25 мая 2020 goldenfront.ru
Daily Dispatch: Даг, одно из самых примечательных событий этого года, а возможно и вообще последних лет, – это то, что в прошлом месяце произошло с ценой на нефть. Она опустилась до минус $40 за баррель. Тебе приходилось раньше видеть что-нибудь подобное? Можно ли это с чем-то сравнить?
Даг Кейси (Doug Casey): Я торгую фьючерсами на свинину. И где-то лет 20 назад цена на свинину опустилась до отрицательного значения. Никто бы даже не подумал, что такое возможно, верно?
То есть как хорошая свинина может стоить меньше нуля? Казалось бы, это так же метафизически невозможно, как отрицательные процентные ставки. И такое было бы невозможно в более простом мире, например на семейной ферме с несколькими свиньями, получающими объедки со стола. Но мы говорим о производстве в промышленных масштабах.
И это может повториться. Всем этим свиньям нужно ежедневно скармливать тонны кукурузной и соевой муки. Но что, если экономический коллапс сделает их недоступными? Что, если месячная забастовка транспортников сделает поставку невозможной? Что делать, если эти свиньи сейчас не имеют никакой ценности, но их содержание обходится в целое состояние? Стоит ли и дальше их кормить, если становится все хуже и хуже? Так же и с нефтью.
Главная проблема – это хранение. Причин несколько. Во-первых, Саудовская Аравия и Россия борются за рыночную долю, поэтому они решили посмотреть, кто продержится дольше. Данные страны занимают второе и третье место по добыче в мире, и оба правительства – особенно саудовское – полагаются на доход с нефти.
Обоим государствам нужно заполучить как можно большую часть от рынка на 80 млн баррелей в день. Но что, если спрос мгновенно упадет на треть? И в такой же ситуации Нигерия, Ангола, Иран и др. Возникает серьезная проблема на стороне предложения.
Второе, но, разумеется, связанное, – это смехотворная истерия вокруг коронавируса. Из-за нее потребление нефти сократилось, и оно не восстановится за один день. Особенно если Величайшая депрессия усугубится.
В этом большая проблема, потому что деятельность промышленных масштабов нельзя просто так мгновенно остановить по целому ряду причин: технических, финансовых и кадровых.
Например, в случае США большая часть добываемой нефти – сланцевая. Добыча происходит посредством горизонтального бурения и гидроразрыва пласта. Все сланцевые нефтяные компании глубоко погрязли в долгах. Они не могут остановить добычу, даже если она для них нерентабельна при цене ниже $30 за баррель.
По крайней мере, если им удается сбыть нефть по $20 или по какой-то другой цене, они получают хоть какой-то денежный поток. Если остановить добычу, денежный поток будет нулевым, но большинство издержек останутся. Таким образом, они оказываются между молотом и наковальней.
Цена стала отрицательной, потому что добыча нефти продолжается. Добычу не так легко остановить, но нефть нужно где-то хранить – что также стоит денег. Даже если пренебречь финансовой и кадровой стороной уравнения, компании не хотят останавливать добычу по техническим причинам.
Представь, что ты оставил машину на зиму на стоянке. Весной может оказаться, что под капотом гнездятся птицы, а бензин испортился.
Куда же девать всю эту нефть? Все цистерны, танкеры и трубопроводы переполнены, но нефть продолжает добываться. Использование для хранения супертанкера VLCC сейчас обходится в $150,000 в день, тогда как несколько лет назад было $5,000. На самом деле это очень интересно. Расценки танкеров более волатильны, чем цена самой нефти.
Daily Dispatch: Играют ли в этом какую-то роль индексные фонды и прочий финансовый инжиниринг? Я видел где-то, что индексному фонду US Oil Fund (USO) приходится каждый месяц продлевать свои фьючерсные контракты, и каждый раз он делает это за день-два до истечения срока. За этими контрактами стоит 100 млн баррелей нефти.
Я упоминаю об этом, потому что индексные фонды уже раньше вызывали проблемы. Несколько лет назад индексный фонд Short VIX внезапно обвалился с $100 до нуля. Данный фонд ставил против волатильности, когда ее на рынке не было. И когда волатильность вдруг появилась, фонд рухнул к нулю. Что ты думаешь о влиянии на рынки и цены этого и других видов финансового инжиниринга?
Даг Кейси: Проблема многих индексных фондов в том, что они не владеют физическими товарными ресурсами, а лишь держат фьючерсные контракты. Фьючерсные контракты – это финансовые инструменты, подверженные другим влияниям, чем собственно оптовые товарные ресурсы. Сейчас вся наша страна построена на финансовом инжиниринге. Около 20% рынка – это финансовые акции. Я не знаю, сколько «должно» быть, но в экономике, основанной на производстве, а не на канцелярщине, – явно намного меньше.
Все это просто смешно. Активность и большие деньги сейчас сосредоточены на финансовых рынках, где люди просто торгуют друг с другом бумагами: «Алло, Нью-Йорк, покупка. Алло, Чикаго, покупка. Алло, Лос-Анджелес, продажа – Нью-Йорк и Чикаго покупают».
В этом, главным образом, виноваты частичное банковское резервирование и Федеральная резервная система (ФРС). Вся американская экономика чрезмерно финансиализирована, потому что доллар всего лишь бесполезная бумажка. В сущности, вся страна зависит от ФРС – института, который не должен был быть создан и должен быть упразднен. Он создает триллионы новых долларов, чтобы спасти бесчисленных банкротов, включая само американское правительство.
Я играю в покер. В этой игре бывает такое, что проигрывающий игрок теряет самообладание и начинает действовать нерационально, делая безумные ставки в надежде как-то случайно отыграться. Сейчас точно так же поступает американское правительство.
И, конечно, главные победители, как всегда, ребята из глубокого государства. Они будут первыми в очереди за своей долей от триллионов, задолго до того, как какие-нибудь объедки достанутся простым людям.
Среди выигрывших будут профессиональные аферисты и различные другие преступники. Они всегда быстро соображают, и когда в считаные недели выбрасываются все эти триллионы, они мгновенно придумают, как украсть десятки миллиардов. Нельзя за такое короткое время разумно распределить триллионы новых долларов. Уверен, что через несколько месяцев появится много новых нигерийских миллиардеров.
Daily Dispatch: Вернемся на минутку к товарным ресурсам. Могут ли другие ресурсы встретиться с такой же ситуацией, как нефть? Может ли такое случиться со скотом, говядиной, зерном и прочим? Люди меньше потребляют, реже ходят в рестораны и покупают меньше одежды. Не повлияет ли это на другие товарные ресурсы?
Даг Кейси: Возможно, хотя реальные цены на товарные ресурсы близки к историческим минимумам. Но, как я уже неоднократно объяснял, низкие цены на ресурсы – это, пожалуй, самый долгоиграющий тренд в финансовой истории.
Напомню, что одно из трех используемых мною определений депрессии – это период, когда в экономике откатываются и ликвидируются серьезные искажения. Долг и инфляция продолжительное время заставляли людей думать, что они богаче, чем на самом деле, и поступать соответственно. И теперь, вместо того чтобы есть говядину, многие вернутся к свинине, от свинины – к курятине, от курятины – к бобам, а от бобов – к поиску еды в мусорных баках.
Раз уж я упомянул о курятине, то многие торгуют курами-бройлерами. И сейчас высока вероятность обвала цен, потому что репродуктивный цикл птиц очень короткий. Кроме того, птиц держат десятками тысяч. Если цепочка поставок нарушится, это приведет к огромной проблеме.
Те же проблемы все еще могут возникнуть со свининой. Американским производителям нужно продавать свинину примерно по 60 центов за фунт (453 г), чтобы выйти в ноль, и сейчас они теряют деньги. В случае скота это менее вероятно, так как скот может оставаться на пастбищах с меньшими издержками, хотя в последние месяцы жизни его отправляют на откормочные площадки.
И здесь мы подходим к молоку. Молоко упало в цене с 16-17 центов до 10. Пусть перевозки ограничены, а молокоперерабатывающие заводы закрыты, – коров все равно нужно доить. И что делать с молоком? Выливать.
С другой стороны, некоторые товары окажутся в дефиците. Фермеры почти наверняка будут производить и зарабатывать намного меньше. Между тем потребители платят больше, и создаются триллионы новых долларов. А значит, понадобится откатить еще больше искажений, что будет делать депрессию все глубже и глубже.
Я не знаю, сколько миллиардов долларов правительство бросит фермерам, но некоторые фермеры – те, у кого имеются политические связи, – получат намного больше, чем другие.
Многие не смогут выплачивать кредиты на свои дорогие тракторы John Deere или даже удобрения и семена. И ни один из сельскохозяйственных товаров сейчас не приносит прибыль. Бушель кукурузы стоит $3. Сейчас никто не зарабатывает. Вполне возможно, что многие фермеры обанкротятся и не смогут ничего посадить.
Daily Dispatch: Ладно, с товарными ресурсами разобрались. Как насчет остальной экономики? Что будет дальше? Все популярные телевизионные комментаторы говорят, что нужно помочь то одной, то другой отрасли, что нужно выдавать кредиты и гранты, и все это поддерживают.
Но что будет дальше? Что будет, когда выделят все эти дотации, а экономика все еще не будет работать? Выделят еще больше? И насколько это все усугубит?
Даг Кейси: Верно. Мы с тобой знаем, что не нужно никого спасать. Но мы незначительное меньшинство.
Единственное, в чем можно быть уверенным, – это то, что деньги нужно будет брать из карманов налогоплательщиков и сберегателей. Последние годы топ-менеджеры выплачивали себе зарплаты и премии на десятки миллионов. И они не отдадут их авиакомпаниям. Авиакомпании также за последние годы выкупили собственные акции примерно на $50 млрд. Зачем? Чтобы их менеджмент хорошо смотрелся и их опционы стоили намного больше. И они не могут снова продать эти акции. Таков еще один способ, как богатые становились еще богаче во время инфляционного пузыря фондового рынка.
Как бы то ни было, $60 млрд – или сколько там выделили авиакомпаниям – быстро растают.
Только за последние несколько десятилетий авиакомпании банкротились десятки раз. И они должны просто снова обанкротиться, чтобы наказать глупых инвесторов, а не налогоплательщиков и сберегателей. Самолеты никуда не денутся, и пилоты с механиками так быстро не утратят своих навыков. Просто сменятся собственники и управляющие. И, пожалуй, это очень хорошо.
Дотации не только не дадут ликвидировать старые искажения в экономике, но создадут новые. И, еще раз напомню, это одно из трех моих определений депрессии.
Самое широкое определение: период, когда уровень жизни большинства людей существенно снижается, – что уже происходит, но это лишь начало. С такой точки зрения мы определенно пребываем в депрессии.
Депрессия – это также время, когда ликвидируются искажения и неэффективные распределения капитала. Но им не дают ликвидироваться. И это лишь усугубит депрессию, когда они наконец ликвидируются. Все это очень серьезно. Карантин создал еще больше искажений, что усугубляется вертолетными деньгами от правительства.
Я не вижу другого выхода, кроме полного невмешательства государства в экономику. Но сейчас этому не быть. Проблема сильно усугубляется из-за того, что все винят в депрессии вирус. Вирус сам по себе – это, в сущности, искусственная афера.
В мире каждый год от обычного сезонного гриппа умирает около 400,000 человек. И я сомневаюсь, что этот вирус дойдет до такого уровня, – сейчас в мире чуть больше 300,000 смертей, но цифры завышаются по политическим причинам. Все это искусственная истерия – самая масштабная со времен истерии из-за ведьм в XVII веке.
Таково удобное оправдание экономического краха. Экономика и так бы рухнула из-за искажений, порожденных государством. Но теперь в этом можно обвинить вирус. Можно сказать, что никто за это не в ответе. В этом нет вины правительства или ФРС, это просто непредвиденное деянье Божье.
Для властей это идеальный вариант. На их месте я бы рассматривал это как манну небесную. Ничего лучше с ними еще не случалось. Не говоря уже об оправдании существенного расширения государственной власти. Лучше, чем теракты 11 сентября 2001 г., глобальное потепление и финансовый кризис 2008 г. вместе взятые.
Daily Dispatch: То есть можно сказать, что этот вирус не опаснее, чем многие другие вирусы в недавней истории. Просто в этот раз правительства и центральные банки воспользовались возможностью, чтобы прикрыть созданный ими ужасающий бардак в экономике?
Даг Кейси: Человечество на протяжении веков сталкивалось с тысячами вирусов. Некоторые из них хуже, чем другие. Для примера серьезной эпидемии гриппа стоит вернуться в 1918-19 гг., когда бушевала «испанка».
Тогда умерло около 650,000 американцев, что равнозначно тому, если бы сегодня погибло 1.8 млн. Вот это – серьезно. Но тем не менее в 1919 г. из-за этого не было рецессии. Жизнь продолжалась. Рецессия случилась несколькими годами позже, но она не была связана с гриппом. Грипп пришел и ушел. Кроме того, испанский грипп в основном поражал людей в расцвете сил. Covid-19 преимущественно поражает пожилых, людей с лишним весом и больных.
В нынешнем карантине и окружающей его истерии не было никакой необходимости. В сравнении с чем-то серьезным вроде «испанки» это сущий пустяк – всего лишь тяжелый сезонный грипп. Все это – полное безумие.
http://goldenfront.ru/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Даг Кейси (Doug Casey): Я торгую фьючерсами на свинину. И где-то лет 20 назад цена на свинину опустилась до отрицательного значения. Никто бы даже не подумал, что такое возможно, верно?
То есть как хорошая свинина может стоить меньше нуля? Казалось бы, это так же метафизически невозможно, как отрицательные процентные ставки. И такое было бы невозможно в более простом мире, например на семейной ферме с несколькими свиньями, получающими объедки со стола. Но мы говорим о производстве в промышленных масштабах.
И это может повториться. Всем этим свиньям нужно ежедневно скармливать тонны кукурузной и соевой муки. Но что, если экономический коллапс сделает их недоступными? Что, если месячная забастовка транспортников сделает поставку невозможной? Что делать, если эти свиньи сейчас не имеют никакой ценности, но их содержание обходится в целое состояние? Стоит ли и дальше их кормить, если становится все хуже и хуже? Так же и с нефтью.
Главная проблема – это хранение. Причин несколько. Во-первых, Саудовская Аравия и Россия борются за рыночную долю, поэтому они решили посмотреть, кто продержится дольше. Данные страны занимают второе и третье место по добыче в мире, и оба правительства – особенно саудовское – полагаются на доход с нефти.
Обоим государствам нужно заполучить как можно большую часть от рынка на 80 млн баррелей в день. Но что, если спрос мгновенно упадет на треть? И в такой же ситуации Нигерия, Ангола, Иран и др. Возникает серьезная проблема на стороне предложения.
Второе, но, разумеется, связанное, – это смехотворная истерия вокруг коронавируса. Из-за нее потребление нефти сократилось, и оно не восстановится за один день. Особенно если Величайшая депрессия усугубится.
В этом большая проблема, потому что деятельность промышленных масштабов нельзя просто так мгновенно остановить по целому ряду причин: технических, финансовых и кадровых.
Например, в случае США большая часть добываемой нефти – сланцевая. Добыча происходит посредством горизонтального бурения и гидроразрыва пласта. Все сланцевые нефтяные компании глубоко погрязли в долгах. Они не могут остановить добычу, даже если она для них нерентабельна при цене ниже $30 за баррель.
По крайней мере, если им удается сбыть нефть по $20 или по какой-то другой цене, они получают хоть какой-то денежный поток. Если остановить добычу, денежный поток будет нулевым, но большинство издержек останутся. Таким образом, они оказываются между молотом и наковальней.
Цена стала отрицательной, потому что добыча нефти продолжается. Добычу не так легко остановить, но нефть нужно где-то хранить – что также стоит денег. Даже если пренебречь финансовой и кадровой стороной уравнения, компании не хотят останавливать добычу по техническим причинам.
Представь, что ты оставил машину на зиму на стоянке. Весной может оказаться, что под капотом гнездятся птицы, а бензин испортился.
Куда же девать всю эту нефть? Все цистерны, танкеры и трубопроводы переполнены, но нефть продолжает добываться. Использование для хранения супертанкера VLCC сейчас обходится в $150,000 в день, тогда как несколько лет назад было $5,000. На самом деле это очень интересно. Расценки танкеров более волатильны, чем цена самой нефти.
Daily Dispatch: Играют ли в этом какую-то роль индексные фонды и прочий финансовый инжиниринг? Я видел где-то, что индексному фонду US Oil Fund (USO) приходится каждый месяц продлевать свои фьючерсные контракты, и каждый раз он делает это за день-два до истечения срока. За этими контрактами стоит 100 млн баррелей нефти.
Я упоминаю об этом, потому что индексные фонды уже раньше вызывали проблемы. Несколько лет назад индексный фонд Short VIX внезапно обвалился с $100 до нуля. Данный фонд ставил против волатильности, когда ее на рынке не было. И когда волатильность вдруг появилась, фонд рухнул к нулю. Что ты думаешь о влиянии на рынки и цены этого и других видов финансового инжиниринга?
Даг Кейси: Проблема многих индексных фондов в том, что они не владеют физическими товарными ресурсами, а лишь держат фьючерсные контракты. Фьючерсные контракты – это финансовые инструменты, подверженные другим влияниям, чем собственно оптовые товарные ресурсы. Сейчас вся наша страна построена на финансовом инжиниринге. Около 20% рынка – это финансовые акции. Я не знаю, сколько «должно» быть, но в экономике, основанной на производстве, а не на канцелярщине, – явно намного меньше.
Все это просто смешно. Активность и большие деньги сейчас сосредоточены на финансовых рынках, где люди просто торгуют друг с другом бумагами: «Алло, Нью-Йорк, покупка. Алло, Чикаго, покупка. Алло, Лос-Анджелес, продажа – Нью-Йорк и Чикаго покупают».
В этом, главным образом, виноваты частичное банковское резервирование и Федеральная резервная система (ФРС). Вся американская экономика чрезмерно финансиализирована, потому что доллар всего лишь бесполезная бумажка. В сущности, вся страна зависит от ФРС – института, который не должен был быть создан и должен быть упразднен. Он создает триллионы новых долларов, чтобы спасти бесчисленных банкротов, включая само американское правительство.
Я играю в покер. В этой игре бывает такое, что проигрывающий игрок теряет самообладание и начинает действовать нерационально, делая безумные ставки в надежде как-то случайно отыграться. Сейчас точно так же поступает американское правительство.
И, конечно, главные победители, как всегда, ребята из глубокого государства. Они будут первыми в очереди за своей долей от триллионов, задолго до того, как какие-нибудь объедки достанутся простым людям.
Среди выигрывших будут профессиональные аферисты и различные другие преступники. Они всегда быстро соображают, и когда в считаные недели выбрасываются все эти триллионы, они мгновенно придумают, как украсть десятки миллиардов. Нельзя за такое короткое время разумно распределить триллионы новых долларов. Уверен, что через несколько месяцев появится много новых нигерийских миллиардеров.
Daily Dispatch: Вернемся на минутку к товарным ресурсам. Могут ли другие ресурсы встретиться с такой же ситуацией, как нефть? Может ли такое случиться со скотом, говядиной, зерном и прочим? Люди меньше потребляют, реже ходят в рестораны и покупают меньше одежды. Не повлияет ли это на другие товарные ресурсы?
Даг Кейси: Возможно, хотя реальные цены на товарные ресурсы близки к историческим минимумам. Но, как я уже неоднократно объяснял, низкие цены на ресурсы – это, пожалуй, самый долгоиграющий тренд в финансовой истории.
Напомню, что одно из трех используемых мною определений депрессии – это период, когда в экономике откатываются и ликвидируются серьезные искажения. Долг и инфляция продолжительное время заставляли людей думать, что они богаче, чем на самом деле, и поступать соответственно. И теперь, вместо того чтобы есть говядину, многие вернутся к свинине, от свинины – к курятине, от курятины – к бобам, а от бобов – к поиску еды в мусорных баках.
Раз уж я упомянул о курятине, то многие торгуют курами-бройлерами. И сейчас высока вероятность обвала цен, потому что репродуктивный цикл птиц очень короткий. Кроме того, птиц держат десятками тысяч. Если цепочка поставок нарушится, это приведет к огромной проблеме.
Те же проблемы все еще могут возникнуть со свининой. Американским производителям нужно продавать свинину примерно по 60 центов за фунт (453 г), чтобы выйти в ноль, и сейчас они теряют деньги. В случае скота это менее вероятно, так как скот может оставаться на пастбищах с меньшими издержками, хотя в последние месяцы жизни его отправляют на откормочные площадки.
И здесь мы подходим к молоку. Молоко упало в цене с 16-17 центов до 10. Пусть перевозки ограничены, а молокоперерабатывающие заводы закрыты, – коров все равно нужно доить. И что делать с молоком? Выливать.
С другой стороны, некоторые товары окажутся в дефиците. Фермеры почти наверняка будут производить и зарабатывать намного меньше. Между тем потребители платят больше, и создаются триллионы новых долларов. А значит, понадобится откатить еще больше искажений, что будет делать депрессию все глубже и глубже.
Я не знаю, сколько миллиардов долларов правительство бросит фермерам, но некоторые фермеры – те, у кого имеются политические связи, – получат намного больше, чем другие.
Многие не смогут выплачивать кредиты на свои дорогие тракторы John Deere или даже удобрения и семена. И ни один из сельскохозяйственных товаров сейчас не приносит прибыль. Бушель кукурузы стоит $3. Сейчас никто не зарабатывает. Вполне возможно, что многие фермеры обанкротятся и не смогут ничего посадить.
Daily Dispatch: Ладно, с товарными ресурсами разобрались. Как насчет остальной экономики? Что будет дальше? Все популярные телевизионные комментаторы говорят, что нужно помочь то одной, то другой отрасли, что нужно выдавать кредиты и гранты, и все это поддерживают.
Но что будет дальше? Что будет, когда выделят все эти дотации, а экономика все еще не будет работать? Выделят еще больше? И насколько это все усугубит?
Даг Кейси: Верно. Мы с тобой знаем, что не нужно никого спасать. Но мы незначительное меньшинство.
Единственное, в чем можно быть уверенным, – это то, что деньги нужно будет брать из карманов налогоплательщиков и сберегателей. Последние годы топ-менеджеры выплачивали себе зарплаты и премии на десятки миллионов. И они не отдадут их авиакомпаниям. Авиакомпании также за последние годы выкупили собственные акции примерно на $50 млрд. Зачем? Чтобы их менеджмент хорошо смотрелся и их опционы стоили намного больше. И они не могут снова продать эти акции. Таков еще один способ, как богатые становились еще богаче во время инфляционного пузыря фондового рынка.
Как бы то ни было, $60 млрд – или сколько там выделили авиакомпаниям – быстро растают.
Только за последние несколько десятилетий авиакомпании банкротились десятки раз. И они должны просто снова обанкротиться, чтобы наказать глупых инвесторов, а не налогоплательщиков и сберегателей. Самолеты никуда не денутся, и пилоты с механиками так быстро не утратят своих навыков. Просто сменятся собственники и управляющие. И, пожалуй, это очень хорошо.
Дотации не только не дадут ликвидировать старые искажения в экономике, но создадут новые. И, еще раз напомню, это одно из трех моих определений депрессии.
Самое широкое определение: период, когда уровень жизни большинства людей существенно снижается, – что уже происходит, но это лишь начало. С такой точки зрения мы определенно пребываем в депрессии.
Депрессия – это также время, когда ликвидируются искажения и неэффективные распределения капитала. Но им не дают ликвидироваться. И это лишь усугубит депрессию, когда они наконец ликвидируются. Все это очень серьезно. Карантин создал еще больше искажений, что усугубляется вертолетными деньгами от правительства.
Я не вижу другого выхода, кроме полного невмешательства государства в экономику. Но сейчас этому не быть. Проблема сильно усугубляется из-за того, что все винят в депрессии вирус. Вирус сам по себе – это, в сущности, искусственная афера.
В мире каждый год от обычного сезонного гриппа умирает около 400,000 человек. И я сомневаюсь, что этот вирус дойдет до такого уровня, – сейчас в мире чуть больше 300,000 смертей, но цифры завышаются по политическим причинам. Все это искусственная истерия – самая масштабная со времен истерии из-за ведьм в XVII веке.
Таково удобное оправдание экономического краха. Экономика и так бы рухнула из-за искажений, порожденных государством. Но теперь в этом можно обвинить вирус. Можно сказать, что никто за это не в ответе. В этом нет вины правительства или ФРС, это просто непредвиденное деянье Божье.
Для властей это идеальный вариант. На их месте я бы рассматривал это как манну небесную. Ничего лучше с ними еще не случалось. Не говоря уже об оправдании существенного расширения государственной власти. Лучше, чем теракты 11 сентября 2001 г., глобальное потепление и финансовый кризис 2008 г. вместе взятые.
Daily Dispatch: То есть можно сказать, что этот вирус не опаснее, чем многие другие вирусы в недавней истории. Просто в этот раз правительства и центральные банки воспользовались возможностью, чтобы прикрыть созданный ими ужасающий бардак в экономике?
Даг Кейси: Человечество на протяжении веков сталкивалось с тысячами вирусов. Некоторые из них хуже, чем другие. Для примера серьезной эпидемии гриппа стоит вернуться в 1918-19 гг., когда бушевала «испанка».
Тогда умерло около 650,000 американцев, что равнозначно тому, если бы сегодня погибло 1.8 млн. Вот это – серьезно. Но тем не менее в 1919 г. из-за этого не было рецессии. Жизнь продолжалась. Рецессия случилась несколькими годами позже, но она не была связана с гриппом. Грипп пришел и ушел. Кроме того, испанский грипп в основном поражал людей в расцвете сил. Covid-19 преимущественно поражает пожилых, людей с лишним весом и больных.
В нынешнем карантине и окружающей его истерии не было никакой необходимости. В сравнении с чем-то серьезным вроде «испанки» это сущий пустяк – всего лишь тяжелый сезонный грипп. Все это – полное безумие.
http://goldenfront.ru/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter