5 декабря 2022 Известия
Энергетический кризис, угроза рецессии и повышение ставок центробанками всего мира создали настоящий идеальный шторм на рынке суверенного долга. Некоторые страны уже оказались в состоянии дефолта: по счастью, их доля в мировой экономике сравнительно невелика, чтобы вызвать эффект домино. Но острота проблемы с госдолгом никуда не девалась. Под ударом сейчас находится множество как развивающихся, так и развитых государств. Если падут и они, кризис государственных заимствований может стать поистине глобальным. «Известия» составили список стран, которым дефолт может грозить в первую очередь в ближайшие несколько месяцев или, быть может, пару-тройку лет.
Проблемы копятся
Мировой финансовый кризис 2008 года стал следствием дисбаланса в финансовой системе, когда в частном секторе накопились внушительные «плохие долги», а банки не знали, что с этим хозяйством делать. С тех пор были сделаны выводы: ужесточены правила кредитования, усилен надзор за банковским сектором, а система была залита общедоступной дешевой ликвидностью. Но долги никуда не делись. В то время как частники и корпорации сокращали свою кредитную уязвимость, государства ее усиливали, накапливая долги. К концу 2022 года суммарный публичный долг государств мира должен достичь $71 трлн — в 2,3 раза больше, чем в 2008 году.
Ситуация медленно, но верно ухудшалась всё минувшее десятилетие, а затем последовал резкий скачок нестабильности, связанный с пандемией. Чтобы удержать свои экономики на плаву, правительства по всему миру были вынуждены занимать огромные суммы. В увеличении долга нет ничего плохого, если эти средства так или иначе уходят в инвестиции. Однако в этот раз практически всё ушло на потребление, что автоматически означает неприятные последствия в будущем. Уж пандемию успешно пережили не все национальные бюджеты, а нынешний энергетический кризис добил или создал новые проблемы для тех стран, которые от кризиса 2020 года не оправились.
Собственно, несколько государств уже находятся в состоянии дефолта. Застрельщиком тут выступил Ливан. О проблемах «ближневосточной Швейцарии» мы уже писали. Страна десятилетиями полагалась на внешнее финансирование, так и не создав сильных экспортных отраслей, и в один прекрасный день ее финансовая система не выдержала такой нагрузки. Дефолт состоялся в первые недели пандемии — в марте 2020 года. На тот момент сумма задолженности государства составляла около $90 млрд, или 170% ВВП.
В дальнейшем правительство стояло на грани еще одного дефолта, на сей раз по внутреннему долгу, чего удалось избежать. В противном случае стране грозил бы полный развал финансовой системы. Впрочем, и так последствия оказались тяжелыми: уровень безработицы достиг 50%, страну захлестнула гиперинфляция, а люди начали нападать на банки не с целью ограбления, а ради возврата замороженных там вкладов.
Еще одним слабым звеном мировой экономики оказалась Шри-Ланка, неприятности которой начались с провальной аграрной реформы. Попытка отказаться от минеральных удобрений привела к сельскохозяйственному кризису, вслед за которым пожаловал и энергетический. В финансовом плане неудачей закончился план стимулирования экономики, который включал в себя сокращение налогов (что самое характерное, тогдашний глава ЦБ страны профессор Дон Лакшман был сторонником «современной денежной теории», допускающей практически бесконечное увеличение национального долга до тех пор, пока государство способно собирать налоги).
К концу марта 2022 года международные резервы страны рухнули до $2 млрд, а возможность занимать на мировых финансовых рынках исчезла. 12 апреля государство признало невозможность выполнения долговых обязательств в полном объеме. По итогам этого события ВВП страны рухнул на 8,4% во II квартале, а инфляция достигла 65%. Страна заняла у МВФ $2,9 млрд, что позволит частично восполнить резервы, но полностью снять остроту финансового кризиса эта поддержка вряд ли сможет.
Те страны, которые уже испытали дефолт, в масштабах мировой экономики были сравнительно небольшими. Сейчас угроза висит над куда более крупными игроками, чья несостоятельность может подвергнуть риску всю мировую финансовую систему. Общее число стран, чьи 10-летние облигации сейчас приносят доходность на 10 или более процентных пунктов больше, чем аналогичные бумаги США (притом что и последние сейчас начинают вызывать сомнения как абсолютно надежный инструмент), к лету 2022 года достигло 18, что является историческим максимумом. Среди них такие государства, как Египет, Пакистан, Нигерия и многие другие.
Кто на очереди
Арабская страна на данный момент имеет соотношение долг/ВВП в 95%. Это очень много для развивающейся страны, почти неподъемный показатель. Отток капитала в этом году составил $11 млрд, что только обострило проблемы страны. Египетский фунт имеет жесткую привязку к доллару, так что ЦБ должен регулярно тратить деньги, чтобы отстоять курс в условиях исхода инвесторов. Сейчас объем золотовалютных резервов хоть и не критично мал ($35 млрд), всё же не превышает 11% ВВП. Мало по историческим меркам (в 2000-е годы было вдвое больше) и очень немного, если сравнивать с выросшей в несколько раз суммой задолженности.
В ближайшие пять лет Египту предстоит погасить номинированные в долларах внешние обязательства на астрономическую для страны сумму в $100 млрд. Сделать это из имеющихся ресурсов будет невероятно сложно. Ситуацию мог бы спасти экономический рост, но его нет. Какие-то надежды возлагаются на нефтегазовые месторождения в Средиземном море, но пройдет немало лет, прежде чем Египет сможет получить от них первый навар.
Мировые рынки тоже сомневаются: сейчас 10-летние облигации республики торгуются с доходностью 15%. Повышение ставки ФРС и других центробанков мира только усложняет задачу, поскольку достать ликвидность для рефинансирования долга — сложнейший квест. Сейчас страна находится в постоянном контакте с МВФ, однако сомнительно, что фонд предоставит средства по ставкам ниже инфляции — терять деньги даже в пытающемся сохранить нейтральность между развитыми и развивающимися странами институте не хотят.
Положение Египта, впрочем, небезнадежно по политическим причинам. Каир является давним союзником Эр-Рияда, Абу-Даби и других монархий залива, стран с очень глубокими карманами. Крайне маловероятно, что нефтяные гиганты, получающие сейчас сверхприбыли, оставят в беде крупнейшую арабскую страну, если уж дело совсем запахнет керосином. Не всем странам так повезло с лояльными и богатыми соседями.
К концу ноября стоимость долларовых заимствований для Нигерии достигла 15% против 11% в мае. Возможности рефинансирования не так велики: внутренний долг страны, которая пытается реализовать его со ставками ниже галопирующей инфляции, не пользуется большой популярностью. Совсем грустная картина складывается, если посмотреть на суммы, которые у правительства уходят на обслуживание облигационных займов и кредитов: в 2022 году оно тратило 84% всех своих доходов (в норме этот показатель не должен превышать 10–20%). По оценке Всемирного банка, этот показатель может достигнуть невероятных 169% уже к 2025 году.
Хотя прямо сейчас дефолт Нигерии не угрожает, сложившаяся финансовая ситуация определенно не является устойчивой. Либо правительство страны сможет тем или иным способом изыскать средства на сокращение объема долга, либо эта пирамида рухнет с полной неизбежностью. История еще не знала стран, которые платили бы по процентам больше, чем они в принципе зарабатывают, и при этом сколько-нибудь долго оставались на плаву.
Слабое звено
Если кто-то думает, что международный финансовый кризис касается только нестабильных развивающихся государств, он жестоко ошибается. 2022 год вновь вернул к жизни старые проблемы с долгом ряда стран еврозоны — конкретно Греции, Испании и Италии. Наиболее непростая ситуация складывается в самой крупной из этих стран, расположенной на Апеннинах. Объемы только гарантированного государством корпоративного долга достигают $127 млрд, а общий размер превысил $150 млрд.
Спреды между итальянскими и немецкими облигациями вновь растут. В условиях повышения ставки ЕЦБ и сворачивания монетарного стимула задолженность Италии вполне может оказаться «мусорной».
Ситуация с республикой и ее колоссальными долгами оказывается двойственной. С одной стороны, Италия слишком велика, чтобы дать ей рухнуть — последствия такого решения могут оказаться смертельными для евро или даже для ЕС в целом. С другой — она также слишком велика, чтобы в условиях кризиса ее можно было бы спасти без явных последствий для остальных (потребуются буквально сотни миллиардов евро, которые нужно откуда-то взять). По мере того как финансовое положение Рима медленно, но верно ухудшается, дилемма для Брюсселя и европейских столиц становится всё более актуальной.
http://izvestia.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Проблемы копятся
Мировой финансовый кризис 2008 года стал следствием дисбаланса в финансовой системе, когда в частном секторе накопились внушительные «плохие долги», а банки не знали, что с этим хозяйством делать. С тех пор были сделаны выводы: ужесточены правила кредитования, усилен надзор за банковским сектором, а система была залита общедоступной дешевой ликвидностью. Но долги никуда не делись. В то время как частники и корпорации сокращали свою кредитную уязвимость, государства ее усиливали, накапливая долги. К концу 2022 года суммарный публичный долг государств мира должен достичь $71 трлн — в 2,3 раза больше, чем в 2008 году.
Ситуация медленно, но верно ухудшалась всё минувшее десятилетие, а затем последовал резкий скачок нестабильности, связанный с пандемией. Чтобы удержать свои экономики на плаву, правительства по всему миру были вынуждены занимать огромные суммы. В увеличении долга нет ничего плохого, если эти средства так или иначе уходят в инвестиции. Однако в этот раз практически всё ушло на потребление, что автоматически означает неприятные последствия в будущем. Уж пандемию успешно пережили не все национальные бюджеты, а нынешний энергетический кризис добил или создал новые проблемы для тех стран, которые от кризиса 2020 года не оправились.
Собственно, несколько государств уже находятся в состоянии дефолта. Застрельщиком тут выступил Ливан. О проблемах «ближневосточной Швейцарии» мы уже писали. Страна десятилетиями полагалась на внешнее финансирование, так и не создав сильных экспортных отраслей, и в один прекрасный день ее финансовая система не выдержала такой нагрузки. Дефолт состоялся в первые недели пандемии — в марте 2020 года. На тот момент сумма задолженности государства составляла около $90 млрд, или 170% ВВП.
В дальнейшем правительство стояло на грани еще одного дефолта, на сей раз по внутреннему долгу, чего удалось избежать. В противном случае стране грозил бы полный развал финансовой системы. Впрочем, и так последствия оказались тяжелыми: уровень безработицы достиг 50%, страну захлестнула гиперинфляция, а люди начали нападать на банки не с целью ограбления, а ради возврата замороженных там вкладов.
Еще одним слабым звеном мировой экономики оказалась Шри-Ланка, неприятности которой начались с провальной аграрной реформы. Попытка отказаться от минеральных удобрений привела к сельскохозяйственному кризису, вслед за которым пожаловал и энергетический. В финансовом плане неудачей закончился план стимулирования экономики, который включал в себя сокращение налогов (что самое характерное, тогдашний глава ЦБ страны профессор Дон Лакшман был сторонником «современной денежной теории», допускающей практически бесконечное увеличение национального долга до тех пор, пока государство способно собирать налоги).
К концу марта 2022 года международные резервы страны рухнули до $2 млрд, а возможность занимать на мировых финансовых рынках исчезла. 12 апреля государство признало невозможность выполнения долговых обязательств в полном объеме. По итогам этого события ВВП страны рухнул на 8,4% во II квартале, а инфляция достигла 65%. Страна заняла у МВФ $2,9 млрд, что позволит частично восполнить резервы, но полностью снять остроту финансового кризиса эта поддержка вряд ли сможет.
Те страны, которые уже испытали дефолт, в масштабах мировой экономики были сравнительно небольшими. Сейчас угроза висит над куда более крупными игроками, чья несостоятельность может подвергнуть риску всю мировую финансовую систему. Общее число стран, чьи 10-летние облигации сейчас приносят доходность на 10 или более процентных пунктов больше, чем аналогичные бумаги США (притом что и последние сейчас начинают вызывать сомнения как абсолютно надежный инструмент), к лету 2022 года достигло 18, что является историческим максимумом. Среди них такие государства, как Египет, Пакистан, Нигерия и многие другие.
Кто на очереди
Арабская страна на данный момент имеет соотношение долг/ВВП в 95%. Это очень много для развивающейся страны, почти неподъемный показатель. Отток капитала в этом году составил $11 млрд, что только обострило проблемы страны. Египетский фунт имеет жесткую привязку к доллару, так что ЦБ должен регулярно тратить деньги, чтобы отстоять курс в условиях исхода инвесторов. Сейчас объем золотовалютных резервов хоть и не критично мал ($35 млрд), всё же не превышает 11% ВВП. Мало по историческим меркам (в 2000-е годы было вдвое больше) и очень немного, если сравнивать с выросшей в несколько раз суммой задолженности.
В ближайшие пять лет Египту предстоит погасить номинированные в долларах внешние обязательства на астрономическую для страны сумму в $100 млрд. Сделать это из имеющихся ресурсов будет невероятно сложно. Ситуацию мог бы спасти экономический рост, но его нет. Какие-то надежды возлагаются на нефтегазовые месторождения в Средиземном море, но пройдет немало лет, прежде чем Египет сможет получить от них первый навар.
Мировые рынки тоже сомневаются: сейчас 10-летние облигации республики торгуются с доходностью 15%. Повышение ставки ФРС и других центробанков мира только усложняет задачу, поскольку достать ликвидность для рефинансирования долга — сложнейший квест. Сейчас страна находится в постоянном контакте с МВФ, однако сомнительно, что фонд предоставит средства по ставкам ниже инфляции — терять деньги даже в пытающемся сохранить нейтральность между развитыми и развивающимися странами институте не хотят.
Положение Египта, впрочем, небезнадежно по политическим причинам. Каир является давним союзником Эр-Рияда, Абу-Даби и других монархий залива, стран с очень глубокими карманами. Крайне маловероятно, что нефтяные гиганты, получающие сейчас сверхприбыли, оставят в беде крупнейшую арабскую страну, если уж дело совсем запахнет керосином. Не всем странам так повезло с лояльными и богатыми соседями.
К концу ноября стоимость долларовых заимствований для Нигерии достигла 15% против 11% в мае. Возможности рефинансирования не так велики: внутренний долг страны, которая пытается реализовать его со ставками ниже галопирующей инфляции, не пользуется большой популярностью. Совсем грустная картина складывается, если посмотреть на суммы, которые у правительства уходят на обслуживание облигационных займов и кредитов: в 2022 году оно тратило 84% всех своих доходов (в норме этот показатель не должен превышать 10–20%). По оценке Всемирного банка, этот показатель может достигнуть невероятных 169% уже к 2025 году.
Хотя прямо сейчас дефолт Нигерии не угрожает, сложившаяся финансовая ситуация определенно не является устойчивой. Либо правительство страны сможет тем или иным способом изыскать средства на сокращение объема долга, либо эта пирамида рухнет с полной неизбежностью. История еще не знала стран, которые платили бы по процентам больше, чем они в принципе зарабатывают, и при этом сколько-нибудь долго оставались на плаву.
Слабое звено
Если кто-то думает, что международный финансовый кризис касается только нестабильных развивающихся государств, он жестоко ошибается. 2022 год вновь вернул к жизни старые проблемы с долгом ряда стран еврозоны — конкретно Греции, Испании и Италии. Наиболее непростая ситуация складывается в самой крупной из этих стран, расположенной на Апеннинах. Объемы только гарантированного государством корпоративного долга достигают $127 млрд, а общий размер превысил $150 млрд.
Спреды между итальянскими и немецкими облигациями вновь растут. В условиях повышения ставки ЕЦБ и сворачивания монетарного стимула задолженность Италии вполне может оказаться «мусорной».
Ситуация с республикой и ее колоссальными долгами оказывается двойственной. С одной стороны, Италия слишком велика, чтобы дать ей рухнуть — последствия такого решения могут оказаться смертельными для евро или даже для ЕС в целом. С другой — она также слишком велика, чтобы в условиях кризиса ее можно было бы спасти без явных последствий для остальных (потребуются буквально сотни миллиардов евро, которые нужно откуда-то взять). По мере того как финансовое положение Рима медленно, но верно ухудшается, дилемма для Брюсселя и европейских столиц становится всё более актуальной.
http://izvestia.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter