26 января 2011 InoPressa
ЛЮКСЕМБУРГ. Сегодня тратится много энергии и уделяется много внимания институционализации механизма кризисного регулирования для зоны евро. Это хорошая и важная цель. Но гораздо более серьезная проблема – которую также широко затрагивают в сопутствующих дебатах – заключается в необходимости предотвращения кризисов.
На предрождественском саммите Европейского Союза европейские главы государств и правительств в принципе согласились заменить основанный в Люксембурге Европейский фонд финансовой стабильности (EFSF), который был наспех собран практически за один день в мае 2010 года, новым, постоянным европейским механизмом стабильности в 2013 году. Это решение ‑ и скорость, с которой оно было достигнуто ‑ отражает понимание того, что институциональные рамки зоны евро будут неполными, до тех пор пока не появятся четкие правила управления финансовыми кризисами.
Однако, в то время как стало ясно, что у зоны евро будет твердая и хорошо оборудованная карантинная стража на случай, если она снова пострадает от финансовой инфекции, вакцина для профилактики этой инфекции была бы гораздо более эффективной. К сожалению, подобным разработкам на политической арене уделяется слишком мало внимания.
Отправной точкой должны стать слабые стороны правил и норм зоны евро. Отличительной особенностью валютного союза является отсутствие общего государства, несмотря на единую валюту. Архитекторам евро было хорошо известно, что поддержание государствами-участниками здоровых государственных финансов было жизненно важным условием стабильности новой валюты. Компромисс был найден с принятием Пакта о стабильности и экономическом росте (ПСР), который следовал маастрихтским критериям, которые стремились давать количественную оценку финансовой устойчивости суверенных государств, фактически не влияя на их бюджетную и налоговую политику.
Сегодня мы знаем, что это был плохой компромисс. В нем не хватало политической воли, чтобы дать четкие обязательства по ориентированию на стабильность бюджетной политики, о чем свидетельствует ослабление ПСР по инициативе Германии и Франции в 2005 году. С тех пор отдельные члены еврозоны стали пренебрегать даже требуемой дисциплиной в соответствии с ослабленным вариантом пакта. В действительности со времени введения евро было совершено около ста нарушений потолка дефицита ПСР (3% от ВВП) ‑ и все остались безнаказанными.
Учитывая эти неоднократные нарушения требований по дефициту ПСР, вместе с аналогичным отсутствием приверженности к лимитам задолженности в соответствии с пактом (60% от ВВП), вряд ли стоит удивляться, что наказание некоторым государствам пришло от рынков. Долговой кризис в зоне евро подчеркнул нежелание или неспособность политиков поддерживать фискальную политику в соответствии с требованиями стабильности. Вместо этого, как долгосрочные цели, так и устойчивые государственные финансы были принесены в жертву краткосрочным обещаниям успеха на выборах.
Это подразумевает необходимость отделения управления национальным долгом в зоне евро от краткосрочного избирательного давления. Нужен более сильный акцент на автоматические санкции за финансовое расточительство и чрезмерные долги, чем содержится в нынешнем предложении Комиссии ЕС по проведению реформ.
Конечно, хорошо бороться с нежелательным экономическим развитием на раннем этапе, как это обещает план Комиссии, однако время для действий не наступает, когда уже угрожают финансовые деформации. Таким искажениям, как правило, предшествует накопление макроэкономических дисбалансов. Какое-то время бум или перегрев рынков недвижимости, а также процветающий, но слишком большой банковский сектор могут замаскировать постепенную потерю конкурентоспособности и риски финансовой устойчивости, как это произошло в зоне евро. Только когда было уже слишком поздно, казалось бы твердые национальные бюджеты попали под существенное давление.
Эффективная профилактика должна начинаться, когда возникают нежелательные экономические тенденции. Независимый экспертный орган, который публично мог бы призывать государства-члены корректировать свой макроэкономический курс ‑ на основе объективных и понятных показателей, таких как затраты на рабочую силу в расчёте на единицу продукции – мог бы внести важный вклад в это.
Конечно, политическому классу Европы не нравятся подобные предложения, поскольку они влекут за собой некоторый отказ от национального суверенитета. В конце концов, государственные финансы являются одной из основных компетенций политики.
Однако не компенсирует ли подобную утрату большая солидарность в случае кризиса? Стоит отметить, что защитники суверенитета никогда не жаловались, когда евро принес в их страны низкий уровень инфляции и процентные ставки от самых стабильных валют-предшественников евро, в обмен на передачу своей кредитно-денежной политики в компетенцию Европейского центрального банка. Стабильная валюта и здоровые государственные финансы являются двумя сторонами одной медали ‑ это просто, как оно есть.
Опыт последних лет дает нам возможность расширить институты ЕС таким образом, который заметно снижает вероятность нового кризиса. Это означает улучшение правил и норм, которые будут уделять больше внимания предотвращению кризисов, а не управлению кризисами.
Те, кто не хотят платить цену передачи национального суверенитета в некоторых областях, молчаливо признают, что появление нового кризиса является лишь вопросом времени. Когда это произойдет, лучше оснащенная карантинная стража будет слабым утешением.
Ив Мерш - управляющий цетнтробанка Люксембурга и член Совета управляющих ЕЦБ.
Перевод с английского – Николай Жданович
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
На предрождественском саммите Европейского Союза европейские главы государств и правительств в принципе согласились заменить основанный в Люксембурге Европейский фонд финансовой стабильности (EFSF), который был наспех собран практически за один день в мае 2010 года, новым, постоянным европейским механизмом стабильности в 2013 году. Это решение ‑ и скорость, с которой оно было достигнуто ‑ отражает понимание того, что институциональные рамки зоны евро будут неполными, до тех пор пока не появятся четкие правила управления финансовыми кризисами.
Однако, в то время как стало ясно, что у зоны евро будет твердая и хорошо оборудованная карантинная стража на случай, если она снова пострадает от финансовой инфекции, вакцина для профилактики этой инфекции была бы гораздо более эффективной. К сожалению, подобным разработкам на политической арене уделяется слишком мало внимания.
Отправной точкой должны стать слабые стороны правил и норм зоны евро. Отличительной особенностью валютного союза является отсутствие общего государства, несмотря на единую валюту. Архитекторам евро было хорошо известно, что поддержание государствами-участниками здоровых государственных финансов было жизненно важным условием стабильности новой валюты. Компромисс был найден с принятием Пакта о стабильности и экономическом росте (ПСР), который следовал маастрихтским критериям, которые стремились давать количественную оценку финансовой устойчивости суверенных государств, фактически не влияя на их бюджетную и налоговую политику.
Сегодня мы знаем, что это был плохой компромисс. В нем не хватало политической воли, чтобы дать четкие обязательства по ориентированию на стабильность бюджетной политики, о чем свидетельствует ослабление ПСР по инициативе Германии и Франции в 2005 году. С тех пор отдельные члены еврозоны стали пренебрегать даже требуемой дисциплиной в соответствии с ослабленным вариантом пакта. В действительности со времени введения евро было совершено около ста нарушений потолка дефицита ПСР (3% от ВВП) ‑ и все остались безнаказанными.
Учитывая эти неоднократные нарушения требований по дефициту ПСР, вместе с аналогичным отсутствием приверженности к лимитам задолженности в соответствии с пактом (60% от ВВП), вряд ли стоит удивляться, что наказание некоторым государствам пришло от рынков. Долговой кризис в зоне евро подчеркнул нежелание или неспособность политиков поддерживать фискальную политику в соответствии с требованиями стабильности. Вместо этого, как долгосрочные цели, так и устойчивые государственные финансы были принесены в жертву краткосрочным обещаниям успеха на выборах.
Это подразумевает необходимость отделения управления национальным долгом в зоне евро от краткосрочного избирательного давления. Нужен более сильный акцент на автоматические санкции за финансовое расточительство и чрезмерные долги, чем содержится в нынешнем предложении Комиссии ЕС по проведению реформ.
Конечно, хорошо бороться с нежелательным экономическим развитием на раннем этапе, как это обещает план Комиссии, однако время для действий не наступает, когда уже угрожают финансовые деформации. Таким искажениям, как правило, предшествует накопление макроэкономических дисбалансов. Какое-то время бум или перегрев рынков недвижимости, а также процветающий, но слишком большой банковский сектор могут замаскировать постепенную потерю конкурентоспособности и риски финансовой устойчивости, как это произошло в зоне евро. Только когда было уже слишком поздно, казалось бы твердые национальные бюджеты попали под существенное давление.
Эффективная профилактика должна начинаться, когда возникают нежелательные экономические тенденции. Независимый экспертный орган, который публично мог бы призывать государства-члены корректировать свой макроэкономический курс ‑ на основе объективных и понятных показателей, таких как затраты на рабочую силу в расчёте на единицу продукции – мог бы внести важный вклад в это.
Конечно, политическому классу Европы не нравятся подобные предложения, поскольку они влекут за собой некоторый отказ от национального суверенитета. В конце концов, государственные финансы являются одной из основных компетенций политики.
Однако не компенсирует ли подобную утрату большая солидарность в случае кризиса? Стоит отметить, что защитники суверенитета никогда не жаловались, когда евро принес в их страны низкий уровень инфляции и процентные ставки от самых стабильных валют-предшественников евро, в обмен на передачу своей кредитно-денежной политики в компетенцию Европейского центрального банка. Стабильная валюта и здоровые государственные финансы являются двумя сторонами одной медали ‑ это просто, как оно есть.
Опыт последних лет дает нам возможность расширить институты ЕС таким образом, который заметно снижает вероятность нового кризиса. Это означает улучшение правил и норм, которые будут уделять больше внимания предотвращению кризисов, а не управлению кризисами.
Те, кто не хотят платить цену передачи национального суверенитета в некоторых областях, молчаливо признают, что появление нового кризиса является лишь вопросом времени. Когда это произойдет, лучше оснащенная карантинная стража будет слабым утешением.
Ив Мерш - управляющий цетнтробанка Люксембурга и член Совета управляющих ЕЦБ.
Перевод с английского – Николай Жданович
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter