16 февраля 2018 Pro Finance Service
В соответствии с соглашением о сотрудничестве в энергетической области, подписанном конце января, Россия получает эксклюзивные права на добычу нефти и газа в Сирии.
Cделка предусматривает операции по восстановлению поврежденных скважин и инфраструктуры, консультативную поддержку и подготовку нового поколения сирийских нефтяников. Но главный международный аспект и ключевой момент данного шага заключается в безусловной консолидации интересов России на Ближнем Востоке.
Еще до начала кровавой гражданской войны Сирия добывала порядка 380 тыс. баррелей нефти в сутки. Затем какое-то время объемы были ниже, а пик производства был зафиксирован в 2002 году на уровне 677 тыс. баррелей в сутки. На сегодняшний день добыча в стране составляет жалкие 14-15 тыс. баррелей в сутки.
Производство газа снизилось не так масштабно (с 8 млрд куб. м в год до 3.5 млрд) по причине его важности для местной экономики. 90% добываемого в Сирии природного газа использовалась для выработки электроэнергии (в отличие от нефти, которая либо перерабатывалась внутри страны, либо экспортировалась). Ввиду этого правительство приняло дополнительные меры, бросив силы прежде всего на газовые месторождения.
Не будет преувеличением сказать, что кто бы ни взялся за энергетический сектор Сирии, получит опустошенные руины. Местные НПЗ остро нуждаются в масштабной реконструкции после сокращения их пропускной способности вдвое от довоенного уровня 250 тыс. баррелей в сутки. Этой задачей, вероятнее всего, займутся иранские компании, в соответствии с подписанными в сентябре прошлого года соглашениями, которые также подразумевают восстановление поврежденной энергосистемы страны. Однако по-прежнему неясно, будет ли этот проект реализован, ведь Тегеран рассчитывал на консорциум в составе Ирана, Венесуэлы и Сирии, который вызывает большие сомнения, учитывая ситуацию в Венесуэле. Значит, нужно будет найти новое решение.
Россия – не единственная страна, которая могла бы помочь Сирии восстановить ее нефтегазовый сектор. Как сказано выше, руку помощи может протянуть и Иран. Однако у Ирана нет средств для вливания крупных инвестиций в сирийскую инфраструктуру - для запуска своих новых проектов в условиях изнашивающейся инфраструктуры и стремительно растущего спроса ему нужна помощь извне. Европейские компании вряд ли заинтересуются Сирией до тех пор, пока будет действовать эмбарго ЕС (вступит в силу с 1 июня 2018 года). Поскольку окончание крупномасштабных военных операций в Сирии не повлекло изменения режима, и президентом страны остается Башар Ассад, будет странно, если Брюссель не продлит санкционный режим (Америка сделает это, не колеблясь ни минуты).
Знакомая с санкциями не понаслышке, Москва не боится никаких последствий, ведь она уже находится под санкциями Европы и Америки. Движимая долгосрочной целью, Россия может даже пойти на немалые расходы для восстановления нефтегазового сектора Сирии. По оценкам МВФ от 2015 года, на это требуется порядка $27 млрд, тогда как нынешняя оценка составляет уже $35–40 млрд. Сюда входит восстановление и запуск скважин, трубопроводов, нефтеперекачивающих станций и т.д. В некоторых регионах, к примеру, в заселенных преимущественно курдами северных провинциях с богатыми нефтяными ресурсами, такая возможность вряд ли появится. Боле того, неясна и судьба месторождений (включая крупнейшее в стране Al Omar), отвоеванных поддерживаемыми Западом повстанцами, а не сирийской армией.
К несчастью для Royal Dutch Shell, которая была вынуждена оставить свои объекты на месторождении Al Omar из-за санкционного режима, Дамаск, похоже, намерен консолидировать энергетический сектор под руководством национальной нефтяной компании SPC. Впрочем, вопрос сбыта нефти стоит так же остро, как и вопрос ее производства.
Львиная доля сирийского экспорта отправлялась в Европу, отчасти из-за географической близости и отчасти по той причине, что европейские Shell и Total были крупнейшими акционерами в секторе. Но это больше невозможно ввиду сохранения запрета на импорт сирийской нефти в ЕС. Так, новому владельцу придется найти новый рынок для сбыта энергоносителей, либо устремив свой взор на такие соседние страны, как Турция или Ливан, либо отправиться на поиски покупателей в Азии.
Любопытно, что пока не ведется практически никаких разговоров о том, какая компания возьмет на себя непростую задачу по возвращению энергетический сектор Сирии к жизни. Во период гражданской войны лишь небольшая российская компания Союзнефтегаз вкладывалась в Сирию, от чего отказалась в 2015 году. Татнефть, государственное предприятие, разрабатывающее нефтегазовые месторождения в Татарстане, является очевидным кандидатом, ведь Сирия (наряду с Ливией) была первой попыткой компании вывести свой бизнес на интернациональный уровень. Татнефть, которая является пятым по величине производителем в России, заинтересована в возвращении в Сирию, когда позволят условия. Неясно также, захотят ли российские гиганты в лице Роснефти и Газпром нефти присоединиться.
Россия больше заинтересована в том, чтобы взять под контроль газовые месторождения. Если ей удастся договориться о фиксированной цене, стабильный внутренний спрос гарантирован. Более того, континентальный шельф Восточного Средиземноморья славится такими месторождениями, как Zohr, Leviathan и Aphrodite.
«Шельфовый потенциал» Сирии по-прежнему окутан туманом неизвестности, несмотря на сейсмические исследования, проведенные в конце 2000-х. В основном, слышатся лишь отсылки к резервам, сопоставимым с Израилем, Египтом или Кипром. По оценкам Геологической службы США, газовые резервы на шельфе могут составлять 24 трлн куб. футов, а это более чем вдвое превышает запасы на суше.
Доказанные резервы Сирии (2.5 млрд баррелей нефти и 10.1 трлн куб. футов газа) выглядят скромными в сравнении с соседствующим Ираком или Ираном. Учитывая, что одна треть резервов – это очень тяжелые и густые сорта, Дамаску придется подсластить сделку и привлечь в нее известные российские имена – компании, которые могут действительно произвести эффект, а не просто попытаться. С геополитической точки зрения, это может быть мудрым шагом.
Россия очень хочет укрепить свои позиции в Иракском Курдистане (Роснефть, Газпром нефть), чтобы получить доступ к шельфовым газовым блокам в Ливане (Новатэк) и иметь боле веское слово в делах Восточного Средиземноморья в целом. И забота о нефтегазовом секторе Сирии может стать очень мощным невоенным инструментом для достижения этих целей.
http://www.profinance.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Cделка предусматривает операции по восстановлению поврежденных скважин и инфраструктуры, консультативную поддержку и подготовку нового поколения сирийских нефтяников. Но главный международный аспект и ключевой момент данного шага заключается в безусловной консолидации интересов России на Ближнем Востоке.
Еще до начала кровавой гражданской войны Сирия добывала порядка 380 тыс. баррелей нефти в сутки. Затем какое-то время объемы были ниже, а пик производства был зафиксирован в 2002 году на уровне 677 тыс. баррелей в сутки. На сегодняшний день добыча в стране составляет жалкие 14-15 тыс. баррелей в сутки.
Производство газа снизилось не так масштабно (с 8 млрд куб. м в год до 3.5 млрд) по причине его важности для местной экономики. 90% добываемого в Сирии природного газа использовалась для выработки электроэнергии (в отличие от нефти, которая либо перерабатывалась внутри страны, либо экспортировалась). Ввиду этого правительство приняло дополнительные меры, бросив силы прежде всего на газовые месторождения.
Не будет преувеличением сказать, что кто бы ни взялся за энергетический сектор Сирии, получит опустошенные руины. Местные НПЗ остро нуждаются в масштабной реконструкции после сокращения их пропускной способности вдвое от довоенного уровня 250 тыс. баррелей в сутки. Этой задачей, вероятнее всего, займутся иранские компании, в соответствии с подписанными в сентябре прошлого года соглашениями, которые также подразумевают восстановление поврежденной энергосистемы страны. Однако по-прежнему неясно, будет ли этот проект реализован, ведь Тегеран рассчитывал на консорциум в составе Ирана, Венесуэлы и Сирии, который вызывает большие сомнения, учитывая ситуацию в Венесуэле. Значит, нужно будет найти новое решение.
Россия – не единственная страна, которая могла бы помочь Сирии восстановить ее нефтегазовый сектор. Как сказано выше, руку помощи может протянуть и Иран. Однако у Ирана нет средств для вливания крупных инвестиций в сирийскую инфраструктуру - для запуска своих новых проектов в условиях изнашивающейся инфраструктуры и стремительно растущего спроса ему нужна помощь извне. Европейские компании вряд ли заинтересуются Сирией до тех пор, пока будет действовать эмбарго ЕС (вступит в силу с 1 июня 2018 года). Поскольку окончание крупномасштабных военных операций в Сирии не повлекло изменения режима, и президентом страны остается Башар Ассад, будет странно, если Брюссель не продлит санкционный режим (Америка сделает это, не колеблясь ни минуты).
Знакомая с санкциями не понаслышке, Москва не боится никаких последствий, ведь она уже находится под санкциями Европы и Америки. Движимая долгосрочной целью, Россия может даже пойти на немалые расходы для восстановления нефтегазового сектора Сирии. По оценкам МВФ от 2015 года, на это требуется порядка $27 млрд, тогда как нынешняя оценка составляет уже $35–40 млрд. Сюда входит восстановление и запуск скважин, трубопроводов, нефтеперекачивающих станций и т.д. В некоторых регионах, к примеру, в заселенных преимущественно курдами северных провинциях с богатыми нефтяными ресурсами, такая возможность вряд ли появится. Боле того, неясна и судьба месторождений (включая крупнейшее в стране Al Omar), отвоеванных поддерживаемыми Западом повстанцами, а не сирийской армией.
К несчастью для Royal Dutch Shell, которая была вынуждена оставить свои объекты на месторождении Al Omar из-за санкционного режима, Дамаск, похоже, намерен консолидировать энергетический сектор под руководством национальной нефтяной компании SPC. Впрочем, вопрос сбыта нефти стоит так же остро, как и вопрос ее производства.
Львиная доля сирийского экспорта отправлялась в Европу, отчасти из-за географической близости и отчасти по той причине, что европейские Shell и Total были крупнейшими акционерами в секторе. Но это больше невозможно ввиду сохранения запрета на импорт сирийской нефти в ЕС. Так, новому владельцу придется найти новый рынок для сбыта энергоносителей, либо устремив свой взор на такие соседние страны, как Турция или Ливан, либо отправиться на поиски покупателей в Азии.
Любопытно, что пока не ведется практически никаких разговоров о том, какая компания возьмет на себя непростую задачу по возвращению энергетический сектор Сирии к жизни. Во период гражданской войны лишь небольшая российская компания Союзнефтегаз вкладывалась в Сирию, от чего отказалась в 2015 году. Татнефть, государственное предприятие, разрабатывающее нефтегазовые месторождения в Татарстане, является очевидным кандидатом, ведь Сирия (наряду с Ливией) была первой попыткой компании вывести свой бизнес на интернациональный уровень. Татнефть, которая является пятым по величине производителем в России, заинтересована в возвращении в Сирию, когда позволят условия. Неясно также, захотят ли российские гиганты в лице Роснефти и Газпром нефти присоединиться.
Россия больше заинтересована в том, чтобы взять под контроль газовые месторождения. Если ей удастся договориться о фиксированной цене, стабильный внутренний спрос гарантирован. Более того, континентальный шельф Восточного Средиземноморья славится такими месторождениями, как Zohr, Leviathan и Aphrodite.
«Шельфовый потенциал» Сирии по-прежнему окутан туманом неизвестности, несмотря на сейсмические исследования, проведенные в конце 2000-х. В основном, слышатся лишь отсылки к резервам, сопоставимым с Израилем, Египтом или Кипром. По оценкам Геологической службы США, газовые резервы на шельфе могут составлять 24 трлн куб. футов, а это более чем вдвое превышает запасы на суше.
Доказанные резервы Сирии (2.5 млрд баррелей нефти и 10.1 трлн куб. футов газа) выглядят скромными в сравнении с соседствующим Ираком или Ираном. Учитывая, что одна треть резервов – это очень тяжелые и густые сорта, Дамаску придется подсластить сделку и привлечь в нее известные российские имена – компании, которые могут действительно произвести эффект, а не просто попытаться. С геополитической точки зрения, это может быть мудрым шагом.
Россия очень хочет укрепить свои позиции в Иракском Курдистане (Роснефть, Газпром нефть), чтобы получить доступ к шельфовым газовым блокам в Ливане (Новатэк) и иметь боле веское слово в делах Восточного Средиземноморья в целом. И забота о нефтегазовом секторе Сирии может стать очень мощным невоенным инструментом для достижения этих целей.
http://www.profinance.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter