18 февраля 2008
Николай Рубцов
Финанс №33 (219) 3 сентября - 9 сентября 2007
Тенденция. Мир замер в ожидании крушения крупных хедж-фондов, принявших на себя чрезмерные риски. Зачем рынки взрастили этих непрозрачных и жадных монстров?
Американский ипотечный кризис обнажил риски, которые миру несут хедж-фонды. Самым громким оказалось фиаско двух фондов, находящихся под управлением ведущего инвестиционного банка Bear Stearns. Их деятельность была связана с торговлей структурными кредитными инструментами. За короткое время фонды умудрились потерять все деньги клиентов – более $1,5 млрд. С проблемами столкнулись также Sowood Capital, Solent, Avendis, Odey… О новых проблемах хедж-фондов нам еще предстоит узнать. И надо быть к ним готовыми: падение крупного фонда может повлечь потрясения на финансовых рынках по всему миру. В том числе и в России.
Итак, что такое хедж-фонды? С момента своего зарождения они стали предметом мифотворчества. Произошло это благодаря термину, который лег в их название, – hedge. Под ним в практике финансового менеджмента понимаются действия, направленные на покрытие ценовых, кредитных, валютообменных рисков. Отсюда нередко делался вывод, что работа хедж-фондов связана именно с процедурами страхования рисков. Но такой взгляд на существо хедж-фондов крайне далек от истины.
Если следовать определению, данному специалистами Международного валютного фонда, хедж-фонды – эклектичные инвестиционные пулы, организованные в форме частных партнерств. Они, как правило, зарегистрированы в офшорных зонах с целью минимизации налогообложения и государственного регулирования. Хедж-фонды не имеют жестких ограничений в инвестиционных стратегиях, и применяют эти стратегии к любым экономическим и финансовым объектам с целью получения максимально возможной абсолютной доходности безотносительно к сложившимся рыночным условиям.
Влияние хедж-фондов на движение рынков с каждым годом становится все более значительным. Согласно данным HedgeFund.net, активы под их управлением за первые шесть месяцев текущего года выросли на 20,4% до $2,6 трлн. Общее количество хедж-фондов в мире составляет примерно 9 тысяч. Из них 400 – это мегафонды с капиталом более $1 млрд. Они контролируют 80% всех активов индустрии.
Всемирный банк приводит следующую параллель. Индустрию хедж-фондов можно сравнить с экономикой некой страны, а величину активов под их управлением – с ее внутренним валовым продуктом. В результате оказывается, что экономическая мощь этой страны вполне сопоставима, если не превосходит, с размером экономики США. Это связано с тем, что хедж-фонды активно используют кредитные плечи, позволяющие увеличивать потенциал находящихся под управлением средств в десятки раз.
По оценкам специалистов, почти половина объема торгов на ведущих биржах мира – NYSE и LSE – приходится именно на хедж-фонды. Согласно оценке Greenwich Associates, эти финансовые институты контролируют, например, 45% объема торгов облигациями развивающихся рынков, 47% – проблемными долгами. 55% объема торгов кредитными деривативами – стремительно развивающейся области финансовых рынков номинальным объемом $26 трлн – тоже дело рук хедж-фондов. Словом, влияние индустрии на финансовые рынки приобрело настолько значимый характер, что последние не в состоянии эффективно функционировать без первых.
Наиболее крупными хедж-игроками являются J.P. Morgan Asset Management, Goldman Sachs Asset Management, Bridgewater Associates, D.E. Shaw, Farallon Capital Management, Och-Ziff Capital Management, Barclays Global Investors, Man Investments, Cerberus Capital Management.
Непредсказуемые. Стремительный рост индустрии вызвал появление новых, весьма глубоких проблем. Способность хедж-фондов брать на себя огромные риски дестабилизирует финансовую систему мира. В памяти многих еще жив коллапс в 1998 году крупнейшего хедж-фонда – Long-Term Capital Management (LTCM), который погорел на российском дефолте. Бесспорно, с того времени существенно улучшился риск-менеджмент. Однако хедж-фонды не стали более открытыми. В подавляющем большинстве это не подлежащие контролю образования.
«Стремление к поддержанию конфиденциальности своих торговых стратегий делает фонды совершенно непрозрачными для посторонних», – говорит президент Федерального резервного банка Нью-Йорка Тимоти Гейтнер. – Без этой информации частным дилерам и банкам трудно оценить как вероятность дефолта контрагента, обремененного большой долей заемных средств, так и потенциальную ковариацию с другими позициями фонда. Требования к публичному раскрытию информации с целью устранения этой проблемы не существуют. Но даже если бы такая информация обо всех позициях фонда появлялась периодически, то все равно было бы трудно с точностью оценить риски».
Хедж-фонды в известной степени стали заложниками своего успеха. Придавая рынкам более эффективный характер и обеспечивая их необходимой ликвидностью, они столкнулись с весьма специфической проблемой. Как в период низкой волатильности рынков и все более справедливой оценки активов получать высокую доходность? Доходность, которая оправдает стандартное вознаграждение за менеджмент в размере 2% активов, и, что самое главное для управляющей компании, позволит участвовать в распределении прибыли фонда. Не следует забывать и то, что размер получаемых менеджерами бонусов строго привязан к величине заработанных денег.
Реакцией на эту проблему стало возрастающее стремление хедж-фондов использовать все более агрессивные стратегии с применением большего плеча, а также обращение к менее ликвидным и проблемным активам.
Агрессивные хедж-фонды чаще стали подходить к опасной линии, когда оправданное сочетание рычага, кредитного риска и риска ликвидности начнет выходить из-под контроля. В итоге ситуация угрожает не только отдельно взятому фонду, но и другим финансовым институтам, возникает риск эффекта домино. Не имея должной диверсификации активов и достаточного объема ликвидных резервов, фонд принимает чрезмерный рыночный риск.
Результатом становится крушение. Толчком этому служит тривиальное требование гарантийного взноса (margin call). Так, к примеру, хедж-фонд с четырехкратным рычагом будет вынужден ликвидировать 25% своих активов в случае падения цены на 5%. При условии, конечно, если цена на этот актив не упадет еще сильнее от действий других участников рынка, попавших в аналогичную ситуацию.
Более того, данный хедж-фонд будет вынужден продать уже 40% своих активов, если при ухудшении рыночной конъюнктуры дилеры потребуют увеличить размер маржи. Положение фонда может обостриться из-за падения ликвидности оставшихся активов. Хедж-фонд окажется не в состоянии по разумным ценам ликвидировать свои позиции, а кредитовавшие его банки столкнутся с трудностями при продаже взятого от этого фонда обеспечения.
Наглядным примером такой ситуации служит история с Amaranth Advisors. Этот фонд за одну неделю сентября 2006 года потерял почти 65% своих активов или более $6 млрд, неверно спрогнозировав разницу в цене между летними и зимними фьючерсами на газ. Крушение фонда напрямую затронуло интересы не только многочисленных частных инвесторов, но и целый ряд крупных пенсионных фондов, а также ведущие финансовые институты мира – Morgan Stanley, Credit Suisse, Deutsche Bank, Goldman Sachs и Bank of New York.
Разберем причины краха фонда. Во-первых, это чрезмерная концентрация активов фонда в весьма ограниченной области товарных фьючерсов с использованием огромного плеча. Во-вторых, полная непрозрачность для банков и брокеров величины и направленности позиций. Фонд обслуживали девять брокеров, каждому из которых было дозволено видеть только ограниченную область общего положения вещей. В результате допустимый уровень риска был многократно превышен.
Риски кэрри-трейд. Хедж-фонды зачастую оказываются вовлечены в торговлю одними и теми же активами в одно и то же время. Наглядным примером служит резкое падение рынков мира после 11 мая 2006 года.
Поводом к этому послужило известие о грядущем повышении учетной ставки Банком Японии. Причиной же было по–всеместное использование практики кэрри-трейд – хедж-фонды для финансирования своих операций постоянно привлекали огромные заемные средства. Вместо того чтобы занимать деньги в долларах и платить по ним высокие проценты, они покупали японскую иену и обменивали ее на американскую валюту. Учетная ставка по иене, начиная с 1999 года до последнего времени, была близка к нулю (стр. 12). Однако такой механизм займа средств начал давать сбой. В итоге участники процесса, опережая друг друга, бросились к выходу. «Все увеличивающаяся схожесть позиций хедж-фондов – одна из главных угроз финансовой стабильности», – отметил в этой связи вице-президент Европейского Центробанка Лукас Пападемос.
Наибольшая угроза стабильности мировой финансовой системы со стороны хедж-фондов исходит от глобальных кредитных рынков. Такие фонды за не только стали доминирующей силой на рынках капитала, но во многом изменили их привычную структуру. Они быстро превратились в обильный источник капитала, прежде всего для высокодоходных, но одновременно и наименее ликвидных, проблемных долгов, облигационных траншей и кредитных обязательств. Подобному положению дел во многом способствовала благоприятная конъюнктура прошедших лет, связанная с низкими учетными ставками и облегченными возможностями доступа к кредитным ресурсам. Эта ситуация позволила хедж-фондам успешно применять самый широкий спектр инновационных стратегий, используя краткосрочное финансирование со стороны коммерческих и инвестиционных банков. В результате прибыль, получаемая наиболее крупными кредитными институтами от обслуживания хедж-фондов, стала составлять почти треть от величины ее общего объема. Более того, ведущие инвестиционные банки мира, такие, как Goldman Sachs, Lehman Brothers, сами во многом стали напоминать хедж-фонды. Неудивительно, что Goldman Sachs уже нередко называют крупнейшим в мире хедж-фондом.
По мнению многих аналитиков, угроза финансовой системе со стороны хедж-фондов, оперирующих на кредитных рынках, прежде всего состоит в чрезмерной концентрации риска проблемных и наименее ликвидных активов в одних руках. Такая концентрация риска в случае непредвиденного стечения обстоятельств может с легкостью вызвать цепную реакцию, обрушив не только сам хедж-фонд, но и кредитовавшие его институты.
ИГРОКИ: $1,25 трлн на хедж-фонды
Наиболее крупными управляющими фондов, вкладывающих средства в паи хедж-фондов, являются UBS Global Asset Management A&Q, Man Investments, Union Bancaire Privee Asset Management, HSBC Private Bank, Oaktree Capital Management.
Фонды хедж-фондов (ФХФ) – особый сегмент индустрии. Это закрытые инвестиционные структуры, как правило, созданные при крупных инвестиционных банках и зарегистрированные в соответствующих комиссиях по ценным бумагам, таких, к примеру, как SEC в США. Суть деятельности ФХФ – в создании диверсифицированного портфеля из долей в ряде (чаще всего 15–20) хедж-фондов, которые используют различные стратегии и тем самым имеют низкую степень корреляции.
За последнюю пятилетку активы под управлением ФХФ выросли более чем в пять раз. ФХФ контролируют $1,25 трлн или около 50% общих активов всей хедж-фонд-индустрии. Основными клиентами ФХФ являются институциональные инвесторы. При этом треть от общего числа ФХФ расположена в США, четверть – в Великобритании и 15% – в Швейцарии.
В случае инвестирования в ФХФ инвестор не обременен задачей выбора отдельных фондов и анализом их стратегий. Всю работу в этой сфере он делегирует профессионалам, которые посредством «due diligence» – всестороннего анализа информации о деятельности фонда и его операционных рисков, обеспечивают необходимую диверсификацию активов. ФХФ отличаются не только более стабильной доходностью по сравнению со специализированными хедж-фондами, но и независимостью от направления движения традиционных фондовых рынков. Одно из немаловажных преимуществ ФХФ состоит также в том, что минимальный капитал для инвестирования в них составляет уже не $250 тыс. – $2 млн, а $20–100 тысяч. ФХФ в качестве платы взимают с инвесторов дополнительно 1% от суммы активов под управлением, а также примерно 10% поощрительной премии от общей прибыли.
ОПАСНОСТЬ: Как передают кредитные риски
Системный риск финансовых рынков лежит в сфере кредитных деривативов.
В мировой банковской системе произошел структурный сдвиг. Традиционно присущие сектору риски кредитные институты начали списывать со своих балансов путем создания синтетически скроенных деривативных продуктов. Кредитные риски стали переходить из банковского сектора к другим участникам инвестиционного сообщества. Иными словами, была нарушена привычная структура взаимоотношений между кредитором и заемщиком капитала, оценка кредитного риска стала постепенно испаряться из самой сути процесса предоставления кредита. Некоторые восприняли эту финансовую инновацию как революционный шаг, утверждая, что перемещение риска из банковского сектора к небанковским инвестиционным структурам делает всю современную финансовую систему более крепкой, поскольку риск становится более диверсифицированным и лучше управляемым.
Вместе с тем небезызвестный закон страхования гласит, что хеджирование наряду с уменьшением риска отдельной стороны, увеличивает риск системы в целом посредством включения так называемого «морального фактора». Моральный риск – это ассиметричность информации, т. е. когда наличие страховки делает человека менее восприимчивым к угрозе потерь. Применительно к кредитным рынкам это ведет к тому, что кредиторы становятся все более индифферентными к качеству выдаваемых ими кредитов. Как заметил Рагурам Раджан из Международного валютного фонда, банки сейчас больше «вскармливают» риск, чем уменьшают стремление к нему. При нынешней относительно здоровой финансовой обстановке рынки сохраняют стабильность, что, как бы не звучало парадоксальным, ведет к интенсификации «морального риска». Иными словами, чем дольше рыночные суперструктуры предстают как надежные, тем все больший груз доверия на них возлагается. И это несмотря на то, что сама видимость надежности этих структур не прошла испытание трудным временем.
Неудивительно, что благодаря всевозрастающему применению производных заметно уменьшились премии за риск и ослабли стандарты кредитования.
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Финанс №33 (219) 3 сентября - 9 сентября 2007
Тенденция. Мир замер в ожидании крушения крупных хедж-фондов, принявших на себя чрезмерные риски. Зачем рынки взрастили этих непрозрачных и жадных монстров?
Американский ипотечный кризис обнажил риски, которые миру несут хедж-фонды. Самым громким оказалось фиаско двух фондов, находящихся под управлением ведущего инвестиционного банка Bear Stearns. Их деятельность была связана с торговлей структурными кредитными инструментами. За короткое время фонды умудрились потерять все деньги клиентов – более $1,5 млрд. С проблемами столкнулись также Sowood Capital, Solent, Avendis, Odey… О новых проблемах хедж-фондов нам еще предстоит узнать. И надо быть к ним готовыми: падение крупного фонда может повлечь потрясения на финансовых рынках по всему миру. В том числе и в России.
Итак, что такое хедж-фонды? С момента своего зарождения они стали предметом мифотворчества. Произошло это благодаря термину, который лег в их название, – hedge. Под ним в практике финансового менеджмента понимаются действия, направленные на покрытие ценовых, кредитных, валютообменных рисков. Отсюда нередко делался вывод, что работа хедж-фондов связана именно с процедурами страхования рисков. Но такой взгляд на существо хедж-фондов крайне далек от истины.
Если следовать определению, данному специалистами Международного валютного фонда, хедж-фонды – эклектичные инвестиционные пулы, организованные в форме частных партнерств. Они, как правило, зарегистрированы в офшорных зонах с целью минимизации налогообложения и государственного регулирования. Хедж-фонды не имеют жестких ограничений в инвестиционных стратегиях, и применяют эти стратегии к любым экономическим и финансовым объектам с целью получения максимально возможной абсолютной доходности безотносительно к сложившимся рыночным условиям.
Влияние хедж-фондов на движение рынков с каждым годом становится все более значительным. Согласно данным HedgeFund.net, активы под их управлением за первые шесть месяцев текущего года выросли на 20,4% до $2,6 трлн. Общее количество хедж-фондов в мире составляет примерно 9 тысяч. Из них 400 – это мегафонды с капиталом более $1 млрд. Они контролируют 80% всех активов индустрии.
Всемирный банк приводит следующую параллель. Индустрию хедж-фондов можно сравнить с экономикой некой страны, а величину активов под их управлением – с ее внутренним валовым продуктом. В результате оказывается, что экономическая мощь этой страны вполне сопоставима, если не превосходит, с размером экономики США. Это связано с тем, что хедж-фонды активно используют кредитные плечи, позволяющие увеличивать потенциал находящихся под управлением средств в десятки раз.
По оценкам специалистов, почти половина объема торгов на ведущих биржах мира – NYSE и LSE – приходится именно на хедж-фонды. Согласно оценке Greenwich Associates, эти финансовые институты контролируют, например, 45% объема торгов облигациями развивающихся рынков, 47% – проблемными долгами. 55% объема торгов кредитными деривативами – стремительно развивающейся области финансовых рынков номинальным объемом $26 трлн – тоже дело рук хедж-фондов. Словом, влияние индустрии на финансовые рынки приобрело настолько значимый характер, что последние не в состоянии эффективно функционировать без первых.
Наиболее крупными хедж-игроками являются J.P. Morgan Asset Management, Goldman Sachs Asset Management, Bridgewater Associates, D.E. Shaw, Farallon Capital Management, Och-Ziff Capital Management, Barclays Global Investors, Man Investments, Cerberus Capital Management.
Непредсказуемые. Стремительный рост индустрии вызвал появление новых, весьма глубоких проблем. Способность хедж-фондов брать на себя огромные риски дестабилизирует финансовую систему мира. В памяти многих еще жив коллапс в 1998 году крупнейшего хедж-фонда – Long-Term Capital Management (LTCM), который погорел на российском дефолте. Бесспорно, с того времени существенно улучшился риск-менеджмент. Однако хедж-фонды не стали более открытыми. В подавляющем большинстве это не подлежащие контролю образования.
«Стремление к поддержанию конфиденциальности своих торговых стратегий делает фонды совершенно непрозрачными для посторонних», – говорит президент Федерального резервного банка Нью-Йорка Тимоти Гейтнер. – Без этой информации частным дилерам и банкам трудно оценить как вероятность дефолта контрагента, обремененного большой долей заемных средств, так и потенциальную ковариацию с другими позициями фонда. Требования к публичному раскрытию информации с целью устранения этой проблемы не существуют. Но даже если бы такая информация обо всех позициях фонда появлялась периодически, то все равно было бы трудно с точностью оценить риски».
Хедж-фонды в известной степени стали заложниками своего успеха. Придавая рынкам более эффективный характер и обеспечивая их необходимой ликвидностью, они столкнулись с весьма специфической проблемой. Как в период низкой волатильности рынков и все более справедливой оценки активов получать высокую доходность? Доходность, которая оправдает стандартное вознаграждение за менеджмент в размере 2% активов, и, что самое главное для управляющей компании, позволит участвовать в распределении прибыли фонда. Не следует забывать и то, что размер получаемых менеджерами бонусов строго привязан к величине заработанных денег.
Реакцией на эту проблему стало возрастающее стремление хедж-фондов использовать все более агрессивные стратегии с применением большего плеча, а также обращение к менее ликвидным и проблемным активам.
Агрессивные хедж-фонды чаще стали подходить к опасной линии, когда оправданное сочетание рычага, кредитного риска и риска ликвидности начнет выходить из-под контроля. В итоге ситуация угрожает не только отдельно взятому фонду, но и другим финансовым институтам, возникает риск эффекта домино. Не имея должной диверсификации активов и достаточного объема ликвидных резервов, фонд принимает чрезмерный рыночный риск.
Результатом становится крушение. Толчком этому служит тривиальное требование гарантийного взноса (margin call). Так, к примеру, хедж-фонд с четырехкратным рычагом будет вынужден ликвидировать 25% своих активов в случае падения цены на 5%. При условии, конечно, если цена на этот актив не упадет еще сильнее от действий других участников рынка, попавших в аналогичную ситуацию.
Более того, данный хедж-фонд будет вынужден продать уже 40% своих активов, если при ухудшении рыночной конъюнктуры дилеры потребуют увеличить размер маржи. Положение фонда может обостриться из-за падения ликвидности оставшихся активов. Хедж-фонд окажется не в состоянии по разумным ценам ликвидировать свои позиции, а кредитовавшие его банки столкнутся с трудностями при продаже взятого от этого фонда обеспечения.
Наглядным примером такой ситуации служит история с Amaranth Advisors. Этот фонд за одну неделю сентября 2006 года потерял почти 65% своих активов или более $6 млрд, неверно спрогнозировав разницу в цене между летними и зимними фьючерсами на газ. Крушение фонда напрямую затронуло интересы не только многочисленных частных инвесторов, но и целый ряд крупных пенсионных фондов, а также ведущие финансовые институты мира – Morgan Stanley, Credit Suisse, Deutsche Bank, Goldman Sachs и Bank of New York.
Разберем причины краха фонда. Во-первых, это чрезмерная концентрация активов фонда в весьма ограниченной области товарных фьючерсов с использованием огромного плеча. Во-вторых, полная непрозрачность для банков и брокеров величины и направленности позиций. Фонд обслуживали девять брокеров, каждому из которых было дозволено видеть только ограниченную область общего положения вещей. В результате допустимый уровень риска был многократно превышен.
Риски кэрри-трейд. Хедж-фонды зачастую оказываются вовлечены в торговлю одними и теми же активами в одно и то же время. Наглядным примером служит резкое падение рынков мира после 11 мая 2006 года.
Поводом к этому послужило известие о грядущем повышении учетной ставки Банком Японии. Причиной же было по–всеместное использование практики кэрри-трейд – хедж-фонды для финансирования своих операций постоянно привлекали огромные заемные средства. Вместо того чтобы занимать деньги в долларах и платить по ним высокие проценты, они покупали японскую иену и обменивали ее на американскую валюту. Учетная ставка по иене, начиная с 1999 года до последнего времени, была близка к нулю (стр. 12). Однако такой механизм займа средств начал давать сбой. В итоге участники процесса, опережая друг друга, бросились к выходу. «Все увеличивающаяся схожесть позиций хедж-фондов – одна из главных угроз финансовой стабильности», – отметил в этой связи вице-президент Европейского Центробанка Лукас Пападемос.
Наибольшая угроза стабильности мировой финансовой системы со стороны хедж-фондов исходит от глобальных кредитных рынков. Такие фонды за не только стали доминирующей силой на рынках капитала, но во многом изменили их привычную структуру. Они быстро превратились в обильный источник капитала, прежде всего для высокодоходных, но одновременно и наименее ликвидных, проблемных долгов, облигационных траншей и кредитных обязательств. Подобному положению дел во многом способствовала благоприятная конъюнктура прошедших лет, связанная с низкими учетными ставками и облегченными возможностями доступа к кредитным ресурсам. Эта ситуация позволила хедж-фондам успешно применять самый широкий спектр инновационных стратегий, используя краткосрочное финансирование со стороны коммерческих и инвестиционных банков. В результате прибыль, получаемая наиболее крупными кредитными институтами от обслуживания хедж-фондов, стала составлять почти треть от величины ее общего объема. Более того, ведущие инвестиционные банки мира, такие, как Goldman Sachs, Lehman Brothers, сами во многом стали напоминать хедж-фонды. Неудивительно, что Goldman Sachs уже нередко называют крупнейшим в мире хедж-фондом.
По мнению многих аналитиков, угроза финансовой системе со стороны хедж-фондов, оперирующих на кредитных рынках, прежде всего состоит в чрезмерной концентрации риска проблемных и наименее ликвидных активов в одних руках. Такая концентрация риска в случае непредвиденного стечения обстоятельств может с легкостью вызвать цепную реакцию, обрушив не только сам хедж-фонд, но и кредитовавшие его институты.
ИГРОКИ: $1,25 трлн на хедж-фонды
Наиболее крупными управляющими фондов, вкладывающих средства в паи хедж-фондов, являются UBS Global Asset Management A&Q, Man Investments, Union Bancaire Privee Asset Management, HSBC Private Bank, Oaktree Capital Management.
Фонды хедж-фондов (ФХФ) – особый сегмент индустрии. Это закрытые инвестиционные структуры, как правило, созданные при крупных инвестиционных банках и зарегистрированные в соответствующих комиссиях по ценным бумагам, таких, к примеру, как SEC в США. Суть деятельности ФХФ – в создании диверсифицированного портфеля из долей в ряде (чаще всего 15–20) хедж-фондов, которые используют различные стратегии и тем самым имеют низкую степень корреляции.
За последнюю пятилетку активы под управлением ФХФ выросли более чем в пять раз. ФХФ контролируют $1,25 трлн или около 50% общих активов всей хедж-фонд-индустрии. Основными клиентами ФХФ являются институциональные инвесторы. При этом треть от общего числа ФХФ расположена в США, четверть – в Великобритании и 15% – в Швейцарии.
В случае инвестирования в ФХФ инвестор не обременен задачей выбора отдельных фондов и анализом их стратегий. Всю работу в этой сфере он делегирует профессионалам, которые посредством «due diligence» – всестороннего анализа информации о деятельности фонда и его операционных рисков, обеспечивают необходимую диверсификацию активов. ФХФ отличаются не только более стабильной доходностью по сравнению со специализированными хедж-фондами, но и независимостью от направления движения традиционных фондовых рынков. Одно из немаловажных преимуществ ФХФ состоит также в том, что минимальный капитал для инвестирования в них составляет уже не $250 тыс. – $2 млн, а $20–100 тысяч. ФХФ в качестве платы взимают с инвесторов дополнительно 1% от суммы активов под управлением, а также примерно 10% поощрительной премии от общей прибыли.
ОПАСНОСТЬ: Как передают кредитные риски
Системный риск финансовых рынков лежит в сфере кредитных деривативов.
В мировой банковской системе произошел структурный сдвиг. Традиционно присущие сектору риски кредитные институты начали списывать со своих балансов путем создания синтетически скроенных деривативных продуктов. Кредитные риски стали переходить из банковского сектора к другим участникам инвестиционного сообщества. Иными словами, была нарушена привычная структура взаимоотношений между кредитором и заемщиком капитала, оценка кредитного риска стала постепенно испаряться из самой сути процесса предоставления кредита. Некоторые восприняли эту финансовую инновацию как революционный шаг, утверждая, что перемещение риска из банковского сектора к небанковским инвестиционным структурам делает всю современную финансовую систему более крепкой, поскольку риск становится более диверсифицированным и лучше управляемым.
Вместе с тем небезызвестный закон страхования гласит, что хеджирование наряду с уменьшением риска отдельной стороны, увеличивает риск системы в целом посредством включения так называемого «морального фактора». Моральный риск – это ассиметричность информации, т. е. когда наличие страховки делает человека менее восприимчивым к угрозе потерь. Применительно к кредитным рынкам это ведет к тому, что кредиторы становятся все более индифферентными к качеству выдаваемых ими кредитов. Как заметил Рагурам Раджан из Международного валютного фонда, банки сейчас больше «вскармливают» риск, чем уменьшают стремление к нему. При нынешней относительно здоровой финансовой обстановке рынки сохраняют стабильность, что, как бы не звучало парадоксальным, ведет к интенсификации «морального риска». Иными словами, чем дольше рыночные суперструктуры предстают как надежные, тем все больший груз доверия на них возлагается. И это несмотря на то, что сама видимость надежности этих структур не прошла испытание трудным временем.
Неудивительно, что благодаря всевозрастающему применению производных заметно уменьшились премии за риск и ослабли стандарты кредитования.
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter