3 ноября 2009
Политика. Посткризисная финансовая система уже не будет прежней. Россия способна повлиять на решения через группу двадцати крупнейших стран G20, пришедшую на смену G8.
Около года прошло с тех пор, когда в ответ на разразившийся в мире финансовый кризис эксцентричный французский президент Николя Саркози выступил с инициативой впервые провести саммит глав двадцати государств G20. И в этом предложении нет ничего удивительного, поскольку известное всему политическому миру неформальное объединение ведущих экономически развитых государств – G7 тоже начало свое существование благодаря экономическому кризису начала 70-х. Финансовая же «G20» была создана еще десять лет назад, в ответ на рецессии конца 1990-х и растущее осознание ведущими державами того, что государства с развивающейся рыночной экономикой не были адекватно представлены в принятии судьбоносных решений.
Однако мировой кризис внес коррективы. Его масштаб и, вероятно, структурный характер показал, что оптимумом в борьбе с рецессией будет интегрированная работа уже не семи развитых стран и России, а 19 на уровне глав государств и представителя от Европейского Союза. В G20 вошли как развитые, так и развивающиеся страны, лидеры по объему ВВП.
Несмотря на кажущееся единство взглядов, итоговые совместные документы и заявления, двадцатка не стала однородной структурой, как, наверное, хотелось бы. Это и понятно, слишком различны у стран-участниц экономические и политические интересы. В G20 можно выделить три основных альянса:
1. Англосаксонские страны (США, Великобритания, Канада, Австралия, ЮАР)
Их взаимный торговый оборот примерно равен 70% оборота стран, входящих в ОЭСР. Исторически сформировались на базе одних национально-культурных, экономических связей и правовой системы. К этому блоку имеет прямое отношение и Мексика, поскольку наряду с Канадой выступает крупнейшим промышленно-торговым агентом США. Доля экспорта «северному соседу» составляет 82,2% в общей структуре. В группу с оговоркой можно отнести Японию и Корею, политически зависимые от Соединенных Штатов. Но, нужно учитывать и то обстоятельство, что Япония еще и региональный экономический лидер в Юго-Восточной Азии.
Неформальный «союз» англосаксов – безусловный экономический лидер в мире. Основной стратегический интерес группы – сохранение докризисного status quo в той или иной форме. Базируется система на принципах открытой мировой экономики: свободного трансграничного движения капиталов и товаров. О чем представители стран не забывают напоминать отдельным пунктом в каждом коммюнике по итогам саммитов.
2. Развитые страны континентальной Европы (Германия, Франция, Италия)
Франко-германское сотрудничество сложилось в реалиях послевоенного мироустройства. Действия и заявления лидеров этих стран в последнее время, говорят о том, что у них есть заинтересованность в изменении принципов этого мироустройства, тем более экономико-финансовый базис сделать это позволяет. Германия – крупнейшая экономика Евросоюза и пятая экономика в мире. В отличие от США и Великобритании доля промышленной продукции в структуре ВВП ФРГ никогда не падала ниже трети и составляет 86% экспорта. С ней схожа и экономика Италии (27% ВВП – высокотехнологичное производство).
Помимо этого, в странах континентальной Европы единая валюта, а следовательно, схожие интересы. Доля международных расчетов в евро составляет около 25% и, по мнению аналитиков Deutsche Bank, будет, вероятно, в ближайшие годы увеличиваться.
3. БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай)
Не совсем удачная, с точки зрения учета интересов крупнейших развивающихся стран, скоропалительная первая встреча G20 и неубедительная вторая, подтолкнула руководителей Бразилии, России, Индии и Китая (БРИК) к совместным действиям и заявлениям по основным вопросам в рамках G20. В июне лидеры стран провели первый саммит в Екатеринбурге, а министры финансов встречались в сентябре в Лондоне.
По объему ВВП ($15,4 трлн) формат БРИК опережает и США ($14,2 трлн) и ЕС ($15,2 трлн), к тому же динамика его ежегодного прироста до кризиса была намного выше, и, как ожидается, тенденция сохранится.
В то же время заявления лидеров стран БРИК свидетельствуют: стратегии этих государств подразумевают сокращение технологического и экономического отставания от крупнейших развитых государств в ближайшем будущем и мировую рецессию они рассматривают не как препятствие, а как возможность осуществить этот качественный переход быстрее. Для примера: в расходах на исследования и развитие науки Китай, по данным ОЭСР, обогнал Японию еще в 2006 году и вышел на 2-е место после США, с их почти $350 млрд в год. До 2020 года Поднебесная собирается довести их до астрономической цифры 2,5% ВВП, что в сегодняшних показателях равно примерно $180 млрд. Старается не отставать и Индия, несмотря на экономический спад, увеличившая расходы по R&D на 17% на 2009–2010 годы. Однако нужно понимать, что мировые технологические рынки конечны и увеличение доли для стран БРИК будет непременно сокращать влияние развитых стран из первых двух групп.
4. Группа аутсайдеров (Аргентина, Турция, Индонезия)
Страны прямо не относятся ни к одной из вышеперечисленных «фракций», однако они замкнуты в мировые технологические цепи, а Аргентина выступает поставщиком ресурсов, в том числе продовольственных. Особняком стоит Саудовская Аравия – крупнейшая нефтяная держава в мире, основной игрок в объединении стран экспортеров нефти OPEC, а также один из крупнейших покупателей американских облигаций.
Блоковость двадцатки – не только лучший способ отстаивать собственные для стран интересы, но и адекватный механизм повышения эффективности работы «двадцатки», посредством предварительного обсуждения вопросов. Между совещаниями проводятся встречи министров финансов и глав Центробанков стран G20 и G7(8). Кроме того, работает совет по финансовой стабильности (FSB). Основным операционным инструментом процесса остается Международный валютный фонд.
Именно такой комплекс мероприятий позволяет проводить саммиты в один-два дня, так как де-факто требуется согласовать позиции уже не 20 стран, а 3–4 основных сторон.
Каких же решений ждать от G20? Группа всеми силами старается избежать хаотического сценария, пока мировая экономика ищет новый баланс между агрегированным спросом и предложением. Любой хаос спровоцирует потерю управляемости и рост издержек, цена которых может оказаться слишком высокой для мировой финансово-экономической системы. Исходя из этих предпосылок, лидеры развитых стран скоординированно, чтобы побороть возникший кризис ликвидности и не допустить коллапса банковской системы, существенно увеличили денежный агрегат М1, начиная с третьего квартала 2008 года. В 2009 году правительства и Центробанки жестко следят за «здоровьем» отдельных финансовых институтов и региональных систем в целом, своевременно проводя денежную подпитку. Можно спорить о действенности данного метода с точки зрения макроэкономики на средне-долгосрочных временных горизонтах, но то, что это внесло элемент стабильности – факт несомненный.
Также можно ожидать внедрения глобальных регулятивных практик, например, единых бухгалтерских стандартов
Поступь азиатов
Китай и Япония пытаются избавиться от чрезмерного влияния США, пытаясь сформировать новую валютно-финансовую зону.
Власти Японии в сентябре 2009 года начали работу над проектом создания единой азиатской валюты. Такое поручение Минфину отдал новый японский премьер Юкио Хатояма, убежденный сторонник полномасштабной региональной интеграции в Юго-Восточной Азии.
Не желает отдавать инициативу в таком вопросе, как региональное лидерство, и Китай. КНР уже давно наряду с другими развивающимися странами выступает с инициативой создания международного суверенного фонда для оказания поддержки развивающимся странам и введения новой мировой расчетной единицы «для снижения зависимости мировой экономики от господства американского доллара».
С точки зрения руководителей КНР такой валютой могли бы стать специальные права заимствования (SDR) Международного валютного фонда (МВФ). При этом Китай активно увеличивает долю расчетов за поставленную свою продукцию в юанях, о чем подписаны договоры с Индонезией на 100 млрд юаней, Кореей на 180 млрд, Малайзией на 80 млрд и другими странами.
Кроме того, власти КНР готовы разрешить иностранным компаниям проводить размещения на Шанхайской фондовой бирже – этот шаг должен сделать местный финансовый рынок более открытым и в перспективе превратить Шанхай в один из мощнейших финансовых центров Азии.
Первые листинги ожидаются уже в начале 2010 года. Ряд крупных международных корпораций, таких, как банк HSBC, уже выразили готовность выйти на Шанхайскую биржу, если такая возможность представится. Не забыта и гонконгская международная «площадка» – там правительство КНР готово размещать облигации, номинированные и в национальной валюте. Порядок этих действий говорит о том, что Китай активно и планомерно увеличивает спрос на юань.
Также ведутся переговоры при Совете сотрудничества государств Персидского залива (Саудовская Аравия, Кувейт, Катар, ОАЭ, Бахрейн, Оман) о создании единого ЦБ и денежной единицы – динара. Помощник президента Аркадий Дворкович, один из кураторов G20 со стороны России, не исключает, что в течение десяти лет будет создано пять-шесть валютных союзов, в основу которых положат новые резервные валюты. Вполне допустим возможный ответ на эти инициативы со стороны США в создании новых форматов стран для отдельного обсуждения валютно-финансовых проблем
Вадим Штракин
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Около года прошло с тех пор, когда в ответ на разразившийся в мире финансовый кризис эксцентричный французский президент Николя Саркози выступил с инициативой впервые провести саммит глав двадцати государств G20. И в этом предложении нет ничего удивительного, поскольку известное всему политическому миру неформальное объединение ведущих экономически развитых государств – G7 тоже начало свое существование благодаря экономическому кризису начала 70-х. Финансовая же «G20» была создана еще десять лет назад, в ответ на рецессии конца 1990-х и растущее осознание ведущими державами того, что государства с развивающейся рыночной экономикой не были адекватно представлены в принятии судьбоносных решений.
Однако мировой кризис внес коррективы. Его масштаб и, вероятно, структурный характер показал, что оптимумом в борьбе с рецессией будет интегрированная работа уже не семи развитых стран и России, а 19 на уровне глав государств и представителя от Европейского Союза. В G20 вошли как развитые, так и развивающиеся страны, лидеры по объему ВВП.
Несмотря на кажущееся единство взглядов, итоговые совместные документы и заявления, двадцатка не стала однородной структурой, как, наверное, хотелось бы. Это и понятно, слишком различны у стран-участниц экономические и политические интересы. В G20 можно выделить три основных альянса:
1. Англосаксонские страны (США, Великобритания, Канада, Австралия, ЮАР)
Их взаимный торговый оборот примерно равен 70% оборота стран, входящих в ОЭСР. Исторически сформировались на базе одних национально-культурных, экономических связей и правовой системы. К этому блоку имеет прямое отношение и Мексика, поскольку наряду с Канадой выступает крупнейшим промышленно-торговым агентом США. Доля экспорта «северному соседу» составляет 82,2% в общей структуре. В группу с оговоркой можно отнести Японию и Корею, политически зависимые от Соединенных Штатов. Но, нужно учитывать и то обстоятельство, что Япония еще и региональный экономический лидер в Юго-Восточной Азии.
Неформальный «союз» англосаксов – безусловный экономический лидер в мире. Основной стратегический интерес группы – сохранение докризисного status quo в той или иной форме. Базируется система на принципах открытой мировой экономики: свободного трансграничного движения капиталов и товаров. О чем представители стран не забывают напоминать отдельным пунктом в каждом коммюнике по итогам саммитов.
2. Развитые страны континентальной Европы (Германия, Франция, Италия)
Франко-германское сотрудничество сложилось в реалиях послевоенного мироустройства. Действия и заявления лидеров этих стран в последнее время, говорят о том, что у них есть заинтересованность в изменении принципов этого мироустройства, тем более экономико-финансовый базис сделать это позволяет. Германия – крупнейшая экономика Евросоюза и пятая экономика в мире. В отличие от США и Великобритании доля промышленной продукции в структуре ВВП ФРГ никогда не падала ниже трети и составляет 86% экспорта. С ней схожа и экономика Италии (27% ВВП – высокотехнологичное производство).
Помимо этого, в странах континентальной Европы единая валюта, а следовательно, схожие интересы. Доля международных расчетов в евро составляет около 25% и, по мнению аналитиков Deutsche Bank, будет, вероятно, в ближайшие годы увеличиваться.
3. БРИК (Бразилия, Россия, Индия, Китай)
Не совсем удачная, с точки зрения учета интересов крупнейших развивающихся стран, скоропалительная первая встреча G20 и неубедительная вторая, подтолкнула руководителей Бразилии, России, Индии и Китая (БРИК) к совместным действиям и заявлениям по основным вопросам в рамках G20. В июне лидеры стран провели первый саммит в Екатеринбурге, а министры финансов встречались в сентябре в Лондоне.
По объему ВВП ($15,4 трлн) формат БРИК опережает и США ($14,2 трлн) и ЕС ($15,2 трлн), к тому же динамика его ежегодного прироста до кризиса была намного выше, и, как ожидается, тенденция сохранится.
В то же время заявления лидеров стран БРИК свидетельствуют: стратегии этих государств подразумевают сокращение технологического и экономического отставания от крупнейших развитых государств в ближайшем будущем и мировую рецессию они рассматривают не как препятствие, а как возможность осуществить этот качественный переход быстрее. Для примера: в расходах на исследования и развитие науки Китай, по данным ОЭСР, обогнал Японию еще в 2006 году и вышел на 2-е место после США, с их почти $350 млрд в год. До 2020 года Поднебесная собирается довести их до астрономической цифры 2,5% ВВП, что в сегодняшних показателях равно примерно $180 млрд. Старается не отставать и Индия, несмотря на экономический спад, увеличившая расходы по R&D на 17% на 2009–2010 годы. Однако нужно понимать, что мировые технологические рынки конечны и увеличение доли для стран БРИК будет непременно сокращать влияние развитых стран из первых двух групп.
4. Группа аутсайдеров (Аргентина, Турция, Индонезия)
Страны прямо не относятся ни к одной из вышеперечисленных «фракций», однако они замкнуты в мировые технологические цепи, а Аргентина выступает поставщиком ресурсов, в том числе продовольственных. Особняком стоит Саудовская Аравия – крупнейшая нефтяная держава в мире, основной игрок в объединении стран экспортеров нефти OPEC, а также один из крупнейших покупателей американских облигаций.
Блоковость двадцатки – не только лучший способ отстаивать собственные для стран интересы, но и адекватный механизм повышения эффективности работы «двадцатки», посредством предварительного обсуждения вопросов. Между совещаниями проводятся встречи министров финансов и глав Центробанков стран G20 и G7(8). Кроме того, работает совет по финансовой стабильности (FSB). Основным операционным инструментом процесса остается Международный валютный фонд.
Именно такой комплекс мероприятий позволяет проводить саммиты в один-два дня, так как де-факто требуется согласовать позиции уже не 20 стран, а 3–4 основных сторон.
Каких же решений ждать от G20? Группа всеми силами старается избежать хаотического сценария, пока мировая экономика ищет новый баланс между агрегированным спросом и предложением. Любой хаос спровоцирует потерю управляемости и рост издержек, цена которых может оказаться слишком высокой для мировой финансово-экономической системы. Исходя из этих предпосылок, лидеры развитых стран скоординированно, чтобы побороть возникший кризис ликвидности и не допустить коллапса банковской системы, существенно увеличили денежный агрегат М1, начиная с третьего квартала 2008 года. В 2009 году правительства и Центробанки жестко следят за «здоровьем» отдельных финансовых институтов и региональных систем в целом, своевременно проводя денежную подпитку. Можно спорить о действенности данного метода с точки зрения макроэкономики на средне-долгосрочных временных горизонтах, но то, что это внесло элемент стабильности – факт несомненный.
Также можно ожидать внедрения глобальных регулятивных практик, например, единых бухгалтерских стандартов
Поступь азиатов
Китай и Япония пытаются избавиться от чрезмерного влияния США, пытаясь сформировать новую валютно-финансовую зону.
Власти Японии в сентябре 2009 года начали работу над проектом создания единой азиатской валюты. Такое поручение Минфину отдал новый японский премьер Юкио Хатояма, убежденный сторонник полномасштабной региональной интеграции в Юго-Восточной Азии.
Не желает отдавать инициативу в таком вопросе, как региональное лидерство, и Китай. КНР уже давно наряду с другими развивающимися странами выступает с инициативой создания международного суверенного фонда для оказания поддержки развивающимся странам и введения новой мировой расчетной единицы «для снижения зависимости мировой экономики от господства американского доллара».
С точки зрения руководителей КНР такой валютой могли бы стать специальные права заимствования (SDR) Международного валютного фонда (МВФ). При этом Китай активно увеличивает долю расчетов за поставленную свою продукцию в юанях, о чем подписаны договоры с Индонезией на 100 млрд юаней, Кореей на 180 млрд, Малайзией на 80 млрд и другими странами.
Кроме того, власти КНР готовы разрешить иностранным компаниям проводить размещения на Шанхайской фондовой бирже – этот шаг должен сделать местный финансовый рынок более открытым и в перспективе превратить Шанхай в один из мощнейших финансовых центров Азии.
Первые листинги ожидаются уже в начале 2010 года. Ряд крупных международных корпораций, таких, как банк HSBC, уже выразили готовность выйти на Шанхайскую биржу, если такая возможность представится. Не забыта и гонконгская международная «площадка» – там правительство КНР готово размещать облигации, номинированные и в национальной валюте. Порядок этих действий говорит о том, что Китай активно и планомерно увеличивает спрос на юань.
Также ведутся переговоры при Совете сотрудничества государств Персидского залива (Саудовская Аравия, Кувейт, Катар, ОАЭ, Бахрейн, Оман) о создании единого ЦБ и денежной единицы – динара. Помощник президента Аркадий Дворкович, один из кураторов G20 со стороны России, не исключает, что в течение десяти лет будет создано пять-шесть валютных союзов, в основу которых положат новые резервные валюты. Вполне допустим возможный ответ на эти инициативы со стороны США в создании новых форматов стран для отдельного обсуждения валютно-финансовых проблем
Вадим Штракин
(C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter