1 марта 2017 Альпари Мильчикова Наталья
Визит президента Российской Федерации Владимира Путина в ряд стран Центральной Азии – входящие в СНГ и Евразийский Союз Казахстан и Республику Кыргызстан, а также в Таджикистан, входящий в СНГ, но не входящий пока в Евразийский Союз – совпал с рядом важнейших геополитических и экономических факторов. С одной стороны, с ослаблением влияния США в Центральноазиатском регионе и одновременным усилением экономической экспансии Китая в ряд этих стран, с другой – с обострением противоречий между США и КНР в сфере экономики, усилившимся после избрания республиканца Дональда Трампа президентом США.
Кроме того, визит Путина в Центральную Азию совпал с объявлением макроэкономических итогов 2016 года, как в России, так и во многих странах СНГ. Итоги для центральноазиатских стран выглядят весьма солидно. Рост ВВП в Таджикистане по итогам 2016 года составил 6%, как будто не было никакого экономического кризиса. В Республике Кыргызстан ВВП за 2016 год вырос на 2,2%, в Казахстане – на 1%. На фоне мощного роста предварительная оценка спада российского ВВП в 0,2% выглядит бледно, однако это, во-первых, предварительные данные, а во-вторых, значение имеет не только формальный темп роста, но и его качество, а также способность поддерживать высокие темпы роста в будущем.
Тем не менее, по оценкам Всемирного банка, рост совокупного ВВП в СНГ за 2016 год составил 2,8%, включая рост ВВП в указанных выше государствах, а также очень высокие темпы роста в Узбекистане (7,3%) и Туркменистане (6,2%), которые Владимир Путин намерен посетить уже в текущем году. По итогам визита российского президента со многими странами был подписан ряд экономических соглашений, нацеленных, прежде всего, на увеличение товарооборота.
Напомним, что товарооборот России с Казахстаном в 2016 году был равен $13 млрд, что составляло почти 30% от общего товарооборота России со странами Евразийского Союза, с Кыргызстаном – $1,2 млрд (менее 3%), с Таджикистаном – $670 млн (менее 1,5%). При этом товарооборот России с Казахстаном и Таджикистаном в 2016 году сократился на 16%, с Кыргызстаном – на 13%. Важной задачей всех сторон является рост взаимного товарооборота, поскольку Кыргызстан и Таджикистан являются крупными потребителями российских углеводородов (особенно Кыргызстан), а Россия, в свою очередь, импортирует газ у Казахстана с целью реэкспорта в Европу, а также металлы.
Кроме того, по оценкам Всемирного банка, практически все страны Центральной Азии, а также Россия, увеличат темпы роста ВВП в 2017 году. В частности, глобальный финансовый институт ожидает рост экономики Узбекистана в текущем году на 7,4% к 2016 году, Туркменистана – на 6,5%, Кыргызстана – на 3%, Казахстана – на 2,2% (что совпадает с прогнозом Национального банка Казахстана), России – на 1-2% по сравнению с небольшим спадом в 2016 году, а Таджикистан может оказаться единственной страной, которая сократит темпы экономического роста с 6% в 2016 году до 4,5% в 2017 году. При этом рост экономики стран СНГ в 2017 году может составить 3,8% к 2016 году.
Однако качество экономического роста в центральноазиатских странах весьма различается от страны к стране. Если экономика Казахстана все еще сильно зависима от динамики цен на нефть, то Туркменистан, как экспортер преимущественно природного газа, и Узбекистан, обладающий солидными запасами углеводородов, но не являющийся их крупным экспортером, зависят от цен на нефть в меньшей степени, чем Казахстан. Экономическому росту в Узбекистане и Таджикистане помогает слабость их национальных валют, делающая их экспортные товары более конкурентоспособными, а Таджикистан также сильно зависим от денежных переводов трудовых мигрантов в страну, что делает его высокий экономический рост достаточно неустойчивым (учитывается Всемирным банком в прогнозе экономического роста Таджикистана на 2017 год).
«Управляемая» девальвация тенге, которую осенью 2015 года удачно провел Национальный банк Казахстана, помог Казахстану сохранить положительные темпы роста ВВП в 2015-2016 годах, несмотря на низкие цены на нефть. При этом дальнейшее сохранение высоких темпов роста экономик стран Центральной Азии напрямую зависит от роста инвестиций в реальный сектор производства этих стран. Не все из них располагают достаточным объемом финансовых ресурсов для осуществления масштабных инвестиций в свои проекты и рассчитывают на приток иностранных инвестиций, в том числе на инвесторов из России.
Наиболее сильным инвестиционным потенциалом обладает Казахстан – крупный экспортер углеводородов, выигрывающий от растущих цен на нефть в текущем году, как и Россия. Однако, в отличие от российской, банковская система Казахстана выглядит несколько менее устойчивой – многие крупные банки страны сильно закредитованы либо имеют невозвратные долги заемщиков, при этом в стране проводится более жесткая, чем в России и многих других странах СНГ и ЕАЭС, денежно-кредитная политика. Несмотря на то, что в Казахстане недавно базовая процентная ставка была снижена с 12% до 11%, такой уровень процентной ставки отталкивает многих надежных заемщиков в производственном секторе от получения кредитов в банках. На этом фоне в казахстанских СМИ появляются предположения о возможном слиянии некоторых крупнейших банков страны, которые пока не имеют официального подтверждения, однако о необходимости совершенствования управления банковской системой страны говорится на самом высоком государственном уровне.
Важно отметить, что стабильность экономического роста в большинстве стран Центральной Азии поддерживается низким показателем отношения государственного долга к ВВП страны. В частности, у Казахстана доля госдолга в ВВП составляет менее 25%, у Таджикистана – 35% (что сравнимо с аналогичным показателем у России), а Узбекистан свел отношение долга к ВВП до почти минимальных 10%. Наиболее закредитованным государством из всех стран Центральной Азии является Кыргызстан, чья доля долга в ВВП составляет почти 70%.
Высокая закредитованность государства является риском для потенциальных инвесторов, однако, учитывая слабость национальной валюты, мягкую денежно-кредитную политику и высокий уровень долларизации экономики Кыргызстана, инвестиционные риски в экономику этой страны для иностранных инвесторов представляются не настолько высокими, чтобы игнорировать высокие темпы роста в этой стране, богатые запасы природных ресурсов (серебро, золото, руды металлов, уголь) и достигнутую политическую стабильность.
Для многих стран Центральной Азии, за исключением Казахстана, важной проблемой является дефицит электроэнергии, и, соответственно, важной задачей в ближайшее время будет осуществление инвестиций в мощности по генерации электроэнергии, в том числе в развитие гидроэнергетики, а также инвестиции в охрану окружающей среды и водоснабжение наиболее засушливых территорий. В первую очередь, речь идет об Узбекистане, где в конце прошлого года сменился президент, у нового главы государства будет солидная почва для переговоров с Россией об осуществлении выгодных инвестиций в эти сферы экономики.
Итогом визита Владимира Путина могут стать многочисленные инвестиции российских корпораций в экономику стран Центральной Азии, прежде всего, в транспорт и энергетику, которые должны будут привести к тому, что эти страны станут, во-первых, транспортным коридором между Китаем, Россией и Европой, а во-вторых, на базе некоторых центральноазиатских стран может появиться энергетический хаб, откуда может экспортироваться не только газ, но и электрическая энергия. Предпосылки для создания такого хаба уже имеются.
Например, Туркменистан с помощью иностранных инвесторов строит газопровод ТАПИ в Индию, Узбекистан в последние несколько лет стремительно развивает газификацию внутреннего рынка на базе собственных запасов газа, а в Таджикистане при помощи российских партнеров бурно развивается гидроэнергетика, ставшая одним из драйверов высоких темпов экономического роста страны и фактором нового качества роста. При этом Китай заинтересован в осуществлении крупных инвестиций в транспортную инфраструктуру Центральной Азии с целью создания пока не имеющего аналогов в мире по протяженности транспортного коридора в Европу.
В частности, китайские инвесторы планируют построить ряд современных автомобильных дорог в Казахстане, а также инвестировать в строительство железных дорог из Кыргызстана и Таджикистана в Китай и в будущем, возможно, в Иран. Также китайские инвесторы присматриваются к строительству морских портов на Каспийском море в Туркменистане и Казахстане, и строительстве аэропортов в Кыргызстане. Поскольку Россия и Китай являются важными торгово-экономическими партнерами, мы полагаем, что у наших стран есть сфера для укрепления сотрудничества в центральноазиатских проектах.
В этом контексте блиц-визит Владимира Путина в три из пяти стран Центральной Азии, каждая из которых является важным торговым партнером для России, является весьма своевременным. Поскольку США сейчас будут сосредоточены на своих внутренних проблемах и выяснении отношений с Мексикой и Китаем, России важно подчеркнуть свою роль геополитического и одного из двух экономических лидеров (наряду с Китаем) на азиатской территории постсоветского пространства. Вероятно, со временем еще одной значимой региональной державой на этом пространстве станет и Казахстан, если сможет в течение нескольких ближайших лет удерживать высокие темпы экономического роста, а также диверсифицировать экономику в сторону развития технологического сектора.
Но не помешают ли России и Китаю США в осуществлении этих глобальных планов?
В конце октября 2016 года Джон Керри, занимавший тогда пост госсекретаря США, отправился в турне по странам Центральной Азии, посетив все пять государств этого региона (Казахстан, Узбекистан, Туркменистан, Таджикистан и Кыргызстан) и передав их лидерам пламенный привет от себя и от уходящего президента Барака Обамы. Несмотря на то, что по итогам служебной командировки Керри отчитался перед своим руководителем о создании блока «5+1», предполагающего постоянно действующий форум министров иностранных дел пяти центральноазиатских стран и уже будущего госсекретаря США, никаких более значимых для США и этих стран результатов достигнуто не было – ни в сфере экономической, ни военной, ни геополитической. Да и медийный эффект от поездки оказался вялым, так как американская пресса освещала его весьма скупо, а европейская (несмотря на контроль США за многими европейскими изданиями) вообще проигнорировала. Медийный провал визита американского госсекретаря в Центральную Азию только усилился поражением правящей в то время в США Демократической партии на президентских выборах и победой Дональда Трампа. Зачем же господину Керри и его начальнику понадобился этот многодневный визит прямо перед новыми президентскими выборами и уходом Обамы вместе со своим кабинетом?
Главной целью визита оказались не столько сами страны Центральной Азии, сколько их северный сосед Россия. Керри и Обама накануне ухода искали возможности дополнительного давления на Россию, тем самым как бы пытаясь и оправдаться перед избирателями, голосующими за демократов, за все геополитические поражения, сделанные в период президентского срока Обамы? По всей видимости, Керри пытался договориться с лидерами и министрами иностранных дел стран Центральной Азии относительно возобновления военного сотрудничества (напомним, что Кыргызстан еще в 2012 году потребовал от США закрыть свою военную базу на территории страны, что впоследствии и было сделано, а Узбекистан в последние несколько лет сократил закупки оружия у США) после вывода войск из Афганистана, используя демагогические заявления о борьбе с международным терроризмом.
Кроме того, госсекретарь США пытался вести переговоры с главами центральноазиатских государств о том, что разваливающийся план создания Транстихоокеанского партнерства (беспошлинной торговли между странами, подписавшими это соглашение) может стать выгоднее для Центральной Азии, чем Евразийский Союз или СНГ. Некоторые российские СМИ обратили внимание на приближающуюся дату президентских выборов в Кыргызстане (осень 2017 года) вкупе с тем, что Джона Керри во время визита именно в Кыргызстан сопровождал скандально известный миллиардер и биржевой спекулянт Джордж Сорос. В российских СМИ заговорили о том, что Керри, вероятно, может готовить новую «цветную» революцию как минимум в Кыргызстане. Однако после визита госсекретаря США в Кыргызстан ярко выраженная антиамериканская риторика президента Кыргызстана Атанбаева ничуть не смягчилась и даже усилилась. А избранный президентом США республиканец Дональд Трамп заявил, что намерен покончить с экспортом демократии из США в другие страны посредством организации и поддержки «цветных» революций. В других странах, например, в Казахстане и Узбекистане, главу американского Госдепа любезно заверили, что американским инвесторам, работающим в этих странах (таким как открывший СП в Казахстане Chevron и работающая в Узбекистане корпорация General Motors), будет так же комфортно, как и раньше, в чем, по всей видимости, у американского госсекретаря было и раньше мало сомнений. Визит Керри в пять стран Центральной Азии в итоге оказался провальным по всем направлениям: никаких новых деловых либо политических договоров ни с одной из этих стран США не подписали.
Страны Центральной Азии не являются закрытыми странами для сотрудничества с Западом, как бы их ни пытались выставить таковыми те самые СМИ, которым новый президент США Дональд Трамп уже приклеил ярлык «врагов американского народа и всего человечества». Однако странам Центральной Азии не нужны «цветные» и прочие революции. Региону в целом необходима стабильность, и именно на необходимости поддержания стабильности в ходе своего визита в центральноазиатский регион акцентировал президент России (в отличие от речей Обамы и Керри относительно «демократии» и порой выдуманных Западом «нарушений прав человека» в этих странах, по-видимому, сделанных в целях «раскачивания лодки» в Центральной Азии).
Неудивительно, что страны региона предпочтут обеспечивающее стабильность сотрудничество с Россией и Китаем рискованным демократическим проектам США. Да эти проекты, вероятнее всего, с приходом к власти Трампа и его команды окажутся замороженными, если не похороненными. Западные инвесторы, хотя были бы готовы осуществлять инвестиции в центральноазиатские страны, но их смущает высокая доля госсобственности. Поэтому ранее об инвестициях в экономику Центральной Азии, кроме России и Китая, говорили преимущественно глобальные финансовые институты типа Всемирного банка и ЕБРР, но их авторитет в мире постепенно падает из-за того, что они нередко предъявляют странам, в которые инвестируют, трудновыполнимые макроэкономические требования. А западные инвестиционные фонды в большей степени предпочитают инвестировать в ценные бумаги, чем в реальный сектор. Остаются Россия и Китай с их высокими долями госсектора в своих экономиках. По всей видимости, США при новом президенте не будут мешать России и КНР проводить интересующую их политику в Центральной Азии. А стабильность Центральной Азии – это стабильность всего евразийского региона.
https://alpari.com/ru (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Кроме того, визит Путина в Центральную Азию совпал с объявлением макроэкономических итогов 2016 года, как в России, так и во многих странах СНГ. Итоги для центральноазиатских стран выглядят весьма солидно. Рост ВВП в Таджикистане по итогам 2016 года составил 6%, как будто не было никакого экономического кризиса. В Республике Кыргызстан ВВП за 2016 год вырос на 2,2%, в Казахстане – на 1%. На фоне мощного роста предварительная оценка спада российского ВВП в 0,2% выглядит бледно, однако это, во-первых, предварительные данные, а во-вторых, значение имеет не только формальный темп роста, но и его качество, а также способность поддерживать высокие темпы роста в будущем.
Тем не менее, по оценкам Всемирного банка, рост совокупного ВВП в СНГ за 2016 год составил 2,8%, включая рост ВВП в указанных выше государствах, а также очень высокие темпы роста в Узбекистане (7,3%) и Туркменистане (6,2%), которые Владимир Путин намерен посетить уже в текущем году. По итогам визита российского президента со многими странами был подписан ряд экономических соглашений, нацеленных, прежде всего, на увеличение товарооборота.
Напомним, что товарооборот России с Казахстаном в 2016 году был равен $13 млрд, что составляло почти 30% от общего товарооборота России со странами Евразийского Союза, с Кыргызстаном – $1,2 млрд (менее 3%), с Таджикистаном – $670 млн (менее 1,5%). При этом товарооборот России с Казахстаном и Таджикистаном в 2016 году сократился на 16%, с Кыргызстаном – на 13%. Важной задачей всех сторон является рост взаимного товарооборота, поскольку Кыргызстан и Таджикистан являются крупными потребителями российских углеводородов (особенно Кыргызстан), а Россия, в свою очередь, импортирует газ у Казахстана с целью реэкспорта в Европу, а также металлы.
Кроме того, по оценкам Всемирного банка, практически все страны Центральной Азии, а также Россия, увеличат темпы роста ВВП в 2017 году. В частности, глобальный финансовый институт ожидает рост экономики Узбекистана в текущем году на 7,4% к 2016 году, Туркменистана – на 6,5%, Кыргызстана – на 3%, Казахстана – на 2,2% (что совпадает с прогнозом Национального банка Казахстана), России – на 1-2% по сравнению с небольшим спадом в 2016 году, а Таджикистан может оказаться единственной страной, которая сократит темпы экономического роста с 6% в 2016 году до 4,5% в 2017 году. При этом рост экономики стран СНГ в 2017 году может составить 3,8% к 2016 году.
Однако качество экономического роста в центральноазиатских странах весьма различается от страны к стране. Если экономика Казахстана все еще сильно зависима от динамики цен на нефть, то Туркменистан, как экспортер преимущественно природного газа, и Узбекистан, обладающий солидными запасами углеводородов, но не являющийся их крупным экспортером, зависят от цен на нефть в меньшей степени, чем Казахстан. Экономическому росту в Узбекистане и Таджикистане помогает слабость их национальных валют, делающая их экспортные товары более конкурентоспособными, а Таджикистан также сильно зависим от денежных переводов трудовых мигрантов в страну, что делает его высокий экономический рост достаточно неустойчивым (учитывается Всемирным банком в прогнозе экономического роста Таджикистана на 2017 год).
«Управляемая» девальвация тенге, которую осенью 2015 года удачно провел Национальный банк Казахстана, помог Казахстану сохранить положительные темпы роста ВВП в 2015-2016 годах, несмотря на низкие цены на нефть. При этом дальнейшее сохранение высоких темпов роста экономик стран Центральной Азии напрямую зависит от роста инвестиций в реальный сектор производства этих стран. Не все из них располагают достаточным объемом финансовых ресурсов для осуществления масштабных инвестиций в свои проекты и рассчитывают на приток иностранных инвестиций, в том числе на инвесторов из России.
Наиболее сильным инвестиционным потенциалом обладает Казахстан – крупный экспортер углеводородов, выигрывающий от растущих цен на нефть в текущем году, как и Россия. Однако, в отличие от российской, банковская система Казахстана выглядит несколько менее устойчивой – многие крупные банки страны сильно закредитованы либо имеют невозвратные долги заемщиков, при этом в стране проводится более жесткая, чем в России и многих других странах СНГ и ЕАЭС, денежно-кредитная политика. Несмотря на то, что в Казахстане недавно базовая процентная ставка была снижена с 12% до 11%, такой уровень процентной ставки отталкивает многих надежных заемщиков в производственном секторе от получения кредитов в банках. На этом фоне в казахстанских СМИ появляются предположения о возможном слиянии некоторых крупнейших банков страны, которые пока не имеют официального подтверждения, однако о необходимости совершенствования управления банковской системой страны говорится на самом высоком государственном уровне.
Важно отметить, что стабильность экономического роста в большинстве стран Центральной Азии поддерживается низким показателем отношения государственного долга к ВВП страны. В частности, у Казахстана доля госдолга в ВВП составляет менее 25%, у Таджикистана – 35% (что сравнимо с аналогичным показателем у России), а Узбекистан свел отношение долга к ВВП до почти минимальных 10%. Наиболее закредитованным государством из всех стран Центральной Азии является Кыргызстан, чья доля долга в ВВП составляет почти 70%.
Высокая закредитованность государства является риском для потенциальных инвесторов, однако, учитывая слабость национальной валюты, мягкую денежно-кредитную политику и высокий уровень долларизации экономики Кыргызстана, инвестиционные риски в экономику этой страны для иностранных инвесторов представляются не настолько высокими, чтобы игнорировать высокие темпы роста в этой стране, богатые запасы природных ресурсов (серебро, золото, руды металлов, уголь) и достигнутую политическую стабильность.
Для многих стран Центральной Азии, за исключением Казахстана, важной проблемой является дефицит электроэнергии, и, соответственно, важной задачей в ближайшее время будет осуществление инвестиций в мощности по генерации электроэнергии, в том числе в развитие гидроэнергетики, а также инвестиции в охрану окружающей среды и водоснабжение наиболее засушливых территорий. В первую очередь, речь идет об Узбекистане, где в конце прошлого года сменился президент, у нового главы государства будет солидная почва для переговоров с Россией об осуществлении выгодных инвестиций в эти сферы экономики.
Итогом визита Владимира Путина могут стать многочисленные инвестиции российских корпораций в экономику стран Центральной Азии, прежде всего, в транспорт и энергетику, которые должны будут привести к тому, что эти страны станут, во-первых, транспортным коридором между Китаем, Россией и Европой, а во-вторых, на базе некоторых центральноазиатских стран может появиться энергетический хаб, откуда может экспортироваться не только газ, но и электрическая энергия. Предпосылки для создания такого хаба уже имеются.
Например, Туркменистан с помощью иностранных инвесторов строит газопровод ТАПИ в Индию, Узбекистан в последние несколько лет стремительно развивает газификацию внутреннего рынка на базе собственных запасов газа, а в Таджикистане при помощи российских партнеров бурно развивается гидроэнергетика, ставшая одним из драйверов высоких темпов экономического роста страны и фактором нового качества роста. При этом Китай заинтересован в осуществлении крупных инвестиций в транспортную инфраструктуру Центральной Азии с целью создания пока не имеющего аналогов в мире по протяженности транспортного коридора в Европу.
В частности, китайские инвесторы планируют построить ряд современных автомобильных дорог в Казахстане, а также инвестировать в строительство железных дорог из Кыргызстана и Таджикистана в Китай и в будущем, возможно, в Иран. Также китайские инвесторы присматриваются к строительству морских портов на Каспийском море в Туркменистане и Казахстане, и строительстве аэропортов в Кыргызстане. Поскольку Россия и Китай являются важными торгово-экономическими партнерами, мы полагаем, что у наших стран есть сфера для укрепления сотрудничества в центральноазиатских проектах.
В этом контексте блиц-визит Владимира Путина в три из пяти стран Центральной Азии, каждая из которых является важным торговым партнером для России, является весьма своевременным. Поскольку США сейчас будут сосредоточены на своих внутренних проблемах и выяснении отношений с Мексикой и Китаем, России важно подчеркнуть свою роль геополитического и одного из двух экономических лидеров (наряду с Китаем) на азиатской территории постсоветского пространства. Вероятно, со временем еще одной значимой региональной державой на этом пространстве станет и Казахстан, если сможет в течение нескольких ближайших лет удерживать высокие темпы экономического роста, а также диверсифицировать экономику в сторону развития технологического сектора.
Но не помешают ли России и Китаю США в осуществлении этих глобальных планов?
В конце октября 2016 года Джон Керри, занимавший тогда пост госсекретаря США, отправился в турне по странам Центральной Азии, посетив все пять государств этого региона (Казахстан, Узбекистан, Туркменистан, Таджикистан и Кыргызстан) и передав их лидерам пламенный привет от себя и от уходящего президента Барака Обамы. Несмотря на то, что по итогам служебной командировки Керри отчитался перед своим руководителем о создании блока «5+1», предполагающего постоянно действующий форум министров иностранных дел пяти центральноазиатских стран и уже будущего госсекретаря США, никаких более значимых для США и этих стран результатов достигнуто не было – ни в сфере экономической, ни военной, ни геополитической. Да и медийный эффект от поездки оказался вялым, так как американская пресса освещала его весьма скупо, а европейская (несмотря на контроль США за многими европейскими изданиями) вообще проигнорировала. Медийный провал визита американского госсекретаря в Центральную Азию только усилился поражением правящей в то время в США Демократической партии на президентских выборах и победой Дональда Трампа. Зачем же господину Керри и его начальнику понадобился этот многодневный визит прямо перед новыми президентскими выборами и уходом Обамы вместе со своим кабинетом?
Главной целью визита оказались не столько сами страны Центральной Азии, сколько их северный сосед Россия. Керри и Обама накануне ухода искали возможности дополнительного давления на Россию, тем самым как бы пытаясь и оправдаться перед избирателями, голосующими за демократов, за все геополитические поражения, сделанные в период президентского срока Обамы? По всей видимости, Керри пытался договориться с лидерами и министрами иностранных дел стран Центральной Азии относительно возобновления военного сотрудничества (напомним, что Кыргызстан еще в 2012 году потребовал от США закрыть свою военную базу на территории страны, что впоследствии и было сделано, а Узбекистан в последние несколько лет сократил закупки оружия у США) после вывода войск из Афганистана, используя демагогические заявления о борьбе с международным терроризмом.
Кроме того, госсекретарь США пытался вести переговоры с главами центральноазиатских государств о том, что разваливающийся план создания Транстихоокеанского партнерства (беспошлинной торговли между странами, подписавшими это соглашение) может стать выгоднее для Центральной Азии, чем Евразийский Союз или СНГ. Некоторые российские СМИ обратили внимание на приближающуюся дату президентских выборов в Кыргызстане (осень 2017 года) вкупе с тем, что Джона Керри во время визита именно в Кыргызстан сопровождал скандально известный миллиардер и биржевой спекулянт Джордж Сорос. В российских СМИ заговорили о том, что Керри, вероятно, может готовить новую «цветную» революцию как минимум в Кыргызстане. Однако после визита госсекретаря США в Кыргызстан ярко выраженная антиамериканская риторика президента Кыргызстана Атанбаева ничуть не смягчилась и даже усилилась. А избранный президентом США республиканец Дональд Трамп заявил, что намерен покончить с экспортом демократии из США в другие страны посредством организации и поддержки «цветных» революций. В других странах, например, в Казахстане и Узбекистане, главу американского Госдепа любезно заверили, что американским инвесторам, работающим в этих странах (таким как открывший СП в Казахстане Chevron и работающая в Узбекистане корпорация General Motors), будет так же комфортно, как и раньше, в чем, по всей видимости, у американского госсекретаря было и раньше мало сомнений. Визит Керри в пять стран Центральной Азии в итоге оказался провальным по всем направлениям: никаких новых деловых либо политических договоров ни с одной из этих стран США не подписали.
Страны Центральной Азии не являются закрытыми странами для сотрудничества с Западом, как бы их ни пытались выставить таковыми те самые СМИ, которым новый президент США Дональд Трамп уже приклеил ярлык «врагов американского народа и всего человечества». Однако странам Центральной Азии не нужны «цветные» и прочие революции. Региону в целом необходима стабильность, и именно на необходимости поддержания стабильности в ходе своего визита в центральноазиатский регион акцентировал президент России (в отличие от речей Обамы и Керри относительно «демократии» и порой выдуманных Западом «нарушений прав человека» в этих странах, по-видимому, сделанных в целях «раскачивания лодки» в Центральной Азии).
Неудивительно, что страны региона предпочтут обеспечивающее стабильность сотрудничество с Россией и Китаем рискованным демократическим проектам США. Да эти проекты, вероятнее всего, с приходом к власти Трампа и его команды окажутся замороженными, если не похороненными. Западные инвесторы, хотя были бы готовы осуществлять инвестиции в центральноазиатские страны, но их смущает высокая доля госсобственности. Поэтому ранее об инвестициях в экономику Центральной Азии, кроме России и Китая, говорили преимущественно глобальные финансовые институты типа Всемирного банка и ЕБРР, но их авторитет в мире постепенно падает из-за того, что они нередко предъявляют странам, в которые инвестируют, трудновыполнимые макроэкономические требования. А западные инвестиционные фонды в большей степени предпочитают инвестировать в ценные бумаги, чем в реальный сектор. Остаются Россия и Китай с их высокими долями госсектора в своих экономиках. По всей видимости, США при новом президенте не будут мешать России и КНР проводить интересующую их политику в Центральной Азии. А стабильность Центральной Азии – это стабильность всего евразийского региона.
https://alpari.com/ru (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter