15 июня 2016
14 июня Минфин предоставил данные об исполнении федерального бюджета за первые пять месяцев 2016 года. Согласно озвученной информации, доходы за январь-май составили 4,64 трлн рублей, из которых нефтегазовые доходы составили рекордно низкие за последние годы 36,2% — всего лишь 1,68 трлн. Расходы же составили 6,13 трлн рублей, следовательно, дефицит бюджета на данный момент уже достиг 1,49 трлн.
При этом 96% этого дефицита финансируется за счет внутренних источников — и 780 млрд из 1426 пришлось на средства, щедрой рукой зачерпнутые из Резервного фонда. Казалось бы, в целом это нормально, ведь такова суть Резервного фонда — он формируется за счет нефтегазовых сверхдоходов и расходуется, когда объем поступлений в бюджет недостаточен для обеспечения нефтегазового трансферта. Проблема в другом — на момент 1 января 2016 года средства фонда насчитывали 3,64057 трлн рублей, а сейчас, к началу июня, там осталось уже всего 2,55106 трлн, что является минимумом за последние три с половиной года. И дело в том, что даже если бюджет в 2016 году будет сведен в соответствии с уточненной бюджетной росписью, во что не верит сейчас даже МинФин, такими темпами уже к концу 2016 года средств в Резервном фонде останется в лучшем случае менее полутора триллионов рублей, а год спустя «кубышка» и вовсе опустеет, поскольку дефицит в 2017 году также составит не менее 2 трлн рублей даже при условии секвестирования бюджета.
Такие цифры, к тому же, имеют в основе своей оптимистичные предположения о полном оправдании всех надежд, возлагающихся на программу «большой» приватизации — «Роснефть», «Башнефть» и «АЛРОСА», согласно заявлению министра финансов Антона Силуанова, должны с учетом премии за риск принести бюджету чуть более 1 триллиона рублей. Также учитывается возможность реализации Россией оставшейся части потенциального объема предложения евробондов, которые вдобавок к уже привлеченным средствам могут принести еще порядка 80 миллиардов рублей.
Однако, как говорилось выше, реальные цифры исполнения бюджета проекту и бюджетной росписи соответствовать будут едва ли, и дефицит не удержится в пределах заявленных в начале года 3% ВВП — ведь план сокращения бюджетных расходов в этом году за девять месяцев обсуждений так и не был утвержден, а цена на нефть по умеренно пессимистичному прогнозу ЦБ во второй половине года также не превысит 50 долларов за баррель, что ударит по нефтегазовым доходам — и по прогнозам разница между доходами и расходами бюджета составит почти 3 триллиона рублей, или почти 4% валового внутреннего продукта.
С учетом такого положения дел к концу 2017 года денег в резервном фонде не останется практически гарантированно — и даже маловероятный второй раунд приватизации (гипотетически кандидатами могли бы стать «ВТБ», «РЖД», «Аэрофлот» и еще ряд компаний), скорее всего, дела не поправил бы, так как нежелание государства расставаться с контрольными пакетами в стратегических предприятиях вряд ли позволило бы рассчитывать на кардинально меняющие ситуацию объемы привлекаемых средств.
Если исходить из хотя бы относительной неприкосновенности средств Фонда национального благосостояния, то, скорее всего, складывающаяся ситуация поставит правительство перед фактом почти неизбежного наращивания госдолга — благо, здесь, казалось бы, есть где развернуться, ведь на данный момент он остается отметке в 10-11% ВВП, если не учитывать государственные гарантии, и даже эмиссия облигаций на всю сумму предполагаемого бюджетного дефицита все еще позволит этому соотношению остаться на комфортном для страны уровне.
Не стоит, однако, забывать, что помимо стремительного снижения степени защищенности российской бюджетной системы от внешней конъюнктуры, в активном расходовании средств из Резервного фонда есть еще один существенный минус — такой масштабный выброс рублей в финансовую систему приведет к необходимости усиленного контроля со стороны ЦБ, который должен будет абсорбировать растущий избыток рублевой ликвидности, что выльется в гораздо более длительный срок поддержания максимально жесткой денежно-кредитной политики в целях избежания бесконтрольного разгона инфляционных процессов, что не может положительно отразиться на экономике, и так по большей части уже не первый квартал находящейся в режиме кредитной диеты, и какими инструментами собирается пользоваться регулятор, чтобы в таких условиях поддерживать восстановление экономического роста — вопрос исключительно интересный.
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter