4 июля 2020 Институт "Центр развития" ВШЭ
Быстрое и драматичное распространение коронавирусной инфекции (Covid-19) заставило задуматься о технологических решениях, которые могут заменять социальные контакты между людьми: в больнице, на заводе, в офисе. Это в существенной мере ускорило внедрение автоматизации повсюду. Роботы стали дезинфицировать помещения, разносить медикаменты и санитайзеры, доставлять посылки и продукты питания, искусственный интеллект и машинное зрение начали измерять температуру в местах скопления людей. В СМИ чаще стали появляться оптимистичные статьи о том, что пандемия ускорит роботизацию. На BBC вышла статья о возможностях ускоренной и, если не повсеместной, то масштабной, роботизации, The Wall Street Journal приводит примеры автоматизации в логистике, службе доставок и туристической отрасли в ответ на пандемию.
Однако есть мнения, охлаждающие оптимизм. В американском журнале WIRED отмечается, что пандемия позволила, напротив, развенчать миф о том, что роботизация и искусственный интеллект могут заменить человека - роботы еще далеко не так ловки, как человек, а искусственный интеллект совсем не так умен, как мы думаем. Это поддерживает The Economist в анализе рынка беспилотных автомобилей: в 2015 году Илон Маск предсказывал полностью автономные автомобили к 2018, но даже в 2020 году технологии далеки от совершенства, автомобиль, например, все еще не знает, что делать, если встретит на дороге человека в костюме курицы, а технологии автоматизированной доставки по-прежнему требуют участия человека.
Так могут ли роботы помочь преодолеть пандемию и стоит ли рассчитывать на рост роботизации в будущем? И если да, что в этом случае делать России уже сегодня?
Когда можно ожидать рост роботизации?
Хотя имеющиеся свидетельства очень ограничены, в близкой перспективе можно ожидать продолжение растущего интереса к автоматизации и внедрению роботов. Этому способствуют, в частности, первые результаты исследований о влиянии новых технологий на риски распространения Covid-19. Показано, что в странах с более высоким уровнем развития и с более высоким распространением сети интернет, компании проще смогли перестроить свои процессы на удаленную работу, а следовательно, потери фирм и экономик в целом от локдауна будут меньше. Это, в первую очередь, характерно для отраслей и видов деятельности, требующих высокого уровня человеческого капитала, более высоких требований к образованию и, одновременно, более высокую долю временных/ непостоянных работников и совместителей.
Виды деятельности с более высокой занятостью людей с академическими степенями и с более высокими требованиями к сотрудникам, в которых чаще отмечается переход на дистанционную работу, – менеджмент, консалтинг, наука и искусство, юриспруденция, архитектура и инжиниринг, специалисты в области финансов, компьютерных наук и математики.
Для отраслей с интенсивным использованием труда (в том числе, не требующих высокой квалификации) также показано, что автоматизация снижает риски подверженности Covid-19 в части распространения инфекции: те отрасли итальянской промышленности, в которых больше внедрено роботов на одного занятого, оказались меньше подвержены заражению. Статистика об интенсивности использования роботов по странам и отраслям является закрытой, и даже использующие ее исследования не раскрывают исходные данные. Однако на основе некоторых более старых данных можно отметить, что к отраслям с наибольшей интенсивностью роботизации в мире относят, прежде всего, автомобилестроение и производство электроники, а также металлургическое производство и машиностроение.
Означает ли это, что массовое внедрение автоматизации и роботизации может стать панацеей в пост-ковидное время? Есть аргументы "за" и "против".
Аргументы "за" ускорение автоматизации и роботизации производств:
продолжение решоринга производств развитыми странами,что, в первую очередь, происходит внутри глобальныхцепочек добавленной стоимости в производстве электроники, автомобилестроении, химической промышленности и даже производстве одежды;
стремление компаний создать безопасные и/илиальтернативные производственные площадки, устойчивые квозможным новым волнам инфекции и гибкие с точки зрений приспособления к изменяющемуся спросу;
снижение процентных ставок как ответные действиямонетарной политики большинства стран и удешевлениезаемных денег: в частности, есть совсем радикальные оценки, в соответствии с которыми 30% снижение ставок может ускорить внедрение роботов почти в два раза.
Однако на каждый аргумент "за" можно найти аргумент "против".
Во-первых, традиционно принято считать, что решоринг будет иметь ограниченный масштаб: развивающиеся экономики, опасаясь ухода иностранных капиталов будут создавать дополнительные стимулы для сохранения предприятий, кроме того, автоматизации и роботизации подвержены далеко не все этапы глобальных цепочек и, наконец, решоринг – это не способ полностью перенести производство, а способ оптимизировать вертикальную и горизонтальную товарную дифференциацию внутри компании.
Во-вторых, даже в условиях благоприятных процентных ставок неопределенность в мировой экономике, нараставшая весь период после мирового финансового кризиса 2008-2009 годов, в 2020 году достигла своего максимума. А значит компании, откладывавшие крупные инвестиционные проекты в 2010-х, не будут торопиться с ними и в ближайшие годы. К аргументам против роботизации, как правило, принято еще приводить риски потери рабочих мест, что в условиях выросшей безработицы по всему миру может казаться одним из главных тормозящих роботизацию факторов. Часто приводятся результаты работы (Frey, Osborne, 2017), в которой предсказано, что почти 47% рабочих мест в США могут быть автоматизированы в ближайшем будущем. Однако мы склонны утверждать, что большинство рисков, связанных с безработицей, сильно преувеличены. На данных по Германии показано: в 1994-2014 годах автоматизация не имела эффектов на совокупную занятость, однако влияла на ее структурные изменения; на данных по Испании 1990-2016 показано, что компании, внедряющие роботов, напротив, расширяли масштаб производства и наращивали занятость. Похожие эффекты мы наблюдали и на свежих российских данных, отмечая, что компании, внедрявшие производственные инновации, также наращивали производительность и занятость. Однако в случае с Россией, как впрочем и с рядом других развивающихся экономик, эффекты роботизации на занятость могут быть разнородными применительно к отдельным секторам и типам компаний: способность компании к росту занятых после мероприятий по автоматизации во многом определяется изнутри инвестиционной активностью и извне - инвестиционным климатом, при этом способность высвобожденных работников находить занятость в иных секторах экономики зависит от гибкости рынка труда, уровня и возможности повышения человеческого капитала.
К третьем аргументу "против" роста роботизации эксперты ВШЭ относят ограниченный масштаб использования потенциала автоматизации, ограниченность решений и концентрацию лидеров в определенных локациях. Как отмечается в недавнем рейтинге Robotics Business Review, который состоит из самых влиятельных робототехнических компаний в мире (RBR50), среди 50 победителей – только 11 компаний находятся за пределами США - в 8 странах. Это накладывает некоторые ограничения с точки зрения распространения внешних эффектов, которые имеют выраженный агломерационный характер - потенциал внедрения робототехники, как правило, выше в регионах, примыкающих к центрам разработок. Имеющиеся данные об использовании промышленных роботов, в целом, подтверждают эти выводы: за период 1995-2015 годов ускорение использования промышленных роботов в некоторых странах не привело к глобальному сокращению межстрановых различий в интенсивности использования робототехники.
Независимо от того, какие факторы будут превалировать, очевидно, что технологические изменения в промышленности будут продолжаться. В частности, стремление компаний еще задолго до Covid-19 снизить риски внутри цепочек добавленной стоимости, увеличить гибкость и улучшить продуктовые стандарты уже привели к развитию технологий промышленной революции 4.0, включая промышленных роботов, аддитивные технологии (3D печать), умные фабрики. Наибольшая интенсивность внедрения новых технологий характерна для развитых стран, вовлеченных в инновационно интенсивные процессы внутри глобальных цепочек добавленной стоимости. Россия в цепочках располагается на периферии и служит скорее поставщиком сырья, внедрение технологий промышленной революции 4.0 могло бы стать способом ре-позиционирования в глобальных цепочках и наращивания производственного потенциала. Можно ли отметить успехи для России?
Использование в России технологий промышленной революции 4.0 и следствия для промышленной политики
Мы не знакомы с наработками, которые бы оценивали интенсивность использования технологий промышленной революции 4.0 в российской экономике (за рамками данных Международной федерации робототехники). Для того, чтобы оценить использование в России таких технологий мы следуем методике (Foster-McGregor, Nomaler, Verspagen, 2019). Наши оценки показывают, что мировой объем импорта продукции, связанной с промышленными технологиями 4.0, в 2018 году составил 150% от уровня 2007 года, а в России, напротив, снизился и составил 95% от уровня 2007. Это, в частности, определило снижение доли России в мировом импорте такой продукции с 4,2% в 2007 до 2,6% к 2018 (см. рисунок 1). Хотя в определенные годы отмечался рост импорта продукции, связанной, прежде всего, с промышленными роботами (особенно в период 2012-2014 гг.), Россия по-прежнему значимо отстает в удельном использовании технологий промышленной революции 4.0.
По нашим оценкам, в совокупности по трем выделенным группам технологий (промышленные роботы, аддитивные технологии и CAD/CAM технологии) импорт связанной с технологиями продукции в Россию за период 2009-2018 годов составил 687,4 долл. на 1 занятого в промышленности, что не менее, чем в два раза ниже уровня США и Франции, и не менее, чем в три раза ниже уровня Венгрии, Германии и Чехии (см. рисунок 2). При этом если в мире, в среднем, за последние десять лет доля импорта продукции, связанной с промышленными роботами, составляет 9,5%, доля продукции, связанной с аддитивными технологиями – 58,8% и связанной с CAD/CAM технологиями – 31,7% (и схожая структура характерна для большинства развитых стран), то в России структура значимо отличается. Доля российского импорта продукции, связанной с робототехникой – 1,8%, с связанной с аддитивными и CAD/CAM технологиями – 61,7% и 36,5%, соответственно. Как результат, это определяет наибольшее отставание России именно во внедрении промышленных роботов. Объем российского импорта роботов совокупно за период 2009-2018 на 1 занятого в промышленности составляет 12,1 долл., что обозначает не менее, чем семикратное отставание от США, и не менее, чем десятикратное отставание от промышленно развитых стран Европы (Венгрии, Франции, Германии, Чехии). Примечательно, что Чехия обогнала Германию и Францию во внедрении промышленных роботов, это, в частности, как раз и определило позиционирование страны в качестве промышленной площадки для размещения производств большинства развитых стран ЕС. В импорте продукции, связанной с аддитивными и CAD/CAM технологиями отставание России также существенно, однако не настолько, как в случае с робототехникой (в два раза против семи - десяти раз).
Рисунок 1. Темпы роста импорта продукции, связанной с технологиями промышленной революции 4.0 (2007=100%)и доля импорта России этих технологий в % от мирового
Источник: расчеты авторов, данные WITS World Bank, классификация технологий в соответствии с (Foster-McGregor, Nomaler, Verspagen, 2019)
Вероятно, первое объясняется относительно более развитыми компетенциями в производстве резиновых и пластмассовых изделий в России, а второе - использованием станков с ЧПУ в бурении, нефтедобывающей, металлургической промышленности и машиностроении.
Рисунок 2. Объем импорта продукции, связанной с технологиями промышленной революции 4.0 в 2009-2018 накопленным итогом, долл. на 1 чел. занятого в промышленности
Источник: расчеты авторов, данные WITS World Bank, классификация технологий в соответствии с (Foster-McGregor, Nomaler, Verspagen, 2019
Рисунок 3. Объем импорта продукции, связанной с технологиями промышленной революции 4.0 по российским регионам в 2019 году, млн долл.
Источник: расчеты авторов, данные ФТС РФ, учтен импорт робототехники, аддитивных технологий и CAD/CAM технологий в соответствии с подходом (Foster-McGregor, Nomaler, Verspagen, 2019)
В региональном измерении распределение объема импорта продукции, связанной с внедрением технологий промышленной революции 4.0, на первый взгляд крайне неоднородно и тяготеет к регионам-лидерам – Москве и области, Санкт-Петербургу (см. рисунок 3). Однако при возвращении к удельному измерению это преимущество теряется. Наиболее интенсивными пользователями технологий становятся регионы-середняки с развитой промышленной базой, включая регионы Центральной части России (Московская, Ярославская, Калужская, Нижегородская, Смоленская области), регионы Поволжья и Урала (Республика Татарстан, Свердловская область, Пермский край).
Существенные региональные различия в интенсивности использования технологий промышленной революции 4.0, фактически, обозначают, что отставание России от промышленно развитых экономик в действительности существенно выше, чем в два раза, а по робототехнике может быть более, чем десятикратным. Это не только определяет меньшую гибкость российских отраслей обрабатывающей промышленности и более высокую подверженность глобальным шокам (в частности, связанным с распространением инфекций), но и в долгосрочной перспективе создает существенные вызовы для технологического обновления отраслей. Поскольку в борьбе за включение в глобальные цепочки добавленной стоимости необходимо во многом догонять передовые производственные стандарты и технологии.
Все это определяет ряд вызовов для технологического обновления российской промышленности:
традиционно низкий уровень инновационной активности российских компаний применительно к технологиямпромышленной революции 4.0 усугубляется неочевидностьюдля многих компаний ближнесрочных коммерческих перспектив внедрения таких технологий и, как следствие, часто отсутствием мотивации компаний к внедрению таких технологий;
распространению и широкому использованию технологийпромышленной революции 4.0 препятствует дефицитспециалистов, обладающих необходимыми для этого знаниями и навыками, – особенно в регионах с относительно низким уровнем социально-экономического развития;
даже при достаточно скромных масштабах импорта в Россиютехнологий промышленной революции 4.0 их предложение состороны отечественного сектора исследований и разработок на сегодняшний день не является значимым источником соответствующих инноваций для бизнеса.
Наконец, нельзя не упомянуть проблемы государственного регулирования и стандартизации, неизбежно возникающие на этапе перехода от единичных практик внедрения радикальных инноваций к их массовому распространению.
Таким образом, российская промышленная политика сталкивается с рядом сложных задач, успешность решения которых определит скорость посткризисного восстановления и долгосрочные возможности обновления российской промышленности и приближения к технологической границе.
Во-первых, необходим поиск баланса между решением задач по сокращению безработицы - с одной стороны, и автоматизации, и роботизации рабочих мест в промышленности - с другой стороны. Это возможно только при условии улучшения качества предпринимательской среды и стимулирования инвестиционной активности не только крупных, но также и малых и средних предприятий. Наши результаты позволяют определить, что среди существующих бенефициаров господдержки, как правило, оказываются уже более производительные, более инвестиционно и инновационно активные предприятия, при этом господдержка часто оказывается не связана с дальнейшим улучшением показателей деятельности компании. Отсюда целесообразной представляется настройка как мер поддержки, так и профиля компаний-получателей. Однако во многом это также будет зависеть от успешности формирования высококвалифицированного человеческого капитала и повышения квалификации, что определяет вторую задачу.
Во-вторых, необходимо развитие человеческого капитала и сокращение "западного дрейфа" - миграции квалифицированных кадров из восточных регионов страны в западные и за рубеж. Принимая во внимание способность человеческого капитала концентрироваться в крупных агломерациях, необходимо формирование стимулов для сокращения оттока человеческого капитала, в первую очередь, из крупных населенных пунктов, и создание региональных центров компетенций в соответствии с актуальными потребностями рынка труда. Хотя задачи формирования человеческого капитала за пределами известных центров крупнейших агломераций уже начали решаться (в том числе посредством создания сети опорных вузов), исследования по-прежнему фиксируют нарастание межрегиональных различий в уровне квалификации работников, отсюда пересмотр и, вероятно, расширение имеющегося пакета мер представляется важной задачей.
В-третьих, представляется важным поиск баланса между стимулированием импорта ключевых технологий и поддержкой развития собственных компетенций со стороны отечественного сектора исследований и разработок по приоритетным направлениям технологического обновления. Задача важна как с точки зрения выявления перспективных точек роста по технологическим направлениям, так и с точки зрения выявления наиболее эффективных инструментов государственной поддержки и государственного регулирования. Последнее, в частности, определяет еще одну задачу для российской промышленной политики.
Наконец, в-четвертых, целесообразна проработка технологических норм и стандартов, которые, с одной стороны, могли бы обеспечивать защиту интересов в вопросах национальной безопасности и развития национальных компетенций, а с другой стороны, в долгосрочной перспективе обеспечивали бы синхронизацию стандартов с приоритетными зарубежными партнерами в интересах долгосрочной промышленной кооперации. С учетом новизны решаемых вопросов, неочевидности рамок регулирования и возможных рисков, задачи стандартизации, как представляется, можно решать посредством использования механизмов "регуляторных песочниц" и двустороннего и многостороннего международного взаимодействия, что особенно ценно в условиях общих протекционистских настроений.
http://www.hse.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter