29 сентября 2016 Живой журнал Лежава Александр
За последние годы российская публика уже привыкла к регулярным появлениям сообщений о том, что Банк России отозвал лицензии у очередных коммерческих банков. Когда их единицы, это может восприниматься как шок, когда их десятки, то это становится обыденностью, но когда счет идет на сотни, это уже переходит в разряд статистики. Не для тех, естественно, кто там работал или держал свои средства, а для далеких от финансово-банковского сектора лиц. К тому же мегарегулятор, хвастаясь своими «успехами» в «расчистке» российской банковской системы, указывал, что активы банков, у которых были отозваны лицензии, составляли какие-то 3% от совокупных активов банковской системы. На этом безрадостном фоне западная банковская система выглядит прочной и надежной как скала. Проблема лишь в том, что это лишь внешне кажущаяся надежность.
Естественно руководство банков, если ему задать вопрос о наличии «дыры», будет все отрицать и рассказывать о надежности своего кредитного учреждения и получаемых им прибылях, но вряд ли это будет всей правдой в подавляющем большинстве случаев, если копнуть чуть глубже. Практический опыт свидетельствует, что в современных условиях вне зависимости от местопребывания банка – в России ли, Японии, Китае, Европе, США или где-то еще – существует довольно простая зависимость: чем больше банк, тем большего размера у него есть «дыра». Она может в том или ином виде присутствовать непосредственно в балансе банка, но, поскольку это портит его восприятие сторонними участниками рынка, ее обычно стремятся либо спрятать с помощью разнообразных, в том числе бухгалтерских, ухищрений, либо тем или иным образом вывести за баланс.
Другим показательным моментом, по которому можно судить о состоянии банка, является то, насколько его руководство старается убедить окружающих, что дела в кредитном учреждении продолжают идти нормально. Чем хуже положение, тем больше появляется заявлений представителей руководства о том, что у банка отсутствуют проблемы, и он продолжает работать в обычном режиме. Это уже явный признак того, что оттуда стоит уносить ноги, пока еще не стало слишком поздно. Когда все нормально, то говорить об этом банку нет особой нужды. Ни в России, ни за рубежом. Примеров тому множество. Один из самых показательных – заявление в июне 2008 года главы американского банка Lehman Brothers Фульда, что у банка есть «миллиарды в высоколиквидных активах». Как хорошо известно, уже в сентябре того же года Lehman Brothers (и это не те десятки российских банков, у которых за последние несколько лет при новом руководстве мегарегулятора были отозваны лицензии) прекратил свое существование и был назван спусковым крючком острой фазы кризиса 2008 года.
Сейчас история фактически повторяется. Разница лишь в том, что солирует не руководитель довольно крупного американского банка, а глава крупнейшего немецкого и по совместительству одного из двух десятков ведущих транснациональных банков - Deutsche Bank-а. Слова Крайана в сентябре 2016-го почти слово в слово повторяют Фульда: Deutsche Bank располагает «комфортным запасом свободной ликвидности». Когда банкиры начинают публично заявлять, как у их банка хорошо обстоят дела, то в недалеком будущем стоит ожидать появления сообщений, что банк приостановил осуществление операций из-за «компьютерного» сбоя.
В случае с Deutsche Bank-ом все еще хуже. Комментировать его положение и «надежность» уже начали канцлер Германии, а также главы Европейского центрального банка и Международного валютного фонда. Общий лейтмотив, что у банка все хорошо, и помощь ему не нужна. Это явное свидетельство того, что положение ведущего немецкого банка действительно стало критическим, и официальные лица четко следуют совету своего коллеги, четко сформулировавшего, что когда дело становится по-настоящему серьезным, необходимо лгать.
Последствия в случае краха Deutsche Bank-а скорее всего будут многократно более тяжелыми по своим последствиям, чем катастрофа Lehman Brothers в 2008-ом. Однако немецкий банк не одинок в своих проблемах. Практически весь европейский финансовый сектор находится в чрезвычайно нестабильном положении, а ситуация с немецким Commerzbank-ом или швейцарским Credit Suisse, не говоря уж об итальянских банках, лишь немногим лучше, чем у Deutsche Bank-а. Да и у американцев дела обстоят не лучше.
Российский банковский сектор тесно связан с западными банками. Российские банки, по крайней мере крупные, хранят валюту своих клиентов и свою собственную на корреспондентских счетах, открытых в западных банках, в том числе в упомянутых выше. Крах западных банков скорее всего будет представлять собой серьезнейший удар по устойчивости и стабильности ведущих российских банков и банковской системы в целом. Поскольку финансовый крах на Западе в нынешних условиях может произойти практически в любой момент и неизбежно ударит по российской банковской системе, для сохранения собственных сбережений и душевного спокойствия имеет смысл держаться как можно дальше от современной финансовой системы, а для предотвращения возможных негативных последствий, связанных с потерей доверия участниками рынка к необеспеченным бумажным валютам, держать свои средства в реальных материальных активах и прежде всего в традиционных деньгах – физическом золоте и серебре.
/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Естественно руководство банков, если ему задать вопрос о наличии «дыры», будет все отрицать и рассказывать о надежности своего кредитного учреждения и получаемых им прибылях, но вряд ли это будет всей правдой в подавляющем большинстве случаев, если копнуть чуть глубже. Практический опыт свидетельствует, что в современных условиях вне зависимости от местопребывания банка – в России ли, Японии, Китае, Европе, США или где-то еще – существует довольно простая зависимость: чем больше банк, тем большего размера у него есть «дыра». Она может в том или ином виде присутствовать непосредственно в балансе банка, но, поскольку это портит его восприятие сторонними участниками рынка, ее обычно стремятся либо спрятать с помощью разнообразных, в том числе бухгалтерских, ухищрений, либо тем или иным образом вывести за баланс.
Другим показательным моментом, по которому можно судить о состоянии банка, является то, насколько его руководство старается убедить окружающих, что дела в кредитном учреждении продолжают идти нормально. Чем хуже положение, тем больше появляется заявлений представителей руководства о том, что у банка отсутствуют проблемы, и он продолжает работать в обычном режиме. Это уже явный признак того, что оттуда стоит уносить ноги, пока еще не стало слишком поздно. Когда все нормально, то говорить об этом банку нет особой нужды. Ни в России, ни за рубежом. Примеров тому множество. Один из самых показательных – заявление в июне 2008 года главы американского банка Lehman Brothers Фульда, что у банка есть «миллиарды в высоколиквидных активах». Как хорошо известно, уже в сентябре того же года Lehman Brothers (и это не те десятки российских банков, у которых за последние несколько лет при новом руководстве мегарегулятора были отозваны лицензии) прекратил свое существование и был назван спусковым крючком острой фазы кризиса 2008 года.
Сейчас история фактически повторяется. Разница лишь в том, что солирует не руководитель довольно крупного американского банка, а глава крупнейшего немецкого и по совместительству одного из двух десятков ведущих транснациональных банков - Deutsche Bank-а. Слова Крайана в сентябре 2016-го почти слово в слово повторяют Фульда: Deutsche Bank располагает «комфортным запасом свободной ликвидности». Когда банкиры начинают публично заявлять, как у их банка хорошо обстоят дела, то в недалеком будущем стоит ожидать появления сообщений, что банк приостановил осуществление операций из-за «компьютерного» сбоя.
В случае с Deutsche Bank-ом все еще хуже. Комментировать его положение и «надежность» уже начали канцлер Германии, а также главы Европейского центрального банка и Международного валютного фонда. Общий лейтмотив, что у банка все хорошо, и помощь ему не нужна. Это явное свидетельство того, что положение ведущего немецкого банка действительно стало критическим, и официальные лица четко следуют совету своего коллеги, четко сформулировавшего, что когда дело становится по-настоящему серьезным, необходимо лгать.
Последствия в случае краха Deutsche Bank-а скорее всего будут многократно более тяжелыми по своим последствиям, чем катастрофа Lehman Brothers в 2008-ом. Однако немецкий банк не одинок в своих проблемах. Практически весь европейский финансовый сектор находится в чрезвычайно нестабильном положении, а ситуация с немецким Commerzbank-ом или швейцарским Credit Suisse, не говоря уж об итальянских банках, лишь немногим лучше, чем у Deutsche Bank-а. Да и у американцев дела обстоят не лучше.
Российский банковский сектор тесно связан с западными банками. Российские банки, по крайней мере крупные, хранят валюту своих клиентов и свою собственную на корреспондентских счетах, открытых в западных банках, в том числе в упомянутых выше. Крах западных банков скорее всего будет представлять собой серьезнейший удар по устойчивости и стабильности ведущих российских банков и банковской системы в целом. Поскольку финансовый крах на Западе в нынешних условиях может произойти практически в любой момент и неизбежно ударит по российской банковской системе, для сохранения собственных сбережений и душевного спокойствия имеет смысл держаться как можно дальше от современной финансовой системы, а для предотвращения возможных негативных последствий, связанных с потерей доверия участниками рынка к необеспеченным бумажным валютам, держать свои средства в реальных материальных активах и прежде всего в традиционных деньгах – физическом золоте и серебре.
/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter