4 апреля 2008 ИХ "Финам" | Архив
Елена Калиновская
Первая реакция развитого мира на взлет нефтяных цен в 2003 – 2006 годах была простой: это временное явление на год-другой, связанное с нехваткой мощностей и политическими премиями из-за военных действий и нестабильности в целом ряде стран-экспортеров (Ирак, Нигерия, Венесуэла). Однако время идет, а цены продолжают расти. Директор Института энергетики и финансов (ИЭФ) Леонид Григорьев считает, что мировая экономика столкнулась с феноменом развивающихся стран, который во многом объясняет изменение энергетической картины. Об этом он заявил 3 апреля на IX научной конференции "Модернизация экономики и глобализация", организованной Высшей школой экономики.
Конечно, сегодня никто не будет отрицать, что цены на энергоресурсы формируются только за счет спроса и предложения. В ценообразовании участвует политический фактор, фьючерсные рынки нефти, фактор "плохих новостей" и т.д. И все-таки реальный сектор экономики играет тут главенствующую роль.
В последние десятилетия мир понял, что наращивание доли углеводородов в общем количестве энергоресурсов опасно. Во-первых, ресурс исчерпаем. Во-вторых, это прямой путь к экологической катастрофе.
В конце 70-х – начале 80-х годов на фоне высоких цен на нефть стали создаваться технологии энергосбережнения. По экономическим и экологическим соображениям начались активные поиски альтернативных источников энергии, а также возможности снижения энергоемкости различных отраслей экономики. Сейчас уровень экономии энергии составляет 1,5% в год. Многие эксперты предполагают, что это как раз результат изменения технологий конца XX века.
Сегодняшние высокие цены на нефть могут подтолкнуть мир к новой технической революции. Именно поэтому, по мнению Леонида Григорьева, миру выгодны высокие цены на нефть.
Строго говоря, за последние годы прошли такие качественные сдвиги, которые вообще требуют пересмотра традиционной энергетической модели. Прогнозы спроса на энергоресурсы, а в частности, на нефть, раньше больше опирались на прогнозы экономического роста развитых стран, где экономика более эффективна и стремится к уменьшению энергоемкости. И, тем не менее, прирост спроса на углеводороды в этих странах, и прежде всего в США, достаточно велик. При этом роль развивающихся стран была недооценена.
Но процессы индустриализации и создание потребительского общества в странах с формирующимися рынками сегодня вносят весомый вклад в спрос на углеводороды. Идет перемещение мировой промышленности, в том числе энергоемких отраслей, в развивающиеся страны, прежде всего в Китай и Индию.
Помимо этого важную роль играет увеличение личного потребления в развивающихся странах, причем как в странах-импортерах углеводородов, так и в странах-эскпортерах, где за время роста цен на нефть существенно увеличился уровень благосостояния. Например, на транспортные нужды в настоящее время приходится более 40% конечного расхода в мире, и в перспективе их доля возрастет до 45%.
Мир не приспособлен к таким темпам роста потребления энергии. Несмотря на значительный рост потребления из возобновляемых источников, ренессанс атомной энергетики и угля, спрос на нефть все равно продолжает расти и, как предполагает Институт энергетики и финансов, источников его удовлетворения к 2030 году будет не хватать. И причина не только в растущем спросе. Важнейшим негативным фактором развития энергетики является снижение уровня обеспеченности мировой экономики запасами нефти. Среднее значение ежегодно открываемых запасов нефти, по данным ИЭФ, снизилось с 70 млрд баррелей в 1960-1980 годах. до 6-18 млрд. баррелей в 1990-2005 годах.
То, что для обеспечения необходимого предложения энергии требуются масштабные инвестиции в энергетику, - это общемировая тенденция. В то же время рост частного финансирования будет в значительной мере зависеть от создания правительственными органами привлекательных инвестиционных условий. И это уже другая проблема, так как из-за разных подходов равномерное и достаточное инвестирование труднодостижимо.
Например, по выражению Леонида Григорьева, в России не работают стандарты инвестиционной функции, когда увеличение прибыли должно вести к увеличению инвестиций. Российские нефтяные компании получают квазирентные доходы, которые по определению не могут быть реинвестированы.
По словам заведующего кафедры регулирования и управления сырьевыми отраслями экономики Валерия Крюкова, в настоящее время институциональная среда нефтегазового сектора все больше становится препятствием к реализации тех радужных планов и устремлений, которые рисуются правительством.
Для исправления ситуации необходимо реформировать систему налогообложения нефтегазового сектора. И не просто снизить ставки налога на добычу полезных ископаемых, как это произошло недавно.
"Противоречие состоит в том, - говорит Валерий Крюков, - что данный налог един для всех месторождений, он взимается на уровне компаний, в то время как объектом налогообложения должны быть отдельные месторождения, и даже объекты месторождений, на которые оно разбивается в процессе разработки".
Для того, чтобы снять это противоречие, нужно перейти на производственное налогообложение. Оно требует очень сложной высокоразвитой системы технического мониторинга. В России дифференциация НДПИ в нефтегазовом секторе во многом застопорилась в связи с тем, что уперлось это в регламент, связанный с измерением, оценкой объемов добываемых углеводородов. А те стандарты, которые были разработаны, не вписываются в те технологические схемы и проектные решения, которые были реализованы. То есть налогообложение нельзя рассматривать без системы технического регулирования, научно-технической политики в нефтегазовом секторе. Это очень тесно связанные вопросы.
Причем речь не идет о том, как освободить нефтяные компании от налогов. Как сказал Леонид Григорьев, проблема состоит в том, как заставить их инвестировать, чтобы страна не потеряла целую отрасль.
http://www.finam.ru/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Первая реакция развитого мира на взлет нефтяных цен в 2003 – 2006 годах была простой: это временное явление на год-другой, связанное с нехваткой мощностей и политическими премиями из-за военных действий и нестабильности в целом ряде стран-экспортеров (Ирак, Нигерия, Венесуэла). Однако время идет, а цены продолжают расти. Директор Института энергетики и финансов (ИЭФ) Леонид Григорьев считает, что мировая экономика столкнулась с феноменом развивающихся стран, который во многом объясняет изменение энергетической картины. Об этом он заявил 3 апреля на IX научной конференции "Модернизация экономики и глобализация", организованной Высшей школой экономики.
Конечно, сегодня никто не будет отрицать, что цены на энергоресурсы формируются только за счет спроса и предложения. В ценообразовании участвует политический фактор, фьючерсные рынки нефти, фактор "плохих новостей" и т.д. И все-таки реальный сектор экономики играет тут главенствующую роль.
В последние десятилетия мир понял, что наращивание доли углеводородов в общем количестве энергоресурсов опасно. Во-первых, ресурс исчерпаем. Во-вторых, это прямой путь к экологической катастрофе.
В конце 70-х – начале 80-х годов на фоне высоких цен на нефть стали создаваться технологии энергосбережнения. По экономическим и экологическим соображениям начались активные поиски альтернативных источников энергии, а также возможности снижения энергоемкости различных отраслей экономики. Сейчас уровень экономии энергии составляет 1,5% в год. Многие эксперты предполагают, что это как раз результат изменения технологий конца XX века.
Сегодняшние высокие цены на нефть могут подтолкнуть мир к новой технической революции. Именно поэтому, по мнению Леонида Григорьева, миру выгодны высокие цены на нефть.
Строго говоря, за последние годы прошли такие качественные сдвиги, которые вообще требуют пересмотра традиционной энергетической модели. Прогнозы спроса на энергоресурсы, а в частности, на нефть, раньше больше опирались на прогнозы экономического роста развитых стран, где экономика более эффективна и стремится к уменьшению энергоемкости. И, тем не менее, прирост спроса на углеводороды в этих странах, и прежде всего в США, достаточно велик. При этом роль развивающихся стран была недооценена.
Но процессы индустриализации и создание потребительского общества в странах с формирующимися рынками сегодня вносят весомый вклад в спрос на углеводороды. Идет перемещение мировой промышленности, в том числе энергоемких отраслей, в развивающиеся страны, прежде всего в Китай и Индию.
Помимо этого важную роль играет увеличение личного потребления в развивающихся странах, причем как в странах-импортерах углеводородов, так и в странах-эскпортерах, где за время роста цен на нефть существенно увеличился уровень благосостояния. Например, на транспортные нужды в настоящее время приходится более 40% конечного расхода в мире, и в перспективе их доля возрастет до 45%.
Мир не приспособлен к таким темпам роста потребления энергии. Несмотря на значительный рост потребления из возобновляемых источников, ренессанс атомной энергетики и угля, спрос на нефть все равно продолжает расти и, как предполагает Институт энергетики и финансов, источников его удовлетворения к 2030 году будет не хватать. И причина не только в растущем спросе. Важнейшим негативным фактором развития энергетики является снижение уровня обеспеченности мировой экономики запасами нефти. Среднее значение ежегодно открываемых запасов нефти, по данным ИЭФ, снизилось с 70 млрд баррелей в 1960-1980 годах. до 6-18 млрд. баррелей в 1990-2005 годах.
То, что для обеспечения необходимого предложения энергии требуются масштабные инвестиции в энергетику, - это общемировая тенденция. В то же время рост частного финансирования будет в значительной мере зависеть от создания правительственными органами привлекательных инвестиционных условий. И это уже другая проблема, так как из-за разных подходов равномерное и достаточное инвестирование труднодостижимо.
Например, по выражению Леонида Григорьева, в России не работают стандарты инвестиционной функции, когда увеличение прибыли должно вести к увеличению инвестиций. Российские нефтяные компании получают квазирентные доходы, которые по определению не могут быть реинвестированы.
По словам заведующего кафедры регулирования и управления сырьевыми отраслями экономики Валерия Крюкова, в настоящее время институциональная среда нефтегазового сектора все больше становится препятствием к реализации тех радужных планов и устремлений, которые рисуются правительством.
Для исправления ситуации необходимо реформировать систему налогообложения нефтегазового сектора. И не просто снизить ставки налога на добычу полезных ископаемых, как это произошло недавно.
"Противоречие состоит в том, - говорит Валерий Крюков, - что данный налог един для всех месторождений, он взимается на уровне компаний, в то время как объектом налогообложения должны быть отдельные месторождения, и даже объекты месторождений, на которые оно разбивается в процессе разработки".
Для того, чтобы снять это противоречие, нужно перейти на производственное налогообложение. Оно требует очень сложной высокоразвитой системы технического мониторинга. В России дифференциация НДПИ в нефтегазовом секторе во многом застопорилась в связи с тем, что уперлось это в регламент, связанный с измерением, оценкой объемов добываемых углеводородов. А те стандарты, которые были разработаны, не вписываются в те технологические схемы и проектные решения, которые были реализованы. То есть налогообложение нельзя рассматривать без системы технического регулирования, научно-технической политики в нефтегазовом секторе. Это очень тесно связанные вопросы.
Причем речь не идет о том, как освободить нефтяные компании от налогов. Как сказал Леонид Григорьев, проблема состоит в том, как заставить их инвестировать, чтобы страна не потеряла целую отрасль.
http://www.finam.ru/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter