в пользу глобализации.
Поэтому обеспечение прочного и недорогого энергетического фундамента для роста глобализации может быть достигнуто только за счет новых технологий (какими были, например, технологии добычи нефти в плотных коллекторах США).
Однако, напомним, мы сознательно сосредотачиваемся именно на экономических аспектах. Поскольку технологические, политические и пр. имеют долгосрочный и слишком неопределенный характер.
3. Увеличение разрыва в стоимости труда
Стоимость труда – еще одна, наряду с сырьем, часть издержек производства товаров. И здесь работает то же самое правило. Чем больше разница в стоимости труда между двумя странами, тем выгоднее импортировать товар из страны с более низкой оплатой труда, а не производить его дома.
Прямое снижение уровня зарплат – вещь, практически невозможная в мало-мальски свободной стране из-за риска социальных протестов. Гораздо шире применяются косвенные способы. И среди них первое место занимает девальвация национальной валюты.
Разумеется, если мы говорим о разрыве, необходимо смотреть на динамику валют развивающихся стран против валют развитых стран.
Одна проблема индексов валют EM – базой для сравнения служит доллар США. А как же крупнейшая экономика мира – Европейский Союз? Ведь с того же 2013 евро также потерял по отношению к доллару 19% - больше, чем валютный индекс EM. Четвертая экономика мира – Япония – за это время девальвировала свою валюту на 21%. Канадский доллар и австралийский доллар в последнее время тоже сдали позиции.
С другой стороны, исходя из графика – задел для падения у валют ЕМ приличный. Мы видим только начало девальвации в Китае – второй экономики мира. Разность фаз циклов денежной политики в развитых и в развивающихся странах здесь может сыграть в пользу последних.
Мы постепенно заходим на территорию факторов, влияющих на международные финансовые потоки. Думаю, здесь уместно привести еще один график, хорошо отражающий всю глубину проблем, с которыми столкнулась глобализация.
Международное кредитование включает в себя как трансграничный кредит, так и местные займы в иностранной валюте. Конечно, мы можем указать на некоторые моменты, повлиявшие на эти результаты – в первую очередь, мощнейший рост внутреннего кредита в Китае. Только банковское кредитование увеличилось на 10,5 трлн. долларов с 2008 года.
Но это никоим образом не отменяет общую картину. Поскольку даже номинальные объемы международного кредита давно не растут. Однако подробнее этого коснемся применительно к следующему пункту.
4. Увеличение разрыва в реальной доходности капитала
Очевидно, что здесь также имеет значение разграничение на развитые и развивающиеся страны. Первые традиционно являются донорами капитала. Чем больше разница между доходностью на внутреннем рынке и на внешних, тем активнее капитал стремится в иные юрисдикции, невзирая на страновые риски.
Мы видели эти процессы в период нулевых процентных ставок (и более агрессивных методов создания избытка финансового капитала). Тогда из-за низкой доходности в зрелых экономиках денежные средства хлынули в Emerging Markets.
Хотя «хлынули» - возможно, слишком сильное слово. Речь может идти максимум о приросте +500 млрд. долларов для трансграничного кредита. По сравнению с тем, как он рос до кризиса – едва заметно.
ЕЦБ начал монетизировать долг, по сути, не так давно. И недавний рост трансграничного кредитования может быть как раз связан с его действиями. Банк Японии продолжает QE без признаков торможения и дополняет усилия снижением процентных ставок до отрицательного значения. Однако США четко обозначили разворот на ужесточение монетарной политики. И одного «обозначения» - не то что самого разворота – было достаточно, чтобы финансовые рынки EM потеряли значительную часть своей привлекательности. Скорее всего, мы увидим последствия решений ФРС уже на конец 2015 (данные на графике заканчиваются июлем 2015).
Центробанки развивающихся стран имеют возможность удержать исход международного капитала за счет поднятия ставок. И они этой возможностью воспользуются. Упомянутая выше девальвация нац. валют будет подталкивать к принятию такого решения – несмотря на очевидные негативные последствия для домашней экономики.
Как мы видим из этого графика, спред между долларовыми облигациями EM (черная линия) и корпоративными США (серая пунктирная) вырос после вошедшего в историю «tapering» Б. Бернанке. Вполне возможно его дальнейшее расширение.
В долгосрочной перспективе реальная доходность определяется темпами экономического роста страны. И здесь развивающиеся страны безусловно выигрывают у развитых. Однако рынок – штука иррациональная. Кризис только разворачивается перед нашими глазами, и бегство капиталов из развивающихся стран еще далеко не закончилось.
5. Увеличение разрыва в уровне налогообложения
Налоговая нагрузка является еще одной составляющей себестоимости товара. Кроме того, в финансовой деятельности налоговый режим также играет немаловажную роль. Чем больше разница в условиях налогообложения между двумя странами, тем более предпочтительными выглядят международные операции для частного бизнеса.
Здесь сложнее провести разграничение, подобное тому, что мы использовали в предыдущих пунктах. Можно предположить, что включение развивающихся стран в орбиту интересов предприятий из развитых рынков имеет больше смысла, чем обратное распределение ролей. Но это уже не такое строгое правило.
Чтобы оценить динамику в разнице уровня налогообложения, можно воспользоваться базой данной Doing Business. Чтобы качественно оценить эту динамику, необходимо обеспечить сопоставимость данных (например, выборка в 2006 – 174 страны, в 2016 - 56) и делать взвешивание с группировкой, на что я тратить силы совершенно не хочу. Поэтому следующий график хоть и показывает конвергенцию уровня налоговой нагрузки в разных странах, но никоим образом ее не доказывает. Как говорится, используйте его на свой страх и риск.
Однако развивающиеся страны в данном вопросе имеют козырь, который развитым странам крыть нечем. Это демографическая структура общества. Доля населения старше трудоспособного возраста в богатых странах существенно выше. И этот факт неизбежно будет влиять на уровень налогообложения. Этот тренд будет значимым еще долго - в течение ближайших десятилетий. Перевернутая «с фундамента на макушку» демографическая пирамида развитых государств будет стремится обрести равновесие – за счет стирания границ между развитым и развивающимся миром.
6. Государственная поддержка экспортных отраслей
Казалось бы, правительство забирает у каждого жителя часть доходов и пускает их на производство продукта, который будет потребляться… за ее пределами. Однако, несмотря на кажущуюся нелогичность, такая политика – явление достаточно распространенное. Вложение денег в повышение зависимости от внешней торговли – это вложение в глобализацию. Разумный образ действий в том смысле, что глобализация – это будущее. Хотя у самих государств в этом будущем положении похуже, чем сейчас…
7. Снижение импортных пошлин и нетарифных ограничений
Ну и под конец – самая очевидная мера. Импортные пошлины и являются еще одним компонентом себестоимости зарубежных товаров. Нетарифные ограничения затрудняют их доступ на внутренний рынок. Причем, в отличие от других компонентов, государство теоретически может относительно свободно управлять ими. На практике, конечно, сразу же возникают политические ограничения.
Для понимания текущего состояния дел предлагаю выдержку из World Tariff Profiles 2015, подготовленного Всемирной Торговой организацией:
«Многие аналитики обращаются в сторону нетарифных мер или облегчения торговли, поскольку номинальные пошлины кажутся слишком малыми, чтобы повлиять на что-то – 5% иногда обозначают как порог, за которым разница в номинальной ставке перестает иметь значение. Сегодня большая часть торговли «Север-Север» облагается пошлиной менее 5%, в то время как 80% экспорта из развивающихся стран на рынки развитых является беспошлинным. Учитывая, что в торговле «Юг-Юг» доминирует облагаемое по низким ставкам сырьё, таможенные пошлины кажутся скорее добавкой к торговым издержкам, нежели барьером для торговли. Исключение – некоторые специфические линейки товаров, все еще страдающие от максимальных ставок».
Но если тарифные ограничения уже не играют большой роли, то нетарифные, напротив, значительно упрочили свои позиции за кризисное время. Обратимся к еще одному документу ВТО, на этот раз к крайнему “Report On G-20 Trade Measures”:
«Тем не менее, общее число ограничительных мер, введенных экономиками G-20, продолжило расти. Из 1441 меры по ограничению торговли, включая специальные, введенной экономиками G-20 с 2008 и зафиксированной данным исследованием, только 354 были отменены к середине октября 2015.
Общее число этих ограничительных мер, всё еще действующих, сейчас составляет 1087 – более чем на 5% больше, чем в предыдущем отчете. Несмотря на призыв к экономикам G-20 убрать протекционистские меры, на деле более чем 75% таких мер, введенных с 2008, остаются в силе.
Доклад также показывает, что за отчетный период были приняты в общей сложности 62 меры, направленные на облегчение условий торговли. Среднемесячное значение – 12 – оказалось самым низким с ноября 2013».
Там же приводятся расчеты влияния ок. 40% от этих мер на мировую торговлю и экономику. В принципе, влияние небольшое – минус 0,2%. Пускай для всего списка мер это будет минус 0,4%.
Возможно, и не зря мы поместили барьеры для импорта в конец списка. С другой стороны, изменение тренда в политике протекционизма может быть хорошим индикатором новой волны глобализации.
/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Дано: мировая торговля, исчерпавшая возможности роста в существующих условиях.
Вопрос: какие экономические изменения способны дать новый импульс развитию глобализации?
Еще раз отмечу: речь не идет о том что, эти изменения являются следствием неких действий со стороны неких сил, способствующих глобализации. Причинно-следственные связи устанавливаются при помощи статистического аппарата, набора данных и правильного их использования. Здесь – лишь оценка того, как последние события могут повлиять на темпы глобализации.
Итак, ускорение может быть достигнуто в случаях:
1. Снижение цен на сырьевые товары.
Чем больше разница между издержками производства некоего товара внутри страны и его мировой ценой, тем более выгодной становится его покупка за рубежом. Соответственно, падение мировых цен на товары влечет за собой рост объемов трансграничной торговли.
В данном случае мы берем во внимание сырьевой аспект. Базовые материалы необходимы для производства всех без исключения материальных товаров. Цены на сырьё прозрачны и обладают сопоставимостью на длинных временных отрезках. Кроме того, амплитуда изменений цен на сырьё особенно велика. Поэтому колебания цен на сырье достаточно наглядны и без неких поправок на иные макроэкономические факторы.
Это широкий индекс цен на сырьё, рассчитываемый МВФ. Комментарии, пожалуй, не требуются.
2. Снижение цен на источники энергии
Мы выделяем цену на энергоносители по причине их особой роли в обеспечении мировой торговли. Дело в том, что перемещение товаров по земному шару – достаточно энергоёмкий процесс. А с интенсификацией глобализации удлиняются «цепочки ценности», в результате чего в процессе создания готового товара он и его компоненты требуется многократно транспортировать из одного места в другое. Низкие транспортные издержки также поощряют импортировать товар из других стран, а не производить его на родине.
В общем виде глобальный мир как более сложная система требует больше энергии на своё функционирование. Энергетические издержки на транспортировку товаров по длинным маршрутам являются одной из составляющих (не единственной) такого повышенного «аппетита».
В то же время энергетические издержки имеют вполне определенное финансовое отражение. В свою очередь, сегодня львиная доля энергетических потребностей транспорта обеспечивается за счет нефти. Не будет большим упрощением, если мы будем ориентироваться именно на нефтяные цены. Приведу график, сделанный уважаемым ugfx:
В 2005 потребленная нефть по рыночнам ценам превысила 3% мирового ВВП, в 2011-2014 эта доля стабильно превышала 4%. Отметим совпадение, приведя цитату и график из предыдущего поста на тему глобализации:
«С 1980 по 2005 – в течение четверти века – торговля/промпроизводство показывает экспоненциальный рост. С 2005 по 2010 – скажем так, за минусом кризисного провала, рост линейный и не слишком высокий. А вот со второй половины 2010 г. – рост и вовсе сменяется стагнацией. Какой-то символический прирост, конечно, есть, но он никак не может быть сравним ни с периодом 1980-2005, ни даже с более скромным участком 2005-2010».
Развитие мировой торговли на участке 2004-2007 вдобавок шло в условиях стагнации добычи нефти. После провала потребление нефти на душу достигло уровня 2004-2007 только в прошлом году. Еще раз подчеркнем – речь идет о развитии более энергоёмкой системы, и чем большей значимости она достигала, тем более чувствительной становилась к энергетическим пределам.
В случае с нефтью, как и в случае с сырьевыми товарами, мы можем говорить, что распространение глобализации столкнулось с ресурсными ограничениями. Преодолеть которые оказывается непросто.
Говоря о том, что низкие цены на энергоносители благоприятствуют развитию мировой торговли, мы должны понимать, что эти условия справедливы только в отдельно взятый момент времени. Очевидно, что уже в среднесрочной перспективе низкие цены на нефть приводят к снижению инвестиций и последующему сокращению добычи. Таким образом, «балансировка» идёт не только в пользу глобализации.
Поэтому обеспечение прочного и недорогого энергетического фундамента для роста глобализации может быть достигнуто только за счет новых технологий (какими были, например, технологии добычи нефти в плотных коллекторах США).
Однако, напомним, мы сознательно сосредотачиваемся именно на экономических аспектах. Поскольку технологические, политические и пр. имеют долгосрочный и слишком неопределенный характер.
3. Увеличение разрыва в стоимости труда
Стоимость труда – еще одна, наряду с сырьем, часть издержек производства товаров. И здесь работает то же самое правило. Чем больше разница в стоимости труда между двумя странами, тем выгоднее импортировать товар из страны с более низкой оплатой труда, а не производить его дома.
Прямое снижение уровня зарплат – вещь, практически невозможная в мало-мальски свободной стране из-за риска социальных протестов. Гораздо шире применяются косвенные способы. И среди них первое место занимает девальвация национальной валюты.
Разумеется, если мы говорим о разрыве, необходимо смотреть на динамику валют развивающихся стран против валют развитых стран.
Одна проблема индексов валют EM – базой для сравнения служит доллар США. А как же крупнейшая экономика мира – Европейский Союз? Ведь с того же 2013 евро также потерял по отношению к доллару 19% - больше, чем валютный индекс EM. Четвертая экономика мира – Япония – за это время девальвировала свою валюту на 21%. Канадский доллар и австралийский доллар в последнее время тоже сдали позиции.
С другой стороны, исходя из графика – задел для падения у валют ЕМ приличный. Мы видим только начало девальвации в Китае – второй экономики мира. Разность фаз циклов денежной политики в развитых и в развивающихся странах здесь может сыграть в пользу последних.
Мы постепенно заходим на территорию факторов, влияющих на международные финансовые потоки. Думаю, здесь уместно привести еще один график, хорошо отражающий всю глубину проблем, с которыми столкнулась глобализация.
Международное кредитование включает в себя как трансграничный кредит, так и местные займы в иностранной валюте. Конечно, мы можем указать на некоторые моменты, повлиявшие на эти результаты – в первую очередь, мощнейший рост внутреннего кредита в Китае. Только банковское кредитование увеличилось на 10,5 трлн. долларов с 2008 года.
Но это никоим образом не отменяет общую картину. Поскольку даже номинальные объемы международного кредита давно не растут. Однако подробнее этого коснемся применительно к следующему пункту.
4. Увеличение разрыва в реальной доходности капитала
Очевидно, что здесь также имеет значение разграничение на развитые и развивающиеся страны. Первые традиционно являются донорами капитала. Чем больше разница между доходностью на внутреннем рынке и на внешних, тем активнее капитал стремится в иные юрисдикции, невзирая на страновые риски.
Мы видели эти процессы в период нулевых процентных ставок (и более агрессивных методов создания избытка финансового капитала). Тогда из-за низкой доходности в зрелых экономиках денежные средства хлынули в Emerging Markets.
Хотя «хлынули» - возможно, слишком сильное слово. Речь может идти максимум о приросте +500 млрд. долларов для трансграничного кредита. По сравнению с тем, как он рос до кризиса – едва заметно.
ЕЦБ начал монетизировать долг, по сути, не так давно. И недавний рост трансграничного кредитования может быть как раз связан с его действиями. Банк Японии продолжает QE без признаков торможения и дополняет усилия снижением процентных ставок до отрицательного значения. Однако США четко обозначили разворот на ужесточение монетарной политики. И одного «обозначения» - не то что самого разворота – было достаточно, чтобы финансовые рынки EM потеряли значительную часть своей привлекательности. Скорее всего, мы увидим последствия решений ФРС уже на конец 2015 (данные на графике заканчиваются июлем 2015).
Центробанки развивающихся стран имеют возможность удержать исход международного капитала за счет поднятия ставок. И они этой возможностью воспользуются. Упомянутая выше девальвация нац. валют будет подталкивать к принятию такого решения – несмотря на очевидные негативные последствия для домашней экономики.
Как мы видим из этого графика, спред между долларовыми облигациями EM (черная линия) и корпоративными США (серая пунктирная) вырос после вошедшего в историю «tapering» Б. Бернанке. Вполне возможно его дальнейшее расширение.
В долгосрочной перспективе реальная доходность определяется темпами экономического роста страны. И здесь развивающиеся страны безусловно выигрывают у развитых. Однако рынок – штука иррациональная. Кризис только разворачивается перед нашими глазами, и бегство капиталов из развивающихся стран еще далеко не закончилось.
5. Увеличение разрыва в уровне налогообложения
Налоговая нагрузка является еще одной составляющей себестоимости товара. Кроме того, в финансовой деятельности налоговый режим также играет немаловажную роль. Чем больше разница в условиях налогообложения между двумя странами, тем более предпочтительными выглядят международные операции для частного бизнеса.
Здесь сложнее провести разграничение, подобное тому, что мы использовали в предыдущих пунктах. Можно предположить, что включение развивающихся стран в орбиту интересов предприятий из развитых рынков имеет больше смысла, чем обратное распределение ролей. Но это уже не такое строгое правило.
Чтобы оценить динамику в разнице уровня налогообложения, можно воспользоваться базой данной Doing Business. Чтобы качественно оценить эту динамику, необходимо обеспечить сопоставимость данных (например, выборка в 2006 – 174 страны, в 2016 - 56) и делать взвешивание с группировкой, на что я тратить силы совершенно не хочу. Поэтому следующий график хоть и показывает конвергенцию уровня налоговой нагрузки в разных странах, но никоим образом ее не доказывает. Как говорится, используйте его на свой страх и риск.
Однако развивающиеся страны в данном вопросе имеют козырь, который развитым странам крыть нечем. Это демографическая структура общества. Доля населения старше трудоспособного возраста в богатых странах существенно выше. И этот факт неизбежно будет влиять на уровень налогообложения. Этот тренд будет значимым еще долго - в течение ближайших десятилетий. Перевернутая «с фундамента на макушку» демографическая пирамида развитых государств будет стремится обрести равновесие – за счет стирания границ между развитым и развивающимся миром.
6. Государственная поддержка экспортных отраслей
Казалось бы, правительство забирает у каждого жителя часть доходов и пускает их на производство продукта, который будет потребляться… за ее пределами. Однако, несмотря на кажущуюся нелогичность, такая политика – явление достаточно распространенное. Вложение денег в повышение зависимости от внешней торговли – это вложение в глобализацию. Разумный образ действий в том смысле, что глобализация – это будущее. Хотя у самих государств в этом будущем положении похуже, чем сейчас…
7. Снижение импортных пошлин и нетарифных ограничений
Ну и под конец – самая очевидная мера. Импортные пошлины и являются еще одним компонентом себестоимости зарубежных товаров. Нетарифные ограничения затрудняют их доступ на внутренний рынок. Причем, в отличие от других компонентов, государство теоретически может относительно свободно управлять ими. На практике, конечно, сразу же возникают политические ограничения.
Для понимания текущего состояния дел предлагаю выдержку из World Tariff Profiles 2015, подготовленного Всемирной Торговой организацией:
«Многие аналитики обращаются в сторону нетарифных мер или облегчения торговли, поскольку номинальные пошлины кажутся слишком малыми, чтобы повлиять на что-то – 5% иногда обозначают как порог, за которым разница в номинальной ставке перестает иметь значение. Сегодня большая часть торговли «Север-Север» облагается пошлиной менее 5%, в то время как 80% экспорта из развивающихся стран на рынки развитых является беспошлинным. Учитывая, что в торговле «Юг-Юг» доминирует облагаемое по низким ставкам сырьё, таможенные пошлины кажутся скорее добавкой к торговым издержкам, нежели барьером для торговли. Исключение – некоторые специфические линейки товаров, все еще страдающие от максимальных ставок».
Но если тарифные ограничения уже не играют большой роли, то нетарифные, напротив, значительно упрочили свои позиции за кризисное время. Обратимся к еще одному документу ВТО, на этот раз к крайнему “Report On G-20 Trade Measures”:
«Тем не менее, общее число ограничительных мер, введенных экономиками G-20, продолжило расти. Из 1441 меры по ограничению торговли, включая специальные, введенной экономиками G-20 с 2008 и зафиксированной данным исследованием, только 354 были отменены к середине октября 2015.
Общее число этих ограничительных мер, всё еще действующих, сейчас составляет 1087 – более чем на 5% больше, чем в предыдущем отчете. Несмотря на призыв к экономикам G-20 убрать протекционистские меры, на деле более чем 75% таких мер, введенных с 2008, остаются в силе.
Доклад также показывает, что за отчетный период были приняты в общей сложности 62 меры, направленные на облегчение условий торговли. Среднемесячное значение – 12 – оказалось самым низким с ноября 2013».
Там же приводятся расчеты влияния ок. 40% от этих мер на мировую торговлю и экономику. В принципе, влияние небольшое – минус 0,2%. Пускай для всего списка мер это будет минус 0,4%.
Возможно, и не зря мы поместили барьеры для импорта в конец списка. С другой стороны, изменение тренда в политике протекционизма может быть хорошим индикатором новой волны глобализации.
/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter