Не стоит обращать внимания на обвинения Казначейством США Швейцарии в конце прошлого года в валютной манипуляции, которые основаны на несостоятельных доказательствах и не конкретизирующие, в чем преступление. Данная стычка Вашингтона и Берна лишь очередной эпизод в мрачной истории альпийского государства, когда оно идет на уступки иностранным угнетателям, вместо того чтобы развивать свой потенциал как глобальной гавани и маяка свободы. Время от времени случались светлые интерлюдии, но только не за последнюю четверть столетия, когда кредитно-денежное угнетение, возглавляемое США, всё нарастало и теперь охватило весь мир.
Казначейство при администрации Трампа (Trump) основывало свои обвинения Швейцарии на трех пунктах из смехотворного списка критериев манипуляции, унаследованного со времен Обамы (Obama): профицит платежного баланса, профицит в торговле с США и вмешательство в валютный рынок за последний год больше разрешенного потолка. Ничего не упоминалось о самом убедительном основании для обвинений в манипуляции – неспособности откатить существенное прошлое вмешательство и самые глубокие отрицательные процентные ставки в мире.
Самоуверенный ответ ведущих швейцарских кредитно-денежных бюрократов, заявивших, что Национальный банк Швейцарии (НБШ) будет при необходимости продолжать активное вмешательство, похоже, впечатлил рынки, где швейцарский франк сейчас намного ниже своего пандемического максимума относительно евро. Бюрократам теперь, возможно, придется признать неправоту, если швейцарское правительство серьезно в своем стремлении к соглашению о свободной торговле с США.
Но всё могло быть совершенно по-другому. Вспомните начало и середину 1970-х, когда Швейцария опередила Германию в сопротивлении репрессивной инфляционной кредитно-денежной гегемонии Федеральной резервной системы при Артуре Бернсе (Arthur Burns). НБШ установил строгий монетаристский режим и позволил швейцарскому франку свободно плавать и резко вырасти.
Однако монетаризм 1970-х не обеспечил Швейцарии путь к твердым деньгам в 1990-х и далее. НБШ совершенно не смог построить альтернативное, более прочное основание. Вместо этого в 1999 г. он последовал за США и глобальным клубом центральных банкиров, приняв целевую инфляцию, пусть и немного ниже в реальном отношении, чем у США и Европейского центрального банка, в процессе отказавшись от автоматических механизмов и кредитно-денежных мер сдерживания, функционировавших в монетаристскую эру.
Что следовало сделать швейцарцам
Если бы НБШ был серьезен в отношении будущего франка как твердых денег, то он бы реформировал свою кредитно-денежную систему так, чтобы расширить и углубить спрос на денежную базу (иногда описываемую как деньги повышенной эффективности). Тогда были бы основания для уверенности, что строгий контроль над экспансией денежной базы в рамках низкого ежегодного предела будет означать тенденцию к возвращению цен на товары и услуги в стране к неизменному среднему значению в долгосрочной перспективе. Одной многообещающей составляющей такой реформы могла бы быть отмена страхования вкладов с одновременным изменением нормативов, что позволило бы банкам предлагать сверхбезопасные бессрочные вклады, на 100% обеспеченные банкнотами или резервами (беспроцентными) в центральном банке.
При такой реформированной кредитно-денежной системе не было бы бума спекуляции на процентных ставках для швейцарских франков в 2000-07 гг., что было свидетельством инфляционной позиции НБШ. Крах процентной спекуляции во время великого обвала 2008 г. и затем европейский долговой кризис 2010-12 гг. привели к сильному повышающему давлению на франк. НБШ отреагировал на это активным вмешательством в валютный рынок, оправдывая это противодействием его беспорядочному поведению.
Девальвация франка
Однако когда кризис прошел, НБШ не стал возвращать свои огромные валютные резервы к нормальным уровням. Вместо этого он превратился в один из крупнейших в мире государственных инвестиционных фондов, финансируя эту деятельность за счет выпуска франковых сертификатов, подверженных, по сути, высокому налогу кредитно-денежного подавления. НБШ постоянно наращивал свои валютные резервы (достигшие 130% ВВП в 2020 г.), чтобы стабилизировать курс франка к евро, но иногда ситуация выходила из-под контроля.
При гипотетическом режиме твердых денег франк вполне мог бы сильно вырасти на фоне высокой волатильности – возможно, даже до 1.40 евро/франк (на конец января было 0.93). Для некоторых швейцарских бизнесов, сосредоточенных в экспортном секторе или в секторе импортной конкуренции, это могло бы создать определенные трудности. Такие бизнесы сначала могли бы резко снизить общие зарплаты в номинальных франках. На этой ранней стадии цены импорта во франках могли бы резко упасть; средние зарплаты во франках по всем секторам тоже упали бы, но меньше, чем цены. Внутренняя и, по большей части, внешняя покупательная способность активов, деноминированных во франках, выросла бы. В долгосрочной перспективе, по мере продолжения экспансии денежной базы, это падение цен в Швейцарии обратилось бы вспять.
Преимущества сильного франка
Важно, что огромный излишек швейцарских сбережений в значительной мере просочился бы в иностранные активы, покупаемые благодаря высокому курсу франка, вместо того чтобы напрямую или опосредованно течь в долг НБШ с отрицательными процентными ставками. Когда швейцарская валюта была бы на пике, были бы распространены ожидания, что в долгосрочной перспективе она немного упадет. Следовательно, с точки зрения швейцарских инвесторов окупаемость нефранковых активов относительно франковых была бы выше, чем с точки зрения тех, кто находится во вселенной со скудной процентной доходностью за пределами Швейцарии.
Сам франк переживал бы возрождение в качестве глобальных инвестиционных денег, что принесло бы значительные преимущества швейцарскому финансовому сектору. Иностранцы, рано заинтересовавшиеся франком, также выиграли бы. Швейцарцы избежали бы стресса и тяжелого труда или инфляции цен на жилую недвижимость, которая оставалась бы намного более доступной. Швейцарские домохозяйства были бы в определенной степени защищены от удара по благосостоянию, сопровождавшего тлетворную инфляцию глобальных активов на протяжении последнего десятилетия и не только. Глобальные неэффективные инвестиции также сказались бы в некоторой мере на Швейцарии, но всё же пример альпийской страны служил бы маяком, когда инфляционная политика потерпит крах.
Но вернемся к реальности: сейчас в Швейцарии значительные политические силы выступают за сохранение кредитно-денежного статус-кво. Внезапный переход на твердые деньги вызвал бы обвал швейцарского рынка недвижимости, нанес бы большой ущерб НБШ и фактически обанкротил бы существенную часть индустрии пенсионных и инвестиционных фондов, где преобладает стратегия улучшения доходности за счет покупки иностранных активов.
Как же Швейцария может искупить свое недавнее прошлое и открыть светлую главу в своей истории как гавань свободы, в данном случае – кредитно-денежной?
Золотое решение
Наше предложение основано на ключевом положении этого государства на мировом рынке золота. Швейцария может порвать с глобальными нормами, подавляющими потенциал золота как негосударственных денег. Швейцарские банки, уже имеющие опыт в обслуживании золотых депозитных счетов для своих клиентов, могли бы получить разрешение создать в Цюрихе расчетную палату для взаимных транзакций в желтом металле (скажем, в килограммовых золотых слитках, доступных к поставке в Швейцарии), что способствовало бы прямым платежам их клиентов в золоте за товары или активы, без необходимости в посредничестве американского доллара. Все регуляторные ограничения на займы в золоте могут быть отменены.
Наряду с этой дерегуляцией в отношении золота НБШ мог бы положить конец отрицательным процентным ставкам, вернувшись к постоянным нулевым ставкам по банковским резервам. Возможно, сами по себе это незначительные шаги, но они часть большого прогресса.
http://goldenfront.ru/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Казначейство при администрации Трампа (Trump) основывало свои обвинения Швейцарии на трех пунктах из смехотворного списка критериев манипуляции, унаследованного со времен Обамы (Obama): профицит платежного баланса, профицит в торговле с США и вмешательство в валютный рынок за последний год больше разрешенного потолка. Ничего не упоминалось о самом убедительном основании для обвинений в манипуляции – неспособности откатить существенное прошлое вмешательство и самые глубокие отрицательные процентные ставки в мире.
Самоуверенный ответ ведущих швейцарских кредитно-денежных бюрократов, заявивших, что Национальный банк Швейцарии (НБШ) будет при необходимости продолжать активное вмешательство, похоже, впечатлил рынки, где швейцарский франк сейчас намного ниже своего пандемического максимума относительно евро. Бюрократам теперь, возможно, придется признать неправоту, если швейцарское правительство серьезно в своем стремлении к соглашению о свободной торговле с США.
Но всё могло быть совершенно по-другому. Вспомните начало и середину 1970-х, когда Швейцария опередила Германию в сопротивлении репрессивной инфляционной кредитно-денежной гегемонии Федеральной резервной системы при Артуре Бернсе (Arthur Burns). НБШ установил строгий монетаристский режим и позволил швейцарскому франку свободно плавать и резко вырасти.
Однако монетаризм 1970-х не обеспечил Швейцарии путь к твердым деньгам в 1990-х и далее. НБШ совершенно не смог построить альтернативное, более прочное основание. Вместо этого в 1999 г. он последовал за США и глобальным клубом центральных банкиров, приняв целевую инфляцию, пусть и немного ниже в реальном отношении, чем у США и Европейского центрального банка, в процессе отказавшись от автоматических механизмов и кредитно-денежных мер сдерживания, функционировавших в монетаристскую эру.
Что следовало сделать швейцарцам
Если бы НБШ был серьезен в отношении будущего франка как твердых денег, то он бы реформировал свою кредитно-денежную систему так, чтобы расширить и углубить спрос на денежную базу (иногда описываемую как деньги повышенной эффективности). Тогда были бы основания для уверенности, что строгий контроль над экспансией денежной базы в рамках низкого ежегодного предела будет означать тенденцию к возвращению цен на товары и услуги в стране к неизменному среднему значению в долгосрочной перспективе. Одной многообещающей составляющей такой реформы могла бы быть отмена страхования вкладов с одновременным изменением нормативов, что позволило бы банкам предлагать сверхбезопасные бессрочные вклады, на 100% обеспеченные банкнотами или резервами (беспроцентными) в центральном банке.
При такой реформированной кредитно-денежной системе не было бы бума спекуляции на процентных ставках для швейцарских франков в 2000-07 гг., что было свидетельством инфляционной позиции НБШ. Крах процентной спекуляции во время великого обвала 2008 г. и затем европейский долговой кризис 2010-12 гг. привели к сильному повышающему давлению на франк. НБШ отреагировал на это активным вмешательством в валютный рынок, оправдывая это противодействием его беспорядочному поведению.
Девальвация франка
Однако когда кризис прошел, НБШ не стал возвращать свои огромные валютные резервы к нормальным уровням. Вместо этого он превратился в один из крупнейших в мире государственных инвестиционных фондов, финансируя эту деятельность за счет выпуска франковых сертификатов, подверженных, по сути, высокому налогу кредитно-денежного подавления. НБШ постоянно наращивал свои валютные резервы (достигшие 130% ВВП в 2020 г.), чтобы стабилизировать курс франка к евро, но иногда ситуация выходила из-под контроля.
При гипотетическом режиме твердых денег франк вполне мог бы сильно вырасти на фоне высокой волатильности – возможно, даже до 1.40 евро/франк (на конец января было 0.93). Для некоторых швейцарских бизнесов, сосредоточенных в экспортном секторе или в секторе импортной конкуренции, это могло бы создать определенные трудности. Такие бизнесы сначала могли бы резко снизить общие зарплаты в номинальных франках. На этой ранней стадии цены импорта во франках могли бы резко упасть; средние зарплаты во франках по всем секторам тоже упали бы, но меньше, чем цены. Внутренняя и, по большей части, внешняя покупательная способность активов, деноминированных во франках, выросла бы. В долгосрочной перспективе, по мере продолжения экспансии денежной базы, это падение цен в Швейцарии обратилось бы вспять.
Преимущества сильного франка
Важно, что огромный излишек швейцарских сбережений в значительной мере просочился бы в иностранные активы, покупаемые благодаря высокому курсу франка, вместо того чтобы напрямую или опосредованно течь в долг НБШ с отрицательными процентными ставками. Когда швейцарская валюта была бы на пике, были бы распространены ожидания, что в долгосрочной перспективе она немного упадет. Следовательно, с точки зрения швейцарских инвесторов окупаемость нефранковых активов относительно франковых была бы выше, чем с точки зрения тех, кто находится во вселенной со скудной процентной доходностью за пределами Швейцарии.
Сам франк переживал бы возрождение в качестве глобальных инвестиционных денег, что принесло бы значительные преимущества швейцарскому финансовому сектору. Иностранцы, рано заинтересовавшиеся франком, также выиграли бы. Швейцарцы избежали бы стресса и тяжелого труда или инфляции цен на жилую недвижимость, которая оставалась бы намного более доступной. Швейцарские домохозяйства были бы в определенной степени защищены от удара по благосостоянию, сопровождавшего тлетворную инфляцию глобальных активов на протяжении последнего десятилетия и не только. Глобальные неэффективные инвестиции также сказались бы в некоторой мере на Швейцарии, но всё же пример альпийской страны служил бы маяком, когда инфляционная политика потерпит крах.
Но вернемся к реальности: сейчас в Швейцарии значительные политические силы выступают за сохранение кредитно-денежного статус-кво. Внезапный переход на твердые деньги вызвал бы обвал швейцарского рынка недвижимости, нанес бы большой ущерб НБШ и фактически обанкротил бы существенную часть индустрии пенсионных и инвестиционных фондов, где преобладает стратегия улучшения доходности за счет покупки иностранных активов.
Как же Швейцария может искупить свое недавнее прошлое и открыть светлую главу в своей истории как гавань свободы, в данном случае – кредитно-денежной?
Золотое решение
Наше предложение основано на ключевом положении этого государства на мировом рынке золота. Швейцария может порвать с глобальными нормами, подавляющими потенциал золота как негосударственных денег. Швейцарские банки, уже имеющие опыт в обслуживании золотых депозитных счетов для своих клиентов, могли бы получить разрешение создать в Цюрихе расчетную палату для взаимных транзакций в желтом металле (скажем, в килограммовых золотых слитках, доступных к поставке в Швейцарии), что способствовало бы прямым платежам их клиентов в золоте за товары или активы, без необходимости в посредничестве американского доллара. Все регуляторные ограничения на займы в золоте могут быть отменены.
Наряду с этой дерегуляцией в отношении золота НБШ мог бы положить конец отрицательным процентным ставкам, вернувшись к постоянным нулевым ставкам по банковским резервам. Возможно, сами по себе это незначительные шаги, но они часть большого прогресса.
http://goldenfront.ru/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter