Штормовое предупреждение

Алексей Улюкаев считает, что пора привыкать к высокой волатильности денежного рынка: приливы-отливы капитала, приливы-отливы ликвидности, повышение-понижение цен - это нормально

Будет ли кризис? Падет ли доллар жертвой инфляции - рублей эдак до пятнадцати? Грозит ли перегрев отечественной экономике, а рублю - девальвация? Наконец, правда ли, что Россия - это тихая гавань на фоне глобального финансового шторма? О рисках мнимых и реальных в интервью "Итогам" рассуждает первый заместитель председателя Банка России Алексей Улюкаев.

- Алексей Валентинович, так когда у нас банковский кризис: в марте или в апреле?

- ...Если знаете, то и мне расскажите.

- Только из газет: ваше выступление перед банкирами в пансионате "Бор" широко комментируют.

- Никаких - ни банковских, ни бюджетных, ни валютных - кризисов у нас нет и в обозримой перспективе быть не может. Потому что фундаментальные макроэкономические, финансовые, денежно-кредитные основы развития качественные и надежные. Есть другой кризис - кризис понимания. Какой-то анонимный слушатель по-своему все понял, рассказал корреспонденту. Тот тоже по-своему понял, написал заметку. Остальные это тиражируют. Испорченный телефон...

- Чем все-таки пугали банкиров?

- На самом деле я ничего не говорил в таком контексте о нашей банковской системе. Я говорил, что сейчас на встречах центральных банкиров разных стран стало нормальным рассуждать о том, что задачей финансовых регуляторов является не только ценовая стабильность, но и стабильность финансовой системы, банковской прежде всего. На какие-то короткие периоды последнее даже важнее. То есть, грубо говоря, можно заплатить некоторым повышением инфляции за то, чтобы финансовая система работала надежно. Так говорят главы центральных банков. И это свидетельство их беспокойства по поводу происходящего на мировых финансовых рынках. Вот и все... Если же речь идет о том, что теперь будут востребованы инструменты рефинансирования Центробанка, что, грубо говоря, деньги не будут валяться на улице, а будут ресурсом, который нужно заработать, за который нужно заплатить, это никакой не кризис. Это значит, что все входит в норму.

- Но если банки могут справиться с дефицитом ликвидности только с помощью ЦБ - разве это не кризисная ситуация?

- Нет. Еще раз говорю: это нормальная ситуация. Это не кризис ликвидности, а прекращение периода постоянной избыточной ликвидности. В европейской финансовой системе задолженность банков перед ЕЦБ - порядка 450-500 миллиардов евро. На два порядка больше, чем у наших банков в самые сложные моменты. Это нормально. Банк - учреждение, которое работает не на "свои". Пассивы, "привлеченка" в десять раз больше, чем капитал банка. И это тоже нормально. Центробанк поддерживает ликвидность, банки обеспечивают платежи и расчеты в экономике. Так все живут. А мы до сих пор жили не так! Ликвидности было очень много: высокое положительное сальдо торгового баланса, огромная валютная выручка. На внутреннем валютном рынке избыток предложения над спросом. Как у Салтыкова-Щедрина: денег куры не клевали, потому что деньги были - ассигнации. Так и получалось: у банков свободной ликвидности (в виде остатков на корсчетах в ЦБ, в ОБР, в депозитах в ЦБ) куры не клюют, и деньги на межбанковском рынке дешевые. А Центробанк их предлагает по 6 процентов, вы не берете. Зачем вам это нужно, правильно? Но теперь ситуация изменилась. С 16 августа прошлого года мы ежедневно даем деньги банковской системе. Это нормально и правильно.

- При этом из всего громадного корпоративного долга в 423 миллиарда долларов существенная часть - долги именно банков...

- Валовый долг банков это порядка 170 миллиардов долларов. Но банки имеют активы. Порядка 100 миллиардов им должны их иностранные партнеры. Поэтому чистый долг - 70 миллиардов. Что в принципе немного. Средняя температура по больнице хорошая. Но для некоторых банков, где долги превышают и сорок, и пятьдесят процентов, это проблематично. Потому что пока все хорошо - все хорошо, а когда начинаются проблемы, выясняется, что обслуживание такого долга дороговато.

- А внутри страны банкам зарабатывать не хочется? К вкладчикам новые подходы искать, привлекать депозиты...

- У нас очень быстро растет объем средств в депозитах населения. Но в целом норма сбережений недостаточно высока. Выбор в пользу потребления преобладает над накоплением. Мы - общество, которое накопило огромный навес недопотребления. Но баланс со временем должен сдвигаться в пользу сбережения. В целом банки проводят взвешенную политику, примерно поровну фондируя прирост активов за счет трех источников: депозиты населения, средства корпоративных клиентов, внешняя задолженность.

- Чем этот "кризис, которого нет", чреват?

- Реальная переоценка рисков, изменение условий привлечения средств, условий фондирования - ничего драматического не происходит ни с платежами, ни с расчетами. Мы гарантированно обеспечим текущую ликвидность через наши инструменты рефинансирования. Проблема лишь в том, что некоторые банки должны пересмотреть свои амбициозные планы в сторону уменьшения амбиций. Вот и все. Когда банкиры жалуются, что им плохо, это означает, что он хотел "вырасти" на 50 процентов, а получается только на 30. Вот что такое "плохо".

- Конфликт хорошего с лучшим.

- Да. Причем "хорошее" и "лучшее" - относительные оценки. Я не уверен, что для некоторых банков снижение темпов с 50 до 30 - это плохо. Может, как раз и хорошо, потому что нужно более тщательно оценивать риски, лучше знать заемщика, оптимизировать деловое планирование. Может, нужна передышка? Может, нужно посмотреть на свои бизнес-планы еще раз?

- Отсидеться в тихой гавани. Как говорили в Давосе, на "островке стабильности".

- Я не согласен, когда говорят про какую-то тихую гавань. Россия точно такая же "гавань", как все остальные. Когда идет шторм, корабли уходят и в океане пережидают. Сейчас они в этом океане - высоколиквидных активах - и находятся. Потом снова разойдутся по гаваням. Вполне возможно, что наша окажется более привлекательной и к нам приток восстановится быстрее. Но, наверное, в этом году он будет существенно меньше, чем в прошлом. 40-50 миллиардов, что-нибудь около этого. Что дальше? Я полагаю, приток капитала будет расти, но просчитать это сложно. Нас ждут времена, когда будет вдоволь ликвидности, и времена, когда ее мало и когда совсем мало. Мы должны привыкать к высокой волатильности денежного рынка. Приливы-отливы капитала, приливы-отливы ликвидности, повышение-понижение цен - нормально. Мы открытая экономика, поэтому нас все это касается.

- Теперь - о борьбе добра и зла. Я об инфляции. Принято считать, что укрепление реального эффективного курса рубля на 3 процента означает снижение инфляции примерно на один процентный пункт. Так вот, иностранные инвестбанки прикинули: чтобы снизить ее, скажем, до 5 процентов, цена доллара должна составить где-то 15-17 рублей. Может, в этом выход?

- Экономика, финансы - это многофакторная вещь. Попытка одним инструментом регулировать все не может быть эффективной всегда. Я все время говорю: если бы мы хотели укрепить рубль, то просто ушли с валютного рынка, и он укрепился бы сам. Мы препятствуем укреплению, но иногда препятствие делаем чуть меньше. Действительно, в формуле "3 к 1" логика есть. Можно через укрепление номинального курса воздействовать на инфляцию. Но за это вы платите тем, что у вас постепенно снижается запас конкурентоспособности. В этом тоже ничего страшного нет. Но все должно быть в норме, а мерилом этой нормы является производительность труда. Если, например, экономика растет на пять процентов, вы можете себе позволить 5-процентное укрепление рубля. Для всех экономик, которые растут быстрее среднемирового тренда, характерно укрепление валюты.

- Значит, если мы поступательно растем, то и укрепление рубля можно считать устойчивой тенденцией? Доллар приговорен?


По мнению Алексея Улюкаева, в ближайшие несколько лет иностранные капиталы будут приходить в россию не в таких масштабах, как прежде
(Фото: Андрей Замахин)

- Не совсем. Смотрите, относительно доллара все валюты за последние несколько лет укрепились. Многие укрепляются относительно корзины валют. Но наступает момент, когда накапливается потенциал, влияющий на фундаментальные показатели, - к примеру, рост импорта существенно превышает рост экспорта. Торговый баланс сокращается. Потом экономика приходит к выравниванию. А может случиться так, что она подойдет к точке отрицательного баланса. Значит, в этот момент с валютой должно произойти не укрепление, а девальвация. Этот термин у нас, правда, не в чести - мол, это плохо. Не плохо. Это всего лишь изменение числовых пропорций. Экономика приходит к новой точке равновесия. Задача денежных властей - сделать так, чтобы все шло плавно, предсказуемо. Чем сильнее вы укрепите валюту сегодня, даже добившись антиинфляционного эффекта, тем больше вам придется ослаблять ее потом. Вы будете раскачивать маятник. Поэтому нужно с осторожностью относиться к идее антиинфляционного воздействия через укрепление курса.

- Президент пообещал: деноминации не будет! Хотя, мне кажется, граждан больше волновали не нули на банкнотах, а девальвация.

- Деноминации, конечно, не будет. А вот девальвация некоторая возможна. Опять же надо понимать, что даже если на копеечку валюту опустишь, то в научном понимании это уже девальвация. Так же как если на копеечку повысишь, это ревальвация. В умах граждан девальвация - значит резкий скачок. Мы должны считаться с этими представлениями и быть очень аккуратными в высказываниях.

- То есть ваш прогноз в отношении резервных валют, аккуратно говоря, волатильность?

- Да, конечно, волатильность. Есть текущая волатильность. Сегодня 1 евро стоит 1,45 доллара, завтра, послезавтра - 1,44, 1,46. А есть большие тренды за несколько лет: 1, потом 1,4, потом будет 1,2... Большие волны и маленькие колебания. И то и другое надо учитывать.

- Вы упомянули о производительности труда. Тема тоже популярная: слабая у нас производительность. А потребление высокое. При этом инвестиции поступают из-за рубежа, внутренних все меньше. Не идет ли дело к перегреву экономики?

- Проблема перегрева, я думаю, существует. И вы верно назвали два сектора, где это проявляется. Первое - это избыточный потребительский спрос. У нас устойчиво, год за годом, темпы роста доходов населения более чем в два раза превышают темпы роста производительности труда. Это прежде всего существенный инфляционный риск. И надо аккуратно корректировать ситуацию. Мы за недолгое время создали такой мощный инфляционный потенциал, который никакой - ни курсовой, ни процентной - политикой не вылечишь!

Второе - да, это очень быстрый рост инвестиций. И верно то, что вместо внутренних частных сбережений выступают внешние сбережения или внутренние, но государственные. Если бы мы с вами пошли не в магазин, а поступили по принципу "кто - куда, а я в сберкассу", то наши сбережения через банки попали бы в инвестпроекты. Темпы роста увеличились бы, увеличились бы зарплаты. Мы бы опять отнесли деньги в банк... Внутренние сбережения работали бы на внутренние же инвестиции. Это не было бы перегревом. Но сейчас-то все не совсем так. Сбережения растут, но темпами недостаточными, чтобы профинансировать тот инвестиционный рост, на который мы выходим. Поэтому государство через бюджет мобилизует средства, потом вкладывает их в капитал институтов развития, в инвестфонд и прочее. Всегда ли эффективно?.. Заимствования компаний - это тоже зона риска. Плюс банковская система очень быстро развивается, стимулирует потребительские кредиты. Само по себе это хорошо, но слишком быстро все идет. И это внушает беспокойство. А беспокойство реализуется в том числе в "пузырях". Актив переоценивается, и чем быстрее растет цена, тем он привлекательнее, в него еще больше инвестируют, он еще больше переоценивается. Чаще это происходит на рынках недвижимости. Возможны перегревы и на фондовом рынке. Я полагаю, что нашего это пока не касается.

- У нас компании недооценены?

- Я думаю, что недооценены. Даже компании первого эшелона в основном недооценены, а уж второго и подавно. Определяющий критерий - соотношение цены компании к выручке, которую она приносит: у нас ниже, чем в Китае, в Индии, в развитых странах. Есть резерв роста.

- Какой "температурный" прогноз по экономике в целом?

- Я полагаю, что элементы перегрева все-таки не такие сильные. Они могут быть нивелированы самим рынком. Например, удорожание внешнего кредита побуждает некоторые банки, компании пересмотреть свои бизнес-планы в сторону осторожности, умеренности. Может быть, потребуются и меры специальной экономической политики, в частности, связанные с контролем за ростом зарплат или заграничных заимствований. Я этого не отрицаю, хотя и не считаю, что они необходимы уже сейчас.

- Но рост зарплат - это почти что национальный проект!

- Мы их повышаем очень быстро. Я бы сказал, слишком быстро...

- Есть риски и пострашнее. За рассуждениями о ситуации на рынках в США остались в тени не слишком вдохновляющие проблемы Европы - крупнейшего потребителя наших энергоносителей. Меньше спрос, больше проблем для российского бюджета. Уповать на Китай тоже чревато: азиатские страны заточены на американские рынки...

- Америка и Европа находятся на разных стадиях делового цикла. В США не инфляция, а проблема рецессии - основная, и поэтому они снижают ставки. В Европе наоборот: впервые за 10 лет инфляция вышла за 3 процента. Это тревожный сигнал. Но все взаимосвязано, и снижение деловой активности в Штатах означает проблемы, прежде всего для азиатских стран, и для европейских тоже. Самый высокий риск - у Японии: экспорт в США для нее критически важен. На втором месте - Китай, на третьем - Европа. Хотя для КНР снижение темпов роста с 11 до 8 было бы как раз неплохо. Отвлекусь. В феврале прошлого года была встреча глав нацбанков в Гонконге. Мы с председателем Народного банка Китая сошлись на том, что у нас одна и та же цель в экономике: 8 процентов роста. Только мы на эту задачу смотрим "снизу", а они - "сверху". Мы своей цели достигли, а Китай так и мыкается с 11,5 процента.

- Непросто бывает притормозить...

- Да, не получилось. Сейчас на фоне американских проблем китайская экономика, конечно, будет охлаждаться. В целом же можно предположить, что произойдет снижение темпов мирового экономического роста и спроса на ресурсы и, как следствие, снижение цен на эти ресурсы.

- Произойдут ли изменения в клубе резервных валют?

- Я думаю, вряд ли. Денежные системы консервативны. Будут темпы роста мировой экономики на один процент меньше - это много, но не настолько, чтобы изменить все соотношения в валютах. Произойдут не качественные, а количественные изменения. Снизится доля доллара в резервах. В целом будут диверсифицироваться портфели активов. Если нарастают периоды волатильности, плохой предсказуемости, то лучше вкладываться в разные активы. Вы таким образом хеджируете риски.

- Наш бизнес тонко прислушивается ко всем нюансам политики ФРС США и достаточно индифферентен к изменению процентной политики ЦБ. Почему?

- Действительно, снижение, даже небольшое, американской экономики обусловливает снижение спроса на ресурсы, активы, ухудшает перспективы торговли... К самому большому участнику мировой экономики больше всего внимания. Это понятно.


Алексей Улюкаев и вице-премьер, министр финансов Алексей Кудрин: инфляция их общий враг
(Фото: Андрей Замахин)

ЦБ в отличие от ФРС до сих пор не воздействовал на ситуацию через процентные ставки. К нам прислушивались с точки зрения того, какой курс установит ЦБ. Начиная с прошлого года мы стали пользоваться процентными ставками, включая ставку рефинансирования. Мы только в начале пути, но будем по нему идти. И процентные ставки чем дальше, тем больше будут иметь значение для экономики. А курсы валют постепенно уходить из центра внимания.

- Начиная с весны, вероятно, станут заметны первые результаты стабилизационной финансовой политики США. А ну как все-таки справятся с рецессией американцы? И потекут опять в Россию иностранные деньги, в том числе в качестве корпоративных займов. И снова Алексей Валентинович Улюкаев будет ломать голову: как решать проблему дефицита ликвидности?..

- ...Еще в "Житии протопопа Аввакума" есть такое место. Бредут Аввакум и его жена после очередных гонений, мороз, метель, и она спрашивает: "И сколько же нам еще так мыкаться?" И он отвечает: "До самой, Марковна, смерти..." Да, деловой цикл в этом и состоит: взлеты, падения, стабилизация, приток, отток... Но я думаю, что теперь западные инвесторы станут более избирательны, более осторожны в выборе партнеров. Они придут, но будут привередливыми, предпочтут держать большие резервы в ликвидной форме. Все вернется на круги своя, но не так быстро. Память испытанного страха сильна - она породит несколько лет осторожности. Но, возможно, будут изобретены новые финансовые инструменты - творчество богатое у финансистов, и они снова к риску потянутся. Так или иначе, в ближайшие несколько лет капиталы будут приходить, но не в таких масштабах. Кто обеспечит качество инвестиционного климата, тот и будет в выигрыше.