24 апреля 2018 finversia.ru | USD|RUB
Война санкций образца 19 века.
Катастрофическое падение объемов товарооборота крайне беспокоило и наших партнеров на берегах Темзы, поскольку объективно подрывало позиции Лондона как центра мировой торговли. Дело в том, что на введение континентальной блокады со стороны Франции, Великобритания приняла ответные меры: «Все гавани в Европе и колониях, откуда исключен был британский флаг, объявлены были в блокадное состоянии, и, вследствие того, суда идущие в такие гавани подвергались осмотру английских крейсеров, отводу в Великобританию и уплате определенного штрафа». (М. Богданович. История Отечественной войны 1812 года, по достоверным источникам.)
Невзирая на имеющиеся неофициальные договоренности, это привело к многочисленным захватам британскими королевскими крейсерами и корсарами судов с российской собственностью. Английские инстанции подтверждали законность этих действий, что приносило огромный убыток российским купцам. Подобные недружественные действия англичан ожидаемо вызывали возмущение последних. Это тем более представлялось несправедливым, что в 1809 г. в порт Санкт-Петербурга прибыло 376 кораблей, по сравнению с 80 судами годом ранее. И «большая часть из них отбыла с грузами в Англию». И «купцы» эти проследовали через порт «беспрепятственно». (Buist Marten G. At spes non fracta. Hope & Co. 1770 – 1815. Merchant bankers and diplomats at work.) Российские власти старались не замечать «Юнион Джек» и некоторых отступлений от правил, в первую очередь, контрабандного вывоза поташа. Но британцы были далеки от подобной деликатности и грабили русских «купцов» «с большой охотою».
В итоге, несмотря на сопротивление Государственного совета, Александр I согласился с предложением министра финансов использовать средства, полученные от реализации британских призовых судов и товаров, задержанных в российских портах в связи с континентальной блокадой, на удовлетворение законных претензий купцов, понесших убытки от действий корсаров. (ПСЗ.) Так что Александр I вольно или невольно повторял ошибки отца.
Началась всеевропейская игра санкций и контрсанкций, от которой страдали обе враждующие стороны. По итогам провала сбыта французских товаров на Лейпцигской ярмарке 1810 г., куда не прибыли российские и польские торговцы, стало очевидно, что континентальная блокада больно бьет и по производителям Франции. В итоге Париж пошел несколько на попятную, установив, что ввозить колониальные товары во Францию можно, но с огромной пошлиной и при условии вывоза французских товаров на такую же сумму. Однако теперь воспротивилась Британия, которая не допускала на свою территорию изделия противника. Как результат, расцвели различного рода незаконные схемы, когда отгруженные в обмен на колониальные товары французские изделия попросту выбрасывались в море. Активно шла торговля фальшивыми таможенными документами, бракованными изделиями, цена которых умышленно завышалась, и т.д. В этой ситуации заколебалось даже руководство Банка Франции, которое, несмотря на необходимость поддержать кредитом местную промышленность и торговлю, столкнулось с реальной угрозой потери собственных капиталов. Однако государственный кредит в той ситуации фактически оставался единственным источником получения ликвидности предпринимателями, поскольку частный капитал просто пропал с рынка. Денег нельзя было найти ни под какое обеспечение, насколько бы солидное оно не было.
Контрабандисты и чиновники-лихоимцы всех флагов и наций процветали. Многие из них, а также подпольные страховщики контрабандных рисков (страховые премии доходили до половины стоимости товара), нажили, пользуясь моментом, огромные состояния. Цены, естественно, рванули вверх. Но допустив вынужденные послабления для собственных торговцев, особенно в плане импорта критического для поддержания производства сырья, Париж требовал от своих союзников неукоснительного соблюдения правил континентальной блокады. Как результат, крупнейшим центром нелегальной торговли стал Кенигсберг, где колониальные товары продавались прямо с бортов кораблей контрабандистов и, следует признать, по весьма умеренным ценам. Русские купцы умело пользовались этим окном, что бесило Наполеона.
При этом французский император как-то забыл, что он сам широко практиковал выдачу «лиценций», т.е. «личных и не подлежащих передаче или переуступке разрешений определенному лицу привезти из Англии» во Францию или любую другую страну определенное количество тех или иных товаров, обремененных обязательством вывезти из империи в Великобританию или иное место эквивалентное количество товаров, определенных французским правительством: вин, водок, шелковых изделий и т.д. Этот порядок ставил французских предпринимателей в преимущественное положение по отношению к другим купцам, хотя и не освобождал их от обязанности платить огромные пошлины, доходившие до 50% стоимости товара. Однако это эгоистичное отступление от правил континентальной блокады позволяло отчасти компенсировать нехватку нужного для производства сырья. Количество подобных «лиценций» исчислялось сотнями в год. «Ну, как не порадеть родному человечку?» Помните, чьи это строки?
«И дым отечества нам сладок и приятен…»
http://www.finversia.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Катастрофическое падение объемов товарооборота крайне беспокоило и наших партнеров на берегах Темзы, поскольку объективно подрывало позиции Лондона как центра мировой торговли. Дело в том, что на введение континентальной блокады со стороны Франции, Великобритания приняла ответные меры: «Все гавани в Европе и колониях, откуда исключен был британский флаг, объявлены были в блокадное состоянии, и, вследствие того, суда идущие в такие гавани подвергались осмотру английских крейсеров, отводу в Великобританию и уплате определенного штрафа». (М. Богданович. История Отечественной войны 1812 года, по достоверным источникам.)
Невзирая на имеющиеся неофициальные договоренности, это привело к многочисленным захватам британскими королевскими крейсерами и корсарами судов с российской собственностью. Английские инстанции подтверждали законность этих действий, что приносило огромный убыток российским купцам. Подобные недружественные действия англичан ожидаемо вызывали возмущение последних. Это тем более представлялось несправедливым, что в 1809 г. в порт Санкт-Петербурга прибыло 376 кораблей, по сравнению с 80 судами годом ранее. И «большая часть из них отбыла с грузами в Англию». И «купцы» эти проследовали через порт «беспрепятственно». (Buist Marten G. At spes non fracta. Hope & Co. 1770 – 1815. Merchant bankers and diplomats at work.) Российские власти старались не замечать «Юнион Джек» и некоторых отступлений от правил, в первую очередь, контрабандного вывоза поташа. Но британцы были далеки от подобной деликатности и грабили русских «купцов» «с большой охотою».
В итоге, несмотря на сопротивление Государственного совета, Александр I согласился с предложением министра финансов использовать средства, полученные от реализации британских призовых судов и товаров, задержанных в российских портах в связи с континентальной блокадой, на удовлетворение законных претензий купцов, понесших убытки от действий корсаров. (ПСЗ.) Так что Александр I вольно или невольно повторял ошибки отца.
Началась всеевропейская игра санкций и контрсанкций, от которой страдали обе враждующие стороны. По итогам провала сбыта французских товаров на Лейпцигской ярмарке 1810 г., куда не прибыли российские и польские торговцы, стало очевидно, что континентальная блокада больно бьет и по производителям Франции. В итоге Париж пошел несколько на попятную, установив, что ввозить колониальные товары во Францию можно, но с огромной пошлиной и при условии вывоза французских товаров на такую же сумму. Однако теперь воспротивилась Британия, которая не допускала на свою территорию изделия противника. Как результат, расцвели различного рода незаконные схемы, когда отгруженные в обмен на колониальные товары французские изделия попросту выбрасывались в море. Активно шла торговля фальшивыми таможенными документами, бракованными изделиями, цена которых умышленно завышалась, и т.д. В этой ситуации заколебалось даже руководство Банка Франции, которое, несмотря на необходимость поддержать кредитом местную промышленность и торговлю, столкнулось с реальной угрозой потери собственных капиталов. Однако государственный кредит в той ситуации фактически оставался единственным источником получения ликвидности предпринимателями, поскольку частный капитал просто пропал с рынка. Денег нельзя было найти ни под какое обеспечение, насколько бы солидное оно не было.
Контрабандисты и чиновники-лихоимцы всех флагов и наций процветали. Многие из них, а также подпольные страховщики контрабандных рисков (страховые премии доходили до половины стоимости товара), нажили, пользуясь моментом, огромные состояния. Цены, естественно, рванули вверх. Но допустив вынужденные послабления для собственных торговцев, особенно в плане импорта критического для поддержания производства сырья, Париж требовал от своих союзников неукоснительного соблюдения правил континентальной блокады. Как результат, крупнейшим центром нелегальной торговли стал Кенигсберг, где колониальные товары продавались прямо с бортов кораблей контрабандистов и, следует признать, по весьма умеренным ценам. Русские купцы умело пользовались этим окном, что бесило Наполеона.
При этом французский император как-то забыл, что он сам широко практиковал выдачу «лиценций», т.е. «личных и не подлежащих передаче или переуступке разрешений определенному лицу привезти из Англии» во Францию или любую другую страну определенное количество тех или иных товаров, обремененных обязательством вывезти из империи в Великобританию или иное место эквивалентное количество товаров, определенных французским правительством: вин, водок, шелковых изделий и т.д. Этот порядок ставил французских предпринимателей в преимущественное положение по отношению к другим купцам, хотя и не освобождал их от обязанности платить огромные пошлины, доходившие до 50% стоимости товара. Однако это эгоистичное отступление от правил континентальной блокады позволяло отчасти компенсировать нехватку нужного для производства сырья. Количество подобных «лиценций» исчислялось сотнями в год. «Ну, как не порадеть родному человечку?» Помните, чьи это строки?
«И дым отечества нам сладок и приятен…»
http://www.finversia.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter