9 октября 2009
Тенденции. За банками, работающими на фондовом рынке, присматривают сразу два регулятора. Но толку от этого мало, а все попытки ввести единоначалие обречены на провал.
«Все идет примерно по одинаковому пути во многих странах. В Восточной Европе идет постепенная консолидация всех функций финансового регулирования в один орган», – намекал на неизбежное создание мегарегулятора в России прежний руководитель Федеральной службы по финансовым рынкам (ФСФР) Олег Вьюгин в программном интервью «Ф.», вышедшем в мае 2004 года. С тех пор подвижек в этом вопросе – ноль. Служба продолжает снабжать многие нормативные акты оговоркой о том, что они не распространяются на кредитные организации. Последние вынуждены вести двойную отчетность: у ЦБ одни стандарты, у ФСФР – другие. Общие фонды банковского управления (ОФБУ) и паевые инвестиционные фонды (ПИФ) обитают как будто в параллельных мирах: суть у них одна, а правовая база разная. Наконец, как ни парадоксально, в инвесткомпаниях деньги и ценные бумаги инвесторов защищены лучше, чем в банках, предлагающих брокерские услуги.
Мало того: именно неэффективное двойное регулирование сыграло большую роль в событиях годичной давности, едва не приведших к параличу финансового сектора.
Угодить всем. «Деятельность банка как кредитной организации и профучастника имеет свойство перетекать из одной формы в другую, поэтому периодически возникает вопрос о создании мегарегулятора», – напоминает гендиректор ИК «Церих кэпитал менеджмент» Александр Щеглов. Но заметим, что помимо объективных предпосылок есть чисто бюрократические интересы. ЦБ намного влиятельнее ФСФР, и все инициативы последней по коренному изменению системы, предпринимавшиеся до кризиса, терпели фиаско. А в последнее время о теме мегарегулятора все как-то подзабыли – приоритеты были другими.
«Основная проблема, которую несет в себе наличие двух регуляторов, – сложность выработки единого мнения у них, и как следствие – во многом разнящиеся и даже противоречащие друг другу нормативные требования, предъявляемые к профучастникам», – сожалеет начальник фондового управления московского филиала Смоленского банка Вадим Хлопонин.
Один из многочисленных примеров – использование фьючерсов на золото и серебро. Позиция ЦБ заключается в том, что банки без лицензий на работу с драгметаллами не вправе исполнять поручения клиентов по таким деривативам. На практике даже те кредитные организации, у которых нужные лицензии есть, дрожа перед ЦБ, на всякий случай не экспериментируют, признают собеседники «Ф.». ФСФР же не видит препятствий для заключения сделок с расчетными фьючерсами без спецлицензий.
«Другой минус – необходимость подготовки двойной отчетности банками-профучастниками фондового рынка. Требования, предъявляемые к формам раскрытия данных, у ФСФР и Банка России разные, и кредитным организациям приходится проделывать двойную работу», – констатирует Вадим Хлопонин.
Унифицировать подходы в частных вопросах, кажется, не так уж сложно. Намного более важная проблема – это полное отсутствие комплексного надзора и контроля над финансовыми группами. В подавляющем числе случаев как банк, так и инвесткомпания являются ядром финансового конгломерата, включающего других юрлиц. Оба регулятора, ФСФР и ЦБ, близоруко разглядывают отдельные детали махины, пытаясь оценить риски, которые несут в себе эти элементы, и не замечают слона – группу в целом. А ведь зачастую самые опасные активы сбрасываются именно на компании, формально выступающие рядовыми инвесторами, – вообще без лицензий и специального контроля.
Проглядели. Напомним, что российский фондовый рынок столкнулся с первыми по-настоящему серьезными проблемами в сентябре 2008-го. Спусковым крючком послужило неисполнение двумя кредитными организациями, «КИТ Финансом» и Связь-банком, обязательств по сделкам репо. К обеим этим структурам затем появилась масса вопросов, касающихся их закадровых фондовых сделок накануне кризиса и задолго до него.
У участников рынка есть мнение, что «КИТ Финанс» способствовал установлению высоких биржевых котировок акций «Ростелекома», чтобы на лучших условиях привлекать кредиты под залог бумаг. Из-за концентрации большого пакета в одних руках банк должен был нарушить нормативы ЦБ по максимальному риску на одного или группу связанных заемщиков и на использование собственных средств для приобретения акций. Однако построенная схема не привела к формальному нарушению.
Что касается Связь-банка, то нынешний президент Александр Житник в интервью «Ведомостям» так описывал его сомнительные сделки: «Есть компании, которые банк кредитовал под покупку ценных бумаг еще с 2006 года. Кредиты предоставлялись с рассрочкой: сначала покупались бумаги, а через месяц или два шла оплата. То есть вы купили бумаги, отдали их в репо, получили деньги, а на них снова покупаете бумаги. Возникла пирамида, что привело к довольно крупной дебиторской задолженности – более 20 млрд рублей. Так как на счетах компаний, которые брали кредиты, достаточно незначительные суммы, не думаю, что там можно что-то найти».
Оба регулятора (у банков был полный набор лицензий ФСФР) не заметили нарастающей угрозы всей финансовой системе в первую очередь потому, что за частным не могли видеть целое. Казалось, что балансы этих кредитных организаций чисты, как первый снег. В общем, так оно и было. Пакет «Ростелекома» висел, например, на связанных структурах.
Чужой счет. Нужно упомянуть еще об одном частном проявлении разных стандартов на поле деятельности фондовых посредников. Как вы думаете, где счета инвесторов юридически лучше защищены – в банках или инвесткомпаниях? Если кто-то из читателей вспомнит в этой связи о системе страхования вкладов, то придется его разочаровать: на брокерские счета в банках она не распространяется. Вот другой аргумент в пользу банковских институтов: «К кредитным организациям предъявляются более жесткие требования, и интересы клиентов, соответственно, более защищены с правовой точки зрения», – считает замначальника отдела доверительного управления Абсолют банка Иван Фоменко.
«Поскольку госгарантии по вкладам не распространяются на брокерские счета, степень защиты не зависит от того, обслуживаются клиенты в банке или инвесткомпании. Большее значение имеют условия договора», – спорит гендиректор Столичной финансовой корпорации Павел Геннель.
В действительности существует очень важное различие в самом ведении счетов инвесторов банками и инвесткомпаниями. И оно явно не в пользу кредитных организаций. «Профучастник фондового рынка, не являющийся банком, обязан хранить денежные средства клиентов на специальном счете и не имеет права их использовать, если такое условие не предусмотрено договором», – рассказывает и.о. начальника управления внутреннего контроля «Открытия» Галина Кобзаренко.
Активы инвесторов не только учитываются обособленно от собственных средств профучастника, но и в случае его банкротства полностью исключаются из конкурсной массы. А вот для банков действуют другие правила. К чему это приводит, узнаем от Сергея Петкевича, оставившего запись в блоге руководителя ФСФР Владимира Миловидова: «Наша организация была клиентом банка-профучастника. У этого банка отозвали банковскую лицензию и соответственно лицензии профучастника. Так получилось, что временная администрация не вернула денежные средства клиентам по брокерским договорам до прихода конкурсного управляющего, а конкурсный управляющий говорит, что теперь это конкурсная масса».
Отметим, что, к сожалению, российские брокерские дома постоянно пользуются упомянутой выше лазейкой и принудительно вписывают в тексты договоров пункт, разрешающий им в собственных интересах использовать деньги клиентов, находящиеся на брокерских счетах. Так что никакой «обособленности счета» обычно не существует.
Олег Мальцев
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
«Все идет примерно по одинаковому пути во многих странах. В Восточной Европе идет постепенная консолидация всех функций финансового регулирования в один орган», – намекал на неизбежное создание мегарегулятора в России прежний руководитель Федеральной службы по финансовым рынкам (ФСФР) Олег Вьюгин в программном интервью «Ф.», вышедшем в мае 2004 года. С тех пор подвижек в этом вопросе – ноль. Служба продолжает снабжать многие нормативные акты оговоркой о том, что они не распространяются на кредитные организации. Последние вынуждены вести двойную отчетность: у ЦБ одни стандарты, у ФСФР – другие. Общие фонды банковского управления (ОФБУ) и паевые инвестиционные фонды (ПИФ) обитают как будто в параллельных мирах: суть у них одна, а правовая база разная. Наконец, как ни парадоксально, в инвесткомпаниях деньги и ценные бумаги инвесторов защищены лучше, чем в банках, предлагающих брокерские услуги.
Мало того: именно неэффективное двойное регулирование сыграло большую роль в событиях годичной давности, едва не приведших к параличу финансового сектора.
Угодить всем. «Деятельность банка как кредитной организации и профучастника имеет свойство перетекать из одной формы в другую, поэтому периодически возникает вопрос о создании мегарегулятора», – напоминает гендиректор ИК «Церих кэпитал менеджмент» Александр Щеглов. Но заметим, что помимо объективных предпосылок есть чисто бюрократические интересы. ЦБ намного влиятельнее ФСФР, и все инициативы последней по коренному изменению системы, предпринимавшиеся до кризиса, терпели фиаско. А в последнее время о теме мегарегулятора все как-то подзабыли – приоритеты были другими.
«Основная проблема, которую несет в себе наличие двух регуляторов, – сложность выработки единого мнения у них, и как следствие – во многом разнящиеся и даже противоречащие друг другу нормативные требования, предъявляемые к профучастникам», – сожалеет начальник фондового управления московского филиала Смоленского банка Вадим Хлопонин.
Один из многочисленных примеров – использование фьючерсов на золото и серебро. Позиция ЦБ заключается в том, что банки без лицензий на работу с драгметаллами не вправе исполнять поручения клиентов по таким деривативам. На практике даже те кредитные организации, у которых нужные лицензии есть, дрожа перед ЦБ, на всякий случай не экспериментируют, признают собеседники «Ф.». ФСФР же не видит препятствий для заключения сделок с расчетными фьючерсами без спецлицензий.
«Другой минус – необходимость подготовки двойной отчетности банками-профучастниками фондового рынка. Требования, предъявляемые к формам раскрытия данных, у ФСФР и Банка России разные, и кредитным организациям приходится проделывать двойную работу», – констатирует Вадим Хлопонин.
Унифицировать подходы в частных вопросах, кажется, не так уж сложно. Намного более важная проблема – это полное отсутствие комплексного надзора и контроля над финансовыми группами. В подавляющем числе случаев как банк, так и инвесткомпания являются ядром финансового конгломерата, включающего других юрлиц. Оба регулятора, ФСФР и ЦБ, близоруко разглядывают отдельные детали махины, пытаясь оценить риски, которые несут в себе эти элементы, и не замечают слона – группу в целом. А ведь зачастую самые опасные активы сбрасываются именно на компании, формально выступающие рядовыми инвесторами, – вообще без лицензий и специального контроля.
Проглядели. Напомним, что российский фондовый рынок столкнулся с первыми по-настоящему серьезными проблемами в сентябре 2008-го. Спусковым крючком послужило неисполнение двумя кредитными организациями, «КИТ Финансом» и Связь-банком, обязательств по сделкам репо. К обеим этим структурам затем появилась масса вопросов, касающихся их закадровых фондовых сделок накануне кризиса и задолго до него.
У участников рынка есть мнение, что «КИТ Финанс» способствовал установлению высоких биржевых котировок акций «Ростелекома», чтобы на лучших условиях привлекать кредиты под залог бумаг. Из-за концентрации большого пакета в одних руках банк должен был нарушить нормативы ЦБ по максимальному риску на одного или группу связанных заемщиков и на использование собственных средств для приобретения акций. Однако построенная схема не привела к формальному нарушению.
Что касается Связь-банка, то нынешний президент Александр Житник в интервью «Ведомостям» так описывал его сомнительные сделки: «Есть компании, которые банк кредитовал под покупку ценных бумаг еще с 2006 года. Кредиты предоставлялись с рассрочкой: сначала покупались бумаги, а через месяц или два шла оплата. То есть вы купили бумаги, отдали их в репо, получили деньги, а на них снова покупаете бумаги. Возникла пирамида, что привело к довольно крупной дебиторской задолженности – более 20 млрд рублей. Так как на счетах компаний, которые брали кредиты, достаточно незначительные суммы, не думаю, что там можно что-то найти».
Оба регулятора (у банков был полный набор лицензий ФСФР) не заметили нарастающей угрозы всей финансовой системе в первую очередь потому, что за частным не могли видеть целое. Казалось, что балансы этих кредитных организаций чисты, как первый снег. В общем, так оно и было. Пакет «Ростелекома» висел, например, на связанных структурах.
Чужой счет. Нужно упомянуть еще об одном частном проявлении разных стандартов на поле деятельности фондовых посредников. Как вы думаете, где счета инвесторов юридически лучше защищены – в банках или инвесткомпаниях? Если кто-то из читателей вспомнит в этой связи о системе страхования вкладов, то придется его разочаровать: на брокерские счета в банках она не распространяется. Вот другой аргумент в пользу банковских институтов: «К кредитным организациям предъявляются более жесткие требования, и интересы клиентов, соответственно, более защищены с правовой точки зрения», – считает замначальника отдела доверительного управления Абсолют банка Иван Фоменко.
«Поскольку госгарантии по вкладам не распространяются на брокерские счета, степень защиты не зависит от того, обслуживаются клиенты в банке или инвесткомпании. Большее значение имеют условия договора», – спорит гендиректор Столичной финансовой корпорации Павел Геннель.
В действительности существует очень важное различие в самом ведении счетов инвесторов банками и инвесткомпаниями. И оно явно не в пользу кредитных организаций. «Профучастник фондового рынка, не являющийся банком, обязан хранить денежные средства клиентов на специальном счете и не имеет права их использовать, если такое условие не предусмотрено договором», – рассказывает и.о. начальника управления внутреннего контроля «Открытия» Галина Кобзаренко.
Активы инвесторов не только учитываются обособленно от собственных средств профучастника, но и в случае его банкротства полностью исключаются из конкурсной массы. А вот для банков действуют другие правила. К чему это приводит, узнаем от Сергея Петкевича, оставившего запись в блоге руководителя ФСФР Владимира Миловидова: «Наша организация была клиентом банка-профучастника. У этого банка отозвали банковскую лицензию и соответственно лицензии профучастника. Так получилось, что временная администрация не вернула денежные средства клиентам по брокерским договорам до прихода конкурсного управляющего, а конкурсный управляющий говорит, что теперь это конкурсная масса».
Отметим, что, к сожалению, российские брокерские дома постоянно пользуются упомянутой выше лазейкой и принудительно вписывают в тексты договоров пункт, разрешающий им в собственных интересах использовать деньги клиентов, находящиеся на брокерских счетах. Так что никакой «обособленности счета» обычно не существует.
Олег Мальцев
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter