На днях Казначейство опубликовало отчет об исполнении бюджета за апрель. На первый взгляд, произошло даже улучшение – профицит Федерального бюджета составил 110 млрд руб. Однако при детальном рассмотрении можно увидеть, что он в основном обеспечен существенными поступлениями по статье «Прочие неналоговые доходы» — в размере 1,1 трлн руб. (это часть доходов, полученных ЦБ от продажи пакета Сбербанка Правительству и переданных обратно в бюджет). Если бы не эти средства, апрельские доходы бюджета просели бы на 30% г./г.
На фоне провала основных налоговых поступлений доходы поддержали средства от сделки по Сбербанку. Ожидаемо «провалились» нефтегазовые доходы на фоне падения нефтяных цен (-28% г./г., или —12 п.п. к годовой динамике доходов в апреле – см. график ниже), ограничительные меры против распространения COVID-19 серьезно сказались на ключевых ненефтегазовых налогах. Так, поступления по внутреннему НДС упали на 21% г./г., а по НДС на импортные товары – на 8% г./г. Такое существенное расхождение в динамике можно было бы объяснить тем, что импорт упал меньше, чем внутренний спрос (обе статьи НДС являются неплохими прокси для оценки экономической активности). Однако это выглядит странно в условиях ограничительных мер (пока ФТС не опубликовала данные за март и апрель, но, по нашим предположениям, падение импорта также должно было бы быть значительным). Возможно, такие статьи импорта, как лекарства, медицинское оборудование и инвестиционные товары продолжают пользоваться спросом даже в условиях значительных ограничений экономической активности. Напомним, что в условиях пандемии спрос на медицинскую продукцию возрос, а инвестиционные товары, видимо, в какой-то степени нужны для исполнения нацпроектов (напомним, что несмотря на кризис, государство решило практически не сокращать расходы на них).
Ненефтегазовые налоги (кроме акцизов) просели на фоне снижения экономической активности. При этом уменьшение поступлений по НДС было перекрыто сборами акцизов – свою лепту внесли продажи табака и алкоголя. Это, кстати говоря, отчасти подтверждается трендом на увеличение доли расходов потребителей в сегментах продуктового ритейла.
Значительное падение налога на прибыль (-43% г./г. в апреле) также отражает ухудшение экономической активности и появление большого числа убыточных и прекращающих свою деятельность предприятий. При этом, как мы уже отмечали, предшествующий месяц март был для налога на прибыль, наоборот, крайне позитивным (+46% г./г.), из-за чего пока с начала года его падение не выглядит драматичным. Кроме того, напомним, что налог на прибыль в основном поступает в бюджеты регионов, а потому его ожидаемое падение на доходы Федерального бюджета практически не повлияет, однако найдет отражение в росте расходов через увеличение межбюджетных трансфертов регионам на выполнение их социальных обязательств, с одной стороны, и закрытие выпадающих доходов, с другой.
Впрочем, бюджетная статистика может не в полной мере коррелировать с экономической динамикой. Отметим, что падение экономической активности и налогов происходит не один к одному: перечисленные налоговые поступления слабо отражают вклад экспорта (он не облагается ни НДС, ни акцизами). Кроме того, динамика доходов может быть очень волатильной (это связано с лагами поступления налогов в казну, всевозможными вычетами, льготами, временными факторами и т.п.), и более-менее хорошая корреляция налоговых поступлений и экономической активности наблюдается, как правило, на интервале в несколько месяцев. Например, в период кризиса 2009 г. доходы бюджета в целом упали примерно на 20% г./г., а в отдельные месяцы спад доходил до минус 50-55% г./г., при этом падение ВВП даже не вышло за рамки 10% г./г.
Расходы приобретают более антикризисный характер… Структура расходов становится все более антикризисной: в основном растут ассигнования на социальную сферу и здравоохранение, поддержку экономики и межбюджетные трансферты. При этом нельзя сказать, что уровень расходов в результате антикризисных мер сильно ускорился. Хотя в апреле их рост составил 33% г./г., что выглядит внушительно, в основном – это эффект низкой базы прошлого года.
…но их рост все же не выглядит драматичным. Напомним, что основной проблемой 1П 2019 г. как в экономике, так и в бюджетной сфере было сильное отставание исполнения нацпроектов, фактически они не исполнялись в первые месяцы прошлого года. М./м. также наблюдается некоторый рост (в марте на 7%, в апреле на 9% с исключением сезонности – хотя среднемесячный темп роста расходов за 2П 2019 г., когда ситуация с исполнением нацпроектов более-менее нормализовалась, также был на уровне 6-7% м./м.), но пока говорить о том, что он полностью обусловлен антикризисной поддержкой рано. Во-первых, часть средств (например, расходы на национальную экономику), скорее всего, во многом связана с исполнением нацпроектов. Во-вторых, сейчас заметную часть антикризисных расходов несут региональные бюджеты. Напомним, что основные социальные обязательства и налоги, которые уплачивают субъекты МСП (в этом сегменте будет наблюдаться наибольшая просадка, т.к. они больше всех пострадали из-за кризиса, и т.к. заметную часть налогов за 1 кв. 2020 г. им решено списать), сосредоточены в региональных бюджетах. Конечно, в итоге все эти расходы будут компенсированы Федеральным бюджетом через межбюджетные трансферты, но это может происходить с лагом (например, пока регионы используют свои ресурсы, а федеральный центр потом компенсирует им это сразу в большом объеме). С учетом этого, пока рано делать выводы о масштабах поддержки от бюджета, основываясь лишь на данных Федерального бюджета за март-апрель.
Бюджетный дефицит по итогам этого года может превысить 4 трлн руб. Согласно нашим расчетам, при падении в этом году ВВП на 5% в реальном выражении объем выпадающих ненефтегазовых доходов бюджета (без учета средств от сделки по Сбербанку) составит около 1,8 трлн руб., тогда как нефтегазовых (при цене на нефть Brent в 35 долл./барр. и сокращении добычи нефти на 7,5% в реальном выражении) – около 2,5 трлн руб. (см. таблицу). Для сравнения приведены расчеты Минфина, заложенные в докризисный закон о бюджете на 2020 г. (он был основан на предположении ускорения роста экономики до 1,9% и относительно высоких цен на нефть Urals — 57 долл./барр.). Существенно помогут исправить ситуацию с доходами средства, полученные от ЦБ после сделки со Сбербанком. При этом из-за необходимости финансирования выпадающих доходов региональных бюджетов и антикризисных мер расходы Федерального бюджета возрастут (согласно новой уточненной росписи, они составят 21,9 трлн руб. против 19,7 трлн руб., планировавшихся ранее). В результате, дефицит по итогам этого года превысит 4 трлн руб. Самым проблемным для бюджета окажется, как мы полагаем, 2 кв. – начало 3 кв., тогда как уже в конце 3 кв.-начале 4 кв. ситуация будет улучшаться (выпадающих доходов станет гораздо меньше – как на фоне постепенного восстановления цен на нефть, так и за счет оживления экономической активности).
http://elitetrader.ru/uploads/posts/2011-07/1311097292_logo_rus.gif (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
На фоне провала основных налоговых поступлений доходы поддержали средства от сделки по Сбербанку. Ожидаемо «провалились» нефтегазовые доходы на фоне падения нефтяных цен (-28% г./г., или —12 п.п. к годовой динамике доходов в апреле – см. график ниже), ограничительные меры против распространения COVID-19 серьезно сказались на ключевых ненефтегазовых налогах. Так, поступления по внутреннему НДС упали на 21% г./г., а по НДС на импортные товары – на 8% г./г. Такое существенное расхождение в динамике можно было бы объяснить тем, что импорт упал меньше, чем внутренний спрос (обе статьи НДС являются неплохими прокси для оценки экономической активности). Однако это выглядит странно в условиях ограничительных мер (пока ФТС не опубликовала данные за март и апрель, но, по нашим предположениям, падение импорта также должно было бы быть значительным). Возможно, такие статьи импорта, как лекарства, медицинское оборудование и инвестиционные товары продолжают пользоваться спросом даже в условиях значительных ограничений экономической активности. Напомним, что в условиях пандемии спрос на медицинскую продукцию возрос, а инвестиционные товары, видимо, в какой-то степени нужны для исполнения нацпроектов (напомним, что несмотря на кризис, государство решило практически не сокращать расходы на них).
Ненефтегазовые налоги (кроме акцизов) просели на фоне снижения экономической активности. При этом уменьшение поступлений по НДС было перекрыто сборами акцизов – свою лепту внесли продажи табака и алкоголя. Это, кстати говоря, отчасти подтверждается трендом на увеличение доли расходов потребителей в сегментах продуктового ритейла.
Значительное падение налога на прибыль (-43% г./г. в апреле) также отражает ухудшение экономической активности и появление большого числа убыточных и прекращающих свою деятельность предприятий. При этом, как мы уже отмечали, предшествующий месяц март был для налога на прибыль, наоборот, крайне позитивным (+46% г./г.), из-за чего пока с начала года его падение не выглядит драматичным. Кроме того, напомним, что налог на прибыль в основном поступает в бюджеты регионов, а потому его ожидаемое падение на доходы Федерального бюджета практически не повлияет, однако найдет отражение в росте расходов через увеличение межбюджетных трансфертов регионам на выполнение их социальных обязательств, с одной стороны, и закрытие выпадающих доходов, с другой.
Впрочем, бюджетная статистика может не в полной мере коррелировать с экономической динамикой. Отметим, что падение экономической активности и налогов происходит не один к одному: перечисленные налоговые поступления слабо отражают вклад экспорта (он не облагается ни НДС, ни акцизами). Кроме того, динамика доходов может быть очень волатильной (это связано с лагами поступления налогов в казну, всевозможными вычетами, льготами, временными факторами и т.п.), и более-менее хорошая корреляция налоговых поступлений и экономической активности наблюдается, как правило, на интервале в несколько месяцев. Например, в период кризиса 2009 г. доходы бюджета в целом упали примерно на 20% г./г., а в отдельные месяцы спад доходил до минус 50-55% г./г., при этом падение ВВП даже не вышло за рамки 10% г./г.
Расходы приобретают более антикризисный характер… Структура расходов становится все более антикризисной: в основном растут ассигнования на социальную сферу и здравоохранение, поддержку экономики и межбюджетные трансферты. При этом нельзя сказать, что уровень расходов в результате антикризисных мер сильно ускорился. Хотя в апреле их рост составил 33% г./г., что выглядит внушительно, в основном – это эффект низкой базы прошлого года.
…но их рост все же не выглядит драматичным. Напомним, что основной проблемой 1П 2019 г. как в экономике, так и в бюджетной сфере было сильное отставание исполнения нацпроектов, фактически они не исполнялись в первые месяцы прошлого года. М./м. также наблюдается некоторый рост (в марте на 7%, в апреле на 9% с исключением сезонности – хотя среднемесячный темп роста расходов за 2П 2019 г., когда ситуация с исполнением нацпроектов более-менее нормализовалась, также был на уровне 6-7% м./м.), но пока говорить о том, что он полностью обусловлен антикризисной поддержкой рано. Во-первых, часть средств (например, расходы на национальную экономику), скорее всего, во многом связана с исполнением нацпроектов. Во-вторых, сейчас заметную часть антикризисных расходов несут региональные бюджеты. Напомним, что основные социальные обязательства и налоги, которые уплачивают субъекты МСП (в этом сегменте будет наблюдаться наибольшая просадка, т.к. они больше всех пострадали из-за кризиса, и т.к. заметную часть налогов за 1 кв. 2020 г. им решено списать), сосредоточены в региональных бюджетах. Конечно, в итоге все эти расходы будут компенсированы Федеральным бюджетом через межбюджетные трансферты, но это может происходить с лагом (например, пока регионы используют свои ресурсы, а федеральный центр потом компенсирует им это сразу в большом объеме). С учетом этого, пока рано делать выводы о масштабах поддержки от бюджета, основываясь лишь на данных Федерального бюджета за март-апрель.
Бюджетный дефицит по итогам этого года может превысить 4 трлн руб. Согласно нашим расчетам, при падении в этом году ВВП на 5% в реальном выражении объем выпадающих ненефтегазовых доходов бюджета (без учета средств от сделки по Сбербанку) составит около 1,8 трлн руб., тогда как нефтегазовых (при цене на нефть Brent в 35 долл./барр. и сокращении добычи нефти на 7,5% в реальном выражении) – около 2,5 трлн руб. (см. таблицу). Для сравнения приведены расчеты Минфина, заложенные в докризисный закон о бюджете на 2020 г. (он был основан на предположении ускорения роста экономики до 1,9% и относительно высоких цен на нефть Urals — 57 долл./барр.). Существенно помогут исправить ситуацию с доходами средства, полученные от ЦБ после сделки со Сбербанком. При этом из-за необходимости финансирования выпадающих доходов региональных бюджетов и антикризисных мер расходы Федерального бюджета возрастут (согласно новой уточненной росписи, они составят 21,9 трлн руб. против 19,7 трлн руб., планировавшихся ранее). В результате, дефицит по итогам этого года превысит 4 трлн руб. Самым проблемным для бюджета окажется, как мы полагаем, 2 кв. – начало 3 кв., тогда как уже в конце 3 кв.-начале 4 кв. ситуация будет улучшаться (выпадающих доходов станет гораздо меньше – как на фоне постепенного восстановления цен на нефть, так и за счет оживления экономической активности).
http://elitetrader.ru/uploads/posts/2011-07/1311097292_logo_rus.gif (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter