30 мая 2009
То, что современный кризис - «структурный», «цивилизационный», «кризис капитализма» и так далее, и тому подобное, все уже, в общем, выучили. Но что это значит, не в абстрактно-научном, а в конкретно-прикладном смысле? Ну какое дело конкретному бизнесмену до того, что где-то там что-то упало? Да, есть проблемы в бизнесе, но всегда же можно объяснить, что проблемы только у тех, кто недостаточно активен и не слишком серьезно относится к своим проблемам. А так – некоторые эксперты до сих пор говорят, что кризиса-то, в общем и нет … Поэтому давайте попробуем порассуждать о некоторых конкретных моментах. Например, о прибыли.
В чем состояла суть «рейганомики»? Что деньги начали давать не капиталистам (на развитие), а потребителям. Чтобы они потом что-то покупали у производителей (товаров и услуг), и, тем самым, стимулировали их развитие. Как следствие, довольно сильно «разогнали» масштаб этого самого производства, поскольку под дополнительный спрос (достигнувший к началу кризиса, то есть середины 2008 года, масштаба 3 триллионов долларов в год) были созданы и дополнительные мощности, и наняты дополнительные люди и потрачены деньги на исследования и изучения рынков.
Как мы знаем, «эффект масштаба» повышает производительность работы, есть виды бизнеса, которые в малых масштабах вообще не могут окупиться. Например, строительство самолета рентабельно только в больших сериях, иногда в несколько сот штук. Аналогичная ситуация в сфере услуг: так, туристические компании, авиаперевозчики, да и вообще перевозчики не могут окупить свои затраты, если пассажиро- или грузопоток ниже некоторых параметров. И вот теперь давайте задумаемся, к чему привело развитие «рейганомики».
Очень грубо упрощая, у нас было предприятие, которое производило товары и услуги и получало от этого некоторую прибыль. Когда ее руководители осознали суть происходящих процессов, то есть начало быстрого роста потенциального спроса, они должны были произвести серьезные затраты, на расширение собственной инфраструктуры, на исследование этих новых рынков (поскольку логика новых покупателей совсем другая, не традиционная), на правильную рекламу, на развитие собственной своей продукции и так далее. И все эти затраты делались в кредит, под будущую прибыль от новых рынков. То есть, по большому счету, за счет повышения спроса, обеспеченного кредитной эмиссией.
Задумаемся теперь, как на всей этой системе, которая формировалась не год и не два, а больше четверти века, скажется не просто сокращение, а полное исчезновение этого избыточного спроса? Дело не в том, что будет депрессия или стагнация в отдельных отраслях, это дело привычное. Проблема в том, что исчезает источник прибыли для всей экономики, источник, который переориентировал на себя всю экономику все эти годы. Компании не могут выкинуть созданную за эти годы (под повышенный спрос!) инфраструктуру, они, конечно, могут сократить персонал и бюджет на исследования, но это только еще больше сократит совокупный спрос, они не могут вернуться к «простой» продукции 60-х, а нынешнюю, «сложную» падающий спрос окупить не может. В этой ситуации стремительно сжимающаяся совокупная отраслевая прибыль станет предметом все более и более растущей конкуренции, причем официальная пропаганда, вещающая, что кризис закончится «уже завтра», даже потенциально выживающие в нем компании заставляет делать самоубийственные затраты. А выросший за пару десятилетий менеджмент в этой ситуации будет делать фантастические глупости, поскольку руководитель, привыкший к постоянному росту, работать в условиях спада не умеет. А если еще учесть манеру вынимать прибыль еще до окончания экономического цикла на предприятиях, в условиях экономической невозможности эту прибыль сформировать как минимум в ближайшие лет пять, то она приведет к массовым банкротствам по вине собственных управляющих. Да, часть этих проблем (пока!) компенсирует государство, но этот источник скоро должен пересохнуть.
Есть и еще одна проблема на этом пути, быть может, самая страшная для бизнеса. Это – инвестиции. В условиях, когда рост спроса был запрограммирован, механизмы возврата инвестиций, в общем, просчитывались. В условиях спада и роста издержек, когда понятно, что прибыли не будет еще достаточно много лет, современная инвестиционная система работать не может. Ее будут пытаться поддерживать за счет очевидного вранья (то есть, объясняя потенциальному инвестору, что рост, начнется «вот-вот», а с ним смогут окупиться его вложения), но те, кто рискнет этому поверить, начнут очень быстро терять свои деньги. А те, кто предпочтет подождать, тоже будет терять, только медленнее, поскольку инфляционные процессы будут активно развиваться. А у дефляции, которая неминуемо сопровождает кризисы, подобные настоящему, есть одна тонкость: она может быть выражена только в сопоставимых ценах. Иными словами: цены в номинале выросли в два раза, а валюта обесценилась в три. Формально – дефляция, но для тех, кто сидит в «кэше», - серьезные потери. Разумеется, такое может быть только при активной работе печатного станка, но что, кто-то считает, что, например, США могут его остановить? Нет, серьезно?
То есть, самой главной проблемой современной практики в мировой экономике является механизм инвестирования. Что внешнего, что внутреннего. Каким будет механизм инвестирования по итогам кризиса? Как можно будет спасти свои сегодняшние капиталы, чтобы через три, пять, восемь лет их можно было инвестировать? И это не абстрактные рассуждения экономистов, это серьезная практическая проблема, которая не сегодня-завтра станет перед всем бизнесом. И если не задаться ответом на это вопрос сейчас, то по итогам кризиса современной экономики просто не будет – поскольку механизм ее развития будет полностью разрушен.
М. Хазин
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
В чем состояла суть «рейганомики»? Что деньги начали давать не капиталистам (на развитие), а потребителям. Чтобы они потом что-то покупали у производителей (товаров и услуг), и, тем самым, стимулировали их развитие. Как следствие, довольно сильно «разогнали» масштаб этого самого производства, поскольку под дополнительный спрос (достигнувший к началу кризиса, то есть середины 2008 года, масштаба 3 триллионов долларов в год) были созданы и дополнительные мощности, и наняты дополнительные люди и потрачены деньги на исследования и изучения рынков.
Как мы знаем, «эффект масштаба» повышает производительность работы, есть виды бизнеса, которые в малых масштабах вообще не могут окупиться. Например, строительство самолета рентабельно только в больших сериях, иногда в несколько сот штук. Аналогичная ситуация в сфере услуг: так, туристические компании, авиаперевозчики, да и вообще перевозчики не могут окупить свои затраты, если пассажиро- или грузопоток ниже некоторых параметров. И вот теперь давайте задумаемся, к чему привело развитие «рейганомики».
Очень грубо упрощая, у нас было предприятие, которое производило товары и услуги и получало от этого некоторую прибыль. Когда ее руководители осознали суть происходящих процессов, то есть начало быстрого роста потенциального спроса, они должны были произвести серьезные затраты, на расширение собственной инфраструктуры, на исследование этих новых рынков (поскольку логика новых покупателей совсем другая, не традиционная), на правильную рекламу, на развитие собственной своей продукции и так далее. И все эти затраты делались в кредит, под будущую прибыль от новых рынков. То есть, по большому счету, за счет повышения спроса, обеспеченного кредитной эмиссией.
Задумаемся теперь, как на всей этой системе, которая формировалась не год и не два, а больше четверти века, скажется не просто сокращение, а полное исчезновение этого избыточного спроса? Дело не в том, что будет депрессия или стагнация в отдельных отраслях, это дело привычное. Проблема в том, что исчезает источник прибыли для всей экономики, источник, который переориентировал на себя всю экономику все эти годы. Компании не могут выкинуть созданную за эти годы (под повышенный спрос!) инфраструктуру, они, конечно, могут сократить персонал и бюджет на исследования, но это только еще больше сократит совокупный спрос, они не могут вернуться к «простой» продукции 60-х, а нынешнюю, «сложную» падающий спрос окупить не может. В этой ситуации стремительно сжимающаяся совокупная отраслевая прибыль станет предметом все более и более растущей конкуренции, причем официальная пропаганда, вещающая, что кризис закончится «уже завтра», даже потенциально выживающие в нем компании заставляет делать самоубийственные затраты. А выросший за пару десятилетий менеджмент в этой ситуации будет делать фантастические глупости, поскольку руководитель, привыкший к постоянному росту, работать в условиях спада не умеет. А если еще учесть манеру вынимать прибыль еще до окончания экономического цикла на предприятиях, в условиях экономической невозможности эту прибыль сформировать как минимум в ближайшие лет пять, то она приведет к массовым банкротствам по вине собственных управляющих. Да, часть этих проблем (пока!) компенсирует государство, но этот источник скоро должен пересохнуть.
Есть и еще одна проблема на этом пути, быть может, самая страшная для бизнеса. Это – инвестиции. В условиях, когда рост спроса был запрограммирован, механизмы возврата инвестиций, в общем, просчитывались. В условиях спада и роста издержек, когда понятно, что прибыли не будет еще достаточно много лет, современная инвестиционная система работать не может. Ее будут пытаться поддерживать за счет очевидного вранья (то есть, объясняя потенциальному инвестору, что рост, начнется «вот-вот», а с ним смогут окупиться его вложения), но те, кто рискнет этому поверить, начнут очень быстро терять свои деньги. А те, кто предпочтет подождать, тоже будет терять, только медленнее, поскольку инфляционные процессы будут активно развиваться. А у дефляции, которая неминуемо сопровождает кризисы, подобные настоящему, есть одна тонкость: она может быть выражена только в сопоставимых ценах. Иными словами: цены в номинале выросли в два раза, а валюта обесценилась в три. Формально – дефляция, но для тех, кто сидит в «кэше», - серьезные потери. Разумеется, такое может быть только при активной работе печатного станка, но что, кто-то считает, что, например, США могут его остановить? Нет, серьезно?
То есть, самой главной проблемой современной практики в мировой экономике является механизм инвестирования. Что внешнего, что внутреннего. Каким будет механизм инвестирования по итогам кризиса? Как можно будет спасти свои сегодняшние капиталы, чтобы через три, пять, восемь лет их можно было инвестировать? И это не абстрактные рассуждения экономистов, это серьезная практическая проблема, которая не сегодня-завтра станет перед всем бизнесом. И если не задаться ответом на это вопрос сейчас, то по итогам кризиса современной экономики просто не будет – поскольку механизм ее развития будет полностью разрушен.
М. Хазин
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter