Какими рисками это грозит.
Так или иначе продлеваемые добровольные ограничения производства нефти странами пакта, помимо косвенной ценовой поддержки сланцевиков, несут некоторые обсуждаемые риски для нефтесервисной отрасли. В первую очередь, за счет рекордных сроков соглашения и весомых сокращений объемов. Попросту говоря, какое-то заранее известное время у нефтяных компаний не будет нужды в достаточно широком спектре сервисных услуг в исторических объемах. Нет планов по росту добычи нефти – нет большого капекса – нет объемов бурения – нет заказов по всей цепочке. Все довольно просто, как в притче про прилив и лодки, только сейчас отлив, причем рекордный. Тут, конечно, стоит отметить, что происходит это не только в РФ, а относительно повсеместно, но, как обычно, у нас существуют определенные страновые особенности.
Если нефтяная компания, даже сланцевый оператор, сокращает добычу нефти, ее кеш-флоу не падает мгновенно до ноля. Какое-то время еще можно качать на наработанном заделе. В отдельных случаях долго (страны Залива), в других не очень (сланцевики). В нефтесервисе это не так, здесь кеш-флоу куда как более пропорционален объему заказов. Конечно, в отрасли существуют и довольно длительные контракты, но это скорее характерно для производителей нефтегазового оборудования, которые, вероятно, пострадают меньше чистого сервиса. Соответственно существуют и регулярно озвучиваются достаточно весомые риски разорения и банкротства для приличного количества нефтесервисных компаний. Сокращение затронет все звенья производственной цепочки, ведь у сервисной отрасли и производителей оборудования тоже есть собственный капекс и R&D. Многие инновации и огромная часть отечественного импортозамещения – это как раз про сервис и оборудование. Причем сама отрасль сильно неоднородна, и типизация проводимых работ крайне широка, но в итоге пострадают практически все. И, конечно, это вовсе не маленький сегмент, в нем огромное число занятых, очень большая выручка (порядок – трлн. руб, если речь идет про РФ). При этом стоит отметить, что в абсолютном денежном исчислении максимальный вес всегда был у бурения (главным образом эксплуатационного) и сопутствующих буровых сервисов.
Проблем, вообще говоря, несколько. С исторической перспективы к нынешней ситуации компании из сервисной части нефтегазового бизнеса пришли с уже и так невысокими ставками, если говорить про мир в целом. По разным оценкам утрамбовка стоимости сервисов по ценам работ с тучных времен лежит в районе 20-40%. Связана эта динамика преимущественно с последствиями прошлого периода низких цен 2014-2016 гг, который происходил по сути вчера. Мы и так воочию наблюдали некий глобальный цикл снижения стоимостей разработки и добычи нефти, несмотря на общую деградацию мировой ресурсной базы нефти и существенное усложнение горно-геологических условий. Таким образом, многие вещи связанные с возможной вертикальной и горизонтальной интеграцией, с очищением и уходом неэффективных компаний уже и так были отыграны в той или иной степени. Наверное, можно сказать, что обобщенный ресурс прочности нефтесервисной отрасли стал немного ниже, чем в прошлый кризис. Также непонятно, как привлекать новый недорогой капитал. Акции подавляющего большинства OFS в целом и ранее андерперформили даже цены на нефть, и дна там особо не проглядывалось. Отрасль постепенно коммодизируется и в чем-то деградирует (и яркий пример это сланцы!).
Нефтянка крайне инерционна, часто хвост по снижению затрат растягивается на год+ после непосредственного ценового шока из-за особенностей планирования, бюджетирования и процессов реализации. Итак, отечественным нефтесервисам было решено помогать. Помимо широкого набора относительно “стандартных” мер поддержки, типа списков системообразующих предприятий, отсрочки налогов и льготных кредитов, предлагается одна, достаточно необычная. И речь идет о создании условий для формирования у нефтяных компаний фонда незаконченных скважин, по образцу DUC wells в США. Механизм, по всей видимости, предполагает выполнение бурения за счет сторонних средств, с последующим выкупом этих скважин в будущем компаниями-недропользователями. И тут мы опять приходим к целому вороху вопросов, часть из которых относится к классическим, например, связанным с регулированием отрасли и наличием огромного количества разной документации – любая скважина это объект строительства и необходимы основания для ее бурения и принятия в дальнейшую эксплуатацию. Сам цикл работ по подготовке к добыче делится на несколько крупных этапов – от составления проекта до заканчивания и освоения скважины. Бурение и связанные с ним вещи в последние годы активно переводилось на раздельные сервиса (то есть строительство не под ключ), а это множество взаимоувязанных договорных отношений (часто длительных) и наличие пула подрядчиков на соответствующие работы. Есть вопросы супервайзинга и инженерно-технического сопровождения, например, проводки горизонтальных скважин, которое часто осуществляется в том числе силами самих компаний недропользователей. Часть из которых, кстати, имеет немаленькие внутренние или же как-то аффилированные сервиса. Вопросов к предлагаемому механизму много, в том числе и юридического плана, кто будет владельцем и т.д.
Но и в самих США фонд DUC wells, вообще говоря, обычно не формируется целенаправленным образом. Только очень богатые компании могут позволить себе массированно бурить в бэклог и главным образом это мейджоры. Наличие фонда DUC wells это опять же скорее особенности местечкового недропользования, когда необходимо бурить скважину (разведку) на лицензионном участке для его сохранения. Это часто следствие проблем с логистикой и нефтегазовой инфраструктурой. Это временно отложенный комплишен, когда вы ждете добурки скважин на кусте, чтобы зипперфракнуть этот чертов сланец и т.д. И скважина не меняет владельца. Причем даже официальный учет DUCs от DOE – он не дает истинной картины. Существуют немного разные подходы и несколько провайдеров такого рода информации, что очевидно обусловлено наличием спроса со стороны. Часть этого фонда скважин попросту мертвая, они сидят в статистике без движения уже очень давно и с высокой долей вероятности никогда не будут вовлечены в разработку.
Таким образом, идея-то, конечно, хорошая, но вот на пути ее реализации могут возникнуть проблемы. Как все это хозяйство будет выглядеть в отечественных реалиях, лично для меня большая загадка.
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Так или иначе продлеваемые добровольные ограничения производства нефти странами пакта, помимо косвенной ценовой поддержки сланцевиков, несут некоторые обсуждаемые риски для нефтесервисной отрасли. В первую очередь, за счет рекордных сроков соглашения и весомых сокращений объемов. Попросту говоря, какое-то заранее известное время у нефтяных компаний не будет нужды в достаточно широком спектре сервисных услуг в исторических объемах. Нет планов по росту добычи нефти – нет большого капекса – нет объемов бурения – нет заказов по всей цепочке. Все довольно просто, как в притче про прилив и лодки, только сейчас отлив, причем рекордный. Тут, конечно, стоит отметить, что происходит это не только в РФ, а относительно повсеместно, но, как обычно, у нас существуют определенные страновые особенности.
Если нефтяная компания, даже сланцевый оператор, сокращает добычу нефти, ее кеш-флоу не падает мгновенно до ноля. Какое-то время еще можно качать на наработанном заделе. В отдельных случаях долго (страны Залива), в других не очень (сланцевики). В нефтесервисе это не так, здесь кеш-флоу куда как более пропорционален объему заказов. Конечно, в отрасли существуют и довольно длительные контракты, но это скорее характерно для производителей нефтегазового оборудования, которые, вероятно, пострадают меньше чистого сервиса. Соответственно существуют и регулярно озвучиваются достаточно весомые риски разорения и банкротства для приличного количества нефтесервисных компаний. Сокращение затронет все звенья производственной цепочки, ведь у сервисной отрасли и производителей оборудования тоже есть собственный капекс и R&D. Многие инновации и огромная часть отечественного импортозамещения – это как раз про сервис и оборудование. Причем сама отрасль сильно неоднородна, и типизация проводимых работ крайне широка, но в итоге пострадают практически все. И, конечно, это вовсе не маленький сегмент, в нем огромное число занятых, очень большая выручка (порядок – трлн. руб, если речь идет про РФ). При этом стоит отметить, что в абсолютном денежном исчислении максимальный вес всегда был у бурения (главным образом эксплуатационного) и сопутствующих буровых сервисов.
Проблем, вообще говоря, несколько. С исторической перспективы к нынешней ситуации компании из сервисной части нефтегазового бизнеса пришли с уже и так невысокими ставками, если говорить про мир в целом. По разным оценкам утрамбовка стоимости сервисов по ценам работ с тучных времен лежит в районе 20-40%. Связана эта динамика преимущественно с последствиями прошлого периода низких цен 2014-2016 гг, который происходил по сути вчера. Мы и так воочию наблюдали некий глобальный цикл снижения стоимостей разработки и добычи нефти, несмотря на общую деградацию мировой ресурсной базы нефти и существенное усложнение горно-геологических условий. Таким образом, многие вещи связанные с возможной вертикальной и горизонтальной интеграцией, с очищением и уходом неэффективных компаний уже и так были отыграны в той или иной степени. Наверное, можно сказать, что обобщенный ресурс прочности нефтесервисной отрасли стал немного ниже, чем в прошлый кризис. Также непонятно, как привлекать новый недорогой капитал. Акции подавляющего большинства OFS в целом и ранее андерперформили даже цены на нефть, и дна там особо не проглядывалось. Отрасль постепенно коммодизируется и в чем-то деградирует (и яркий пример это сланцы!).
Нефтянка крайне инерционна, часто хвост по снижению затрат растягивается на год+ после непосредственного ценового шока из-за особенностей планирования, бюджетирования и процессов реализации. Итак, отечественным нефтесервисам было решено помогать. Помимо широкого набора относительно “стандартных” мер поддержки, типа списков системообразующих предприятий, отсрочки налогов и льготных кредитов, предлагается одна, достаточно необычная. И речь идет о создании условий для формирования у нефтяных компаний фонда незаконченных скважин, по образцу DUC wells в США. Механизм, по всей видимости, предполагает выполнение бурения за счет сторонних средств, с последующим выкупом этих скважин в будущем компаниями-недропользователями. И тут мы опять приходим к целому вороху вопросов, часть из которых относится к классическим, например, связанным с регулированием отрасли и наличием огромного количества разной документации – любая скважина это объект строительства и необходимы основания для ее бурения и принятия в дальнейшую эксплуатацию. Сам цикл работ по подготовке к добыче делится на несколько крупных этапов – от составления проекта до заканчивания и освоения скважины. Бурение и связанные с ним вещи в последние годы активно переводилось на раздельные сервиса (то есть строительство не под ключ), а это множество взаимоувязанных договорных отношений (часто длительных) и наличие пула подрядчиков на соответствующие работы. Есть вопросы супервайзинга и инженерно-технического сопровождения, например, проводки горизонтальных скважин, которое часто осуществляется в том числе силами самих компаний недропользователей. Часть из которых, кстати, имеет немаленькие внутренние или же как-то аффилированные сервиса. Вопросов к предлагаемому механизму много, в том числе и юридического плана, кто будет владельцем и т.д.
Но и в самих США фонд DUC wells, вообще говоря, обычно не формируется целенаправленным образом. Только очень богатые компании могут позволить себе массированно бурить в бэклог и главным образом это мейджоры. Наличие фонда DUC wells это опять же скорее особенности местечкового недропользования, когда необходимо бурить скважину (разведку) на лицензионном участке для его сохранения. Это часто следствие проблем с логистикой и нефтегазовой инфраструктурой. Это временно отложенный комплишен, когда вы ждете добурки скважин на кусте, чтобы зипперфракнуть этот чертов сланец и т.д. И скважина не меняет владельца. Причем даже официальный учет DUCs от DOE – он не дает истинной картины. Существуют немного разные подходы и несколько провайдеров такого рода информации, что очевидно обусловлено наличием спроса со стороны. Часть этого фонда скважин попросту мертвая, они сидят в статистике без движения уже очень давно и с высокой долей вероятности никогда не будут вовлечены в разработку.
Таким образом, идея-то, конечно, хорошая, но вот на пути ее реализации могут возникнуть проблемы. Как все это хозяйство будет выглядеть в отечественных реалиях, лично для меня большая загадка.
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter