14 февраля 2018 banki.ru Мильчикова Наталья
2017 год стал для банковского рынка Татарстана, наверное, самым тяжелым в истории. Из 19 банков, действовавших в Республике Татарстан в начале 2017 года, к началу 2018-го осталось только 14. За год лишились лицензии Татфондбанк, еще три банка, входящих с ним в одну группу (Интехбанк, Анкор Банк и Татагропромбанк), и банк «Спурт». Отголоски кризиса все еще ощущаются: уже в январе этого года 99,99% капитала испытывающего финансовые трудности Тимер Банка, который ранее был аффилирован с обанкротившимся Татфондбанком, было продано всего за 1 рубль банку, принадлежащему госкорпорации «Ростех».
Я неоднократно говорила и писала, что банковский кризис в этой республике — «рукотворный». По сути, он касался только одного Татфондбанка и его банковской группы. Все финансовые проблемы Татфондбанка стали следствием того, что им управляла группа, возглавляемая находящимся сегодня под следствием бывшим председателем правления банка Робертом Мусиным. Основные фигуранты этой группы, в том числе и сам Мусин, уже под арестом, в отношении этой группы ведется следствие.
Татфондбанк под руководством группы Мусина вкладывал деньги в рискованные производственные проекты и ценные бумаги ненадежных эмитентов, из-за которых впоследствии у банка возникла «дыра» в капитале. Как только банк перестал выдавать деньги вкладчикам, он сразу же был «взят на карандаш» Банком России и вскоре лишился лицензии. Далее сработал эффект домино — вслед за ненадежным Татфондбанком «посыпались» другие кредитно-финансовые организации, входящие с ним в одну группу. Но случаи криминала в банковском секторе в России наблюдались намного раньше, да и банкротство целой банковской или финансовой группы вслед за банкротством головного общества тоже не редкость.
Особенность татарстанского банковского кризиса заключается в том, что обанкротившийся Татфондбанк уже в начале 2017 года на 51% принадлежал правительству Республики Татарстан (по сообщениям СМИ, на самом деле косвенный контроль над этим банком через различные государственные компании принадлежал властям Татарстана гораздо раньше). Правительство республики, имея своих представителей в совете директоров банка, не могло не знать о начинающихся финансовых проблемах банка, но фактически ничего не сделало для его вывода из кризиса и для защиты сбережений его вкладчиков. А эффект домино в группе Татфондбанка, возникший вслед за банкротством, казалось бы, одного из самых надежных банков республики, который контролируется республиканским правительством, был уже вопросом времени.
Самый главный вопрос татарстанского банковского кризиса — о бездействии правительства Татарстана как акционера Татфондбанка. Власти республики пытались, но не смогли спасти проблемный банк или просто устранились от решения проблемы? Однозначного ответа на этот вопрос до сих пор нет.
В ряде СМИ Татарстана и в социальных сетях на него отвечают так: вероятно, что пока республику возглавлял ее бывший президент Минтимер Шаймиев, в Татарстане фактически существовала государственная, точнее, республиканская система своеобразного «финансового допинга». Если у какого-либо банка возникали финансовые трудности, то «по звонку» в этот банк делались соответствующие вливания за счет средств республики, и проблемы легко решались. Когда у республики сменился глава, такого рода «господдержка» проблемных банков прекратилась. В том числе это касалось и находящегося в республиканской собственности Татфондбанка, что застало его недобросовестных менеджеров врасплох. Такого рода информация, хотя и выглядит похожей на правду, официального подтверждения на уровне руководства Республики Татарстан пока не получила.
Власти Татарстана так и не дали обстоятельной публичной оценки причин банковского кризиса. Правда, сразу же после скандала с Татфондбанком в республике неожиданно сменился премьер-министр, который занимал пост председателя совета директоров Татфондбанка. Однако правительство Татарстана в официальных заявлениях не связывало между собой эти два события. Сейчас можно только гадать, почему власти Татарстана не стали вытягивать Татфондбанк из кризиса. Возможно, знали, что деятельностью группы Мусина интересуются правоохранительные органы (тут возникает вопрос: почему акционер не вмешался раньше и не сменил менеджмент?). Возможно, на фоне кризиса вместо поддержки сомнительного банка решили направить бюджетные средства на социальные цели или инвестиции в реальный сектор. А возможно, весьма твердую позицию относительно того, что подобный банк не может дальше выполнять свои функции, занял ЦБ РФ. И республиканские власти просто решили с ним не ссориться: тем более что как акционеры они несли часть ответственности за произошедшее с Татфондбанком.
Ну а как же лишенный лицензии банк «Спурт», который не был аффилирован с Татфондбанком и его группой? А как же снижение рейтинга Акибанка одним известным рейтинговым агентством из-за финансовых трудностей его дочерней страховой компании? В принципе, можно рассматривать эти ситуации как последствия тяжелого финансового кризиса и девальвации рубля 2014—2016 годов. Однако, если посмотреть внимательнее, можно отметить, что многие проблемы банков Татарстана были вызваны инвестициями в убыточные активы, последствия которых отрицательно сказались на финансовом положении банков. Такие инвестиции законодательством не запрещены, однако не исключено, что пример такого крупного банка, как Татфондбанк, создал нехороший прецедент для многих других банков республики: раз ведущий банк может себе позволить рискованные операции, что же говорить о небольшом банке?
Может ли подобная ситуация повториться в другом регионе? Казалось бы, этот вопрос закрыт окончательно: не может. Вот только широкой общественности пока неизвестно, в каких еще регионах существует государственная (хотя бы на уровне субъекта Федерации) поддержка системы «финансового допинга». Если таковая существует в других регионах, то рано или поздно она закончится. И при неблагоприятной макроэкономической конъюнктуре некоторые региональные банки, оставшиеся без своего облеченного властью «донора», могут разориться.
Мы пока не знаем, в каких регионах это существует, как не можем предполагать, где и когда искусственно созданный банковский пузырь прорвется. Если пример татарстанского кризиса стал уроком для других регионов — уже хорошо. Возможно, бороться с подобными случаями поможет разделение банков с 1 января текущего года на банки с «базовой» и «универсальной» лицензиями. Возможно, «лекарством» от такой «болезни» станет более активная помощь ЦБ РФ со стороны правоохранительных органов (отметим, что в США государственная комиссия по ценным бумагам и биржам, например, обладает функциями прокуратуры, и там не видят в этом ущемления прав и свобод бизнеса). Но, на наш взгляд, на региональном уровне так трудно отделить интересы властей региона от интересов некоторых коммерческих структур, что точку в этой истории ставить еще рано.
http://www.banki.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Я неоднократно говорила и писала, что банковский кризис в этой республике — «рукотворный». По сути, он касался только одного Татфондбанка и его банковской группы. Все финансовые проблемы Татфондбанка стали следствием того, что им управляла группа, возглавляемая находящимся сегодня под следствием бывшим председателем правления банка Робертом Мусиным. Основные фигуранты этой группы, в том числе и сам Мусин, уже под арестом, в отношении этой группы ведется следствие.
Татфондбанк под руководством группы Мусина вкладывал деньги в рискованные производственные проекты и ценные бумаги ненадежных эмитентов, из-за которых впоследствии у банка возникла «дыра» в капитале. Как только банк перестал выдавать деньги вкладчикам, он сразу же был «взят на карандаш» Банком России и вскоре лишился лицензии. Далее сработал эффект домино — вслед за ненадежным Татфондбанком «посыпались» другие кредитно-финансовые организации, входящие с ним в одну группу. Но случаи криминала в банковском секторе в России наблюдались намного раньше, да и банкротство целой банковской или финансовой группы вслед за банкротством головного общества тоже не редкость.
Особенность татарстанского банковского кризиса заключается в том, что обанкротившийся Татфондбанк уже в начале 2017 года на 51% принадлежал правительству Республики Татарстан (по сообщениям СМИ, на самом деле косвенный контроль над этим банком через различные государственные компании принадлежал властям Татарстана гораздо раньше). Правительство республики, имея своих представителей в совете директоров банка, не могло не знать о начинающихся финансовых проблемах банка, но фактически ничего не сделало для его вывода из кризиса и для защиты сбережений его вкладчиков. А эффект домино в группе Татфондбанка, возникший вслед за банкротством, казалось бы, одного из самых надежных банков республики, который контролируется республиканским правительством, был уже вопросом времени.
Самый главный вопрос татарстанского банковского кризиса — о бездействии правительства Татарстана как акционера Татфондбанка. Власти республики пытались, но не смогли спасти проблемный банк или просто устранились от решения проблемы? Однозначного ответа на этот вопрос до сих пор нет.
В ряде СМИ Татарстана и в социальных сетях на него отвечают так: вероятно, что пока республику возглавлял ее бывший президент Минтимер Шаймиев, в Татарстане фактически существовала государственная, точнее, республиканская система своеобразного «финансового допинга». Если у какого-либо банка возникали финансовые трудности, то «по звонку» в этот банк делались соответствующие вливания за счет средств республики, и проблемы легко решались. Когда у республики сменился глава, такого рода «господдержка» проблемных банков прекратилась. В том числе это касалось и находящегося в республиканской собственности Татфондбанка, что застало его недобросовестных менеджеров врасплох. Такого рода информация, хотя и выглядит похожей на правду, официального подтверждения на уровне руководства Республики Татарстан пока не получила.
Власти Татарстана так и не дали обстоятельной публичной оценки причин банковского кризиса. Правда, сразу же после скандала с Татфондбанком в республике неожиданно сменился премьер-министр, который занимал пост председателя совета директоров Татфондбанка. Однако правительство Татарстана в официальных заявлениях не связывало между собой эти два события. Сейчас можно только гадать, почему власти Татарстана не стали вытягивать Татфондбанк из кризиса. Возможно, знали, что деятельностью группы Мусина интересуются правоохранительные органы (тут возникает вопрос: почему акционер не вмешался раньше и не сменил менеджмент?). Возможно, на фоне кризиса вместо поддержки сомнительного банка решили направить бюджетные средства на социальные цели или инвестиции в реальный сектор. А возможно, весьма твердую позицию относительно того, что подобный банк не может дальше выполнять свои функции, занял ЦБ РФ. И республиканские власти просто решили с ним не ссориться: тем более что как акционеры они несли часть ответственности за произошедшее с Татфондбанком.
Ну а как же лишенный лицензии банк «Спурт», который не был аффилирован с Татфондбанком и его группой? А как же снижение рейтинга Акибанка одним известным рейтинговым агентством из-за финансовых трудностей его дочерней страховой компании? В принципе, можно рассматривать эти ситуации как последствия тяжелого финансового кризиса и девальвации рубля 2014—2016 годов. Однако, если посмотреть внимательнее, можно отметить, что многие проблемы банков Татарстана были вызваны инвестициями в убыточные активы, последствия которых отрицательно сказались на финансовом положении банков. Такие инвестиции законодательством не запрещены, однако не исключено, что пример такого крупного банка, как Татфондбанк, создал нехороший прецедент для многих других банков республики: раз ведущий банк может себе позволить рискованные операции, что же говорить о небольшом банке?
Может ли подобная ситуация повториться в другом регионе? Казалось бы, этот вопрос закрыт окончательно: не может. Вот только широкой общественности пока неизвестно, в каких еще регионах существует государственная (хотя бы на уровне субъекта Федерации) поддержка системы «финансового допинга». Если таковая существует в других регионах, то рано или поздно она закончится. И при неблагоприятной макроэкономической конъюнктуре некоторые региональные банки, оставшиеся без своего облеченного властью «донора», могут разориться.
Мы пока не знаем, в каких регионах это существует, как не можем предполагать, где и когда искусственно созданный банковский пузырь прорвется. Если пример татарстанского кризиса стал уроком для других регионов — уже хорошо. Возможно, бороться с подобными случаями поможет разделение банков с 1 января текущего года на банки с «базовой» и «универсальной» лицензиями. Возможно, «лекарством» от такой «болезни» станет более активная помощь ЦБ РФ со стороны правоохранительных органов (отметим, что в США государственная комиссия по ценным бумагам и биржам, например, обладает функциями прокуратуры, и там не видят в этом ущемления прав и свобод бизнеса). Но, на наш взгляд, на региональном уровне так трудно отделить интересы властей региона от интересов некоторых коммерческих структур, что точку в этой истории ставить еще рано.
http://www.banki.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter