21 марта 2017 Архив
Удивительная вещь произошла в процессе создания условий, характеризуемых низким риском: дефолтные кредиты (кредиты, по которым прекратилось обслуживание) не превратились в работающие кредиты.
Если бы мы подводили итог “экономическому восстановлению” последних восьми лет, мы бы начали со следующего: каждый инвестор оказался выдавлен в рисковые активы увещеваниями о том, что риск трансформировался. Если раньше существование риска подразумевало, что инвестор должен сторонится его (покупая безрисковые активы), теперь же риск предлагает гарантированные прибыли (посредством покупки рисковых активов).
Успешная стратегия в последние восемь лет предполагала покупку дна, потому что рисковые активы, упав, всегда восстанавливались и достигали новых вершин: недвижимость, облигации, акции, фьючерсы на гуано летучих мышей и т.д.
Те, кто купил дно рынка недвижимости получили прекрасные доходы, начиная с 2011 года. Любой, кто покупал каждое дно на рынке акций, в итоге был щедро вознагражден. Получили увесистые прибыли и те, кто покупал облигации в расчете на то, что доходности этих облигаций будут снижаться.
Единственный класс активов, который оказался убыточным для инвесторов – это классический безрисковый актив: драгоценные металлы.
Инвесторы, решившие избегать риска в акциях, облигациях, фондах недвижимости, были сурово наказаны, те же, кто покупал с левериджем каждое дно, значительно увеличили свои капиталы.
Те, кто ставил ставки на рост волатильности – которая однажды являлась надежным отражением риска – потеряли немалые деньги. По историческим меркам риск упал к уровням, которые в последний раз наблюдались… прямо перед крахом рынка, возвестившем о начале Глобального Финансового Кризиса.
Глобально, финансовые активы выросли с низов 2008 года с примерно $222 трлн. до $300 трлн. Даже теперь, когда нас уже ничто не удивляет в этом финансовом мире, цифра в $80 трлн. производит впечатление: она более, чем в четыре раза превышает ВВП США, который равен $18 трлн., и она примерно равна глобальному ВВП.
Эта уверенность в том, что риск ограничен, появилась в результате политики центральных банков: наводняя финансовые рынки ликвидностью и кредитом и скупая облигации и другие рисковые активы на триллионы долларов, центральные банки послали недвусмысленный сигнал: мы никогда не позволим рисковым активам снижаться долгое время, а значит покупайте дно.
Эта стратегия сработала блестяще, поскольку частные инвесторы начали выкупать каждое дно, чем облегчили работу самих центробанков, которым оставалось лишь придерживаться установленной линии и совершать ежемесячные покупки на $200 млрд.
Однако, в этом прекрасном мире отсутствия риска завелись вредители. Процентные ставки пошли в рост, вероятно, подавая сигнал об окончании тридцатилетнего бычьего рынка в облигациях.
Корпоративные прибыли либо упали, либо оказались в стагнации, чем подпортили бычьи настроения инвесторов.
Количество рабочих мест на полный день, являющихся основными источниками дохода домохозяйств, наконец-то превысило уровень 2008 года – но эта прибавка очень скромна, и динамика роста этого показателя значительно отстает от исторического тренда.
И вот что фактически случилось в последние восемь лет: риск никуда не делся, он просто был спрятан подальше от глаз. Неискушенный зритель может посчитать, что это кажущееся отсутствие риска является результатом политики центробанков по его упразднению.
Но что, если риск не исчез, а просто он складирован там, где его не видно? Удивительная вещь произошла в процессе создания условий, характеризуемых низким риском: дефолтные кредиты (кредиты, по которым прекратилось обслуживание) не превратились в работающие кредиты. Рыночные игроки нагрузившиеся чрезмерным левериджем не перестали быть таковыми. Полупустые моллы не заполнились покупателями и не выросли в цене, поскольку их доходы и прибыли обрушились.
Все эти финансовые факторы реального мира похожи на сухую древесину, которая копится в мертвом лесу. Случайная молния рано или поздно вызовет пожар, и у центральных банков не будет ничего под рукой, чтобы загасить этот огонь, кроме протекающей канистры с бензином.
Теперь, когда все оказались в рискованных активах, возможно, пришла пора понаблюдать за сухой древесину, которая скапливалась последние восемь долгих лет.
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Если бы мы подводили итог “экономическому восстановлению” последних восьми лет, мы бы начали со следующего: каждый инвестор оказался выдавлен в рисковые активы увещеваниями о том, что риск трансформировался. Если раньше существование риска подразумевало, что инвестор должен сторонится его (покупая безрисковые активы), теперь же риск предлагает гарантированные прибыли (посредством покупки рисковых активов).
Успешная стратегия в последние восемь лет предполагала покупку дна, потому что рисковые активы, упав, всегда восстанавливались и достигали новых вершин: недвижимость, облигации, акции, фьючерсы на гуано летучих мышей и т.д.
Те, кто купил дно рынка недвижимости получили прекрасные доходы, начиная с 2011 года. Любой, кто покупал каждое дно на рынке акций, в итоге был щедро вознагражден. Получили увесистые прибыли и те, кто покупал облигации в расчете на то, что доходности этих облигаций будут снижаться.
Единственный класс активов, который оказался убыточным для инвесторов – это классический безрисковый актив: драгоценные металлы.
Инвесторы, решившие избегать риска в акциях, облигациях, фондах недвижимости, были сурово наказаны, те же, кто покупал с левериджем каждое дно, значительно увеличили свои капиталы.
Те, кто ставил ставки на рост волатильности – которая однажды являлась надежным отражением риска – потеряли немалые деньги. По историческим меркам риск упал к уровням, которые в последний раз наблюдались… прямо перед крахом рынка, возвестившем о начале Глобального Финансового Кризиса.
Глобально, финансовые активы выросли с низов 2008 года с примерно $222 трлн. до $300 трлн. Даже теперь, когда нас уже ничто не удивляет в этом финансовом мире, цифра в $80 трлн. производит впечатление: она более, чем в четыре раза превышает ВВП США, который равен $18 трлн., и она примерно равна глобальному ВВП.
Эта уверенность в том, что риск ограничен, появилась в результате политики центральных банков: наводняя финансовые рынки ликвидностью и кредитом и скупая облигации и другие рисковые активы на триллионы долларов, центральные банки послали недвусмысленный сигнал: мы никогда не позволим рисковым активам снижаться долгое время, а значит покупайте дно.
Эта стратегия сработала блестяще, поскольку частные инвесторы начали выкупать каждое дно, чем облегчили работу самих центробанков, которым оставалось лишь придерживаться установленной линии и совершать ежемесячные покупки на $200 млрд.
Однако, в этом прекрасном мире отсутствия риска завелись вредители. Процентные ставки пошли в рост, вероятно, подавая сигнал об окончании тридцатилетнего бычьего рынка в облигациях.
Корпоративные прибыли либо упали, либо оказались в стагнации, чем подпортили бычьи настроения инвесторов.
Количество рабочих мест на полный день, являющихся основными источниками дохода домохозяйств, наконец-то превысило уровень 2008 года – но эта прибавка очень скромна, и динамика роста этого показателя значительно отстает от исторического тренда.
И вот что фактически случилось в последние восемь лет: риск никуда не делся, он просто был спрятан подальше от глаз. Неискушенный зритель может посчитать, что это кажущееся отсутствие риска является результатом политики центробанков по его упразднению.
Но что, если риск не исчез, а просто он складирован там, где его не видно? Удивительная вещь произошла в процессе создания условий, характеризуемых низким риском: дефолтные кредиты (кредиты, по которым прекратилось обслуживание) не превратились в работающие кредиты. Рыночные игроки нагрузившиеся чрезмерным левериджем не перестали быть таковыми. Полупустые моллы не заполнились покупателями и не выросли в цене, поскольку их доходы и прибыли обрушились.
Все эти финансовые факторы реального мира похожи на сухую древесину, которая копится в мертвом лесу. Случайная молния рано или поздно вызовет пожар, и у центральных банков не будет ничего под рукой, чтобы загасить этот огонь, кроме протекающей канистры с бензином.
Теперь, когда все оказались в рискованных активах, возможно, пришла пора понаблюдать за сухой древесину, которая скапливалась последние восемь долгих лет.
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter