17 июня 2011 InoPressa
БРЮССЕЛЬ. Финансовый кризис в Европе преподал два урока. Первый заключается в том, что ничто не может заменить своевременные и скоординированные действия, когда единая валюта находится под давлением. Второй ‑ все страны еврозоны находятся, по сути, в одной и той же лодке. Если лодка даст течь, то все потонут.
Более быстрый и согласованный ответ мог бы ограничить последствия кризиса и, таким образом, его стоимость. Европейский фонд финансовой стабилизации (ЕФФС), спешно созданный в мае 2010 года в попытке остановить спад, в ближайшее время будет в состоянии призвать около 500 млрд евро в случае, если еще какие-либо страны еврозоны столкнутся с серьезными проблемами ликвидности. И государства-члены еврозоны согласились увековечить этот финансовый механизм стабильности с 2013 года и даже внести поправки в Лиссабонский договор, чтобы избежать какой-либо правовой неопределенности.
Несмотря на все это, рынки по-прежнему не уверенны в солидарности, которую демонстрирует еврозона. Греческий государственный долг был понижен ниже уровня Египта. Португалия была вынуждена обратиться за помощью к ЕФФС и Международному валютному фонду. Ирландские банки сообщили о необходимости в дополнительных 24 миллиардов евро, чтобы остаться на плаву. А Испания делает все возможное, чтобы избежать заражения.
Ирония заключается в том, что евро был очень успешным проектом, принесшим значительную стабильность его странам-участницам. В действительности без единой валюты многие из этих стран скатились бы по нисходящей спирали к девальвации, дефолту и обращению к МВФ.
Европейский центральный банк сыграл ключевую роль в предотвращении наихудшего сценария, однако остается очевидным пробел в экономическом и монетарном союзе Европы (ЭМЕ): ЭМЕ установил только монетарный союз и во многом пренебрег экономическим союзом, который оказался настолько тесно связан с сильными сторонами и слабостями евро.
Реальный кризис, который переживает Европа, заключается в экономическом руководстве. Государства-члены еврозоны все больше шли своим путем, даже откровенно защищая националистическую экономическую политику, которая вредит еврозоне в целом.
Это не значит, что каждому должна быть навязана единая экономическая политика; однако Европа действительно нуждается в координации и руководстве более высокого уровня, чтобы, по крайней мере, обеспечить движение каждого в том же направлении. Как машины на трассе, некоторые могут двигаться медленнее остальных, однако есть минимальная и максимальная скорость, с которой все должны двигаться в транспортном потоке.
Кроме того, все автомобилисты должны соблюдать правила дорожного движения, и все, кто их нарушает, должны нести ответственность, а, возможно, и наказание, поскольку даже один игнорирующий правила водитель, скорее всего, станет причиной длинной вереницы машин, если не пробки. То же происходит и с экономическим руководством: анархия будет иметь разрушительные последствия.
Соглашение нужно как в отношении правил, так и в отношении беспристрастного органа, чтобы обеспечить их соблюдение. Лидеры ЕС на последних саммитах приблизились к определению количества зон экономической политики, в которых более тесная координация усилит конкурентоспособность, включая стабильность пенсионных систем, соотношение зарплат и производительности, корпоративное налогообложение, инвестиции в исследования и разработки, а также финансирование крупных инфраструктурных проектов.
Однако те же члены ЕС не смогли наделить Европейскую комиссию общей ответственностью за соблюдение правительствами-членами своих обязательств и, при необходимости, правом взимать штрафы за нарушения. Этот межправительственный подход стоит за провалом Лиссабонской программы по обеспечению результатов, необходимых для того, чтобы сделать Европу более конкурентоспособной и динамичной к 2010 году, и те же недостатки будут омрачать ее преемника – новую стратегию «Европа 2020».
В действительности именно провал руководства охарактеризовал Пакт стабильности и экономического роста, разработанный (в значительной степени Германией), чтобы обеспечить разумную макроэкономическую политику, ограничивая соотношение государственного долга и дефицита бюджета. Большинство членов еврозоны в настоящее время нарушают пакт, но ни один из них не подвергся штрафу, установленному его архитекторами. Недавно внесенные изменения создают более здравомыслящую и дифференциальную систему применения санкций в отношении неповинующихся стран, однако по-прежнему оставляют принятие решения по применению процедуры в отношении избыточного дефицита за странами-членами, а не устанавливают более автоматический механизм, к которому стремилась Европейская комиссия.
Между тем, Комиссия уже следит за внутренним рынком ‑ один из главных успехов политики Европы – проводя мониторинг соблюдения государствами-членами правил единого рынка. Она также запускает процессуальные действия по нарушениям в отношении государств-членов, которые не реализовали действующие директивы вовремя или должным образом.
Кроме того, политика ЕС в области конкуренции твердо противостояла в течение многих лет монополизму и злоупотреблениям доминирующим положением на рынке. Здесь Комиссия также играет роль непредвзятого судьи. В некоторых случаях могут возникать споры, но система привнесла степень правовой определенности на весь единый рынок, чего государства-члены ЕС не могли бы достигнуть самостоятельно.
Сейчас задача для руководителей ЕС заключается не в переупаковке старой политики, а в выражении коллективного видения и воли действовать совместно. У меня есть доводы в пользу Закона о Европейском экономическом сообществе, который бы объединил все элементы экономического руководства в единой структуре с Европейской Комиссией в центре. Как и при программе единого рынка 1980-х годов, Комиссия могла бы отвечать за надзор за сближением национальных экономических стратегий в рамках определенных параметров на всей территории ЕС.
Отклонение от этих параметров приведет к предупреждениям и санкциям, однако с другой стороны у стран-членов будет некоторая гибкость в преследовании коллективных целей ЕС со скоростью, адаптированной к их национальным интересам. Группа комиссаров ЕС, относящихся к экономическому блоку, могла бы также нести ответственность за продвижение этого процесса вперед, предоставляя ему руководство и движущую силу.
Если европейские страны хотят выйти сильными из нынешнего кризиса, они должны думать все шире и все больше верить, а не меньше, в коллективное предприятие, которым является Евросоюз. В конце концов, процесс объединения Европы был задуман как проект коллективного суверенитета, а не капитуляции ради процветания.
Ги Верхофстадт – бывший премьер-министр Бельгии, руководитель фракции либералов и демократов в Европейском Парламенте.
Перевод с английского –Татьяна Грибова
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Более быстрый и согласованный ответ мог бы ограничить последствия кризиса и, таким образом, его стоимость. Европейский фонд финансовой стабилизации (ЕФФС), спешно созданный в мае 2010 года в попытке остановить спад, в ближайшее время будет в состоянии призвать около 500 млрд евро в случае, если еще какие-либо страны еврозоны столкнутся с серьезными проблемами ликвидности. И государства-члены еврозоны согласились увековечить этот финансовый механизм стабильности с 2013 года и даже внести поправки в Лиссабонский договор, чтобы избежать какой-либо правовой неопределенности.
Несмотря на все это, рынки по-прежнему не уверенны в солидарности, которую демонстрирует еврозона. Греческий государственный долг был понижен ниже уровня Египта. Португалия была вынуждена обратиться за помощью к ЕФФС и Международному валютному фонду. Ирландские банки сообщили о необходимости в дополнительных 24 миллиардов евро, чтобы остаться на плаву. А Испания делает все возможное, чтобы избежать заражения.
Ирония заключается в том, что евро был очень успешным проектом, принесшим значительную стабильность его странам-участницам. В действительности без единой валюты многие из этих стран скатились бы по нисходящей спирали к девальвации, дефолту и обращению к МВФ.
Европейский центральный банк сыграл ключевую роль в предотвращении наихудшего сценария, однако остается очевидным пробел в экономическом и монетарном союзе Европы (ЭМЕ): ЭМЕ установил только монетарный союз и во многом пренебрег экономическим союзом, который оказался настолько тесно связан с сильными сторонами и слабостями евро.
Реальный кризис, который переживает Европа, заключается в экономическом руководстве. Государства-члены еврозоны все больше шли своим путем, даже откровенно защищая националистическую экономическую политику, которая вредит еврозоне в целом.
Это не значит, что каждому должна быть навязана единая экономическая политика; однако Европа действительно нуждается в координации и руководстве более высокого уровня, чтобы, по крайней мере, обеспечить движение каждого в том же направлении. Как машины на трассе, некоторые могут двигаться медленнее остальных, однако есть минимальная и максимальная скорость, с которой все должны двигаться в транспортном потоке.
Кроме того, все автомобилисты должны соблюдать правила дорожного движения, и все, кто их нарушает, должны нести ответственность, а, возможно, и наказание, поскольку даже один игнорирующий правила водитель, скорее всего, станет причиной длинной вереницы машин, если не пробки. То же происходит и с экономическим руководством: анархия будет иметь разрушительные последствия.
Соглашение нужно как в отношении правил, так и в отношении беспристрастного органа, чтобы обеспечить их соблюдение. Лидеры ЕС на последних саммитах приблизились к определению количества зон экономической политики, в которых более тесная координация усилит конкурентоспособность, включая стабильность пенсионных систем, соотношение зарплат и производительности, корпоративное налогообложение, инвестиции в исследования и разработки, а также финансирование крупных инфраструктурных проектов.
Однако те же члены ЕС не смогли наделить Европейскую комиссию общей ответственностью за соблюдение правительствами-членами своих обязательств и, при необходимости, правом взимать штрафы за нарушения. Этот межправительственный подход стоит за провалом Лиссабонской программы по обеспечению результатов, необходимых для того, чтобы сделать Европу более конкурентоспособной и динамичной к 2010 году, и те же недостатки будут омрачать ее преемника – новую стратегию «Европа 2020».
В действительности именно провал руководства охарактеризовал Пакт стабильности и экономического роста, разработанный (в значительной степени Германией), чтобы обеспечить разумную макроэкономическую политику, ограничивая соотношение государственного долга и дефицита бюджета. Большинство членов еврозоны в настоящее время нарушают пакт, но ни один из них не подвергся штрафу, установленному его архитекторами. Недавно внесенные изменения создают более здравомыслящую и дифференциальную систему применения санкций в отношении неповинующихся стран, однако по-прежнему оставляют принятие решения по применению процедуры в отношении избыточного дефицита за странами-членами, а не устанавливают более автоматический механизм, к которому стремилась Европейская комиссия.
Между тем, Комиссия уже следит за внутренним рынком ‑ один из главных успехов политики Европы – проводя мониторинг соблюдения государствами-членами правил единого рынка. Она также запускает процессуальные действия по нарушениям в отношении государств-членов, которые не реализовали действующие директивы вовремя или должным образом.
Кроме того, политика ЕС в области конкуренции твердо противостояла в течение многих лет монополизму и злоупотреблениям доминирующим положением на рынке. Здесь Комиссия также играет роль непредвзятого судьи. В некоторых случаях могут возникать споры, но система привнесла степень правовой определенности на весь единый рынок, чего государства-члены ЕС не могли бы достигнуть самостоятельно.
Сейчас задача для руководителей ЕС заключается не в переупаковке старой политики, а в выражении коллективного видения и воли действовать совместно. У меня есть доводы в пользу Закона о Европейском экономическом сообществе, который бы объединил все элементы экономического руководства в единой структуре с Европейской Комиссией в центре. Как и при программе единого рынка 1980-х годов, Комиссия могла бы отвечать за надзор за сближением национальных экономических стратегий в рамках определенных параметров на всей территории ЕС.
Отклонение от этих параметров приведет к предупреждениям и санкциям, однако с другой стороны у стран-членов будет некоторая гибкость в преследовании коллективных целей ЕС со скоростью, адаптированной к их национальным интересам. Группа комиссаров ЕС, относящихся к экономическому блоку, могла бы также нести ответственность за продвижение этого процесса вперед, предоставляя ему руководство и движущую силу.
Если европейские страны хотят выйти сильными из нынешнего кризиса, они должны думать все шире и все больше верить, а не меньше, в коллективное предприятие, которым является Евросоюз. В конце концов, процесс объединения Европы был задуман как проект коллективного суверенитета, а не капитуляции ради процветания.
Ги Верхофстадт – бывший премьер-министр Бельгии, руководитель фракции либералов и демократов в Европейском Парламенте.
Перевод с английского –Татьяна Грибова
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter