30 октября 2019 MarketWatch
ФРС рискует оказаться втянутым в безрассудную гонку за более низкими ставками вместе с ЕЦБ и другими монетарными властями в непродуманном стремлении повысить инфляцию до 2% и избежать очередной рецессии.
Вероятно, американскому регулятору совместно с Минфином США лучше ориентировать на ослабление доллара.
После финансового кризиса 2008 г. инфляция в Штатах в основном находилась ниже таргета ФРС в 2%, независимо от того, была ли безработица на уровне 10% или, как сейчас, менее 4%. Не оказывало особого влияния на инфляцию и политика ФРС, как в период активной фазы количественного смягчения (QE), так и в момент попытки нормализации денежно-кредитных условий (количественного ужесточения или QT).
С 2014 г. ЕЦБ и другие европейские центральные банки «ушли в минус», взимая с кредитных организаций плату за деньги, которые они держат на резервных счетах регуляторов. Это открывает предприятиям доступ к сверхдешевым кредитам, а национальным правительствам дает странную привилегию взимать с инвесторов плату за то, что они держат облигации этих стран. Однако отрицательные ставки не смогли переломить негативные тенденции в европейской экономике.
Экономисты давно знают, что снижение процентных ставок ограничивает возможности для стимулирования инвестиций в бизнес и совокупного спроса. В условиях кризиса сверхнизкие ставки обеспечивают дешевую ликвидность фундаментально надежным предприятиям, но оставаясь на столь низких уровнях десятилетие, они стали вредным «наркотиком», вызывающим зависимость.
Во всем мире многие потребители, компании и правительства попросту заимствовали слишком много и теперь столкнутся с настоящей катастрофой, если ФРС нормализует ставки до 3 или 4% — уровней, соответствующих разумному экономическому росту и инфляции.
Сверхнизкие ставки вызывают пузыри активов, делают практически невозможным разумное управление пенсионными и страховыми фондами, которые должны вкладываться в основном в безопасные активы, имеющие сейчас нулевые и отрицательные доходности.
Кроме того, излишне мягкая монетарная политика поощряет зомби-компании — безнадежно убыточные предприятия, которые в нормальных монетарных условиях должны ликвидироваться для рециркуляции капитала в целях повышения эффективности бизнеса в целом.
Также сверхнизкие ставки ослабляют банки, так как, поскольку ставки, которые они могут взимать по кредитам, опускаются слишком близко к нулю, банки не могут снизить доходности по депозитам ниже нуля, не вызвав большого возмущения вкладчиков. В Европе проценты по вкладам получают только крупные компании, а не обычные вкладчики.
Когда в 1999 г. появился евро, активы, долги и цены в Европе были переведены в новую валюту в соответствии с преобладающими тогда национальными валютными кросс-курсами. С тех пор производительность и конкурентоспособность улучшились больше в северных странах региона, таких как Германия, а проблемы отмечаются в южных странах, таких как Италия.
Данное расхождение оставляет евро недооцененным для Севера и переоцененным для Юга Европы. Возникающий из-за этого торговый дефицит на юге требует значительных государственных затрат для поддержания совокупного спроса, а от Германии — сокращения профицита бюджета и, возможно, даже принятия дефицита.
Правила еврозоны ограничивают национальный дефицит уровнем в 3% валового внутреннего продукта на юге, но Германия отказывается возглавлять фискальное стимулирование.
Реальная выгода для Европы от отрицательных процентных ставок заключается в снижении курса евро по отношению к доллару, увеличении общего профицита торгового баланса со Штатами, и, по сути, в экспорте части безработицы в Америку. Данная стратегия имеет свои пределы, так как ЕЦБ продолжает прогнозировать слабый экономический рост.
Столкнувшись со снижением эффективности экспортно-ориентированной политики в области развития, Китай и Япония также использовали политику «легких денег» для удешевления своих валют, в результате которой доллар остается сильно переоцененным. В свою очередь, это требует значительного дефицита бюджета США для поддержания совокупного спроса и занятости в Штатах в условиях растущего торгового дефицита.
Снижение налогов в США в 2017 г. привело к росту потребительских расходов в прошлом году, но не вызвало увеличения инвестиций, и, несмотря на дефицит госбюджета в $1 трлн, американской экономике необходим еще один фискальный рывок.
Дональд Трамп может и дальше требовать от председателя ФРС Джерома Пауэлла все, что угодно, но что действительно необходимо, так это инфраструктурная программа, которая способствовала бы долгосрочной конкурентоспособности и росту экономики. Однако демократы и республиканцы вряд ли согласятся на пакет стимулов до президентских выборов 2020 г.
Минфин США может «бороться с огнем», продавая доллары за евро, иены, и юани на валютных рынках через свой фонд валютной стабилизации. Это потребовало бы, чтобы Минфин «печатал» облигации и обменивал их в ФРС на доллары для получения адекватных «боеприпасов», так как у его фонда валютной стабилизации есть только около $23 млрд на покупку иностранных валют для ослабления курса доллара.
«Производство» денег Федрезервом для этих целей будет иметь гораздо большее положительное влияние на экономику США, чем такая же денежная эмиссия, направленная на дальнейшее снижение процентных ставок. А главное, это будет препятствовать бесполезной и разрушительной международной гонке к более низким процентным ставкам.
Правда, попытки Штатов всерьез и надолго снизить курс доллара могут получить яростный отпор от тех стран, которые сейчас решают свои экономические и внешнеторговые проблемы с помощью занижения курса национальных валют. Это может спровоцировать валютную войну, что лишь ухудшит динамику мировой экономики и ударит по глобальным рынкам.
http://www.marketwatch.com/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Вероятно, американскому регулятору совместно с Минфином США лучше ориентировать на ослабление доллара.
После финансового кризиса 2008 г. инфляция в Штатах в основном находилась ниже таргета ФРС в 2%, независимо от того, была ли безработица на уровне 10% или, как сейчас, менее 4%. Не оказывало особого влияния на инфляцию и политика ФРС, как в период активной фазы количественного смягчения (QE), так и в момент попытки нормализации денежно-кредитных условий (количественного ужесточения или QT).
С 2014 г. ЕЦБ и другие европейские центральные банки «ушли в минус», взимая с кредитных организаций плату за деньги, которые они держат на резервных счетах регуляторов. Это открывает предприятиям доступ к сверхдешевым кредитам, а национальным правительствам дает странную привилегию взимать с инвесторов плату за то, что они держат облигации этих стран. Однако отрицательные ставки не смогли переломить негативные тенденции в европейской экономике.
Экономисты давно знают, что снижение процентных ставок ограничивает возможности для стимулирования инвестиций в бизнес и совокупного спроса. В условиях кризиса сверхнизкие ставки обеспечивают дешевую ликвидность фундаментально надежным предприятиям, но оставаясь на столь низких уровнях десятилетие, они стали вредным «наркотиком», вызывающим зависимость.
Во всем мире многие потребители, компании и правительства попросту заимствовали слишком много и теперь столкнутся с настоящей катастрофой, если ФРС нормализует ставки до 3 или 4% — уровней, соответствующих разумному экономическому росту и инфляции.
Сверхнизкие ставки вызывают пузыри активов, делают практически невозможным разумное управление пенсионными и страховыми фондами, которые должны вкладываться в основном в безопасные активы, имеющие сейчас нулевые и отрицательные доходности.
Кроме того, излишне мягкая монетарная политика поощряет зомби-компании — безнадежно убыточные предприятия, которые в нормальных монетарных условиях должны ликвидироваться для рециркуляции капитала в целях повышения эффективности бизнеса в целом.
Также сверхнизкие ставки ослабляют банки, так как, поскольку ставки, которые они могут взимать по кредитам, опускаются слишком близко к нулю, банки не могут снизить доходности по депозитам ниже нуля, не вызвав большого возмущения вкладчиков. В Европе проценты по вкладам получают только крупные компании, а не обычные вкладчики.
Когда в 1999 г. появился евро, активы, долги и цены в Европе были переведены в новую валюту в соответствии с преобладающими тогда национальными валютными кросс-курсами. С тех пор производительность и конкурентоспособность улучшились больше в северных странах региона, таких как Германия, а проблемы отмечаются в южных странах, таких как Италия.
Данное расхождение оставляет евро недооцененным для Севера и переоцененным для Юга Европы. Возникающий из-за этого торговый дефицит на юге требует значительных государственных затрат для поддержания совокупного спроса, а от Германии — сокращения профицита бюджета и, возможно, даже принятия дефицита.
Правила еврозоны ограничивают национальный дефицит уровнем в 3% валового внутреннего продукта на юге, но Германия отказывается возглавлять фискальное стимулирование.
Реальная выгода для Европы от отрицательных процентных ставок заключается в снижении курса евро по отношению к доллару, увеличении общего профицита торгового баланса со Штатами, и, по сути, в экспорте части безработицы в Америку. Данная стратегия имеет свои пределы, так как ЕЦБ продолжает прогнозировать слабый экономический рост.
Столкнувшись со снижением эффективности экспортно-ориентированной политики в области развития, Китай и Япония также использовали политику «легких денег» для удешевления своих валют, в результате которой доллар остается сильно переоцененным. В свою очередь, это требует значительного дефицита бюджета США для поддержания совокупного спроса и занятости в Штатах в условиях растущего торгового дефицита.
Снижение налогов в США в 2017 г. привело к росту потребительских расходов в прошлом году, но не вызвало увеличения инвестиций, и, несмотря на дефицит госбюджета в $1 трлн, американской экономике необходим еще один фискальный рывок.
Дональд Трамп может и дальше требовать от председателя ФРС Джерома Пауэлла все, что угодно, но что действительно необходимо, так это инфраструктурная программа, которая способствовала бы долгосрочной конкурентоспособности и росту экономики. Однако демократы и республиканцы вряд ли согласятся на пакет стимулов до президентских выборов 2020 г.
Минфин США может «бороться с огнем», продавая доллары за евро, иены, и юани на валютных рынках через свой фонд валютной стабилизации. Это потребовало бы, чтобы Минфин «печатал» облигации и обменивал их в ФРС на доллары для получения адекватных «боеприпасов», так как у его фонда валютной стабилизации есть только около $23 млрд на покупку иностранных валют для ослабления курса доллара.
«Производство» денег Федрезервом для этих целей будет иметь гораздо большее положительное влияние на экономику США, чем такая же денежная эмиссия, направленная на дальнейшее снижение процентных ставок. А главное, это будет препятствовать бесполезной и разрушительной международной гонке к более низким процентным ставкам.
Правда, попытки Штатов всерьез и надолго снизить курс доллара могут получить яростный отпор от тех стран, которые сейчас решают свои экономические и внешнеторговые проблемы с помощью занижения курса национальных валют. Это может спровоцировать валютную войну, что лишь ухудшит динамику мировой экономики и ударит по глобальным рынкам.
http://www.marketwatch.com/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter