Понятно, что таким клиентом, как Россия, в Банке Англии дорожили, ведь в августе 1853 г. его золотой запас опустился до 17,74 млн ф. ст., а 4 сентября банк в четвертый раз в течение года поднял учетную ставку. В данном случае до 4% годовых. Однако и эта мера оказалась недостаточной: 15 сентября ставка была повышена до 4 1/2%. Котировки фондовых бумаг на местном рынке пошли вниз. Так что, как видим, и у англичан дела в экономике в 1853 г. шли не совсем гладко. «Все отделы фондовой биржи находятся в состоянии сильной депрессии, – писала в те дни лондонская «The Globe and Traveller». – В торговле железнодорожными акциями царит паника… Отлив золота на континент продолжается, и в ближайшие день или два почти полмиллиона отправятся морем в С.-Петербург». К этому «почти полумиллиону» я еще вернусь, а пока важно отметить то обстоятельство, что работа эта велась Банком Англии на крайне враждебном для России информационном фоне, когда все европейские газеты, в т. ч. и тесно связанная с британским министерством иностранных дел упомянутая «The Globe», только и писали о военных приготовлениях союзников к кампании в Черном море. Так, экономический обозреватель К. Маркс поздней осенью 1853 г. выступил с развернутой серией газетных статей, где весьма подробно изложил, в частности, историю принятия на себя в 1815 г. Великобританией и Нидерландами части долга России компании Гопе и Ко. При этом в явно негативном для российской стороны свете были упомянуты обстоятельства присоединения бельгийских провинций к Голландии, а сама сделка с долгом представлялась как плата короля Нидерландов царю России за содействие в «аннексии Бельгии». (Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т. 9.) Досталось при этом и недавно ушедшему в отставку с поста министра иностранных дел Великобритании Палмерстону, который, состоя в том же качестве и в 1831 г., когда Бельгия обрела независимость, продолжал платить России, несмотря на то, что это, по мнению К. Маркса, противоречило результатам Венских соглашений 1815 г.
Нельзя не отметить, что российского императора и до войны крайне беспокоило увеличение государственных расходов. Так, Николай I собственноручно наложил следующую резолюцию на докладную записку военного министра по поводу увеличения бюджета министерства на 1853 г.: «Рассматривая сметы на 1853 год, я нахожу почти по все ведомствам прибавки. Думаю, что полезно было бы все сметы пересмотреть в экономическом департаменте [Государственного] совета, до общего представления государственной сметы, дабы этим способом ближе вникнуть, одна ли необходимость заставляет возвысить сметы, или излишество, которого можно было бы избегнуть». (Сборник Императорского Русского Исторического Общества. Т. 122.) Увы, лишь благих пожеланий, даже монарших, было явно недостаточно. Как отмечалось в одном из западных исследований того времени, «в любом случае несложно было предвидеть, что в сложившихся условиях государству будет трудно долго сопротивляться тому искушению, в которое ввергал его печатный станок». (Horn Antoine. Banking in the Russian Empire. A history of banking in all the leading nations (Great Britain, Russian Empire, Saving-Banks in the U.S.)
В итоге бюджетные дефициты составляли:
(Блиох И.С. Финансы России XIX столетия. Т. 2.)
Встречаются и другие оценки дефицита бюджета в указанные годы, однако все они в сумме превышают 750 млн руб., что в три раза превосходило годовой государственный доход того периода. На покрытие разрыва в доходах и расходах направлялись все средства, которые только удавалось мобилизовать.
Противники России очень уповали на то, что дополнительные налоги на ведение войны вызовут большое недовольство населения. Всегда интересно и полезно знать, что думают о тебе твои недоброжелатели именно в момент самой острой фазы конфликта. Вот что писал буквально накануне Крымской кампании известный французский публицист и экономист, а к тому времени уже бывший премьер-министр и министр внутренних дел Франции Леон Фоше (Faucher Leonard Joseph, 1803 – декабрь 1854), к книге которого я буду еще неоднократно обращаться: «Готово ли население России нести в той или иной форме дополнительное и чрезвычайное налоговое бремя в сумме 500 миллионов франков? Именно в этом заключается насущная проблема войны, и я полагаю, что ее стоит поставить на повестку дня, чтобы обеспечить ее решение». (Faucher M. Leon. Melanges d’economie politique et de finances. Histoire financiere. Tome premier. Перевод с французского М.А. Елистратова.)
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Нельзя не отметить, что российского императора и до войны крайне беспокоило увеличение государственных расходов. Так, Николай I собственноручно наложил следующую резолюцию на докладную записку военного министра по поводу увеличения бюджета министерства на 1853 г.: «Рассматривая сметы на 1853 год, я нахожу почти по все ведомствам прибавки. Думаю, что полезно было бы все сметы пересмотреть в экономическом департаменте [Государственного] совета, до общего представления государственной сметы, дабы этим способом ближе вникнуть, одна ли необходимость заставляет возвысить сметы, или излишество, которого можно было бы избегнуть». (Сборник Императорского Русского Исторического Общества. Т. 122.) Увы, лишь благих пожеланий, даже монарших, было явно недостаточно. Как отмечалось в одном из западных исследований того времени, «в любом случае несложно было предвидеть, что в сложившихся условиях государству будет трудно долго сопротивляться тому искушению, в которое ввергал его печатный станок». (Horn Antoine. Banking in the Russian Empire. A history of banking in all the leading nations (Great Britain, Russian Empire, Saving-Banks in the U.S.)
В итоге бюджетные дефициты составляли:
(Блиох И.С. Финансы России XIX столетия. Т. 2.)
Встречаются и другие оценки дефицита бюджета в указанные годы, однако все они в сумме превышают 750 млн руб., что в три раза превосходило годовой государственный доход того периода. На покрытие разрыва в доходах и расходах направлялись все средства, которые только удавалось мобилизовать.
Противники России очень уповали на то, что дополнительные налоги на ведение войны вызовут большое недовольство населения. Всегда интересно и полезно знать, что думают о тебе твои недоброжелатели именно в момент самой острой фазы конфликта. Вот что писал буквально накануне Крымской кампании известный французский публицист и экономист, а к тому времени уже бывший премьер-министр и министр внутренних дел Франции Леон Фоше (Faucher Leonard Joseph, 1803 – декабрь 1854), к книге которого я буду еще неоднократно обращаться: «Готово ли население России нести в той или иной форме дополнительное и чрезвычайное налоговое бремя в сумме 500 миллионов франков? Именно в этом заключается насущная проблема войны, и я полагаю, что ее стоит поставить на повестку дня, чтобы обеспечить ее решение». (Faucher M. Leon. Melanges d’economie politique et de finances. Histoire financiere. Tome premier. Перевод с французского М.А. Елистратова.)
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter