28 мая 2018 Financial One
Президент-председатель правления инвестиционного холдинга «ФИНАМ» Владислав Кочетков в детстве хотел заниматься разведением рыб, а теперь развивает одну из акул российского брокерского бизнеса. О своем профессиональном пути и личной жизни он рассказал в беседе с FO.
Владислав, как вы вообще попали в финансы?
Случайность, скорее. Я родился и вырос в Мордовии, городе Рузаевка. Закончил Мордовский госуниверситет, поступил в аспирантуру, женился. Работал в газете «Известия Мордовии» журналистом и понял, что денег на содержание семьи никак не хватает. Помню, как получил первые в своей жизни отпускные и пригласил коллег посидеть даже не в ресторан, а просто кафешку. В итоге отпускных у меня не осталось, хотя мы в общем-то не шиковали. Понял, что нужны деньги, а деньги люди из Мордовии находили в Москве. Поезд идет 8-10 часов. Быстро, удобно.
Это был 2002 год, домашнего компьютера тогда не было, интернетом можно было воспользоваться в центре Ростелекома. Пришел, раскидал резюме. Получил пять приглашений. Съездил одним днем, сходил на собеседования, получил три предложения по работе.
В итоге остановился на компании «Магазин готового бизнеса», которая была первым российским бизнес-брокером. Он тогда был относительно небольшой, но амбициозный, веселый, интересный. Там я и стал работать на красивой должности руководителя департамента по PR, рекламе и связям с общественностью, хотя был в нем единственным сотрудником. Потом появилась коллега.
Спустя какое-то время – это был конец 2004 года – понял, что чуть-чуть перерос компанию, хотелось чего-то другого. И так получилось, что в это время команда сотрудников «Магазина готового бизнеса» переходила в «ФИНАМ» под запуск направления бизнес-брокериджа. Они позвали меня с собой, и я согласился. Сейчас из всей команды в компании остался я один.
Бизнес-брокеридж в «ФИНАМЕ» не очень пошел в то время в т. ч. потому, что в России до сих пор нет этой услуги, ориентированной на средний бизнес. Мелкий бизнес – салоны красоты, рестораны – продаются хорошо. Крупным бизнесом занимаются инвестбанки, большие консалтинговые компании, где есть специалисты по слияниям и поглощениям. А вот с нормальными продажами среднего бизнеса с оборотом $10-100 млн до сих пор не сложилось. Мы пытались его запустить, но не сложилось по разным причинам.
Я должен был информационно поддерживать блок этого самого бизнес-брокериджа, но дня через три после моего прихода ушел пиар-директор компании, и я занялся всем его функционалом. Получалось неплохо во многом в силу того, что на тот момент в самом брокере мало что было реализовано в плане внешних коммуникаций, и при этом имелся потенциал с точки зрения развития сайтов «ФИНАМа», распространения аналитики. Было достаточно несложно поднять цитируемость в 10 раз, в 20 раз за полгода. Этим я и занимался.
Потом, в 2009 году получил от Виктора Ремши предложение возглавить компанию. Как раз менялось руководство, уходил ее многолетний директор Игорь Степанян. Он запускал свой собственный проект, фонд инвестиций в ритейл-недвижимость. Менялась структура управления компанией, создавалось правление. Я получил предложение его возглавить и согласился.
В общем, никогда не стремился осознанно работать в финансах. Так получилось. И не стремился стать большим начальником. Мне просто всегда нравилось хорошо делать то, что я делаю – будь то пиар или какие-то менеджерские функции в рамках холдинга.
Какие продукты продавал брокер в те времена?
Я пришел в «ФИНАМ» 20 января 2005 года. Компании на тот момент было 11 лет, она уже уверенно входила в тройку крупнейших российских брокеров. Соответственно, линейка была достаточно широкой – от самостоятельного доступа на рынок через интернет-трейдинг, голосовые заявки до управления активами (как индивидуального, так и через ПИФы).
Было почти все, что есть сейчас, но технологии были другие. Не было автоследования, доступа на американские рынки. А что касается трейдинга на российских биржах – все было, и причем на достаточно высоком техническом уровне. И было много интересных идей, сотрудники буквально фонтанировали ими. Есть ощущение, что ряд проектов, до которых тогда не дошли руки, актуальны и сейчас.
Кстати, в то время сама компания уже начинала инвестировать. Первые сделки прошли в конце 2004 года, когда «ФИНАМ» купил АКБ «Мегаватт-банк», который впоследствии стал банком «ФИНАМ». Появилось банковское направление. Прошли первые венчурные сделки. В частности, была куплена компания «Бегун» и уже велись активные переговоры о вхождении в капитал «Мамбы». То есть «ФИНАМ» очень быстро рос еще и как венчурный инвестор.
Получался полный набор инвестиционного холдинга. А вы, когда пришли, не особо были осведомлены об инвестиционном бизнесе и брокерском в частности?
Нет, но я вообще разносторонне развитая личность.
Это несомненно.
Я имел представление и относился к этому крайне настороженно, потому что до того занимался продажей целых предприятий, и не понимал смысловой нагрузки продажи сотых, тысячных, миллионных долей бизнеса, которые не дают возможности на что-либо влиять и вообще никаких особых прав самому владельцу не дают.
Для меня было экзотикой, что проводятся постоянные сделки в большом количестве с этими нанодолями, потому что в том сегменте, где я работал, покупка меньше 100% уже выглядела странной: 80% – это риски, 75% – высокие риски, надо брать только 100%. А тут одна миллиардная. Мне была непонятна психология людей, которые это делают, зачем они этим занимаются.
Потом стало понятнее?
Да, все оказалось просто. Они делают это, чтобы заработать. Постепенно, достаточно быстро, я думаю, за месяц-полтора, пришло понимание механики рынка, тем более пресс-служба сидела в «ФИНАМЕ» рядом с блоком управления активами. Мы достаточно много общались с управляющими, трейдерами, и за счет этого личного общения понимание пришло быстро и органично. Опять же, если я что-то не понимаю, то не стесняюсь спрашивать. В приоритете, конечно, найти, почитать, разобраться самому, но если прочитать негде, я иду к людям и задаю вопросы.
Так постепенно и появилась симпатия к финансам?
Работа была интересная, активная, похожа на игру «Что? Где? Когда?», в которую я играл в молодости и иногда играю сейчас. К тебе поступает много разных вопросов, чаще всего плохо структурированных, и твоя задача – оперативно дать единственно правильный и качественный ответ. Я втянулся, получал и получаю удовольствие от работы.
Вас на рынке считают шутником, ерником, источником неиссякаемой сатиры про рынок и отдельных его персонажей. Откуда это в вас? Почему вы таким образом коммуницируете с отраслью?
У нас, интравертов, это защитная реакция на окружающий мир. Оболочка, попытка освоения внешнего пространства через отстранение от него.
Вас не беспокоит, что кого-то вы можете публично обидеть или задеть?
Будем считать это неким элементом эпатажа, в котором нет ничего личного. На конференциях, например, я стараюсь делать острые выступления еще и потому, что мероприятия, особенно связанные с фондовым рынком, достаточно однообразные. Это некие залы, где 5, 7, 10 раз в год собираются одни и те же люди и говорят примерно об одном и том же. Один в один. И когда ты точно знаешь, кто что скажет, и что то, что он скажет, большой ценности и интереса для людей в зале, просматривающих социальные сети в телефоне, не представляет, пытаешься сделать из этого некое шоу, чтобы, во-первых, была динамика, во-вторых, дополнительная информация, которую обычно никто не говорит. Чтобы было интересно, динамично, содержательно, честно.
Вы думаете, что шутками их можно на это вывести?
В том числе и ими, да.
А вам не скучно с теми людьми, которые присутствуют на финансовом рынке?
Все-таки наш финансовый рынок собирает наиболее интеллектуальных людей в России, с ними не может быть скучно. Да и круг общения у финансистов всегда шире, чем их отрасль.
Вы сейчас упомянули про ваше участие в игре «Что? Где? Когда?». В ней и находите собратьев по интеллекту?
Игра, в которую я сейчас играю, называется «60 секунд», потому что «Что? Где? Когда?» является зарегистрированной торговой маркой и за ее использование нужно платить.
Есть корпоративная лига, в ней играют несколько десятков команд из совершенно разных компаний – от Макдоналдса до Центробанка. Соответственно, есть команды «ФИНАМа», которые многократно выигрывали все что можно.
Играют разные люди. Я играю, наш пресс-секретарь Владислав Исаев, аналитики, рисковики играют, у нас достаточно сильная корпоративная команда. И мы очень неплохо выглядим на фоне конкурентов.
Как вы готовитесь к играм?
Никак не готовимся. Было время, поднимались на 7 этаж в пресс-службу, распечатывали вопросы разных турниров, открывали пару бутылок коньяка и отыгрывали за вечер по 200-300 вопросов. А сейчас уже времени на тренировки не хватает, к тому же я играю редко, в лучшем случае раз в месяц. А коллеги наоборот играют регулярно, им не нужно тренироваться для поддержания себя в форме.
Какие книги вы в последнее время читали и можете порекомендовать?
Я много читаю, 2-3 книги в неделю прочитать успеваю. А насчет порекомендовать...
Это когда?
Во-первых, я езжу на метро с работы и на работу, поэтому час-полтора в день на чтение у меня появляется. Домой я приезжаю в районе полуночи, до 2-3 часов ночи могу почитать. Люблю читать, а вот посоветовать... Не знаю. Обычно «Войну и мир» советую, моя любимая книга. Помню, первый раз прочитал ее в шестом классе. Болел, сидел дома, а по телевизору показывали фильм Бондарчука, мне хотелось узнать, чем все кончится. Последнюю серию смотрел, уже владея полным объемом информации.
Хорошо, какая книга вас зацепила в последнее время?
Из того, что более-менее заинтересовало, это Авен «Время Березовского». Книжка достаточно любопытная. В 1990-е я был еще крайне молод, поскольку родился в 1980 году. Мне просто интересно его восприятие новейшей истории, потому что в светлые 90-е, про которые рассказывает Авен и его собеседники, моим родителям год не платили зарплату, у меня два года не обновлялась одежда.
Были недели, когда питались только картошкой с огорода бабушки. Да, клевые, светлые времена, лучшего в России не было. По мне, 90-е – это адский ад. С другой стороны, думаю, в XVII веке отдельные бояре вспоминали Смутное время как период больших возможностей, чистый, искренний и светлый.
Но в целом читать было интересно. Оценки, точки зрения, прочитал с удовольствием за два вечера.
А бизнес-литературу вы читаете или это тоже...
Читаю. Я на самом деле читаю все. В метро мне комфортнее читать какую-то легкую литературу, фантастику, фэнтези. На выходных чаще всего более серьезную литературу, книги, для которых нужна концентрация на пару-тройку часов из-за большого объема информации.
Бизнес-литературу часто читаю, но могу сказать, что как правило она бестолковая. Вот скачал в прошлом году знаменитый «Список Грефа». Прочитал книг 10 и понял, что с точки зрения менеджерского мастерства ничем они меня не обогатили. Если это и правда обязательный для прочтения список, то руководство Сбербанка занимается со своими сотрудниками какими-то не до конца понятными для меня телодвижениями, похожими на чтение ради чтения. В общем, странно.
Что вам интересно в работе?
Разные вещи. Интереснее всего, достигать результат, делать то, что полезно и работает. Но и процесс тоже может доставлять удовольствие. Вот, например, в прошлом году с августа практически каждую неделю были поездки в наши региональные офисы, и конечно было тяжеловато, но все же очень интересно. «У ФИНАМа» ведь большая региональная сеть.
Сколько всего региональных отделений?
86.
ФИНАМ работает в основном по франшизе, т. е. вы ездили по представителям?
2/3 сети – франшиза, остальное – собственные офисы. В некоторых регионах по два, где-то по три города с офисами, как, например, в Татарстане, Башкирии, Тюменской области. Есть регионы, где нас нет - в Хакассии, Еврейской АО, на Чукотке, в Орловской области, - но все крупные региональные центры покрыты.
Проводили реформы на местах?
Мы переводили сеть, скажем так, на модель жесткого франчайзинга. Раньше он был мягкий, и региональный директор мог сказать: «Вот эту услугу я продаю, эту продавать не буду». Сейчас все стало жестче. Есть набор услуг, и появились нормативы по продаже каждой из них. И если они выполняются, то ты молодец и зарабатываешь много денег, не выполняются – ты слабый менеджер, получающий санкции. Вплоть до смены представителя.
Как показывает статистика, если раньше мы находились в парадигме, что франчайзи – независимый предприниматель, который заинтересован в развитии, работает эффективнее, чем дочка, где наемный директор и ему все пофиг, то на деле реальность оказалась другой! Безусловно, лучшие франчайзи работают лучше наемных менеджеров, но средние и плохие франчайзи хуже, чем средние менеджеры.
Мы не скрываем этот факт от наших региональных партнеров. Поэтому в рамках новой модели жесткого франчайзинга вы либо развиваетесь вместе с нами так, как нужно, либо мы делаем выбор в пользу более эффективной модели. Многие это поняли, и это тоже стимулировало работать более активно, несмотря на жесткие рамки и больший объем требований, которые сейчас к ним предъявляются.
А были ли такие, которые сказали: «Нет, спасибо, мы тогда что-нибудь другое поищем»?
Нет, таких нет. На самом деле пока замена произошла только одна – в Йошкар-Оле.
Жизнь показывает, что не бывает плохих регионов, инвестиционный бизнес можно развивать везде. Просто нужно понимать, как работать, иметь правильную команду.
Скажем, мы привыкли, что в России есть маленькие, бедные, не особо перспективные города. Взять, например, Иваново. Промышленности в целом нет, сложно выдерживать конкуренцию с Китаем и Пакистаном. Туризма тоже особого нет, несмотря на то, что там Плес, Палех и прочие красоты. А наш бизнес развивается отлично. В городе есть и малый, и средний бизнес, собственники которого становятся нашими клиентами. Есть люди, которые с небольшими суммами в 30-50 тысяч рублей тоже пытаются инвестировать. И Иваново у нас один из городов-лидеров, так называемая первая группа.
То есть деньги и потенциальные инвесторы есть везде, все зависит от качества работы с ними, в том числе и от сформированной линейки, пиар-активности, маркетинговой активности, образовательных программ и многого другого. Просто нужно работать хотя бы 10, а лучше 18 часов в сутки, и тогда наступит счастье.
Короче, ваше турне по регионам состоялось, и региональная сеть реформировалась.
Да, мы завершили основную часть реформы. Динамика сейчас отличная. 70% дохода сейчас нам дает именно региональная сеть. Хотя именно реформа не требовала большого количества поездок, ее реализовывала мощная команда нашего регионального управления. Турне – это больше клиентская работа, в том числе коммуникация с крупнейшими клиентами, получение каких-то инсайтов, GR.
На этот год какие у вас планы?
Планов громадье, причем мы не ставим себе жесткую программу на год, новые задачи возникают постоянно: и как ответ на вызовы рынка, и как интересные креативы. Скорее получается некая жизнь в потоке, развитии бизнеса. Основная задача – сохранять и увеличивать динамику клиентской базы, воспользоваться окном возможностей, которое дает ЦБ своей денежно-кредитной политикой.
Снижение ставки по депозитам создает предпосылки для перетока более-менее консервативных инвесторов на фондовый рынок. При этом тема с ОФЗ, которая была у нас хитом продаж для консервативных инвесторов, в этом году скорее всего постепенно будет сворачиваться по мере снижения ключевой ставки. Интерес представляют корпоративные облигации, альтернативные инвестиции.
Думаю, мы продолжим забирать клиентов у банков на свои продукты, в том числе на продукты, связанные с зарубежными площадками, потому что иностранные индексы продолжают рост. И там можно сделать достаточно интересные стратегии с доходностью на уровне 20%+ в долларах и низкими, контролируемыми рисками. Думаю, и депозитчикам это будет интересно.
На самом деле какие-то темы возникают постоянно. Сейчас, если я открою почту, у меня будет 40 неотвеченных писем, по одному письму на каждую минуту нашего разговора. В каждом из них задача, к которой нужно в том или ином виде подключиться. Есть и текучка, и разные долгосрочные, среднесрочные цели, которые нужно достигать.
Про структуру «ФИНАМа». Многие не понимают некоего дуализма, который существует в вашем руководстве. Есть генеральный директор, а есть президент компании. Как эти функции у вас пересекаются?
Есть еще правление, совет директоров.
Наличие правления и совета директоров более-менее понятно, а вот когда есть президент и генеральный директор, возникают вопросы. Все привыкли видеть одно лицо во главе бизнеса.
На самом деле для западных компаний это нормально, когда CEO-функционал и президентский распределены. CEO – это больше операционная работа, ежедневное управление бизнесом. Президент работает, скажем так, по своим ключевым вертикалям, имеет больше представительских функций и активно участвует на стратегическом уровне.
Какова роль Виктора Ремши в оперативном управлении «ФИНАМом»?
Оперативным управлением он не занимается. Он хорошо понимает, что происходит в бизнесе, все время держит руку на пульсе, но чтобы он звонил руководителю отдела, департамента и давал те или иные указания – такого нет. Его поле – это стратегия.
Поскольку он много общается с разными компаниями из финтеха и других отраслей, то конечно еще является и значимым генератором идей, которыми активно делится. Не все, конечно, идет в работу, и это он воспринимает нормально.
Согласны ли вы с утверждением, что любая финансовая компания сегодня все больше становится IT-бизнесом?
Да , все больше и больше IT.
Но в то же время этот бизнес полностью завязан на общение с клиентом. Как вы находите равновесие между технологиями, бизнес-процессами и людьми?
Да вот у нас такой трехглавый дракон с равноправными головами: и люди, и бизнес-процессы, и технология. Самая прожорливая голова, безусловно, это штат IT. Затраты на него растут опережающими темпами, но это необходимость. Без этого, к сожалению, никуда.
Голова бизнес-процессов поменьше, и она достаточно консервативная, потому что все-таки бизнес-процесс после того, как он выстроен, отлажен, существует годами при небольших модификациях или вообще без модификаций.
И самая динамичная и странная голова – это, конечно люди, потому что они быстрее меняются.
Для вас проще с какой головой общаться?
Да на самом деле я со всеми тремя нахожусь в отличных отношениях. Людей, наверное, знаю лучше.
При этом вам проще вести письменную коммуникацию, и по натуре вы человек, который любит побыть один.
Ну да, но письменного общения больше, а еще есть представительские функции, конференции, интервью.
У вас ведь есть дети?
Да. Один сын.
Сколько ему?
14.
Когда он был помладше, как вы ему объясняли свою работу?
Никак не объяснял, поскольку в детстве он не спрашивал. А сейчас он сам все более-менее понимает.
А кем он хочет стать?
Он хочет стать архитектором.
Уже делает в этом направлении какие-то шаги?
Делает. Репетитор по черчению на выходных, фильмы какие-то смотрит про архитектуру, запоминает, осмысливает, критикует. Мы много путешествуем, он катается с нами. У него очень критический взгляд на архитектуру, особенно все, что, скажем так, ближе к постмодерну. На барокко обзывается «пластилином». К классицизму пока более благосклонен.
А вы каким-то образом его склоняли к выбору своей профессии или он сам определился?
Нет, не склонял. Скорее даже пытался отговаривать. Не до конца я понимаю роль архитектора в современную эпоху. Все-таки я думаю, что значительную часть архитектурных решений лет через десять заберут на себя все эти искусственные интеллекты.
И все будут печатать 3D-принтеры?
Да. В ребенка я верю, но понимаю, что мегазвездой в архитектуре стать – это как повезет, что называется. Поэтому скорее отговаривал, но пока он стоит на своем.
К слову, в детстве где-то до 15 лет я хотел стать ихтиологом, но не сложилось.
Занимался аквариумистикой, мне это очень нравилось. Интернета тогда не было, а так я бы поискал в сети и понял, что нет профессии ихтиолога – либо биолог, либо что-то из промышленного рыбоводства. Карпов растить, фермы форелевые и все прочее. А мне-то хотелось…
Сибаса с дорадой выращивать...
Да, вот примерно как Кусто, а еще лучше не как Кусто, а чтобы у меня было дофига красивых аквариумов, а я бы в них рыбок разводил.
А сейчас у вас есть аквариум?
Сейчас у меня аквариума нет.
А почему?
А потому что.
Детская мечта должна оставаться мечтой?
Да. В Мордовии остался функционирующий и заселенный аквариум, который я еще в 9 классе купил у одноклассника. Ему не хватало на мопед. Мы провели выгодную сделку.
Все-таки аквариум требует ухода, а времени на это нет. Зато есть кот мейн-кун, ему два года, здоровый зверь. Это он так со мной играет [показывает царапины на руке]. Он знает команду «Ларс, кусаться». Он идет за мной и начинает охоту. «Ларс, когти» – наоборот, когти использовать нельзя. Четко все понимает. Когда устает охотиться, прячется под одеяло и считает, что никто его не видит.
Где вы черпаете ресурс для того, чтобы двигаться дальше и что вас мотивирует?
Наверное, я очень ответственный. Во-первых, слово «надо» для меня играет большую роль. Да, каждый раз при выступлении на какой-нибудь конференции нужно себя немножко сломать, но дело это не самое хитрое, потому что испытываю удовольствие от достижения результата.
А задача максимум традиционная – всех победить и быть лучшими на рынке, в своем деле, и для этого можно сделать все, в том числе и то, что может быть для тебя и не очень комфортно.
Беседовала Лилия Закирова
http://fomag.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter