27 октября 2016 The Telegraph
Отток капитала из Китая усиливается, и его темп достиг самых высоких значений с момента валютной паники, случившейся в начале этого года.
Последний кредитный цикл, длящийся уже 18 месяцев, уже прошел свой пик. Пекин вынужден был надавить на тормоза, чтобы взять под контроль непомерный спекулятивный ажиотаж в секторе недвижимости, который случился благодаря деятельному участию самих властей.
Случившееся в Китае ошеломляет, хотя Премьер Ли Кэцян сам неоднократно предупреждал, что избыточное кредитование опасно, и оно в конечном итоге приведет страну в ловушку средних доходов.
В какой-то момент между началом и серединой 2017 года станет понятно, что экономика Китая замедляется, а лежащее в ее основе “качество роста” стало еще хуже. “Мы думаем, что восстановление выдохнется в начале следующего года,” говорит Чанг Лиу из компании Capital Economics.
Этот цикл роста и замедления – ставший привычными для всех – совпадает по времени с зарождающимся глобальным сквизом ликвидности, о чем намекает рост ставок по долларовому LIBOR и по евродоллару. Повышение ставки Федеральным резервом только подольет масла в огонь.
Поскольку отскок цен на товарном рынке случился по большей части за счет спроса со стороны промышленности Китая и китайского строительного сектора — а также на трогательной вере в то, что экономика этой страны волшебным образом без проблем проследует через 2017 год — грядущее замедление предвещает беду.
Стресс заметен уже сейчас по счету движения капитала. Morgan Stanley полагает, что чистый отток капитала из страны в сентябре составил $44 млрд. Capital Economics считает, что эта цифра ближе к $55 млрд. Часть этих средств покинула страну посредством покупки иностранных ценных бумаг через Shanghai-Hong Kong Stock Connect Scheme.
Пока отток капитала не сравним с тем, что случилась в конце прошлого года, когда поднятие ставки Федрезервом вызвало бегство капитала из Китая в размере $70 млрд. в месяц и стало причиной обвала глобальных акций в январе-феврале текущего года. Тем не менее, сегодняшние цифры близки к значениям, после которых валютных трейдеров может охватить паника.
Пекин, очевидно, встревожен. Йушо Чо из Nikkei сообщает, что китайские власти приказали банкам в Шанхае и Гуанчжоу ограничить доступ компаниям к иностранной валюте и распорядились о том, чтобы эта информация не распространилась в СМИ.
Компании теперь вынуждены обосновывать свою потребность в иностранной валюте. Беспокойства властей касаются “петли отрицательной обратной связи между слабеющим юанем и оттоком капитала.”
Стоимость долларового фондирования и хеджирования (базисные пункты)
Народный Банк Китая потратил примерно $50 млрд., защищая юань в прошлом месяце, но это не смогло предотвратить снижение обменного курса до 6,77 за доллар – самого низкого значения за 6 лет.
НБК истратил на эти цели более $800 млрд. с середины 2014 года — именно тогда валютные резервы Китая достигли своего пика в $4 трлн. Страна до сих пор располагает значительной мощью в этом отношении, но продажи иностранных облигаций автоматически ужесточают внутреннюю монетарную политику, поскольку эффект от этих продаж сложно стерилизовать. Между тем, ужесточение монетарной политики – это последнее, что хотели бы видеть власти Китая в свете замедления экономики в следующем году.
“Мы прогнозируем, что ренминби потеряет 20% против американского доллара, и его курс составит 8,1 к концу 2018 года, поскольку дефляция пузыря недвижимости станет причиной усиление оттока капитала из страны,” говорит Жиуей Жанг из Deutsche Bank. “Это окажет дефляционное давление на глобальную торговлю.”
Тут явная недоговорка. Девальвация китайской валюты в таком масштабе станет разрушительным землетрясением для мировой экономики и финансовой системы, которое вызовет цунами подешевевшего китайского экспорта в Европу и США. Такая девальвация заглушит все разговоры о глобальной рефляции. Доходности гособлигаций упадут еще ниже.
Чистый отток капитала через прямые инвестиции в экономики других стран
Пекин пытается бороться с проблемой перепроизводства, затронувшей многие сектора китайской экономики, от сталелитейной промышленности до строительства судов, от химической промышленности до производства солнечных панелей, но региональные партийные боссы имеют свои интересы и зачастую ведут себя так, как им вздумается.
Caixin пишет, что сталелитейные заводы мухлюют с цифрами, отчитываясь о сокращениях выпуска за счет давно закрытых производств и “мертвых фабрик”. Большая часть из заявленных 36 млн. тонн сокращения выпуска стали – фикция. Вероятно, в других отраслях происходит нечто схожее.
Капитальные инвестиции в Китае все также остаются на уровне около $5 трлн. в год, и эта сумма равна годовым капитальным инвестициям Европы и Северной Америки вместе взятым. Мир не может абсорбировать такое количество избыточных предприятий.
Премьер Ли Кэцян и НБК в январе этого года пообещали сохранить обменный курс юаня “в целом стабильным”. “Китай не намерен стимулировать экспорт за счет конкурентной девальвации своей валюты,” сказал Мистер Ли.
Представители китайских властей решительно подтверждали эту позицию в Давосе в момент моего присутствия там. Какова бы не была причина – необходимость или оппортунизм – но эти священные клятвы были нарушены. Юань упал на 8% за последний год. Китайские экономисты в открытую рассуждают о “стратегической девальвации”, как будто бы эта девальвация стала приоритетом государственной политики.
Юань в процессе своего обесценения пробил уровень 6,70, находясь до этого в трехмесячном боковике
Пока экономика Китая работает в полную мощь. Индикаторы, разработанные компанией Capital Economic, показывают, что экономический рост в стране в настоящее время подскочил до 5,6% с 4,4% в середине года. Индикаторы Nomura сигнализируют о перегреве экономики Китая, рост которой увеличился до 7,4% с 5,5% в июле, 3,9% в мае и 1,9% в апреле.
Однако, это не здоровый рост. Инвестиции частных компаний затормозились. Эффективность кредитов обрушилась. За счет ссуд строятся ненужные объекты, в результате чего дисбалансы усиливаются еще сильнее. Государственные стимулы были проглочены государственными промышленными компаниями-динозаврами, или они пошли на рынок жилой недвижимости.
Жиуей Жанг говорит, что Пекин повторяет ошибку 2015 года, когда он перенаправил спекуляции на рынок акций (решив, что это умный способ переключить предприятия с долгового финансирования на финансирование за счет рынка акций). Это закончилось катастрофой.
В июне этого года Государственный Совет постановил, что домохозяйства могут “применять леверидж” в операциях с недвижимостью, очевидно для того, чтобы “помочь корпоративному сектору снизить свой леверидж.” Чего бы они там не думали, в результате этого решения еще больше людей оказались в долговом болоте.
Это постановление Государственного Совета дало зеленый свет для финального накачивания пузыря, поскольку граждане Китая очень сильно прислушиваются к сигналам Коммунистической партии. Первоначальные взносы были снижены до 20% на первое жилье и до 30% — на второе. И девелоперы, и покупатели с жадностью кинулись в рынок жилой недвижимости.
Ипотечные ссуды составили 71% всех кредитов, выданных в Китае в июле и августе этого года. Между тем, в прошлом году в это же время цифра составляла лишь 26%. Цены на землю подскочили на 140% в этом году, а в некоторых случаях земельные участки оказались дороже, чем площади соседствующих с ними готовых зданий. Этот феномен был охарактеризован метким выражением “мука дороже хлеба”.
Ипотечные ссуды (в % от общего объема кредитов)
Пузырь окончательно обезумел в сентябре. Цены домов в Шанхае выросли на 5% за один месяц. За последний год цены на жилье выросли на 28% в Пекине, на 33% в Шанхае, на 37% в Сямыне и на 47% в Хэфэе.
Власти с запозданием пытаются восстановить здравый смысл. Девелоперам ограничили возможность кредитоваться в банках, траст-фондах или на рынке капитала. Им запретили эмитировать облигации или занимать деньги в Гонконге.
Минимальный первоначальный взнос был увеличен до 50% для покупателей первого жилья и до 70% для покупателей второго жилья. Эти ограничения были введены в крупнейших городах Китая (tier I) и в городах размером меньше (tier 2). Однако, эти меры распространяются и в других частях страны.
Если бум в секторе недвижимости закончится крахом, то девелоперы окажутся один на один со своими долгами, исчисляющимися в $1,1 трлн. Подобные цифры мы наблюдали во время сабпрайм-кризиса в США в 2007 году. Можно только гадать, чем это закончится. Доля вакантного жилья в северо-восточных мегаполисах Китая достигает 40%, с учетом построенных домов, но еще находящихся в собственности девелоперов.
Индекс цен на жилье (июнь 2010 года = 100%)
Риски долгового пристрастия Китая нашли отражение в отчете МВФ “Глобальная финансовая стабильность”. Фонд предупредил, что Китай имеет “долговой навес” от 22% до 27% в ВВП, и эта цифра примерно в 5 раз выше уровня, который предшествует финансовому кризису. Позиция банков в “теневых” кредитных продуктах – китайский эквивалент мусорных инвестиций – выросла на 50% в прошлом году, достигнув $6 трлн.
Но больше всего МВФ тревожит зависимость экономики Китая от “оптового фондирования”, объемы которого подскочили на 30%, и которое представлено в основном кредитами овернайт и недельными кредитами РЕПО. “Заемщики поставлены перед необходимостью продлевать сроки кредитов практически в ежедневном режиме, при том, что фондируемые ими продукты имеют гораздо более поздние сроки погашения. Это несоответствие делает заемщиков крайне уязвимыми к внезапному кризису ликвидности,” сказано в отчете.
“Это Ахиллесова Пята китайской финансовой системы. Проблема не только в уровне долгов, но и в источниках фондирования,” говорит Джордж Магнус из UBS. Именно зависимость от оптового фондирования предрешило судьбу Northern Rock и Lehman Brothers. Финансы, построенные таким образом, крайне уязвимы от внезапного шока.
Вскоре мы станем свидетелями сможет ли Китай организовать себе еще одно мягкое приземление, теперь уже с долгом в 255% от ВВП. Отток капитала из страны говорит нам о том, что по поводу этого у китайских инвесторов есть определенные сомнения.
http://www.telegraph.co.uk/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Последний кредитный цикл, длящийся уже 18 месяцев, уже прошел свой пик. Пекин вынужден был надавить на тормоза, чтобы взять под контроль непомерный спекулятивный ажиотаж в секторе недвижимости, который случился благодаря деятельному участию самих властей.
Случившееся в Китае ошеломляет, хотя Премьер Ли Кэцян сам неоднократно предупреждал, что избыточное кредитование опасно, и оно в конечном итоге приведет страну в ловушку средних доходов.
В какой-то момент между началом и серединой 2017 года станет понятно, что экономика Китая замедляется, а лежащее в ее основе “качество роста” стало еще хуже. “Мы думаем, что восстановление выдохнется в начале следующего года,” говорит Чанг Лиу из компании Capital Economics.
Этот цикл роста и замедления – ставший привычными для всех – совпадает по времени с зарождающимся глобальным сквизом ликвидности, о чем намекает рост ставок по долларовому LIBOR и по евродоллару. Повышение ставки Федеральным резервом только подольет масла в огонь.
Поскольку отскок цен на товарном рынке случился по большей части за счет спроса со стороны промышленности Китая и китайского строительного сектора — а также на трогательной вере в то, что экономика этой страны волшебным образом без проблем проследует через 2017 год — грядущее замедление предвещает беду.
Стресс заметен уже сейчас по счету движения капитала. Morgan Stanley полагает, что чистый отток капитала из страны в сентябре составил $44 млрд. Capital Economics считает, что эта цифра ближе к $55 млрд. Часть этих средств покинула страну посредством покупки иностранных ценных бумаг через Shanghai-Hong Kong Stock Connect Scheme.
Пока отток капитала не сравним с тем, что случилась в конце прошлого года, когда поднятие ставки Федрезервом вызвало бегство капитала из Китая в размере $70 млрд. в месяц и стало причиной обвала глобальных акций в январе-феврале текущего года. Тем не менее, сегодняшние цифры близки к значениям, после которых валютных трейдеров может охватить паника.
Пекин, очевидно, встревожен. Йушо Чо из Nikkei сообщает, что китайские власти приказали банкам в Шанхае и Гуанчжоу ограничить доступ компаниям к иностранной валюте и распорядились о том, чтобы эта информация не распространилась в СМИ.
Компании теперь вынуждены обосновывать свою потребность в иностранной валюте. Беспокойства властей касаются “петли отрицательной обратной связи между слабеющим юанем и оттоком капитала.”
Стоимость долларового фондирования и хеджирования (базисные пункты)
Народный Банк Китая потратил примерно $50 млрд., защищая юань в прошлом месяце, но это не смогло предотвратить снижение обменного курса до 6,77 за доллар – самого низкого значения за 6 лет.
НБК истратил на эти цели более $800 млрд. с середины 2014 года — именно тогда валютные резервы Китая достигли своего пика в $4 трлн. Страна до сих пор располагает значительной мощью в этом отношении, но продажи иностранных облигаций автоматически ужесточают внутреннюю монетарную политику, поскольку эффект от этих продаж сложно стерилизовать. Между тем, ужесточение монетарной политики – это последнее, что хотели бы видеть власти Китая в свете замедления экономики в следующем году.
“Мы прогнозируем, что ренминби потеряет 20% против американского доллара, и его курс составит 8,1 к концу 2018 года, поскольку дефляция пузыря недвижимости станет причиной усиление оттока капитала из страны,” говорит Жиуей Жанг из Deutsche Bank. “Это окажет дефляционное давление на глобальную торговлю.”
Тут явная недоговорка. Девальвация китайской валюты в таком масштабе станет разрушительным землетрясением для мировой экономики и финансовой системы, которое вызовет цунами подешевевшего китайского экспорта в Европу и США. Такая девальвация заглушит все разговоры о глобальной рефляции. Доходности гособлигаций упадут еще ниже.
Чистый отток капитала через прямые инвестиции в экономики других стран
Пекин пытается бороться с проблемой перепроизводства, затронувшей многие сектора китайской экономики, от сталелитейной промышленности до строительства судов, от химической промышленности до производства солнечных панелей, но региональные партийные боссы имеют свои интересы и зачастую ведут себя так, как им вздумается.
Caixin пишет, что сталелитейные заводы мухлюют с цифрами, отчитываясь о сокращениях выпуска за счет давно закрытых производств и “мертвых фабрик”. Большая часть из заявленных 36 млн. тонн сокращения выпуска стали – фикция. Вероятно, в других отраслях происходит нечто схожее.
Капитальные инвестиции в Китае все также остаются на уровне около $5 трлн. в год, и эта сумма равна годовым капитальным инвестициям Европы и Северной Америки вместе взятым. Мир не может абсорбировать такое количество избыточных предприятий.
Премьер Ли Кэцян и НБК в январе этого года пообещали сохранить обменный курс юаня “в целом стабильным”. “Китай не намерен стимулировать экспорт за счет конкурентной девальвации своей валюты,” сказал Мистер Ли.
Представители китайских властей решительно подтверждали эту позицию в Давосе в момент моего присутствия там. Какова бы не была причина – необходимость или оппортунизм – но эти священные клятвы были нарушены. Юань упал на 8% за последний год. Китайские экономисты в открытую рассуждают о “стратегической девальвации”, как будто бы эта девальвация стала приоритетом государственной политики.
Юань в процессе своего обесценения пробил уровень 6,70, находясь до этого в трехмесячном боковике
Пока экономика Китая работает в полную мощь. Индикаторы, разработанные компанией Capital Economic, показывают, что экономический рост в стране в настоящее время подскочил до 5,6% с 4,4% в середине года. Индикаторы Nomura сигнализируют о перегреве экономики Китая, рост которой увеличился до 7,4% с 5,5% в июле, 3,9% в мае и 1,9% в апреле.
Однако, это не здоровый рост. Инвестиции частных компаний затормозились. Эффективность кредитов обрушилась. За счет ссуд строятся ненужные объекты, в результате чего дисбалансы усиливаются еще сильнее. Государственные стимулы были проглочены государственными промышленными компаниями-динозаврами, или они пошли на рынок жилой недвижимости.
Жиуей Жанг говорит, что Пекин повторяет ошибку 2015 года, когда он перенаправил спекуляции на рынок акций (решив, что это умный способ переключить предприятия с долгового финансирования на финансирование за счет рынка акций). Это закончилось катастрофой.
В июне этого года Государственный Совет постановил, что домохозяйства могут “применять леверидж” в операциях с недвижимостью, очевидно для того, чтобы “помочь корпоративному сектору снизить свой леверидж.” Чего бы они там не думали, в результате этого решения еще больше людей оказались в долговом болоте.
Это постановление Государственного Совета дало зеленый свет для финального накачивания пузыря, поскольку граждане Китая очень сильно прислушиваются к сигналам Коммунистической партии. Первоначальные взносы были снижены до 20% на первое жилье и до 30% — на второе. И девелоперы, и покупатели с жадностью кинулись в рынок жилой недвижимости.
Ипотечные ссуды составили 71% всех кредитов, выданных в Китае в июле и августе этого года. Между тем, в прошлом году в это же время цифра составляла лишь 26%. Цены на землю подскочили на 140% в этом году, а в некоторых случаях земельные участки оказались дороже, чем площади соседствующих с ними готовых зданий. Этот феномен был охарактеризован метким выражением “мука дороже хлеба”.
Ипотечные ссуды (в % от общего объема кредитов)
Пузырь окончательно обезумел в сентябре. Цены домов в Шанхае выросли на 5% за один месяц. За последний год цены на жилье выросли на 28% в Пекине, на 33% в Шанхае, на 37% в Сямыне и на 47% в Хэфэе.
Власти с запозданием пытаются восстановить здравый смысл. Девелоперам ограничили возможность кредитоваться в банках, траст-фондах или на рынке капитала. Им запретили эмитировать облигации или занимать деньги в Гонконге.
Минимальный первоначальный взнос был увеличен до 50% для покупателей первого жилья и до 70% для покупателей второго жилья. Эти ограничения были введены в крупнейших городах Китая (tier I) и в городах размером меньше (tier 2). Однако, эти меры распространяются и в других частях страны.
Если бум в секторе недвижимости закончится крахом, то девелоперы окажутся один на один со своими долгами, исчисляющимися в $1,1 трлн. Подобные цифры мы наблюдали во время сабпрайм-кризиса в США в 2007 году. Можно только гадать, чем это закончится. Доля вакантного жилья в северо-восточных мегаполисах Китая достигает 40%, с учетом построенных домов, но еще находящихся в собственности девелоперов.
Индекс цен на жилье (июнь 2010 года = 100%)
Риски долгового пристрастия Китая нашли отражение в отчете МВФ “Глобальная финансовая стабильность”. Фонд предупредил, что Китай имеет “долговой навес” от 22% до 27% в ВВП, и эта цифра примерно в 5 раз выше уровня, который предшествует финансовому кризису. Позиция банков в “теневых” кредитных продуктах – китайский эквивалент мусорных инвестиций – выросла на 50% в прошлом году, достигнув $6 трлн.
Но больше всего МВФ тревожит зависимость экономики Китая от “оптового фондирования”, объемы которого подскочили на 30%, и которое представлено в основном кредитами овернайт и недельными кредитами РЕПО. “Заемщики поставлены перед необходимостью продлевать сроки кредитов практически в ежедневном режиме, при том, что фондируемые ими продукты имеют гораздо более поздние сроки погашения. Это несоответствие делает заемщиков крайне уязвимыми к внезапному кризису ликвидности,” сказано в отчете.
“Это Ахиллесова Пята китайской финансовой системы. Проблема не только в уровне долгов, но и в источниках фондирования,” говорит Джордж Магнус из UBS. Именно зависимость от оптового фондирования предрешило судьбу Northern Rock и Lehman Brothers. Финансы, построенные таким образом, крайне уязвимы от внезапного шока.
Вскоре мы станем свидетелями сможет ли Китай организовать себе еще одно мягкое приземление, теперь уже с долгом в 255% от ВВП. Отток капитала из страны говорит нам о том, что по поводу этого у китайских инвесторов есть определенные сомнения.
http://www.telegraph.co.uk/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter