3 марта 2017 banki.ru
На уходящей неделе пришла свежая новость от создателя главного экономического мема эпохи — «Денег нет, вы держитесь там». Оказывается, теперь в России, кроме денег, нет еще и кризиса. Правда ли это и если правда — что тогда есть?
Премьер-министр РФ Дмитрий Медведев на российском инвестиционном форуме «Сочи-2017» заявил, что России удалось справиться с кризисными явлениями, вызванными проблемами в мировой экономике. «Сегодня уже можно твердо сказать: мы со всеми этими вызовами научились справляться. Падение валового внутреннего продукта прекратилось», — сказал глава правительства.
Что не так? Ну, для начала прекращение падения ВВП — это конец экономического спада, а не кризиса. Причем сам российский кризис вызван вовсе не какими-то «проблемами в мировой экономике», о которых говорил премьер, а нашими собственными «достижениями». Мировая экономика, при всех своих проблемах, последние три года, в отличие от российской, не падала, а росла.
Чтобы понять, почему в России именно кризис и чем он отличается от спада или крошечного роста экономики, достаточно осознать, что на конец 2016 года объем российского ВВП был лишь на 1,5% выше, чем в 2008-м. В том самом, который считался годом начала именно масштабного мирового кризиса. Девять лет наша экономика топчется на месте. Хотя в реальности она пыталась из последних сил расти в 2010—2012 годах, практически остановилась в 2013-м и покатилась вниз, подталкиваемая известными политическими событиями и падением мировых цен на нефть, в 2014-м.
Но и это еще не все. Чтобы выйти из кризиса, надо хотя бы признавать, что он есть. Между тем в сентябре 2015 года Дмитрий Медведев написал статью «Новая реальность: Россия и глобальные вызовы». В этой статье прямо утверждалось, что никакого кризиса в России нет, а есть некая «новая нормальность» или новая реальность. Вот цитата: «При обсуждении текущих и перспективных проблем глобального развития все чаще стал использоваться термин new normal. Он появился пять лет назад, после окончания острой фазы глобального кризиса, и быстро завоевал популярность. New normal — «новая нормальность», или, пожалуй, можно перевести его и как «новая реальность». Вряд ли «выход из нормальности» может быть целью. Сразу появляется ощущение, что в таком случае вы выходите в «ненормальность».
О «новой реальности» уверенно говорили и другие российские чиновники. Но как только в стране стала падать инфляция и почти перестал падать ВВП (ибо пока просто дальше некуда — новых санкций, к счастью, нет, а мировые цены на нефть сейчас почти вдвое выше, чем на пике падения в январе 2016 года), тут же оказалось, что у нас все-таки был кризис. И вот теперь — ура, ура! — мы из него вышли.
Если так, возникает следующий вопрос: куда именно мы вышли из кризиса. На этот вопрос недавно вполне подробно ответил глава Сбербанка Герман Греф в кулуарах Мюнхенской международной конференции по безопасности. «Из жесткого кризиса, который мы видели в 2015-м и начале 2016 года, мы, очевидно, выходим», — сказал он. Но называть полноценным экономическим ростом то, что идет на смену спаду, по словам Грефа, некорректно: «Говоря экономическим языком, мы попали в стагнацию». По мнению Грефа, которое в своих прогнозах фактически разделяет и правительство, экономика, получившая тяжелую травму в результате обвала цен на нефть, в 2017 году вернется к росту. Однако его темпы будут более чем скромными — между 1% и 2%. Причем на том же инвестиционном форуме в Сочи, где премьер порадовал собравшихся заявлением о выходе страны из кризиса, министр экономического развития Максим Орешкин озвучил прогноз роста ВВП в 2017 году на 2% с интонацией неисправимого оптимиста. Между тем 2% роста после трех лет спада, который только в 2015 году составил 3%, — это даже не восстановление экономики к уровню 2013 года. Хотя и в 2013 году ситуация в экономике уже казалась бизнесу и самим чиновникам таким болотистым болотом, а монетарные власти хором говорили об исчерпанности сырьевой модели роста.
Впрочем, процент роста ВВП на хлеб не намажешь. Людям гораздо важнее, что будет с их доходами, работой, с ценами на товары и услуги. Все опросы последнего времени показывают удивительную (на первый взгляд) тенденцию. Индекс оптимизма руководителей предприятий разных сфер в целом растет, а отношение рядовых россиян к собственному финансовому положению и экономической ситуации в стране становится все более пессимистичным. Объяснение простое. Производители живут надеждами на восстановление спроса — их оптимизм рассчитан на светлое будущее. А обыватели не могут себе позволить потреблять даже на уровне 2013 года — их пессимизм основан на реальном положении вещей здесь и сейчас.
У населения вдруг стало резко больше денег? Нет. Реальные доходы если и начнут расти после постоянного падения с ноября 2014 года, то в 2017-м точно не достигнут докризисного уровня. В России вдруг резко улучшился бизнес-климат? Тоже нет. Стало больше ясности с налоговой реформой? Или уверенности в том, что не повторятся так называемые неэкономические шоки 2014—2015 годов? Ничуть. Может, оправдались надежды на отмену санкций добрым дядюшкой Сэмом, он же Дональд? Сам Дмитрий Медведев на заседании правительства 2 марта так и сказал, отвечая на опасения министра сельского хозяйства: «Бояться не надо, никто санкции не отменит».
Никаких оснований полагать, что при нынешних раскладах в стране начнется бурный и устойчивый экономический рост, нет. Зато можно уверенно говорить на инвестиционных форумах, что из кризиса мы уже вышли. Дно, так сказать, — не к прошлому министру экономического развития будь помянуто — достигнуто. Ползаем уверенно. И это пока наше главное экономическое достижение.
http://www.banki.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Премьер-министр РФ Дмитрий Медведев на российском инвестиционном форуме «Сочи-2017» заявил, что России удалось справиться с кризисными явлениями, вызванными проблемами в мировой экономике. «Сегодня уже можно твердо сказать: мы со всеми этими вызовами научились справляться. Падение валового внутреннего продукта прекратилось», — сказал глава правительства.
Что не так? Ну, для начала прекращение падения ВВП — это конец экономического спада, а не кризиса. Причем сам российский кризис вызван вовсе не какими-то «проблемами в мировой экономике», о которых говорил премьер, а нашими собственными «достижениями». Мировая экономика, при всех своих проблемах, последние три года, в отличие от российской, не падала, а росла.
Чтобы понять, почему в России именно кризис и чем он отличается от спада или крошечного роста экономики, достаточно осознать, что на конец 2016 года объем российского ВВП был лишь на 1,5% выше, чем в 2008-м. В том самом, который считался годом начала именно масштабного мирового кризиса. Девять лет наша экономика топчется на месте. Хотя в реальности она пыталась из последних сил расти в 2010—2012 годах, практически остановилась в 2013-м и покатилась вниз, подталкиваемая известными политическими событиями и падением мировых цен на нефть, в 2014-м.
Но и это еще не все. Чтобы выйти из кризиса, надо хотя бы признавать, что он есть. Между тем в сентябре 2015 года Дмитрий Медведев написал статью «Новая реальность: Россия и глобальные вызовы». В этой статье прямо утверждалось, что никакого кризиса в России нет, а есть некая «новая нормальность» или новая реальность. Вот цитата: «При обсуждении текущих и перспективных проблем глобального развития все чаще стал использоваться термин new normal. Он появился пять лет назад, после окончания острой фазы глобального кризиса, и быстро завоевал популярность. New normal — «новая нормальность», или, пожалуй, можно перевести его и как «новая реальность». Вряд ли «выход из нормальности» может быть целью. Сразу появляется ощущение, что в таком случае вы выходите в «ненормальность».
О «новой реальности» уверенно говорили и другие российские чиновники. Но как только в стране стала падать инфляция и почти перестал падать ВВП (ибо пока просто дальше некуда — новых санкций, к счастью, нет, а мировые цены на нефть сейчас почти вдвое выше, чем на пике падения в январе 2016 года), тут же оказалось, что у нас все-таки был кризис. И вот теперь — ура, ура! — мы из него вышли.
Если так, возникает следующий вопрос: куда именно мы вышли из кризиса. На этот вопрос недавно вполне подробно ответил глава Сбербанка Герман Греф в кулуарах Мюнхенской международной конференции по безопасности. «Из жесткого кризиса, который мы видели в 2015-м и начале 2016 года, мы, очевидно, выходим», — сказал он. Но называть полноценным экономическим ростом то, что идет на смену спаду, по словам Грефа, некорректно: «Говоря экономическим языком, мы попали в стагнацию». По мнению Грефа, которое в своих прогнозах фактически разделяет и правительство, экономика, получившая тяжелую травму в результате обвала цен на нефть, в 2017 году вернется к росту. Однако его темпы будут более чем скромными — между 1% и 2%. Причем на том же инвестиционном форуме в Сочи, где премьер порадовал собравшихся заявлением о выходе страны из кризиса, министр экономического развития Максим Орешкин озвучил прогноз роста ВВП в 2017 году на 2% с интонацией неисправимого оптимиста. Между тем 2% роста после трех лет спада, который только в 2015 году составил 3%, — это даже не восстановление экономики к уровню 2013 года. Хотя и в 2013 году ситуация в экономике уже казалась бизнесу и самим чиновникам таким болотистым болотом, а монетарные власти хором говорили об исчерпанности сырьевой модели роста.
Впрочем, процент роста ВВП на хлеб не намажешь. Людям гораздо важнее, что будет с их доходами, работой, с ценами на товары и услуги. Все опросы последнего времени показывают удивительную (на первый взгляд) тенденцию. Индекс оптимизма руководителей предприятий разных сфер в целом растет, а отношение рядовых россиян к собственному финансовому положению и экономической ситуации в стране становится все более пессимистичным. Объяснение простое. Производители живут надеждами на восстановление спроса — их оптимизм рассчитан на светлое будущее. А обыватели не могут себе позволить потреблять даже на уровне 2013 года — их пессимизм основан на реальном положении вещей здесь и сейчас.
У населения вдруг стало резко больше денег? Нет. Реальные доходы если и начнут расти после постоянного падения с ноября 2014 года, то в 2017-м точно не достигнут докризисного уровня. В России вдруг резко улучшился бизнес-климат? Тоже нет. Стало больше ясности с налоговой реформой? Или уверенности в том, что не повторятся так называемые неэкономические шоки 2014—2015 годов? Ничуть. Может, оправдались надежды на отмену санкций добрым дядюшкой Сэмом, он же Дональд? Сам Дмитрий Медведев на заседании правительства 2 марта так и сказал, отвечая на опасения министра сельского хозяйства: «Бояться не надо, никто санкции не отменит».
Никаких оснований полагать, что при нынешних раскладах в стране начнется бурный и устойчивый экономический рост, нет. Зато можно уверенно говорить на инвестиционных форумах, что из кризиса мы уже вышли. Дно, так сказать, — не к прошлому министру экономического развития будь помянуто — достигнуто. Ползаем уверенно. И это пока наше главное экономическое достижение.
http://www.banki.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter