13 июня 2019 Васильев Сергей
Воспоминания о 2008 годе.
Мировой финансовый кризис 2008-го я встретил прикованным к постели, на больничной койке.
За пару лет до того, жена увлеклась аутдором. Обычный фитнес в клубных залах стал уже всем надоедать и наиболее активные члены клуба World Class в Жуковке стали выезжать на природу, кататься на великах по окрестным полям, вокруг Рублево-Успенского шоссе.
Эти «подмосковное» поездки переросли постепенно в выезды за рубеж, в велотуры по Европе. Восторженные, от новых впечатлений, члены клуба стали вовлекать в это увлечение и членов их семей. Так, постепенно жена привлекла к этому сыновей, а потом и меня. Я не сразу проникся идеей, но постепенно заразился и сам.
С тех лет это станет нашим основным видом отдыха. Мы перестанем ездить на пляжные курорты, на Маврикии и Мальдивы, а будем брать с собой велосипеды летом или беговые лыжи зимой, чтобы совместить отдых и спорт.
Но летом 2008-го, когда все только начиналось, это увлечение привело на больничную койку. Проезжая по скользкой дорожке, в какой-то подмосковной деревне, велосипед резко свалился в крутой кювет. А там, как назло, прямо по ходу лежало огромное бревно.
Мой маунтинбайк врезался в бревно, я перелетел через руль и со всей силы рухнул спиной на землю.
Удар был такой силы, что я на несколько секунд потерял сознание, из глаз полетели искры, а очнувшись, я понял, что не могу даже пошевелиться. Слава Богу, шлем выдержал, хоть и треснул – голова была цела.
Но встать или хотя бы сесть я не мог. Скорая довезла меня до ЦКБ и там поставили диагноз – компрессионный перелом 4-х позвонков. Мне прописали длительную, минимум на месяц, вытяжку, привязав к кровати и восстановительную гимнастику.
Август 2008-го я провёл в той кровати, наблюдая по телевизору, открытие Пекинской Олимпиады и бросок наших танков через Рокский тоннель к Цхинвалу.
Новости по боям в Грузии в те дни перемежались с новостями с экономических фронтов.
Еще недавно всё было благостно и прекрасно. Котировки российских акций росли, инвесторам стало уже даже надоедать вкладывать деньги только в голубые биржевые фишки, они стали активно искать что-то еще.
– Что ещё можно купить в России? – был типовой вопрос западных и российских инвесторов в те дни.
Россия казалась островом стабильности и благополучия на фоне Америки, откуда ещё с весны стали приходить первые тревожные нотки: на грани краха находился инвестбанк Bear Stearns, обанкротился Indy Mac, пошли слухи о проблемах Lehman Brothers и квази-государственных ипотечных агентств Fannie Mae и Freddie Mac.
Редкие российские аналитики начали уже произносить слово «кризис», но никто пока не придавал этому значение.
Lehman Brothers и Freddie Mac были где-то далеко, в Нью-Йорке. Эти новости казались заокеанским шумом, будничным новостным потоком.
В России всё было прекрасно!
Но август начался с двух неприятных инвестиционных инцидентов. Между собой поссорились российские и британские акционеры ТНК-ВР, и Путин попросил «позвать доктора» к Зюзину, хозяину Мечела. Эти два инцидента и запустили внутрироссийскую цепочку событий на фоне мировых проблем, которые и переросли постепенно в полномасштабный коллапс.
Первым, на конфликт между группой Фридмана и британским British Petroleum, отреагировал Сорос. Он едко заявил: «Чем больше я читаю об инвестициях в России, тем хуже я к ним отношусь. И чем успешнее мы были там, тем больше опасности, что у нас украдут наш бизнес. Лучше продавать всё».
Этот злой комментарий Сороса и запустил процесс продаж российских акций на мировых и российских рынках. А тут еще Путин резко обругал на публичном совещании Зюзина, указав, кто в доме хозяин. Акции Мечела сразу упали и потянули за собой остальные.
Но общее падение на рынке было еще слабым, это еще не казалось большой проблемой.
Все с тревогой следили в те дни за боями в Южной Осетии, где 8-го августа погибли 10 наших миротворцев и велись ожесточенные бои под Цхинвалом. Штурмовая авиация грузинских ВВС нанесла несколько ракетно-бомбовых ударов по объектам российских миротворцев и наше командование дола приказ наступать для принуждения грузин к миру.
Тем временем новости с американских полей стали приходить всё тревожнее. К середине августа уже откровенно с тали обсуждать слухи о возможном банкротстве какого-то крупного инвестиционного банка. Точное имя не называли, кулуарные обсуждения внутри ФРС были сверх закрытыми. Но уже даже Гринспэн, бывший глава ФРС, поборник свободного рынка, в своих высказываниях стал обсуждать идею «обанкротить» Fannie May и Freddie Mac, крупнейшие ипотечные агентства США, в чьих портфелях было ипотечных кредитов на 5 трл $.
Это будоражило рынки, все не понимали, чего ждать завтра?
Негативный внешний фон стал затрагивать не только российские биржи, но уже и реальный сектор. Банки с большей опаской стали кредитовать заёмщиков. Многим компаниям становилось всё тяжелее перекредитовывать свои кредиты.
Я в тот момент стал с тревогой следить за «Эйрюнионом». Мы давно уже помогали этой крупной авиационной компании, куда входили Красноярские и Домодедовские авиалинии, деньгами. Помогали выпускать их облигации, размещали их на рынке и кредитовали компанию под залог этих бумаг.
А с начала августа у «Эйрюниона» начались проблемы, аэропорты отказывались заправлять их топливом, требуя погашения старых долгов. На различных государственных совещаниях говорили, что помогут компании с деньгами. «Ростехнологии» объявили, что берут контроль над этим авиационным холдингом и вроде бы ситуация начала выправляться. Но я с тревогой продолжал следить за их долгами.
Напряжение на рынках возрастало, но все еще было под контролем.
Путин все ещё верил в непрерывный рост российской экономики, которая семимильными шагами росла с начала нулевых. В конце августа он всё еще успокаивающе говорил, что задача удвоения ВВП будет решена к концу 2009-го, как и было ранее намечено.
Тем временем в больнице стал восстанавливаться и я.
Сначала мне прописали самые простые упражнения, типа круги руками. Потом постепенно можно было подключать к упражнениям плечи и корпус. Через пару недель я уже начал пытаться опереться на локти и приподнимать спину от кровати.
К концу августа я уже смог даже встать.
На меня надели корсет, и я стал потихоньку ходить.
Я вышел из больницы в начале сентября с корсетом и настоятельными рекомендациями не сидеть, а только ходить, либо лежать.
Как раз в тот август мы сменили наш исторический офис на Трёхпрудном. Хозяин здания, банк Москвы, решил переделать это шехтелевское здание в дом приёмов толи для Президента Банка, Андрея Бородина, толи для самого Лужкова. В общем, нас заблаговременно попросили поискать себе другой офис. И после долгих поисков нового места, с хорошим видом, мы выбрали офисный центр на Голутвинском, перебравшись на другую сторону Каменного моста.
Самым главным требованием для нас было – хороший вид из окна, что б был виден, например Кремль. Из офиса на Голутвинском, были одновременно видны купола Храма Христа Спасителя, Василия Блаженного, Спасская башня Кремля и Колокольня Ивана Великого.
На ремонт нового офиса мы потратили невообразимые 3 мил $.
Таких расходов мы, конечно, не позволили бы себе, начнись кризис раньше. Но в 2007-м, за год до него, на российском рынке всё было безоблачно, мы делали много сделок много сделок, прибыль была хорошая, мы платили большие бонусы.
В общем, мы считали, что можем себе это позволить и сняли в аренду большой дорогой офис.
Необычность той аренды была еще в том, что хозяева бизнес-центра «Голутвинская слобода», околомосковская структура, долго нас изучали… достойны мы или нет, снимать аренду в их офисе?
Забавно. Это мы должны были платить им дорогущую аренду в 1 тыс. евро за квадратный метр в год, это мы должны были за собственный счет сделать ремонт в офисе, а они еще думали брать нас арендаторы или нет?
В те годы (до августа 2008-го) денег вокруг было много, рынки пухли, прибыли росли у всех, и потенциальных клиентов даже на эту дорогую аренду было хоть отбавляй.
В общем, я вышел из больницы. Мне купили в кабинет новое раскладывающееся кресло, чтобы на нём можно было лежать, а не сидеть.
И начался сентябрь 2008-го, когда по-настоящему и грянул мировой финансовый кризис…
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Мировой финансовый кризис 2008-го я встретил прикованным к постели, на больничной койке.
За пару лет до того, жена увлеклась аутдором. Обычный фитнес в клубных залах стал уже всем надоедать и наиболее активные члены клуба World Class в Жуковке стали выезжать на природу, кататься на великах по окрестным полям, вокруг Рублево-Успенского шоссе.
Эти «подмосковное» поездки переросли постепенно в выезды за рубеж, в велотуры по Европе. Восторженные, от новых впечатлений, члены клуба стали вовлекать в это увлечение и членов их семей. Так, постепенно жена привлекла к этому сыновей, а потом и меня. Я не сразу проникся идеей, но постепенно заразился и сам.
С тех лет это станет нашим основным видом отдыха. Мы перестанем ездить на пляжные курорты, на Маврикии и Мальдивы, а будем брать с собой велосипеды летом или беговые лыжи зимой, чтобы совместить отдых и спорт.
Но летом 2008-го, когда все только начиналось, это увлечение привело на больничную койку. Проезжая по скользкой дорожке, в какой-то подмосковной деревне, велосипед резко свалился в крутой кювет. А там, как назло, прямо по ходу лежало огромное бревно.
Мой маунтинбайк врезался в бревно, я перелетел через руль и со всей силы рухнул спиной на землю.
Удар был такой силы, что я на несколько секунд потерял сознание, из глаз полетели искры, а очнувшись, я понял, что не могу даже пошевелиться. Слава Богу, шлем выдержал, хоть и треснул – голова была цела.
Но встать или хотя бы сесть я не мог. Скорая довезла меня до ЦКБ и там поставили диагноз – компрессионный перелом 4-х позвонков. Мне прописали длительную, минимум на месяц, вытяжку, привязав к кровати и восстановительную гимнастику.
Август 2008-го я провёл в той кровати, наблюдая по телевизору, открытие Пекинской Олимпиады и бросок наших танков через Рокский тоннель к Цхинвалу.
Новости по боям в Грузии в те дни перемежались с новостями с экономических фронтов.
Еще недавно всё было благостно и прекрасно. Котировки российских акций росли, инвесторам стало уже даже надоедать вкладывать деньги только в голубые биржевые фишки, они стали активно искать что-то еще.
– Что ещё можно купить в России? – был типовой вопрос западных и российских инвесторов в те дни.
Россия казалась островом стабильности и благополучия на фоне Америки, откуда ещё с весны стали приходить первые тревожные нотки: на грани краха находился инвестбанк Bear Stearns, обанкротился Indy Mac, пошли слухи о проблемах Lehman Brothers и квази-государственных ипотечных агентств Fannie Mae и Freddie Mac.
Редкие российские аналитики начали уже произносить слово «кризис», но никто пока не придавал этому значение.
Lehman Brothers и Freddie Mac были где-то далеко, в Нью-Йорке. Эти новости казались заокеанским шумом, будничным новостным потоком.
В России всё было прекрасно!
Но август начался с двух неприятных инвестиционных инцидентов. Между собой поссорились российские и британские акционеры ТНК-ВР, и Путин попросил «позвать доктора» к Зюзину, хозяину Мечела. Эти два инцидента и запустили внутрироссийскую цепочку событий на фоне мировых проблем, которые и переросли постепенно в полномасштабный коллапс.
Первым, на конфликт между группой Фридмана и британским British Petroleum, отреагировал Сорос. Он едко заявил: «Чем больше я читаю об инвестициях в России, тем хуже я к ним отношусь. И чем успешнее мы были там, тем больше опасности, что у нас украдут наш бизнес. Лучше продавать всё».
Этот злой комментарий Сороса и запустил процесс продаж российских акций на мировых и российских рынках. А тут еще Путин резко обругал на публичном совещании Зюзина, указав, кто в доме хозяин. Акции Мечела сразу упали и потянули за собой остальные.
Но общее падение на рынке было еще слабым, это еще не казалось большой проблемой.
Все с тревогой следили в те дни за боями в Южной Осетии, где 8-го августа погибли 10 наших миротворцев и велись ожесточенные бои под Цхинвалом. Штурмовая авиация грузинских ВВС нанесла несколько ракетно-бомбовых ударов по объектам российских миротворцев и наше командование дола приказ наступать для принуждения грузин к миру.
Тем временем новости с американских полей стали приходить всё тревожнее. К середине августа уже откровенно с тали обсуждать слухи о возможном банкротстве какого-то крупного инвестиционного банка. Точное имя не называли, кулуарные обсуждения внутри ФРС были сверх закрытыми. Но уже даже Гринспэн, бывший глава ФРС, поборник свободного рынка, в своих высказываниях стал обсуждать идею «обанкротить» Fannie May и Freddie Mac, крупнейшие ипотечные агентства США, в чьих портфелях было ипотечных кредитов на 5 трл $.
Это будоражило рынки, все не понимали, чего ждать завтра?
Негативный внешний фон стал затрагивать не только российские биржи, но уже и реальный сектор. Банки с большей опаской стали кредитовать заёмщиков. Многим компаниям становилось всё тяжелее перекредитовывать свои кредиты.
Я в тот момент стал с тревогой следить за «Эйрюнионом». Мы давно уже помогали этой крупной авиационной компании, куда входили Красноярские и Домодедовские авиалинии, деньгами. Помогали выпускать их облигации, размещали их на рынке и кредитовали компанию под залог этих бумаг.
А с начала августа у «Эйрюниона» начались проблемы, аэропорты отказывались заправлять их топливом, требуя погашения старых долгов. На различных государственных совещаниях говорили, что помогут компании с деньгами. «Ростехнологии» объявили, что берут контроль над этим авиационным холдингом и вроде бы ситуация начала выправляться. Но я с тревогой продолжал следить за их долгами.
Напряжение на рынках возрастало, но все еще было под контролем.
Путин все ещё верил в непрерывный рост российской экономики, которая семимильными шагами росла с начала нулевых. В конце августа он всё еще успокаивающе говорил, что задача удвоения ВВП будет решена к концу 2009-го, как и было ранее намечено.
Тем временем в больнице стал восстанавливаться и я.
Сначала мне прописали самые простые упражнения, типа круги руками. Потом постепенно можно было подключать к упражнениям плечи и корпус. Через пару недель я уже начал пытаться опереться на локти и приподнимать спину от кровати.
К концу августа я уже смог даже встать.
На меня надели корсет, и я стал потихоньку ходить.
Я вышел из больницы в начале сентября с корсетом и настоятельными рекомендациями не сидеть, а только ходить, либо лежать.
Как раз в тот август мы сменили наш исторический офис на Трёхпрудном. Хозяин здания, банк Москвы, решил переделать это шехтелевское здание в дом приёмов толи для Президента Банка, Андрея Бородина, толи для самого Лужкова. В общем, нас заблаговременно попросили поискать себе другой офис. И после долгих поисков нового места, с хорошим видом, мы выбрали офисный центр на Голутвинском, перебравшись на другую сторону Каменного моста.
Самым главным требованием для нас было – хороший вид из окна, что б был виден, например Кремль. Из офиса на Голутвинском, были одновременно видны купола Храма Христа Спасителя, Василия Блаженного, Спасская башня Кремля и Колокольня Ивана Великого.
На ремонт нового офиса мы потратили невообразимые 3 мил $.
Таких расходов мы, конечно, не позволили бы себе, начнись кризис раньше. Но в 2007-м, за год до него, на российском рынке всё было безоблачно, мы делали много сделок много сделок, прибыль была хорошая, мы платили большие бонусы.
В общем, мы считали, что можем себе это позволить и сняли в аренду большой дорогой офис.
Необычность той аренды была еще в том, что хозяева бизнес-центра «Голутвинская слобода», околомосковская структура, долго нас изучали… достойны мы или нет, снимать аренду в их офисе?
Забавно. Это мы должны были платить им дорогущую аренду в 1 тыс. евро за квадратный метр в год, это мы должны были за собственный счет сделать ремонт в офисе, а они еще думали брать нас арендаторы или нет?
В те годы (до августа 2008-го) денег вокруг было много, рынки пухли, прибыли росли у всех, и потенциальных клиентов даже на эту дорогую аренду было хоть отбавляй.
В общем, я вышел из больницы. Мне купили в кабинет новое раскладывающееся кресло, чтобы на нём можно было лежать, а не сидеть.
И начался сентябрь 2008-го, когда по-настоящему и грянул мировой финансовый кризис…
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter