16 августа 2016 The Economist
Американской экономике нужен пример для подражания, но, увы, легенда из мира инвестиций для этого не подходит.
Уоррен Баффет уже давно увяз в политике. В середине 1970-х он пристрастился к эксклюзивным званым обедам в Вашингтоне. В 1980-х он целую неделю играл в гольф с Рональдом Рейганом. В 2013 году он помог Арнольду Шварценеггеру стать губернатором Калифорнии, а в 2008 году и Джон Маккейн и Барак Обама намекали на то, что Баффет может стать их секретарем Казначейства.
В этом году самый знаменитый инвестор Америки громко высказывался на разные политические темы, демонстрируя свои убеждения с "левым" уклоном. В своих ежегодных письмах к инвесторам он обычно ограничивается простонародными шутками и обсуждением резервных коэффициентов страховых компаний, но на этот раз он посвятил его ярому отрицанию унылых настроений в обществе. "На протяжении 240 лет все, кто делал ставу против Америки об этом горько пожалели", - заявил он. Первого августа Баффет выступал вместе с Хиллари Клинтон в Омахе и задал изрядную трепку Дональду Трампу, раскритиковав в пух и прах его послужной список в бизнесе.
Итак, Баффет вмешивается в политику все чаще, а его слова и комментарии воспринимаются с каждым разом все серьезнее. Отчасти это объясняется его финансовым могуществом. Его инвестиционная компания Berkshire Hathaway стоит 363 млрд долларов и входит в шестерку самых дорогих компаний. Он по меньшей мере в двадцать раз богаче Трампа. Также не последнюю роль сыграла и популярность Баффета: в апреле на ежегодное собрание акционеров приехало 40 тыс. человек, а двадцать лет назад едва набиралось пять тысяч. После смерти Стива Джобса, основателя Apple, Баффет, по сути, стал единственным героем крупного американского бизнеса. Он олицетворяет собой ностальгию по капитализму с человеческим лицом.
И все же Баффет не так уж безгрешен, как хочет казаться. Да, он стремится действовать в собственных интересах и при этом не выходить за рамки закона, но если бы все компании в Америке последовали его примеру, лучше не стало бы. Возьмем, к примеру, его известную симпатию к простым рабочим. В 2013 году компания Berkshire заключила партнерское соглашение с 3G - это бразильская фирма, занимающаяся выкупом контрольных пакетов акций и не щадящая своих новых подопечных. После того, как в прошлом году 3G осуществила слияние с Kraft and Heinz (Berkshire принадлежит 27% новой объединенной компании), численность сотрудников сократилась на одну десятую.
В прошлом году основатель хедж фонда Даниэль Лоеб жестко раскритиковал Баффета, заявив, что его слова расходятся с делом. "Он думает, что все должны платить больше налогов, но при этом с удовольствием уклоняется от них", - заявил он. И Лоеб прав: налоговые выплаты Berkshire сократились относительно прибылей компании. В прошлом году по наиболее справедливым критериям, она уплатила в казну около 13% своих прибылей до налогообложения и, таким образом, вошла в число крупных налогоплательщиков с самым легким налоговым бременем.
Г-н Баффет громко критикует Уолл-стрит, но во время кризиса 2008 года он вступился за Goldman Sachs. Berkshire также был ключевым акционером Moody’s, кредитного агентства, оказавшегося в эпицентре кризиса субстандартного кредитования. Более того, он и сам работает в сфере финансовых услуг, в первую очередь в страховании, также его компании принадлежат активы на 250 млрд долларов и 10% Wells Fargo, крупнейшего американского банка по рыночной стоимости Однако национальные регулирующие органы не сочли его портфель системно значимым.
Баффет часто высказывал достаточно категоричное мнение о том, как следует управлять компаниями; в прошлом месяце он присоединился к 12 другим директорам, требуя оптимизации системы управления. По одной из представленных рекомендаций корпоративный бухгалтерский учет должен основываться на общепринятых принципах бухучета (GAAP). Между тем Berkshire побуждает инвесторов использовать собственную методологию, основанную на принципе "внутренней ценности". Первая жена Баффета входила в совет директоров Berkshire вплоть до 2004 года - пока смерть не разлучила их; а новым председателем, вероятно, станет его сын.
Такие противоречия неизбежно случаются за долгую и активную деловую жизнь. Но есть и другая проблема: любовь Баффета к олигополиям. Разочаровавшись в прибылях от текстильной промышленности в 1960-х и 1970-х, а затем от обувной промышленности и авиаперевозок, он пришел к выводу, что его компания должна вкладывать деньги не просто в бизнес, а во "франшизы", которые защищены от конкуренции. В 1980-х и 1990-х он сделал ставку на бренды с мировым именем, такие как Gillette и Coca-Cola (а также крупнейший в Омахе магазин мебели, контролирующий две трети рынка). Сейчас Berkshire охватывает целый ряд микро-монополий, например, по производству униформы для тюремной охраны, а также крупные компании с признаками олигополий - коммунальные службы, железные дороги, производство товаров повседневного спроса.
Многие инвесторы последовали его примеру, и американская экономика постепенно "баффетизировалась". Среди инвесторов бытует твердое убеждение, что нужно непременно иметь стабильный бизнес с высокими прибылями, большой долей рынка и не требующий больших вложений. Управленцы выполнили свою домашнюю работу. С 1990-х две трети из 900 ведущих отраслей в Америке стали более концентрированным. В прошлом году компании S&P 500 реинвестировали только 45% от генерируемого ими потока денежных средств. В приоритете защита рентабельности и сокращение затрат. В результате страдает экономический рост.
Баффет, как Джобс, судя по всему, сумел создать вокруг себя поле искаженной реальности, от которого отскакивает любая критика. В книжных магазинах на каждую комии авто-агигографии Трампа "Искусство сделки" или авто-порнографии Ким Кардашьян "Селфи", найдется несколько поклонников любителя гавайской гитары из Небраски, читающего бухгалтерские отчеты для развлечения. Для этих инвесторов карьера Баффета - безусловный триумф. Совокупная годовая доходность Berkshire с 1965 года составляет 21% - это в два раза больше индекса S&P 500. Отчасти стратегия Баффета могла бы пойти на пользу общество - например, долгосрочные инвестиции в акции. Кроме того, у него чутье на недобросовестное поведение, в качестве примера можно привести производителя лекарств Valeant, которая нажила себе неприятностей. Его желание передать большую часть своего состояния в благотворительный фонд - тоже пример для подражания.
И все же он далеко не идеальное воплощение капитализма, к которому мы все должны стремиться. Он осторожный, в основе своей этичный накопитель капиталов, инвестированных в традиционный бизнес, желательно с признаками олигополии, а Америке сейчас нужна готовность рисковать, низкие цены, большие инвестиции и гораздо больше здоровой конкуренции. Вряд ли вы найдете что-то об этом в письмах Баффета акционерам.
http://www.economist.com/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Уоррен Баффет уже давно увяз в политике. В середине 1970-х он пристрастился к эксклюзивным званым обедам в Вашингтоне. В 1980-х он целую неделю играл в гольф с Рональдом Рейганом. В 2013 году он помог Арнольду Шварценеггеру стать губернатором Калифорнии, а в 2008 году и Джон Маккейн и Барак Обама намекали на то, что Баффет может стать их секретарем Казначейства.
В этом году самый знаменитый инвестор Америки громко высказывался на разные политические темы, демонстрируя свои убеждения с "левым" уклоном. В своих ежегодных письмах к инвесторам он обычно ограничивается простонародными шутками и обсуждением резервных коэффициентов страховых компаний, но на этот раз он посвятил его ярому отрицанию унылых настроений в обществе. "На протяжении 240 лет все, кто делал ставу против Америки об этом горько пожалели", - заявил он. Первого августа Баффет выступал вместе с Хиллари Клинтон в Омахе и задал изрядную трепку Дональду Трампу, раскритиковав в пух и прах его послужной список в бизнесе.
Итак, Баффет вмешивается в политику все чаще, а его слова и комментарии воспринимаются с каждым разом все серьезнее. Отчасти это объясняется его финансовым могуществом. Его инвестиционная компания Berkshire Hathaway стоит 363 млрд долларов и входит в шестерку самых дорогих компаний. Он по меньшей мере в двадцать раз богаче Трампа. Также не последнюю роль сыграла и популярность Баффета: в апреле на ежегодное собрание акционеров приехало 40 тыс. человек, а двадцать лет назад едва набиралось пять тысяч. После смерти Стива Джобса, основателя Apple, Баффет, по сути, стал единственным героем крупного американского бизнеса. Он олицетворяет собой ностальгию по капитализму с человеческим лицом.
И все же Баффет не так уж безгрешен, как хочет казаться. Да, он стремится действовать в собственных интересах и при этом не выходить за рамки закона, но если бы все компании в Америке последовали его примеру, лучше не стало бы. Возьмем, к примеру, его известную симпатию к простым рабочим. В 2013 году компания Berkshire заключила партнерское соглашение с 3G - это бразильская фирма, занимающаяся выкупом контрольных пакетов акций и не щадящая своих новых подопечных. После того, как в прошлом году 3G осуществила слияние с Kraft and Heinz (Berkshire принадлежит 27% новой объединенной компании), численность сотрудников сократилась на одну десятую.
В прошлом году основатель хедж фонда Даниэль Лоеб жестко раскритиковал Баффета, заявив, что его слова расходятся с делом. "Он думает, что все должны платить больше налогов, но при этом с удовольствием уклоняется от них", - заявил он. И Лоеб прав: налоговые выплаты Berkshire сократились относительно прибылей компании. В прошлом году по наиболее справедливым критериям, она уплатила в казну около 13% своих прибылей до налогообложения и, таким образом, вошла в число крупных налогоплательщиков с самым легким налоговым бременем.
Г-н Баффет громко критикует Уолл-стрит, но во время кризиса 2008 года он вступился за Goldman Sachs. Berkshire также был ключевым акционером Moody’s, кредитного агентства, оказавшегося в эпицентре кризиса субстандартного кредитования. Более того, он и сам работает в сфере финансовых услуг, в первую очередь в страховании, также его компании принадлежат активы на 250 млрд долларов и 10% Wells Fargo, крупнейшего американского банка по рыночной стоимости Однако национальные регулирующие органы не сочли его портфель системно значимым.
Баффет часто высказывал достаточно категоричное мнение о том, как следует управлять компаниями; в прошлом месяце он присоединился к 12 другим директорам, требуя оптимизации системы управления. По одной из представленных рекомендаций корпоративный бухгалтерский учет должен основываться на общепринятых принципах бухучета (GAAP). Между тем Berkshire побуждает инвесторов использовать собственную методологию, основанную на принципе "внутренней ценности". Первая жена Баффета входила в совет директоров Berkshire вплоть до 2004 года - пока смерть не разлучила их; а новым председателем, вероятно, станет его сын.
Такие противоречия неизбежно случаются за долгую и активную деловую жизнь. Но есть и другая проблема: любовь Баффета к олигополиям. Разочаровавшись в прибылях от текстильной промышленности в 1960-х и 1970-х, а затем от обувной промышленности и авиаперевозок, он пришел к выводу, что его компания должна вкладывать деньги не просто в бизнес, а во "франшизы", которые защищены от конкуренции. В 1980-х и 1990-х он сделал ставку на бренды с мировым именем, такие как Gillette и Coca-Cola (а также крупнейший в Омахе магазин мебели, контролирующий две трети рынка). Сейчас Berkshire охватывает целый ряд микро-монополий, например, по производству униформы для тюремной охраны, а также крупные компании с признаками олигополий - коммунальные службы, железные дороги, производство товаров повседневного спроса.
Многие инвесторы последовали его примеру, и американская экономика постепенно "баффетизировалась". Среди инвесторов бытует твердое убеждение, что нужно непременно иметь стабильный бизнес с высокими прибылями, большой долей рынка и не требующий больших вложений. Управленцы выполнили свою домашнюю работу. С 1990-х две трети из 900 ведущих отраслей в Америке стали более концентрированным. В прошлом году компании S&P 500 реинвестировали только 45% от генерируемого ими потока денежных средств. В приоритете защита рентабельности и сокращение затрат. В результате страдает экономический рост.
Баффет, как Джобс, судя по всему, сумел создать вокруг себя поле искаженной реальности, от которого отскакивает любая критика. В книжных магазинах на каждую комии авто-агигографии Трампа "Искусство сделки" или авто-порнографии Ким Кардашьян "Селфи", найдется несколько поклонников любителя гавайской гитары из Небраски, читающего бухгалтерские отчеты для развлечения. Для этих инвесторов карьера Баффета - безусловный триумф. Совокупная годовая доходность Berkshire с 1965 года составляет 21% - это в два раза больше индекса S&P 500. Отчасти стратегия Баффета могла бы пойти на пользу общество - например, долгосрочные инвестиции в акции. Кроме того, у него чутье на недобросовестное поведение, в качестве примера можно привести производителя лекарств Valeant, которая нажила себе неприятностей. Его желание передать большую часть своего состояния в благотворительный фонд - тоже пример для подражания.
И все же он далеко не идеальное воплощение капитализма, к которому мы все должны стремиться. Он осторожный, в основе своей этичный накопитель капиталов, инвестированных в традиционный бизнес, желательно с признаками олигополии, а Америке сейчас нужна готовность рисковать, низкие цены, большие инвестиции и гораздо больше здоровой конкуренции. Вряд ли вы найдете что-то об этом в письмах Баффета акционерам.
http://www.economist.com/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter