12 октября 2018 goldenfront.ru
«За свои первые 30 дней он сделал больше, чтобы принести американцам свободу, чем любой президент с тех пор, как Томас Джефферсон (Thomas Jefferson) отменил законы об иностранцах и подстрекательстве к мятежу».
Все президенты беспокоятся о своей популярности. Они пытаются поддерживать ее посредством пылких речей, бесплатных подачек влиятельным избирательным блокам, новых программ, обходящихся в миллиарды, драматичных фотографий и, конечно же, войн, чтобы объединить страну под их героическим предводительством. В большинстве случаев они выбирают средства обретения популярности, наносящие ущерб свободе.
Но что если президент возьмет другой курс и станет искать популярности, расширяя свободу, вместо того чтобы сокращать ее? Тут есть одна модель для подражания, но не та, о какой вы могли подумать.
Франклин Д. Рузвельт (Franklin D. Roosevelt). За свои первые 30 дней он сделал больше, чтобы принести американцам свободу, чем любой президент с тех пор, как Томас Джефферсон отменил законы об иностранцах и подстрекательстве к мятежу.
Инаугурация Рузвельта состоялась 4 марта 1933 г. После того как в свою первую неделю в должности он разбирался с банковским кризисом и бюджетом, 13 марта он созвал Конгресс, чтобы отменить «сухой закон». 23 марта он подписал Закон Каллена (Cullen) – Гаррисона (Harrison), легализовавший продажу в США пива с содержанием алкоголя 3.2%.
Времени зря он не терял: он подписал его на следующий день после принятия Конгрессом. Он сказал с большим энтузиазмом: «Думаю, для пива наступят хорошие времена».
Только 16 марта Рузвельт начал работу над своим Новым курсом. Тогда ветер дул ему в спину. То было драматичное начало конца одного из величайших законодательных бедствий в американской истории: ненавистного «сухого закона», воплощенного в 18-й поправке к Конституции, действовавшей 13 жестоких лет.
В том же году, при полной поддержке президента, новая поправка к Конституции аннулировала старую. 5 декабря 1933 г. – день окончательного освобождения после 9 месяцев неистовства и возбуждения. Рузвельт успешно приписал эту заслугу себе, получив репутацию великого освободителя. Его популярность достигла поразительных высот. И отблеск этой славы остался с ним навсегда.
И не важно, что он был президентом США в течение большей части Великой депрессии, а затем втянул страну во Вторую мировую войну, где погибли тысячи американских солдат. Реальное потребление на душу населения в США улучшилось лишь после Второй мировой.
Ему все простили, точно так же как избиратели простили Рейгану (Reagan) его расходы и невыполнение обещаний после его драматического сокращения налогов.
Большинство историков приписывают популярность Рузвельта его Новому курсу, не осознавая, какой потрясающей была отмена «сухого закона». Он вступил в должность на самом дне Депрессии, когда безработица была на самом высоком уровне, а банки по всей стране закрывали свои двери. При Рузвельте ситуация слегка улучшилась, однако экономика до конца его президентства оставалась погрязшей в депрессии.
Существенное увеличение расходов правительства при нем сводилось к сохранению и расширению нововведений Гувера (Hoover), а также многим программам, таким как социальное обеспечение, мало изменившим экономику 1930-х. Кроме того, многие составляющие Нового курса не работали или не способствовали экономическому восстановлению, точно так же сегодняшние правительственные дотации, стимулирование, дефициты и т. д.
Многие американцы были категорически против программ Нового курса.
Почему-то историки не смогли отнести популярность Рузвельта на счет одного из величайших восстановлений свободы в американской истории. Большинство американцев употребляли спиртные напитки, и на алкогольную промышленность приходилось около 5% экономики. Из-за «сухого закона» алкоголь стал намного дороже, его стало сложнее найти, и его качество существенно ухудшилось.
По сути, так как крепкие напитки проще прятать, из-за «сухого закона» американцы перешли с пива на дешевый виски, низкокачественное и часто опасное для здоровья. Тогда как общее потребление алкоголя при «сухом законе» оставались примерно таким же, как раньше, рыночная доля виски выросла с 40% до целых 90%.
Рузвельт был «сухим» кандидатом, но, выстраивая в 1932 г. свою президентскую кампанию, он согласился стать «мокрым», чтобы быть выдвинутым от Демократической партии на съезде в Чикаго. Он пообещал избирателям упразднить 18-ю поправку и легализовать алкоголь. И он сдержал свое обещание. Результаты для свободы и экономики последовали незамедлительно. Рузвельт явно обрел «союзника» в лице пива Budweiser.
Экономист и сторонник трезвости Ирвинг Фишер (Irving Fisher) обнаружил, что «сухой закон» поднял цены на все классы спиртных напитков на несколько сотен процентов. После его отмены цены на спиртные напитки обвалились, что фактически стало гигантским сокращением налогов для американских любителей выпить. Подпольные забегаловки сменились барами, тавернами и салунами.
Вискарни, пивоварни и винодельни вновь открылись и вернулись к своему традиционному бизнесу. Производители бутылок и бочек, транспортные компании, фермеры, выращивающие хмель и зерновые, и многие другие бизнесы стали нанимать работников и расширять свое дело. Ожидалось, что будет создано полмиллиона легальных рабочих мест, несмотря на потерю большинства рабочих мест на черном рынке. В одном лишь Милуоки была выдана универсальная лицензия, охватывающая 4,200 таверн.
Кроме того, резко снизилась преступность, так как исчезли нарушения «сухого закона» и существенно сократилось число других родственных преступлений. Коррупция среди политиков и правоохранителей существенно снизилась, но не исчезла, потому что проституция и азартные игры по-прежнему были запрещены, а алкоголь оставался под запретом в нескольких южных и западных штатах. Самая красноречивая статистика – число убийств, сократившееся с почти 10 до 5 на 100,000 населения, – такой уровень был до Первой мировой и введения «сухого закона».
Несмотря на то что отмена «сухого закона» означала существенное сокращение налогов для любителей выпить и большой толчок для экономики и трудоустройства, она также существенно увеличила правительственные налоговые поступления. На протяжении большей части XIX века пошлины на алкоголь обеспечивали целых 20% федеральных доходов. Власти штатов, округов и городов также собирали налоги и пошлины с алкогольной промышленности. По сути, национальный запрет на алкоголь был бы невозможен без принятия поправки о подоходном налоге в 1916 г., предоставившей альтернативный источник доходов.
Дэвид Бейто (David Beito) в своей книге «Восстание налогоплательщиков» (Taxpayers in Revolt) блестяще продемонстрировал, как в ранние годы Великой депрессии американцы восстали против налогов. Люди не могли платить налоги, а местные правительства не могли предоставлять традиционные услуги. По всей стране люди протестовали против сбора налога на имущество.
Таким образом, помимо доставления удовольствия любителям выпить, Рузвельт также открыл доходные помпы везде – от таможен до местных баров и магазинов. Балансы бюджетов общественных школ восстановились, а пожарников снова стали нанимать на работу. Люди были не против платить этот налог, потому что легальная выпивка с налогом все равно обходилась дешевле, чем при «сухом законе» без налогов. Поэтому налоговые бунты прекратились.
Отмена «сухого закона» была обоюдовыгодной. Представьте себе жизнь при «сухом законе», когда пара рюмочек могла поставить под угрозу семейный бюджет, когда политики и правоохранители были всецело подотчетны организованной преступности, когда стрельба на городских улицах была самым обычным делом (особенно в центре Детройта). А теперь представьте, как практически за одну ночь цены упали, работодатели стали нанимать работников, политики и преступники были застигнуты врасплох, а преступность существенно упала. Можно жалеть о прекращении налоговых бунтов, но люди, должно быть, были рады восстановлению правопорядка и возвращению к нормальному положению дел.
В американской политической культуре действия президента в первые 100 дней его срока определяют отношение общественности к нему на многие годы вперед. Первые 100 дней Рузвельта легендарны благодаря его банковским законам, безумным программам, действиям по регулированию сельского хозяйства, Закону о восстановлении национальной промышленности, Управлению по проблемам долины Теннесси, Гражданскому корпусу охраны окружающей среды, регулированию фондовых рынков, конфискации золота, его речи о необходимости бояться лишь «самого страха» и многим другим программам, перечисляемым в учебниках, как молитва.
Мы склонны считать, что люди любили его из-за этого. Конец «сухого закона» редко упоминается, хотя этот поступок оказал прямое воздействие по улучшению жизни каждого американца. Данное действие принесло свободу и объединило население в коллективных криках «ура!».
В предвыборной кампании Рузвельта использовалась песня «Вновь пришли счастливые деньки» (Happy Days Are Here Again), теперь используемая Демократической партией, но мало кто помнит, что она была написана для фильма, где воздавалось должное неизбежной отмене «сухого закона». Она не о правительственных программах. Она о свободе!
Таким образом, именно отмена «сухого закона» – настоящая причина популярности Рузвельта. Успех отмены дал ему огромный политический капитал, компенсировавший все дурацкие и малоэффективные программы Нового курса. Правда в том, что свобода действует в интересах людей и пользуется популярностью, когда они ее ощутят. Аналогично политика Буша (Bush) и Обамы (Obama) по расширению полномочий правительства не пользуется популярностью, и люди, опять же, бунтуют.
Следует вспомнить, что то, что сделал Рузвельт в отношении «сухого закона», однажды считалось политически невозможным. Джон Флинн (John T. Flynn) в книге «Когда мы маршируем» (As We Go Marching) пишет:
«Перед прошлой [Первой мировой] войной, когда был предложен запрет алкоголя посредством поправки к конституции, это казалось самой фантастической вещью в мире. Но стоило слегка вкусить кризиса – военного кризиса, – и это было осуществлено с поразительной быстротой. Тогда стали говорить, что отмена «сухого закона» невозможна. Никогда не удастся добиться согласия 32 штатов. Клэренс Дэрроу (Clarence Darrow), самый доблестный противник «сухого закона», говорил, что надежда совершенно иллюзорна. Он утверждал, что «сухой закон» умрет лишь тогда, когда потеряет актуальность. Затем последовал новый кризис – депрессия, – и 18-я поправка исчезла почти так же быстро, как появилась. Кризисы способны разрушать многое – часто очень старое и иногда очень ценное».
Роберт Хиггс (Robert Higgs) прав в том, что кризис обычно ведет к экспансии государства. Но это не обязательно должно быть так. Однажды какой-нибудь политик обнаружит логику свободы и откроет новую эру действий, способствующих свободе. Пока политики и историки не понимают настоящего источника популярности Рузвельта, они и дальше будут озадачены тем, почему мы не благодарим их за их социализм. Мы любим правительство, когда оно слезает с нашей шеи.
http://goldenfront.ru/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter