ДМИТРИЕВ: Обсуди свои инвестиции на сайте спонсора программы «Сухой остаток» whotrades.com, первой социальной сети трейдеров!
Итак, добрый день, уважаемые слушатели, в эфире «Финам FM» программа «Сухой остаток», меня зовут Олег Дмитриев. Ну и, как всегда в это время, мы говорим о том, что происходит на финансовых рынках. Тема сегодняшнего эфира – «Рубль. Волатильность увеличивается?» Но давайте по поводу волатильности, наверное, мы поговорим, не только обсуждая национальную валюту…
РОЖАНКОВСКИЙ: Уже волатильность по рублю где-то торгуется?
ДМИТРИЕВ: Ну, по-моему, есть, да… Леша, нет?
ПАВЛОВ: Не видал.
РОЖАНКОВСКИЙ: Торгуемого инструмента я пока не видел, но, вообще, можно было бы. Интересный инструмент был бы.
ДМИТРИЕВ: Безусловно, инструмент интересный. И мы просто поговорим о том, по какому поводу увеличивается волатильность. И, кстати, сегодняшнее заседание Банка Российской Федерации, соответственно, нам дает основания посудачить и о состоянии рубля… Но давайте я вас представлю, а то вы так активно уже начали общаться, а кто вы – мы не знаем.
Итак, сегодня в студии «Сухого остатка» Алексей Павлов, аналитик брокерского дома «Открытие», добрый день, Алексей…
ДМИТРИЕВ: …И Владимир Рожанковский, начальник аналитического департамента инвестиционной группы «Норд-Капитал», добрый день, Владимир.
РОЖАНКОВСКИЙ: Здравствуйте.
ДМИТРИЕВ: Уважаемые слушатели, вы можете присоединиться к нашей беседе: телефон студии – 65-10-99-6 (код Москвы – 495), сайт компании – www.finam.fm. Звоните, пишите – задавайте свои вопросы, делитесь собственными наблюдениями.
Ну и последнее, с чего я начну – традиционно, картина маслом: что происходит сейчас на финансовых рынках? Ну, или как минимум что произошло к этому моменту, на 15.07 в Москве.
Итак, в пятницу Америка закрылась позитивно – прибавили практически все американские индикаторы: 0,7% прибавил Dow Jones, NASDAQ – 0,8%, S&P – 0,6%, выше 1700 вновь закрылся S&P 500. Фьючерс, правда, снижается сейчас и теряет где-то 0,6%. Далее мы смотрим на Азию: Nikkei 225 на 1,5% в плюсе, Shanghai Composite в плюсе на полпроцента. Европа, Footsie – символическую одну десятую, как-то на убыль пошел оптимизм. Ну и индикаторы российского рынка – в отрицательной территории: РТС теряет 0,4%, ММВБ – примерно так же. Рубль торгуется в узком диапазоне, но сейчас склонен все же к ослаблению.
Далее смотрим на сырье и Forex. Нефть марки Brent – 109,70 за бочку, Light Sweet – 101 с полтиной. Золото упало, по крайней мере, в пятницу ниже 1300 долларов за унцию и сейчас пытается оттуда выкарабкаться, пока не получается: 1280 долларов стоит унция этого металла. И далее смотрим на валютный рынок: евро/доллар – 1,3560, ну, практически без изменений, в узком диапазоне пара.
Смотрим на набор голубых фишек. В основном все в отрицательной территории. Полпроцента прибавляет, лучше рынка, «Русгидро», и также полпроцента в плюсе «Аэрофлот». Остальные все в минусе. Лидеры снижения: «Ростелеком», минус 1%, минус 0,7% «ЛУКОЙЛ», на 0,3% в минусе «Норникель», «Газпром» – 0,2%, полпроцента теряет «Сургутнефтегаз».
Вот такова картина маслом собственно к этому времени понедельника, 14 октября. Ну, давайте начнем разговор по поводу волатильности. Или сразу с рубля начнем?.. Володя, как ты думаешь?
РОЖАНКОВСКИЙ: Ну, с чего угодно, хоть с тугрика.
ДМИТРИЕВ: Ну, слава богу, оснований обсуждать динамику тугрика у нас пока нет. Давайте все-таки о волатильности поговорим, потому что, наверное, это сейчас занимает умы всех инвесторов… Я, кстати, сегодня со слушателями обсуждал календарь статистики на эту неделю, на начинающуюся. И мне некий принципиальный слушатель сказал: «Олег, ну к чему календарь обсуждать – все же в Америке сейчас, мы же смотрим все на Америку, как они там!»
РОЖАНКОВСКИЙ: В том-то и дело, что половина из этого не выйдет, по всей видимости.
ДМИТРИЕВ: Как минимум, да. А на то, что выйдет, все равно наверняка не получит такой реакции, какая должна была быть, потому что вопрос открытый.
РОЖАНКОВСКИЙ: Условно говоря, да, сейчас идет как некая рукопашная между Кличко и… как его, второго-то?..
ДМИТРИЕВ: Поветкин.
РОЖАНКОВСКИЙ: …Поветкиным, да. В роли Кличко – дебаты в конгрессе по поводу сразу двух вещей – знают все, о чем идет речь.
ДМИТРИЕВ: Но на всякий случай расскажи, тем не менее.
РОЖАНКОВСКИЙ: По поводу, да, федерального бюджета, который никак сверстать не могут, и по поводу потолка госдолга. А в роли Поветкина – корпоративная отчетность, которая пробивается и пытается локтями бороться за свое существование. Такое ощущение, что погибнет несколько интересных… может быть, десяток, а может быть, два десятка интересных эмитентов все-таки под прямым левым…
ДМИТРИЕВ: Ну, погибнет – в том плане, что они не будут услышаны, да?
РОЖАНКОВСКИЙ: Они не будут услышаны, и рынок на них никак не отреагирует.
ДМИТРИЕВ: К сожалению.
ПАВЛОВ: У Поветкина опять шансов нет.
РОЖАНКОВСКИЙ: Да!
ДМИТРИЕВ: Забавное сравнение… Но, тем не менее, все же, Леша, если возвращаться к американской действительности: сезон отчетности начался и неплохой, банки вчера начали отчитываться…
РОЖАНКОВСКИЙ: Ну, я бы не сказал, что они были неплохие. На мой взгляд, во всяком случае, те убытки, которые мы ожидали, мы их увидели. Другое дело, что рынок, например, на убытки отреагировал позитивом, а на недостижение определенных уровней вторым банком он, наоборот, отреагировал негативом, что для меня странно. Но на рынке сейчас много странностей происходит, поэтому приходится к ним привыкать.
ДМИТРИЕВ: И главная странность – это то, что происходит сейчас вокруг бюджета и потолка госдолга.
Кстати, Леша, это временное продление – оно никак оптимизма не добавило все же, да? Как ты думаешь?
ПАВЛОВ: Я так понял, что и по этому вопросу у них еще нет до конца компромисса, собственно говоря, поэтому тут тоже что-либо заявлять преждевременно.
Проблема в том, что, я думаю, многие помнят, как это все происходило в одиннадцатом году. То есть проблема-то не в том, что они там поднимут или не поднимут. Ну, поднимут, куда они денутся? Как бы, в прошлый раз S&P преподнес сюрприз. То есть там обвал был на рейтинге Америки, а не на этих склоках. В общем-то, многие воспоминания свежи, так сказать, поэтому что-нибудь такое из этой же серии опять могут господа республиканцы и демократы учудить. В общем, собственно говоря, с тех пор как в разных палатах разные партии получили большинство, американский конгресс с каждым днем все больше и больше мне напоминает украинскую Раду. Если бы они еще там боксировать начали…
РОЖАНКОВСКИЙ: Пока еще не начали, да.
ПАВЛОВ: То есть сплошные склоки, ссоры, никакого конструктива.
РОЖАНКОВСКИЙ: Да.
ПАВЛОВ: Понятно, что можно, конечно, кидать камни в Обаму, но в условиях такого, в общем-то, абсолютно немощного и недееспособного органа власти сложно что-либо сделать вообще простое, не говоря уже о каких-то ключевых решениях. А, наверное, в Америке эти решения за последние 4 года были нужны. И по-прежнему нужны. Конечно, вот это несколько расстраивает и в целом американских граждан, и нас как инвесторов. Потому что… ну, не кажется, что проблема поднятия потолка, там… Это вообще вещь чисто техническая, которая, наверное, уже почти 100 раз за всю историю Америки происходила. И устраивать из этого такой спектакль… Ну, понятно, что все преследуют в этом свои политические интересы и так далее. Тем не менее, все это, в итоге, отражается на финансовых площадках скорее негативно, чем позитивно. То есть это вот та парадигма, в которой мы сейчас находимся.
ДМИТРИЕВ: Но, кстати, Володя, находиться в ней все же не так долго осталось, да? Надо набираться терпения…
РОЖАНКОВСКИЙ: Я, на самом деле, не считал, сколько у казначейства, у трежерис находится десятков тысяч долларов.
ДМИТРИЕВ: Именно десятков тысяч, да?
РОЖАНКОВСКИЙ: Ну, до 80, как говорят. То есть существует еще возможность экстрагировать из бюджета дополнительно до 250 миллиардов – но за счет того, что бюджет не будет по другим статьям оплаты проводить, что достаточно болезненно. А всякие социальные движения там – это все-таки далеко не беззубая часть Америки. Поэтому, ну, эта фраза была произнесена Джеком Лью, министром финансов – и рынок в нее поверил, потому что, ну, как бы, хозяин знает точно, сколько у него в кошельке денег. Поэтому здесь вот таким вот образом все решается.
Но на самом деле это ведь не означает, что вот 18 октября на рынках скажут, что в Америке не договорились, поэтому мы объявляем дефолт. Нет, конечно. Будут реструктуризации, будут какие-то ролловер и так далее, я в этом не сомневаюсь.
ДМИТРИЕВ: Я понял… Сейчас прервемся, новости послушаем, а потом продолжим.
ДМИТРИЕВ: Итак, друзья, мы продолжаем эфир, «Сухой остаток» на «Финам FM», меня зовут Олег Дмитриев. Сегодня в студии: Алексей Павлов, аналитик брокерского дома «Открытие», и Владимир Рожанковский, начальник аналитического департамента инвестиционной группы «Норд-Капитал». Мы обсуждаем текущую ситуацию на финансовых рынках, говорим о волатильности, что это такое. Ну, сейчас узнаем.
Телефон студии – 65-10-99-6 (код Москвы – 495), сайт компании – www.finam.fm, присоединяйтесь к нашей беседе, задавайте вопросы и делитесь собственными мыслями.
Ну и, возвращаясь к теме происходящих событий в Соединенных Штатах Америки – ну, соглашусь я, безусловно, это очевидно, что… ну, если твоей ассоциацией воспользоваться: не дюже так поступать все-таки, да? Вот то, как они себя ведут сейчас – ну, не дюже так поступать.
РОЖАНКОВСКИЙ: На самом деле, понимаете, все-таки политика…
ДМИТРИЕВ: Политика все же на первом месте, да?
РОЖАНКОВСКИЙ: Да. Она везде… и у нас тоже она на первом месте. А экономика уже идет следующей. Это, конечно, прискорбно, в общем-то, все говорить, потому что в лучшие годы, в принципе, политика, скажем так, не утруждала себя и не утруждала мир. Не сказать, что она, там, плелась в хвосте у экономики, но экономика, так скажем, была более самостоятельным фактором, и, соответственно, она была, так сказать, родителем всех рынков. Сейчас рынки разбрелись, как блудные дети, сам родитель зависит от своего как бы более высокого начальства, от политики, и, в общем, консенсуса и гармонии там никакой нет, конечно.
ДМИТРИЕВ: Ну и нам, как людям, интересующимся больше экономикой, приходится только пожалеть по этому поводу, да?
РОЖАНКОВСКИЙ: Да. И хоть люди стараются избегать всяческих предсказаний развития политических каких-то процессов, тем более в Вашингтоне, ну, скажем, для меня это не самая сложная вещь, поскольку все-таки какой-то у меня есть опыт общения, и я там работал какое-то время. Но, в принципе, мы не должны этим заниматься. Вот мой основной тезис. Мы должны анализировать показатели компаний в более глобальном масштабе, мы должны анализировать экономические процессы, прогнозировать, каким образом будут меняться валютные курсы, будет меняться инфляция, ВВП и так далее. Но мы не должны лезть туда, во взаимоотношения, к примеру, господина Бейнера и Рида, почему они так плохо друг с другом дружат. Нам вообще, честно говоря, далеко до фонаря, так сказать, что они думают друг о друге. Ну почему мы должны об этом думать?! Это, конечно, очень прискорбно.
ДМИТРИЕВ: Я понял. Ну и давайте заканчивать эту тему. Два момента меня интересуют. Во-первых, сегодня праздник в Штатах, День Колумба.
РОЖАНКОВСКИЙ: Очень удачный праздник.
ДМИТРИЕВ: Ну, видимо, неслучайно все это вокруг 17 октября, да?
РОЖАНКОВСКИЙ: Колумб Америку открыл, и, видимо, Колумб будет ее закрывать.
ДМИТРИЕВ: Да. В связи с тем, что сегодня День Колумба, объявляется дефолт!.. Шутка.
РОЖАНКОВСКИЙ: Шутка, да. А то подумают, что правда. Все же ждут, понимаете?
ДМИТРИЕВ: Да-да, с нетерпением.
Ну, так вот, как минимум американские рынки сегодня закрыты, и наверняка, там, низкая ликвидность, отсутствие ключевых событий, ключевых игроков. Потом мы говорим о том, что пока проблема с бюджетом не разрешится, мы и статистики можем не увидеть, даже заявленной на этой неделе, да?
РОЖАНКОВСКИЙ: Ну, вот nonfarm payrolls, но сельскохозяйственных вакансий мы же не видим уже достаточно долго? А на них Федрезерв ориентируется. У него ведь заседание 29 октября, и там, если не мытьем, так хоть катаньем они хоть как-то укатают этот бюджет и дадут какой-то временный потолок, можно так сказать. А Федрезерв, действительно, не будет знать, что говорить в конце октября на заседании, потому что у него этой статистики нет. Дай бог, чтобы она к этому времени появилась у него.
ДМИТРИЕВ: То есть вот – вопрос открытый… И в связи с этим, Леша, возвращаясь к волатильности пресловутой. Ну, еще раз говорю, не буду утверждать, но мне кажется, что у нас есть какой-то индекс волатильности уже даже то ли на РТС, то ли на…
РОЖАНКОВСКИЙ: Индекс есть – торгуемого инструмента нет.
ПАВЛОВ: На РТС есть просто индикатор, вы можете посмотреть, какая там, грубо говоря, средняя по больнице.
ДМИТРИЕВ: Изначально все-таки о чем идет речь, когда мы говорим о волатильности, о том, что она увеличивается, она уменьшается. А уж тем более если ею торговать можно… Леша?
ПАВЛОВ: Что такое волатильность?
ДМИТРИЕВ: Да-да-да.
ПАВЛОВ: Ну, сегодня 2% вверх, завтра вниз – вот вам волатильность, собственно говоря. Ну, грубо рассуждая. Ну, понятно, что чем больше неопределенности на рынке, тем сильнее такие события приводят либо к застою, то, что мы видели на российском рынке в августе, допустим, либо к каким-то резким движениям в ту или иную сторону, может быть, то, что сейчас в Америке происходит.
ДМИТРИЕВ: Но если сейчас говорить – волатильность увеличивается. Это так ведь, да?
РОЖАНКОВСКИЙ: Да нет, в том-то и дело, что довольно странная ситуация происходит. Индекс волатильности «сиплого», как они его называют…
ДМИТРИЕВ: S&P 500, да?
РОЖАНКОВСКИЙ: Да-да-да. Я уже теперь тоже овладел этой терминологией. Хотя раньше даже близко у меня ее не было.
Так вот, этот индекс составляет где-то 15 с половиной, а это, в общем-то, около минимальных значений. Действительно, очень много таких казусов на рынке происходит: казалось бы, да, сейчас все должны бояться и так далее. Но вопрос в другом совершенно: вопрос в том, что Федрезерв не снизил свои программы стимулирования, и он в том же фактически объеме «репует», предоставляет в РЕПО те же свои облигации, и банкам нужно куда-то эти деньги размещать. Поскольку экономика стагнирует, интересных проектов нет, единственный путь этих денег – на фондовый рынок. Поэтому как бы мы ни боялись, это дармовые деньги. Вот если бы это были деньги, которые банки собирали бы с клиентов, да еще и под проценты – они бы не пошли на фондовый рынок. А поскольку это дармовые деньги от Федрезерва и им все равно некуда идти – они идут на фондовый рынок. И, как следствие этого, индексы продолжают двигаться в одном и том же направлении – а это является достаточно необходимым условием дальнейшего падения волатильности. Совершенно глупая ситуация, но она такая, какая она есть.
ПАВЛОВ: Ну, здесь просто можно пояснить небольшой нюанс. Потому что есть, так скажем, общее понятие волатильности, то о чем я говорил, а есть индекс волатильности, то есть то, о чем больше Владимир больше говорит. Вот индекс волатильности на самом деле с той самой волатильностью не вполне коррелирует. То есть он скорее растет тогда, когда на рынке происходит резкое движение.
РОЖАНКОВСКИЙ: Да.
ПАВЛОВ: Особенно при резком движении вниз.
РОЖАНКОВСКИЙ: Нет, в любом случае, если тренд меняется, он будет…
ПАВЛОВ: Когда будет падение.
ДМИТРИЕВ: Это одна из странностей, о которых ты говоришь, да?
ПАВЛОВ: То есть если мы говорим именно про индекс волатильности, то, как правило, сильное движение у него происходит именно при резком падении. Падения как раз бывают более резкие.
ДМИТРИЕВ: Более резкие, чем рост, да.
ПАВЛОВ: Да, роста такого не бывает.
РОЖАНКОВСКИЙ: Да, ну, в этом смысле – согласен, да.
ДМИТРИЕВ: Отсюда, кстати, лонг и шорт, наверное, да?
ПАВЛОВ: Поэтому, с одной стороны, как бы, волатильность в обычном понимании есть, но волатильность в понимании VIX – она действительно невысока с исторической точки зрения. И в том же одиннадцатом году, когда вот эти вот «распри» там заканчивались, то на совсем других уровнях был индекс.
ДМИТРИЕВ: То есть гораздо выше, да?
ПАВЛОВ: Да.
ДМИТРИЕВ: Ну, ладно. Подытоживая все выше сказанное: ждать осталось недолго, 17 октября – день «X» очередной и…
РОЖАНКОВСКИЙ: Но там, видимо, готовит все-таки министр финансов, я так понимаю, какое-то сообщение для всех. И я абсолютно не жду, что 17-го или 18-го будут какие-то такие официальные заявления из Белого дома по этому поводу высказаны. Я думаю, что, нет, все продолжится в том же ключе. Будет очень сильное давление на так называемое коротье – это короткие облигации, поскольку у них самый высокий риск сейчас, с тем чтобы наступил так называемый ролловер. Вместо того чтобы получить деньги… Ведь часть владельцев трежерис по экспирации – некоторые пролонгируют, а некоторые хотят получить деньги на свой аккаунт. Вместо денег последние получат новые облигации с другими сроками погашения. И, наверное, не всех это будет устраивать. Вот в этом, я считаю, самый большой риск сейчас и заключается. Потому что те, кого это совершенно не будет устраивать…
ДМИТРИЕВ: Кстати, извини, пожалуйста, я тебя перебью, еще одно мнение я слышал от нашего коллеги. Мнение о том, что неслучайно было выбрано именно 17 октября. Это не только потому, что осталось денег, там, 20 тысяч долларов до 17 октября, а потом ноль начинается, а потому, что 17 октября какое-то очень крупное погашение.
РОЖАНКОВСКИЙ: Да, во-первых, опциончики у нас экспирируются, во-вторых, 21 числа будет очень мощное размещение аукционов средне-краткосрочных. И фактически момент такой, что если потолок госдолга к этому времени не будет поднят, то, формально говоря, формально, подчеркиваю, потому что Америка – это страна чудес, там все что угодно может быть…
ДМИТРИЕВ: Да-да-да.
РОЖАНКОВСКИЙ: …Федрезерв не имеет права участвовать в размещениях новых серий.
ДМИТРИЕВ: То есть он не имеет права занимать деньги.
РОЖАНКОВСКИЙ: Он не может зайти на рынок. И можно только представить себе, так сказать, воспаленным воображением, что будет с доходностями этих бумаг…
ДМИТРИЕВ: Совершенно верно.
РОЖАНКОВСКИЙ: …Если там не появится Федрезерв, которого все ждут.
ДМИТРИЕВ: Вот оно и время «X», день «X», 17 октября, да? Да, это будет любопытно. Но я, кстати, абсолютно с тобой согласен, Америка – это страна чудес, и в хорошем, и, может, в не очень хорошем смысле слова, и наверняка какой-то выход все равно будет найден. Как бы мы ни крутили это со всех сторон.
РОЖАНКОВСКИЙ: Ну, временный потолок, скорее всего, Обаме навяжут. Обама будет плеваться, ругаться, но…
ДМИТРИЕВ: Но, кстати, ему уже предложили республиканцы, да?
РОЖАНКОВСКИЙ: А он не хочет, он очень сильно сопротивляется. Ну, уже практически все, он на грани срыва. Последнее, что он высказывал в выходные, это было уже такое… это, мол, не должно происходить, такое не имеет право происходить, мы живем в цивилизованной стране – это уже бесполезные фразы, они абсолютно неконструктивны. То есть Обаму, говоря русским словом, довели.
ДМИТРИЕВ: Да, то есть это похоже на истерику уже.
РОЖАНКОВСКИЙ: Да.
ДМИТРИЕВ: Как ты можешь, мол, я тебе лучшие годы жизни отдала – а ты вон чего.
РОЖАНКОВСКИЙ: Он плохим переговорщиком становится. В такой ситуации человек не может уже ни на что реагировать. Он так сказать «in denial», есть такое выражение в английском языке. Поэтому правы те, кто сейчас предлагает выбрать переговорщиков, чтобы это были ни Бейнер, ни Обама, которые друг на друга просто уже смотреть не могут, а чтобы это были другие люди. Ну, и Рид тоже, он, так сказать, плохо общается с республиканцами. Это может быть тот же Джейкоб Лью, министр финансов. Но он, по идее, не должен в политику влезать, вот в чем есть некая проблема.
То есть вопрос в этом заключается. Может быть, действительно, если сменят личностей, то процесс хоть как-то сдвинется с мертвой точки.
ДМИТРИЕВ: Ладно, поживем – увидим. Еще раз повторю, ждать осталось совсем недолго.
Значит, мы сейчас вновь прервемся – послушаем новости на «Финам FM», а потом вернемся к нашему разговору, ну, и уже поговорим о волатильности с точки зрения российской действительности, поговорим о рубле, о его перспективах в свете того, что сегодня состоялось заседание…
ДМИТРИЕВ: …Да-а, заседание Центрального банка Российской Федерации. Итак, новости на «Финам FM».
ДМИТРИЕВ: Зарабатывайте на крупнейших биржах мира вместе со спонсором программы «Сухой остаток» – брокером «WhoTrades Ltd.» (Кипр). Информация о компании, ее услугах и тарифах размещена на сайте www.finam.com.cy. Торговля финансовыми инструментами может повлечь риск потерь – проконсультируйтесь у независимых экспертов перед началом торгов!
Итак, мы продолжаем эфир, «Сухой остаток» на «Финам FM». Обсуждаем текущую ситуацию на финансовых рынках. Сейчас поговорим о рынке российском. Представлю еще раз гостей: сегодня в студии Алексей Павлов, аналитик брокерского дома «Открытие», и Владимир Рожанковский, начальник аналитического департамента инвестиционной группы «Норд-Капитал».
РОЖАНКОВСКИЙ: И все ж таки я директор.
ДМИТРИЕВ: Ты директор.
РОЖАНКОВСКИЙ: Второй раз!
ДМИТРИЕВ: Вычеркиваю, директор.
РОЖАНКОВСКИЙ: Ладно, давайте не останавливаться.
ДМИТРИЕВ: Ты предложил сам, мне нравится, а теперь – давайте не останавливаться.
РОЖАНКОВСКИЙ: Это был второй раз уже.
ДМИТРИЕВ: Хорошо, извини, пожалуйста. А чем отличается, кстати, начальник от директора?
РОЖАНКОВСКИЙ: Начальник – это тот, про которого Шевчук пел: «Эй, начальник!»
ДМИТРИЕВ: А, тогда, конечно.
РОЖАНКОВСКИЙ: Это другая категория.
ДМИТРИЕВ: Три раза теперь я повторю слово «директор».
Уважаемые слушатели, телефон студии – 65-10-99-6 (код Москвы – 495), сайт компании – www.finam.fm, звоните, пишите, спрашивайте. Вопросы у нас есть в электронном виде, но давайте чуть позже мы к ним обратимся.
Итак, уважаемые гости, уважаемые коллеги… Леша, давай начнем с тебя. Собственно, заседание ЦБ РФ: ставки на прежних уровнях, заявление ЦБ – ну, я не буду его цитировать, ничего особо нового здесь нет. Единственное, что я выделил для себя: ключевая ставка, ее теперь так называют – 5,5%, ставка рефинансирования, ее так называют – 8,25%, в общем, все без изменений. И что это значит?
ПАВЛОВ: В общем-то, мне кажется, от этого заседания никто ничего и не ждал. То есть, скажем, в начале лета, когда госпожа Набиуллина пришла на новый пост, стала главой ЦБ, были некие ожидания, что она более либеральный, что ли, экономист, ну, или согласно той политике, которую она проповедовала на посту главы Министерства экономического развития, и все-таки она сделает некий реверанс в сторону ожиданий, в сторону рынка. Тут, конечно, долго спорить, была бы от этого польза или нет, но тем не менее. То есть какое-то, может быть, символическое снижение ставки – ну, не думаю, что повредило бы как-то нашей экономике, разогнало бы там инфляцию и так далее. Но, собственно говоря, вектор был принят несколько другой, мы не увидели изменений ни раз, ни два, ни три. Поэтому, наверное, уже пока, собственно говоря, госпожа Набиуллина, там, риторику несколько изменила, понятно, что теперь некое упорядочение, меняют систему ставок, таргетов, хотят полностью вообще реанимировать ставку рефинансирования, ну, либо привести ее, так сказать, в соответствие.
Ну, наверное, это вещи правильные с точки зрения порядка и так далее, но вот опять-таки с точки зрения экономики пока не очень понятно, что они такого сделали, там, за эти почти полгода.
РОЖАНКОВСКИЙ: Я тут рискну, извините, прервать. Смотрите, вот для китайцев базовая ставка – это святая святых, они ее дергаю только как стоп-кран в поезде. Помимо этого, как мы знаем, у них есть другие средства. Они, там, баловались с нормативами для банков, якобы тоже… ну, почему – это средства монетарной политики.
ДМИТРИЕВ: Конечно.
РОЖАНКОВСКИЙ: Потом, например, мне понравился Банк Индии. Когда индийская рупия падала в августе, он стал делать прямое финансирование основных потребителей валюты, индийских НПЗ. То есть, минуя биржу, снижал расходы.
У нас такие инструменты – они достаточно экзотические, я не говорю, что это инструменты классической монетарной теории. Но, собственно говоря, когда, действительно, ставка находится в тупике и ни туда, ни сюда ее как бы нельзя двигать – ну, есть же способы. Вообще говоря, вот удешевили овернайт – нормально, я считаю, вполне.
Надо смотреть тогда и на то, что делает ЕЦБ. ЕЦБ тоже очень правильные вещи делает, без изменения ставки. Потому что ЕЦБ понимает, что вот эти вот 0,5% – это как раз та дельта, которая обеспечивает капиталы в Европе.
ДМИТРИЕВ: Дельта, ты имеешь в виду, между Федрезервом…
РОЖАНКОВСКИЙ: Да, абсолютно.
ДМИТРИЕВ: Нулевая там и…
РОЖАНКОВСКИЙ: Она обеспечивает худо-бедно хоть какие-то положительные потоки в Европу, в еврозону. Если все ставки будут равны…
ДМИТРИЕВ: Да, все в нулях.
РОЖАНКОВСКИЙ: …Деньги будут в Штатах, это понятно. Ну, может быть, в Германии частично, но тем не менее. Поэтому вот эта разница потенциалов – он ее намеренно держит. Поэтому есть масса других способов, каким образом… LTRO, овернайты, там, снижать…
У нас был снижен овернайт уже один раз. Ну, может быть, дальше его уже нельзя снижать. Посмотрите, какие сектора мы сейчас собираемся кредитовать. У нас произошел урожай – наверное, надо каким-то образом облегчить условия для сбора этого урожая и для экспорта пшеницы. Значит, может быть, надо делать какие-то преферентные ставки отдельным субъектам нашей экономики. И вот это может быть целью каких-то заседаний.
ПАВЛОВ: Но преферентные ставки секторам экономики все-таки не ЦБ делает. Если все остальные министерства разогнать…
ДМИТРИЕВ: Не царское это дело, конечно.
РОЖАНКОВСКИЙ: Но он может давать рекомендации. Все-таки она пришла-то из народа, глава-то ЕЦБ. Ну, фигурально, конечно, выражаясь, не из народа буквально – из ведомства…
ДМИТРИЕВ: Ну, то есть мысль такая, что в нашей действительности ставка рефинансирования не есть что-то такое…
РОЖАНКОВСКИЙ: Ну, она заперта в углу, ни туда, ни сюда ее нельзя двигать.
ПАВЛОВ: Нет, ну, ставка рефинансирования здесь абсолютно, конечно, ни при чем. Понятно, что она, в общем-то, только в законодательных актах фигурирует, кому какие субсидии давать, кто там привязан к ставке рефинансирования.
ДМИТРИЕВ: Да-да-да.
ПАВЛОВ: Там есть просто система ставок, собственно говоря, по которым Центробанк кредитует банки. То есть, как бы, в разговоре о снижении ставок, наверное, про них идет речь в первую очередь.
ДМИТРИЕВ: Совершенно верно. Неслучайно ключевая ставка 5,5% – это ставка по депозитным опционам.
ПАВЛОВ: Ну, это уже новая вещь, которая, да, появилась при госпоже Набиуллиной. Она до этого тоже была, но не была ключевой.
ДМИТРИЕВ: Ну, в любом случае, если опять об экономической теории говорить, то мы… ну, я не знаю, там, в институте ключевая – ставка рефинансирования и так далее.
РОЖАНКОВСКИЙ: Вообще, у Резервного банка Австралии так называемый cash rates является ключевой ставкой, у Федрезерва это Fed funds rate. То есть она может быть ключевой ставкой, но в частном случае. Вот у нас до недавнего времени это была ставка рефинансирования. Под базовой ставкой имеется в виду то, к чему привязываются все остальные ставки…
ДМИТРИЕВ: Основа чего-то, да?
РОЖАНКОВСКИЙ: …Надбавляя вот эти вот спреды сверху над ней.
ДМИТРИЕВ: Хорошо, ну и в свете этих событий – чего нам ждать в связи с курсом рубля-то?
РОЖАНКОВСКИЙ: Сакраментальный вопрос.
ДМИТРИЕВ: Да-да-да, конечно.
ПАВЛОВ: Ну, мне кажется, теперь ЦБ и курс рубля пока связаны очень слабо, собственно говоря.
РОЖАНКОВСКИЙ: Не братья-близнецы.
ПАВЛОВ: Да, мягко говоря. Но два фактора традиционных – цены на нефть, раз, и курс евро/доллара, два. То есть просто, так скажем, чистая математика. Но нефть, опять-таки, тоже вещь довольно стабильная в последние годы, и пока сложно говорить о том, что мы куда-то сильно уйдем с этих уровней, там, 100-110 долларов. Как показывает практика последних нескольких лет, это очень устойчивый диапазон, и попытки уйти в ту или иную сторону возвращают котировки нефти на те же самые уровни.
Сейчас, в моменте доллар довольно сильно потерял против евро. Не исключено, что на всех этих перипетиях вокруг бюджета, госдолга Америки и так далее. Так что как только высокие господа договорятся в Белом доме, в заграничном Белом доме, то, возможно, некое укрепление доллара. Ну, собственно этот фактор – раз. И второй фактор – общая рыночная ситуация. Потому что у нас, скажем, на коротком пробеге курс доллар/рубль довольно часто коррелирует с тем, что происходит на нашем рынке. То есть когда идет некий фронтальный рост, то и здесь рубль укрепляется. Не сказать, что там происходит приток средств нерезидентов, но просто люди конвертируют, так скажем, валюту…
ДМИТРИЕВ: Ну, смотри, вот в отношении последней недели, полторы-двух недель можно говорить, что происходит именно это? Есть небольшой рост, если мы смотрим на индекс…
ПАВЛОВ: Вообще, скажем прямо, что наш рынок довольно сильно выглядит, наверное, с августа месяца. Там, в принципе, было одно такое сильное движение, когда рубль укрепился за полторы недели, что ли, фактически вернулся на эти уровни.
ДМИТРИЕВ: Совершенно верно.
ПАВЛОВ: Но, в целом, опять-таки, неких два, на мой взгляд, противоположных тренда, то есть возможное укрепление доллара против евро, и на этом фоне может быть некий рост на рынках… Потому что понятно, что когда ситуация в Америке нормализуется, то у нас есть большие шансы повторить, так скажем, уже ежегодный сценарий, когда в декабре некий оптимизм на рынках… псевдооптимизм или не псевдо, но…
ДМИТРИЕВ: Ну, неважно.
ПАВЛОВ: …Да, тем не менее. То же самое предновогоднее ралли в последние годы очень часто нас радует. Может быть что-то такое. То есть вот эти некие два тренда они, может быть, друг друга перекроют. То есть, в целом, я не думаю, что мы куда-то уйдем с этого уровня.
РОЖАНКОВСКИЙ: Согласен. На самом деле, при этом рискну выразить некую свою точку зрения, которая не очень популярна на рынке, но, тем не менее, она моя, что называется.
Я сейчас говорю о нашем Резервном фонде, который, как известно, на 70% вложен в американские казначейские облигации. Я сейчас не говорю о дефолте, мы об этом вообще ничего не знаем. Но в случае вполне вероятной какой-то, так скажем, мягкой реструктуризации экспирирующихся вещей, я думаю, спекулятивная атака будет предпринята не только на российскую валюту, но это будет второй виток того, что мы видели в августе. Если вы помните, в августе продавали вообще все валюты развивающихся стран. А российский рубль, кстати, не самый худший был. Хуже всех были индийская и индонезийская рупии, там, и так далее. И вот поскольку у нас в ЗВР всего-навсего 9,5% золота, а все остальное это бумаги и бо́льшая их часть это именно американские бумаги, то в случае когда будет объявлены какие-то поползновения на реструктуризацию, я думаю, восприятие российского Резервного фонда будет изменено. К моему глубокому сожалению.
ДМИТРИЕВ: Восприятие кем?
РОЖАНКОВСКИЙ: Иностранными инвесторами. То есть в дополнение ко всем нашим бедам. Как таковой переоценки активов Резервного фонда в связи с дефолтом не произошло, а она обязательно была бы, если бы был дефолт, но даже в случае реструктуризации будет некое негативное восприятие, что это не вот эти вот… сколько у нас там?.. 80 миллиардов, а реально это, может быть, 420 или даже меньше. Эта переоценка в таких случаях обязательно происходит. Вот этот момент я, честно говоря, как негативный сценарий…
ДМИТРИЕВ: И в этом случае их активно продают – правильно я понимаю, да?
РОЖАНКОВСКИЙ: Но это будет не только рубль – это будут все страны, имеющие…
ДМИТРИЕВ: Ну, нет, я сейчас про рубль. Соответственно, рубль активно меняют на доллар, и рубль, естественно, устремляется, там, к 35, а то и выше, да?
РОЖАНКОВСКИЙ: Да, потому что рубль, грубо говоря, во многом обеспечен резервами Центрального банка и нашими нефтяными запасами. Потому что как таковой рубль не является конвертируемой валютой, никакие серьезные инструменты в рубле не номинированы.
ДМИТРИЕВ: Совершенно верно.
РОЖАНКОВСКИЙ: Так же, впрочем, как и в юане. Ну, это общая проблема развивающихся стран. Наша локально валюта не может покоиться на каких-то резервных категориях – она может покоиться только на обеспечении. А обеспечение рубля в настоящий момент – это наши золотовалютные резервы в основном.
ДМИТРИЕВ: Ну и, смотри, опять мы вернулись к тому, что события, которых мы ожидаем за рубежом, они, в конечном итоге, непосредственно могут…
РОЖАНКОВСКИЙ: Получается так, да.
ДМИТРИЕВ: …Ну, их худшее развитие может…
РОЖАНКОВСКИЙ: Взаимосвязь.
ДМИТРИЕВ: Совершенно верно, прямая взаимосвязь. И, ну, для части наших слушателей дело даже не в том, что пострадают какие-то инвестиционные фонды, пострадают какие-то…
РОЖАНКОВСКИЙ: Ну, посмотрите, вот я сделал анализ, в каких странах резервы, там… вот 10 крупнейших стран, в том числе и США: в США 8,8 тысяч тонн золота, у нас всего этого гораздо меньше. То есть, конечно, в свое время правильно было сделано то, что мы делали эти резервы.
ДМИТРИЕВ: Диверсифицировали, ты имеешь в виду, да?
РОЖАНКОВСКИЙ: Конечно. Их надо было очень сильно диверсифицировать. Ну нельзя класть все яйца вы одну корзину – это знают даже простые люди.
ДМИТРИЕВ: Совершенно верно.
ПАВЛОВ: Тут просто большой вопрос – чем их диверсифицировать. Золота на всех не хватит.
РОЖАНКОВСКИЙ: Ну, во-первых, мы не очень агрессивно покупали облигации наших партнеров. Китайцы почему покупали трежерис? Потому что китайцы в основном торгуют с Америкой. Мы же торгуем с Западной Европой. Какого, извините, черта мы не покупали их облигации, раз мы с ними торгуем?! Почему мы покупали американские облигации, если со Штатами мы вообще почти не торгуем?! Вот это вопрос он меня… я, честно говоря, не знаю на него ответа.
ДМИТРИЕВ: Но это, видимо, знали ребята, которые распоряжались резервами.
ПАВЛОВ: Надежность.
РОЖАНКОВСКИЙ: Ну, в те годы, да, восприятие немножко другое было.
ДМИТРИЕВ: Спасибо, еще раз прервемся – новости слушаем, потом продолжим.
ДМИТРИЕВ: Ну что ж, друзья, продолжим эфир, «Сухой остаток» на «Финам FM». Сегодня в студии Алексей Павлов, аналитик брокерского дома «Открытие», и Владимир Рожанковский, директор аналитического департамента инвестиционной группы «Норд-Капитал».
РОЖАНКОВСКИЙ: Еще раз добрый вечер.
ДМИТРИЕВ: Мы обсуждаем текущую ситуацию на финансовых рынках. Сейчас в призме нашего внимания ситуация в отечественной валюте в связи с сегодняшним заседанием ЦБ РФ. Ну и поговорим немножко о рынке. Давайте начнем с вопросов. Есть вопрос по поводу… ну, может быть, не совсем традиционный, но тем не менее… по поводу отечественного рынка.
Пишет Владимир: «Расскажите, пожалуйста, о своем видении ситуации в электроэнергетике. Эта отрасль под давлением…» Ну, здесь не поспоришь. «…«Россети» снижаются 2,5 года. Падение составило больше 300%. Как вы считаете, когда это может закончиться – доколе, я бы так сказал – и что может стать поводом для этого?» Вот такой вопрос от Владимира… Леша?
ПАВЛОВ: Собственно говоря, наверное, всем известна проблема в нашей электроэнергетике: проблема в том, что там постоянно меняются правила игры. Как минимум. Когда все было хорошо, рисовали всякие шикарные прожекты, а как только все стало не так радужно – кто в доме хозяин, сразу стало понятно.
Ну, да, если мы говорим более конкретно об инвестиционных перспективах и о «Россетях» в частности, то вот, скажем, в свете последних… ну, вообще, что нужно инвестору от компании, для чего покупают акции? Им надо, чтобы росли, там, финансовые показатели, надо, чтобы компания генерировала положительный денежный поток и эти средства как-то потом делила между акционерами.
ДМИТРИЕВ: Желательно, да.
ПАВЛОВ: Да. А иначе в чем смысл? Мне кажется, сетевые электроэнергетические компании в России – это ни тот, ни другой случай однозначно, поскольку тарифы им придушили на следующий год. В принципе, даже нельзя сказать, что несправедливо придушили, потому что, насколько я понимаю, у нас для конечного пользователя доля сетевой составляющей в тарифе – порядка 40%, тогда как в развитых странах это четверть. То есть и так уже многовато, да?
ДМИТРИЕВ: Ну да.
ПАВЛОВ: Это с одной стороны. С другой стороны, каппрограммы никто не отменял, потому что нашим сетевым хозяйством, по сути, с 1991 года, может, раньше, никто не занимался, по большому счету. То есть страна большая, все эти огромные линии – все же это надо содержать, менять и т.д. и т.п.
Поэтому вот, пожалуйста, у вас колоссальный капекс, единственный рост, который был возможен в акциях «Россетей» и «ФСК» это исключительно регулируемые тарифы, то есть там никакого рынка нет, то есть государство говорит, что, мол, нет, ребята, у вас ничего расти не будет, это два-с. Ну, плюс сейчас еще активно идет речь о том, чтобы «Россети»… они долгие годы выживали за счет перекрестного субсидирования, грубо говоря, они откусывали часть выручки от «ФСК», а сейчас хотят и эту лавочку прикрыть.
Поэтому мне, честно говоря, не очень понятно, какие тут могут быть радужные перспективы. Я могу сказать, что вот только есть бумага «Россети» префы, у которых доходность – порядка 10%. Но, как бы, там…
ДМИТРИЕВ: Но это единственное, да?..
ПАВЛОВ: …Там ликвидность – это, в общем-то, для специфических розничных инвесторов. То есть вряд ли какие-то крупные фонды в этой бумаге вы увидите.
РОЖАНКОВСКИЙ: То же самое по поводу инвестпрограмм, немножко отвлекусь от рынка.
Если просто посмотреть на такие вещи, как… в «сбытах» даже, мы сейчас не о сетях… Я понимаю, что «сбыты» вообще никого не интересуют, но тем не менее. В «сбытах» энерготарифы в период где-то с 2002 по 2008 или 2009 год, я сейчас точно не помню, выросли более чем в 3 раза. Вопрос: куда эти деньги ушли? Мы не видим никакого обновления оборудования. Фактически этого не было. Поэтому, наверное, это является сейчас основной причиной, почему сейчас с этим экспериментом постепенно сворачивают. Потому что тарифы увеличили, инвестиционная составляющая там была будь здоров какая заложена, а обновления основных фондов как такового не произошло. Значит, это не работает таким способом, значит, надо каким-то другим образом делать перераспределение этих потоков.
И сейчас, я так понимаю, концептуально идет переосмысление этого всего. Должен появиться некий новый лидер вот в этом сегменте, в секторе, который действительно знаком с электроэнергетикой и который сможет ответить на вопрос о том, каким же образом все-таки сделать так, чтобы эти тарифы, которые начислялись… чтобы все-таки в инвестиционную составляющую начали поступать деньги. Пока этот вопрос не решен, я думаю, что это бездонная бочка, на самом деле. Поэтому такая плохая ситуация вот именно в этом сегменте. Генерации там работают худо-бедно, но, опять же, в основном иностранные компании себя неплохо зарекомендовали, российские – гораздо хуже. Но там было ясно: конфликт интересов с «Газпромом» просматривался, что называется, просто невооруженным глазом. Это изначально выглядело довольно-таки экзотично, на взгляд. А вот там, где не было конфликта интересов, там на уровне генераций неплохая общая картина. Но вот что касается того, что ниже, там не проработано… я сейчас не хочу каких-то резких слов говорить, но понятное дело, что там вообще бизнес-модель не проработана. Нужно, чтобы ее кто-то прорабатывал. И тогда мы будем инвестировать во все эти сети и так далее.
ДМИТРИЕВ: Смотри, ты говорил, что сейчас концептуально переосмысливается, переоценивается эта ситуация, надо, чтобы кто-то прорабатывал эту бизнес-модель… Я так думаю, что, вообще, надо, чтобы ее кто-то предложил для начала.
РОЖАНКОВСКИЙ: Повышают тарифы – а это и так тяжело для населения, особенно для малоимущего населения. Но раз это делается, раз уж напрягают, так сказать, вот это малоимущее население, то уж, по крайней мере, эти деньги должны действительно идти в инвестиции, а не в какие-то другие вещи. Потому что тогда – ну, это просто безобразие, извините за то, что называю вещи своими именами.
ДМИТРИЕВ: Ну а чего за это извиняться? Это действительно так.
РОЖАНКОВСКИЙ: Хотел просто более жесткое слово сказать.
ДМИТРИЕВ: Не надо. Ты же понимаешь, у нас цензура, у нас прямой эфир.
РОЖАНКОВСКИЙ: Ну вот, ну тогда, значит, не извиняюсь.
ДМИТРИЕВ: Не надо. Володя, но, тем не менее, во что все уперлось-то? Нам нужен какой-то опять, что ли, мессия в этом смысле?
РОЖАНКОВСКИЙ: Мессии у нас были всякие.
ДМИТРИЕВ: Были мессии.
РОЖАНКОВСКИЙ: Да нет, профессионалы нужны. Везде, во всех сферах. На самом деле это кучка людей, если посчитать их по пальцам, ну, двух рук и двух ног. И, я думаю, все. И все ротации происходят внутри этих вот двадцати человек. И это, наверное, неправильно. Потому что есть профессионалы, есть люди, которые в энергетике по 40, по 50 лет отработали. Они готовы работать, они понимают, каким образом она функционирует.
ДМИТРИЕВ: Но их не пускают или что?
РОЖАНКОВСКИЙ: Да, у них нет никакого социального лифта, у этих людей. Они сидят в этих НИИ и, собственно говоря, так и будут сидеть, там, до пенсии.
ДМИТРИЕВ: Ну, учитывая, что у этих людей есть опыт, как ты сказал…
РОЖАНКОВСКИЙ: Нет, я просто выпускник Московского энергетического института, это моя первая специальность.
ДМИТРИЕВ: Я понял тебя.
РОЖАНКОВСКИЙ: Дальше я уже финансы заканчивал в Британии.
ДМИТРИЕВ: Я просто к тому, что они все, в принципе, уже на пенсии, наверное, эти люди.
РОЖАНКОВСКИЙ: Да не совсем, некоторые не на пенсии. Вот я, например, знаю, как функционирует российская система электроэнергетики, советская даже еще система, потому что я выпускался в 1993 году. Ну, с вечернего отделения. То есть я говорю, что люди моего возраста, в принципе – они есть! Они совсем не пенсионеры, и они обладают эрудицией в плане того, как функционирует вообще вся эта… где есть слабые звенья. Потому что мы ведь сейчас вне эфира говорили, что, например, трансформаторы менять, может быть, не так срочно нужно, как менять котлоагрегаты, как менять те самые турбинные части…
ДМИТРИЕВ: Чувствуется, что тема его!
РОЖАНКОВСКИЙ: …Которые взлетели на воздух в Саяно-Шушенской ГЭС. Ведь они могут взлететь и в других местах. И это совершенно серьезные и практические вещи.
ДМИТРИЕВ: Совершенно верно.
РОЖАНКОВСКИЙ: И их не решат люди, находящиеся в ближайшем окружении. Там должны сидеть люди, которые знают, как ловить турбины, которые летают в воздухе. Вот, кто нужен там, понимаете?
ДМИТРИЕВ: Согласен.
ПАВЛОВ: Или люди, которые знают, как их не запускать.
РОЖАНКОВСКИЙ: Да, или как их не запускать лучше всего тогда.
ДМИТРИЕВ: У нас есть звонок, давайте ответим на него… Юрий, день добрый, вы в эфире, говорите, пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Вот у меня, знаете, такая короткая мысль. Вот вы говорите про профессионалов, про инвестиции, а, по-моему, задача-то совсем другая стоит: надо обеспечить населению – политическая задача – контролируемый, приемлемый уровень бедности. Куда у нас населения тратит деньги? На продукты питания, на ЖКХ, на кредиты – ну, такие основные сейчас…
РОЖАНКОВСКИЙ: Есть потребительская корзина, да.
СЛУШАТЕЛЬ: Да. Вот это три составляющие для основной массы населения, для где-то 90%. Вот нужно поддерживать контролируемый, приемлемый уровень бедности. Наша страна сейчас заняла первое место по уровню классового неравенства…
РОЖАНКОВСКИЙ: Насчет первого не знаю, думаю, что в Африке все же где-нибудь первое место. Ну, ладно, близко к первому месту.
СЛУШАТЕЛЬ: Нет-нет-нет, африканские страны они…
РОЖАНКОВСКИЙ: Зимбабве там, по-моему, самая… Ну, ладно, не будем сейчас… хорошо, пусть будет так, да.
СЛУШАТЕЛЬ: Да. Вот, как бы, такая задача. То есть никакие профессионалы, инвестиции не очень нужны, наверное.
ДМИТРИЕВ: Я понял, спасибо за звонок, Юрий. Позиция ваша понятна… Леша, прокомментируете?
ПАВЛОВ: Ну, здесь как бы сложно комментировать, понимаете, это…
РОЖАНКОВСКИЙ: Утверждение!
ПАВЛОВ: Да нет, просто об этом можно говорить бесконечно. Понятно, что, наверное, задача любой политической элиты – сделать так, чтобы население жило максимально хорошо. Тут о чем-либо спорить бесполезно. А инвестиции – ну, инвестиции нужны всегда, это как минимум создание рабочих мест, давайте начнем с этого.
ДМИТРИЕВ: Ну, я в том плане, что одно другому не должно противоречить, да?
ПАВЛОВ: Ну, абсолютно нет. И, соответственно, если государство все будет делать так, как, в общем-то, хотел наш радиослушатель, тогда и рынок наш будет замечательно себя чувствовать при этом, и электроэнергетика и так далее.
РОЖАНКОВСКИЙ: Но здесь есть разные примеры. То есть существует вот minimum wage, например, в Штатах, это минимальная зарплата. А вот в Германии она федеральным законом не установлена. Это же не значит, что немцы значительно хуже живут, чем американцы?
ДМИТРИЕВ: Совершенно верно.
РОЖАНКОВСКИЙ: Как-то выкарабкиваются. Но у нас, конечно, страна такая, что необходимо бы по-хорошему…
ДМИТРИЕВ: Вот я тоже к этому, с этой точки зрения.
РОЖАНКОВСКИЙ: Да. Нам бы это надо законодательно, конечно, вводить. И не потребительскую корзину, которая ни на что не влияет вообще, а, действительно, минимальная оплата. Но это будет сложно для работодателей, конечно. Потому что работодатель теперь тысячу раз подумает, прежде чем брать людей. У нас безработица увеличится. Но! Увеличивающаяся безработица подвигнет людей получать профессию, и это, в итоге, позитивно скажется на нашей эффективности!
ДМИТРИЕВ: Совершенно верно.
РОЖАНКОВСКИЙ: Ну а это значит, что это уже для наших детей, я думаю, такой вопрос.
ДМИТРИЕВ: Ну, бог с ним, пусть хоть они хорошо поживут, я не против.
РОЖАНКОВСКИЙ: Да-да, надо думать глобально, концептуально, там…
ДМИТРИЕВ: Кстати, одна из проблем в том, что многие наши инвесторы подходят именно так, что, мол, я сейчас вложусь в это – мне завтра нужен результат, завтра. А если завтра не будет…
РОЖАНКОВСКИЙ: Об этом и говорила Эльвира Набиуллина, когда сказала, что двигатель экономики – это инвестиции.
ДМИТРИЕВ: Ну да.
РОЖАНКОВСКИЙ: Но нельзя заставить инвестировать – можно только предложить.
ДМИТРИЕВ: Все правильно, спасибо… Алексей Павлов и Владимир Рожанковский были в студии «Сухого остатка». Спасибо за внимание, всего хорошего, успехов на рынке!
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
Итак, добрый день, уважаемые слушатели, в эфире «Финам FM» программа «Сухой остаток», меня зовут Олег Дмитриев. Ну и, как всегда в это время, мы говорим о том, что происходит на финансовых рынках. Тема сегодняшнего эфира – «Рубль. Волатильность увеличивается?» Но давайте по поводу волатильности, наверное, мы поговорим, не только обсуждая национальную валюту…
РОЖАНКОВСКИЙ: Уже волатильность по рублю где-то торгуется?
ДМИТРИЕВ: Ну, по-моему, есть, да… Леша, нет?
ПАВЛОВ: Не видал.
РОЖАНКОВСКИЙ: Торгуемого инструмента я пока не видел, но, вообще, можно было бы. Интересный инструмент был бы.
ДМИТРИЕВ: Безусловно, инструмент интересный. И мы просто поговорим о том, по какому поводу увеличивается волатильность. И, кстати, сегодняшнее заседание Банка Российской Федерации, соответственно, нам дает основания посудачить и о состоянии рубля… Но давайте я вас представлю, а то вы так активно уже начали общаться, а кто вы – мы не знаем.
Итак, сегодня в студии «Сухого остатка» Алексей Павлов, аналитик брокерского дома «Открытие», добрый день, Алексей…
ДМИТРИЕВ: …И Владимир Рожанковский, начальник аналитического департамента инвестиционной группы «Норд-Капитал», добрый день, Владимир.
РОЖАНКОВСКИЙ: Здравствуйте.
ДМИТРИЕВ: Уважаемые слушатели, вы можете присоединиться к нашей беседе: телефон студии – 65-10-99-6 (код Москвы – 495), сайт компании – www.finam.fm. Звоните, пишите – задавайте свои вопросы, делитесь собственными наблюдениями.
Ну и последнее, с чего я начну – традиционно, картина маслом: что происходит сейчас на финансовых рынках? Ну, или как минимум что произошло к этому моменту, на 15.07 в Москве.
Итак, в пятницу Америка закрылась позитивно – прибавили практически все американские индикаторы: 0,7% прибавил Dow Jones, NASDAQ – 0,8%, S&P – 0,6%, выше 1700 вновь закрылся S&P 500. Фьючерс, правда, снижается сейчас и теряет где-то 0,6%. Далее мы смотрим на Азию: Nikkei 225 на 1,5% в плюсе, Shanghai Composite в плюсе на полпроцента. Европа, Footsie – символическую одну десятую, как-то на убыль пошел оптимизм. Ну и индикаторы российского рынка – в отрицательной территории: РТС теряет 0,4%, ММВБ – примерно так же. Рубль торгуется в узком диапазоне, но сейчас склонен все же к ослаблению.
Далее смотрим на сырье и Forex. Нефть марки Brent – 109,70 за бочку, Light Sweet – 101 с полтиной. Золото упало, по крайней мере, в пятницу ниже 1300 долларов за унцию и сейчас пытается оттуда выкарабкаться, пока не получается: 1280 долларов стоит унция этого металла. И далее смотрим на валютный рынок: евро/доллар – 1,3560, ну, практически без изменений, в узком диапазоне пара.
Смотрим на набор голубых фишек. В основном все в отрицательной территории. Полпроцента прибавляет, лучше рынка, «Русгидро», и также полпроцента в плюсе «Аэрофлот». Остальные все в минусе. Лидеры снижения: «Ростелеком», минус 1%, минус 0,7% «ЛУКОЙЛ», на 0,3% в минусе «Норникель», «Газпром» – 0,2%, полпроцента теряет «Сургутнефтегаз».
Вот такова картина маслом собственно к этому времени понедельника, 14 октября. Ну, давайте начнем разговор по поводу волатильности. Или сразу с рубля начнем?.. Володя, как ты думаешь?
РОЖАНКОВСКИЙ: Ну, с чего угодно, хоть с тугрика.
ДМИТРИЕВ: Ну, слава богу, оснований обсуждать динамику тугрика у нас пока нет. Давайте все-таки о волатильности поговорим, потому что, наверное, это сейчас занимает умы всех инвесторов… Я, кстати, сегодня со слушателями обсуждал календарь статистики на эту неделю, на начинающуюся. И мне некий принципиальный слушатель сказал: «Олег, ну к чему календарь обсуждать – все же в Америке сейчас, мы же смотрим все на Америку, как они там!»
РОЖАНКОВСКИЙ: В том-то и дело, что половина из этого не выйдет, по всей видимости.
ДМИТРИЕВ: Как минимум, да. А на то, что выйдет, все равно наверняка не получит такой реакции, какая должна была быть, потому что вопрос открытый.
РОЖАНКОВСКИЙ: Условно говоря, да, сейчас идет как некая рукопашная между Кличко и… как его, второго-то?..
ДМИТРИЕВ: Поветкин.
РОЖАНКОВСКИЙ: …Поветкиным, да. В роли Кличко – дебаты в конгрессе по поводу сразу двух вещей – знают все, о чем идет речь.
ДМИТРИЕВ: Но на всякий случай расскажи, тем не менее.
РОЖАНКОВСКИЙ: По поводу, да, федерального бюджета, который никак сверстать не могут, и по поводу потолка госдолга. А в роли Поветкина – корпоративная отчетность, которая пробивается и пытается локтями бороться за свое существование. Такое ощущение, что погибнет несколько интересных… может быть, десяток, а может быть, два десятка интересных эмитентов все-таки под прямым левым…
ДМИТРИЕВ: Ну, погибнет – в том плане, что они не будут услышаны, да?
РОЖАНКОВСКИЙ: Они не будут услышаны, и рынок на них никак не отреагирует.
ДМИТРИЕВ: К сожалению.
ПАВЛОВ: У Поветкина опять шансов нет.
РОЖАНКОВСКИЙ: Да!
ДМИТРИЕВ: Забавное сравнение… Но, тем не менее, все же, Леша, если возвращаться к американской действительности: сезон отчетности начался и неплохой, банки вчера начали отчитываться…
РОЖАНКОВСКИЙ: Ну, я бы не сказал, что они были неплохие. На мой взгляд, во всяком случае, те убытки, которые мы ожидали, мы их увидели. Другое дело, что рынок, например, на убытки отреагировал позитивом, а на недостижение определенных уровней вторым банком он, наоборот, отреагировал негативом, что для меня странно. Но на рынке сейчас много странностей происходит, поэтому приходится к ним привыкать.
ДМИТРИЕВ: И главная странность – это то, что происходит сейчас вокруг бюджета и потолка госдолга.
Кстати, Леша, это временное продление – оно никак оптимизма не добавило все же, да? Как ты думаешь?
ПАВЛОВ: Я так понял, что и по этому вопросу у них еще нет до конца компромисса, собственно говоря, поэтому тут тоже что-либо заявлять преждевременно.
Проблема в том, что, я думаю, многие помнят, как это все происходило в одиннадцатом году. То есть проблема-то не в том, что они там поднимут или не поднимут. Ну, поднимут, куда они денутся? Как бы, в прошлый раз S&P преподнес сюрприз. То есть там обвал был на рейтинге Америки, а не на этих склоках. В общем-то, многие воспоминания свежи, так сказать, поэтому что-нибудь такое из этой же серии опять могут господа республиканцы и демократы учудить. В общем, собственно говоря, с тех пор как в разных палатах разные партии получили большинство, американский конгресс с каждым днем все больше и больше мне напоминает украинскую Раду. Если бы они еще там боксировать начали…
РОЖАНКОВСКИЙ: Пока еще не начали, да.
ПАВЛОВ: То есть сплошные склоки, ссоры, никакого конструктива.
РОЖАНКОВСКИЙ: Да.
ПАВЛОВ: Понятно, что можно, конечно, кидать камни в Обаму, но в условиях такого, в общем-то, абсолютно немощного и недееспособного органа власти сложно что-либо сделать вообще простое, не говоря уже о каких-то ключевых решениях. А, наверное, в Америке эти решения за последние 4 года были нужны. И по-прежнему нужны. Конечно, вот это несколько расстраивает и в целом американских граждан, и нас как инвесторов. Потому что… ну, не кажется, что проблема поднятия потолка, там… Это вообще вещь чисто техническая, которая, наверное, уже почти 100 раз за всю историю Америки происходила. И устраивать из этого такой спектакль… Ну, понятно, что все преследуют в этом свои политические интересы и так далее. Тем не менее, все это, в итоге, отражается на финансовых площадках скорее негативно, чем позитивно. То есть это вот та парадигма, в которой мы сейчас находимся.
ДМИТРИЕВ: Но, кстати, Володя, находиться в ней все же не так долго осталось, да? Надо набираться терпения…
РОЖАНКОВСКИЙ: Я, на самом деле, не считал, сколько у казначейства, у трежерис находится десятков тысяч долларов.
ДМИТРИЕВ: Именно десятков тысяч, да?
РОЖАНКОВСКИЙ: Ну, до 80, как говорят. То есть существует еще возможность экстрагировать из бюджета дополнительно до 250 миллиардов – но за счет того, что бюджет не будет по другим статьям оплаты проводить, что достаточно болезненно. А всякие социальные движения там – это все-таки далеко не беззубая часть Америки. Поэтому, ну, эта фраза была произнесена Джеком Лью, министром финансов – и рынок в нее поверил, потому что, ну, как бы, хозяин знает точно, сколько у него в кошельке денег. Поэтому здесь вот таким вот образом все решается.
Но на самом деле это ведь не означает, что вот 18 октября на рынках скажут, что в Америке не договорились, поэтому мы объявляем дефолт. Нет, конечно. Будут реструктуризации, будут какие-то ролловер и так далее, я в этом не сомневаюсь.
ДМИТРИЕВ: Я понял… Сейчас прервемся, новости послушаем, а потом продолжим.
ДМИТРИЕВ: Итак, друзья, мы продолжаем эфир, «Сухой остаток» на «Финам FM», меня зовут Олег Дмитриев. Сегодня в студии: Алексей Павлов, аналитик брокерского дома «Открытие», и Владимир Рожанковский, начальник аналитического департамента инвестиционной группы «Норд-Капитал». Мы обсуждаем текущую ситуацию на финансовых рынках, говорим о волатильности, что это такое. Ну, сейчас узнаем.
Телефон студии – 65-10-99-6 (код Москвы – 495), сайт компании – www.finam.fm, присоединяйтесь к нашей беседе, задавайте вопросы и делитесь собственными мыслями.
Ну и, возвращаясь к теме происходящих событий в Соединенных Штатах Америки – ну, соглашусь я, безусловно, это очевидно, что… ну, если твоей ассоциацией воспользоваться: не дюже так поступать все-таки, да? Вот то, как они себя ведут сейчас – ну, не дюже так поступать.
РОЖАНКОВСКИЙ: На самом деле, понимаете, все-таки политика…
ДМИТРИЕВ: Политика все же на первом месте, да?
РОЖАНКОВСКИЙ: Да. Она везде… и у нас тоже она на первом месте. А экономика уже идет следующей. Это, конечно, прискорбно, в общем-то, все говорить, потому что в лучшие годы, в принципе, политика, скажем так, не утруждала себя и не утруждала мир. Не сказать, что она, там, плелась в хвосте у экономики, но экономика, так скажем, была более самостоятельным фактором, и, соответственно, она была, так сказать, родителем всех рынков. Сейчас рынки разбрелись, как блудные дети, сам родитель зависит от своего как бы более высокого начальства, от политики, и, в общем, консенсуса и гармонии там никакой нет, конечно.
ДМИТРИЕВ: Ну и нам, как людям, интересующимся больше экономикой, приходится только пожалеть по этому поводу, да?
РОЖАНКОВСКИЙ: Да. И хоть люди стараются избегать всяческих предсказаний развития политических каких-то процессов, тем более в Вашингтоне, ну, скажем, для меня это не самая сложная вещь, поскольку все-таки какой-то у меня есть опыт общения, и я там работал какое-то время. Но, в принципе, мы не должны этим заниматься. Вот мой основной тезис. Мы должны анализировать показатели компаний в более глобальном масштабе, мы должны анализировать экономические процессы, прогнозировать, каким образом будут меняться валютные курсы, будет меняться инфляция, ВВП и так далее. Но мы не должны лезть туда, во взаимоотношения, к примеру, господина Бейнера и Рида, почему они так плохо друг с другом дружат. Нам вообще, честно говоря, далеко до фонаря, так сказать, что они думают друг о друге. Ну почему мы должны об этом думать?! Это, конечно, очень прискорбно.
ДМИТРИЕВ: Я понял. Ну и давайте заканчивать эту тему. Два момента меня интересуют. Во-первых, сегодня праздник в Штатах, День Колумба.
РОЖАНКОВСКИЙ: Очень удачный праздник.
ДМИТРИЕВ: Ну, видимо, неслучайно все это вокруг 17 октября, да?
РОЖАНКОВСКИЙ: Колумб Америку открыл, и, видимо, Колумб будет ее закрывать.
ДМИТРИЕВ: Да. В связи с тем, что сегодня День Колумба, объявляется дефолт!.. Шутка.
РОЖАНКОВСКИЙ: Шутка, да. А то подумают, что правда. Все же ждут, понимаете?
ДМИТРИЕВ: Да-да, с нетерпением.
Ну, так вот, как минимум американские рынки сегодня закрыты, и наверняка, там, низкая ликвидность, отсутствие ключевых событий, ключевых игроков. Потом мы говорим о том, что пока проблема с бюджетом не разрешится, мы и статистики можем не увидеть, даже заявленной на этой неделе, да?
РОЖАНКОВСКИЙ: Ну, вот nonfarm payrolls, но сельскохозяйственных вакансий мы же не видим уже достаточно долго? А на них Федрезерв ориентируется. У него ведь заседание 29 октября, и там, если не мытьем, так хоть катаньем они хоть как-то укатают этот бюджет и дадут какой-то временный потолок, можно так сказать. А Федрезерв, действительно, не будет знать, что говорить в конце октября на заседании, потому что у него этой статистики нет. Дай бог, чтобы она к этому времени появилась у него.
ДМИТРИЕВ: То есть вот – вопрос открытый… И в связи с этим, Леша, возвращаясь к волатильности пресловутой. Ну, еще раз говорю, не буду утверждать, но мне кажется, что у нас есть какой-то индекс волатильности уже даже то ли на РТС, то ли на…
РОЖАНКОВСКИЙ: Индекс есть – торгуемого инструмента нет.
ПАВЛОВ: На РТС есть просто индикатор, вы можете посмотреть, какая там, грубо говоря, средняя по больнице.
ДМИТРИЕВ: Изначально все-таки о чем идет речь, когда мы говорим о волатильности, о том, что она увеличивается, она уменьшается. А уж тем более если ею торговать можно… Леша?
ПАВЛОВ: Что такое волатильность?
ДМИТРИЕВ: Да-да-да.
ПАВЛОВ: Ну, сегодня 2% вверх, завтра вниз – вот вам волатильность, собственно говоря. Ну, грубо рассуждая. Ну, понятно, что чем больше неопределенности на рынке, тем сильнее такие события приводят либо к застою, то, что мы видели на российском рынке в августе, допустим, либо к каким-то резким движениям в ту или иную сторону, может быть, то, что сейчас в Америке происходит.
ДМИТРИЕВ: Но если сейчас говорить – волатильность увеличивается. Это так ведь, да?
РОЖАНКОВСКИЙ: Да нет, в том-то и дело, что довольно странная ситуация происходит. Индекс волатильности «сиплого», как они его называют…
ДМИТРИЕВ: S&P 500, да?
РОЖАНКОВСКИЙ: Да-да-да. Я уже теперь тоже овладел этой терминологией. Хотя раньше даже близко у меня ее не было.
Так вот, этот индекс составляет где-то 15 с половиной, а это, в общем-то, около минимальных значений. Действительно, очень много таких казусов на рынке происходит: казалось бы, да, сейчас все должны бояться и так далее. Но вопрос в другом совершенно: вопрос в том, что Федрезерв не снизил свои программы стимулирования, и он в том же фактически объеме «репует», предоставляет в РЕПО те же свои облигации, и банкам нужно куда-то эти деньги размещать. Поскольку экономика стагнирует, интересных проектов нет, единственный путь этих денег – на фондовый рынок. Поэтому как бы мы ни боялись, это дармовые деньги. Вот если бы это были деньги, которые банки собирали бы с клиентов, да еще и под проценты – они бы не пошли на фондовый рынок. А поскольку это дармовые деньги от Федрезерва и им все равно некуда идти – они идут на фондовый рынок. И, как следствие этого, индексы продолжают двигаться в одном и том же направлении – а это является достаточно необходимым условием дальнейшего падения волатильности. Совершенно глупая ситуация, но она такая, какая она есть.
ПАВЛОВ: Ну, здесь просто можно пояснить небольшой нюанс. Потому что есть, так скажем, общее понятие волатильности, то о чем я говорил, а есть индекс волатильности, то есть то, о чем больше Владимир больше говорит. Вот индекс волатильности на самом деле с той самой волатильностью не вполне коррелирует. То есть он скорее растет тогда, когда на рынке происходит резкое движение.
РОЖАНКОВСКИЙ: Да.
ПАВЛОВ: Особенно при резком движении вниз.
РОЖАНКОВСКИЙ: Нет, в любом случае, если тренд меняется, он будет…
ПАВЛОВ: Когда будет падение.
ДМИТРИЕВ: Это одна из странностей, о которых ты говоришь, да?
ПАВЛОВ: То есть если мы говорим именно про индекс волатильности, то, как правило, сильное движение у него происходит именно при резком падении. Падения как раз бывают более резкие.
ДМИТРИЕВ: Более резкие, чем рост, да.
ПАВЛОВ: Да, роста такого не бывает.
РОЖАНКОВСКИЙ: Да, ну, в этом смысле – согласен, да.
ДМИТРИЕВ: Отсюда, кстати, лонг и шорт, наверное, да?
ПАВЛОВ: Поэтому, с одной стороны, как бы, волатильность в обычном понимании есть, но волатильность в понимании VIX – она действительно невысока с исторической точки зрения. И в том же одиннадцатом году, когда вот эти вот «распри» там заканчивались, то на совсем других уровнях был индекс.
ДМИТРИЕВ: То есть гораздо выше, да?
ПАВЛОВ: Да.
ДМИТРИЕВ: Ну, ладно. Подытоживая все выше сказанное: ждать осталось недолго, 17 октября – день «X» очередной и…
РОЖАНКОВСКИЙ: Но там, видимо, готовит все-таки министр финансов, я так понимаю, какое-то сообщение для всех. И я абсолютно не жду, что 17-го или 18-го будут какие-то такие официальные заявления из Белого дома по этому поводу высказаны. Я думаю, что, нет, все продолжится в том же ключе. Будет очень сильное давление на так называемое коротье – это короткие облигации, поскольку у них самый высокий риск сейчас, с тем чтобы наступил так называемый ролловер. Вместо того чтобы получить деньги… Ведь часть владельцев трежерис по экспирации – некоторые пролонгируют, а некоторые хотят получить деньги на свой аккаунт. Вместо денег последние получат новые облигации с другими сроками погашения. И, наверное, не всех это будет устраивать. Вот в этом, я считаю, самый большой риск сейчас и заключается. Потому что те, кого это совершенно не будет устраивать…
ДМИТРИЕВ: Кстати, извини, пожалуйста, я тебя перебью, еще одно мнение я слышал от нашего коллеги. Мнение о том, что неслучайно было выбрано именно 17 октября. Это не только потому, что осталось денег, там, 20 тысяч долларов до 17 октября, а потом ноль начинается, а потому, что 17 октября какое-то очень крупное погашение.
РОЖАНКОВСКИЙ: Да, во-первых, опциончики у нас экспирируются, во-вторых, 21 числа будет очень мощное размещение аукционов средне-краткосрочных. И фактически момент такой, что если потолок госдолга к этому времени не будет поднят, то, формально говоря, формально, подчеркиваю, потому что Америка – это страна чудес, там все что угодно может быть…
ДМИТРИЕВ: Да-да-да.
РОЖАНКОВСКИЙ: …Федрезерв не имеет права участвовать в размещениях новых серий.
ДМИТРИЕВ: То есть он не имеет права занимать деньги.
РОЖАНКОВСКИЙ: Он не может зайти на рынок. И можно только представить себе, так сказать, воспаленным воображением, что будет с доходностями этих бумаг…
ДМИТРИЕВ: Совершенно верно.
РОЖАНКОВСКИЙ: …Если там не появится Федрезерв, которого все ждут.
ДМИТРИЕВ: Вот оно и время «X», день «X», 17 октября, да? Да, это будет любопытно. Но я, кстати, абсолютно с тобой согласен, Америка – это страна чудес, и в хорошем, и, может, в не очень хорошем смысле слова, и наверняка какой-то выход все равно будет найден. Как бы мы ни крутили это со всех сторон.
РОЖАНКОВСКИЙ: Ну, временный потолок, скорее всего, Обаме навяжут. Обама будет плеваться, ругаться, но…
ДМИТРИЕВ: Но, кстати, ему уже предложили республиканцы, да?
РОЖАНКОВСКИЙ: А он не хочет, он очень сильно сопротивляется. Ну, уже практически все, он на грани срыва. Последнее, что он высказывал в выходные, это было уже такое… это, мол, не должно происходить, такое не имеет право происходить, мы живем в цивилизованной стране – это уже бесполезные фразы, они абсолютно неконструктивны. То есть Обаму, говоря русским словом, довели.
ДМИТРИЕВ: Да, то есть это похоже на истерику уже.
РОЖАНКОВСКИЙ: Да.
ДМИТРИЕВ: Как ты можешь, мол, я тебе лучшие годы жизни отдала – а ты вон чего.
РОЖАНКОВСКИЙ: Он плохим переговорщиком становится. В такой ситуации человек не может уже ни на что реагировать. Он так сказать «in denial», есть такое выражение в английском языке. Поэтому правы те, кто сейчас предлагает выбрать переговорщиков, чтобы это были ни Бейнер, ни Обама, которые друг на друга просто уже смотреть не могут, а чтобы это были другие люди. Ну, и Рид тоже, он, так сказать, плохо общается с республиканцами. Это может быть тот же Джейкоб Лью, министр финансов. Но он, по идее, не должен в политику влезать, вот в чем есть некая проблема.
То есть вопрос в этом заключается. Может быть, действительно, если сменят личностей, то процесс хоть как-то сдвинется с мертвой точки.
ДМИТРИЕВ: Ладно, поживем – увидим. Еще раз повторю, ждать осталось совсем недолго.
Значит, мы сейчас вновь прервемся – послушаем новости на «Финам FM», а потом вернемся к нашему разговору, ну, и уже поговорим о волатильности с точки зрения российской действительности, поговорим о рубле, о его перспективах в свете того, что сегодня состоялось заседание…
ДМИТРИЕВ: …Да-а, заседание Центрального банка Российской Федерации. Итак, новости на «Финам FM».
ДМИТРИЕВ: Зарабатывайте на крупнейших биржах мира вместе со спонсором программы «Сухой остаток» – брокером «WhoTrades Ltd.» (Кипр). Информация о компании, ее услугах и тарифах размещена на сайте www.finam.com.cy. Торговля финансовыми инструментами может повлечь риск потерь – проконсультируйтесь у независимых экспертов перед началом торгов!
Итак, мы продолжаем эфир, «Сухой остаток» на «Финам FM». Обсуждаем текущую ситуацию на финансовых рынках. Сейчас поговорим о рынке российском. Представлю еще раз гостей: сегодня в студии Алексей Павлов, аналитик брокерского дома «Открытие», и Владимир Рожанковский, начальник аналитического департамента инвестиционной группы «Норд-Капитал».
РОЖАНКОВСКИЙ: И все ж таки я директор.
ДМИТРИЕВ: Ты директор.
РОЖАНКОВСКИЙ: Второй раз!
ДМИТРИЕВ: Вычеркиваю, директор.
РОЖАНКОВСКИЙ: Ладно, давайте не останавливаться.
ДМИТРИЕВ: Ты предложил сам, мне нравится, а теперь – давайте не останавливаться.
РОЖАНКОВСКИЙ: Это был второй раз уже.
ДМИТРИЕВ: Хорошо, извини, пожалуйста. А чем отличается, кстати, начальник от директора?
РОЖАНКОВСКИЙ: Начальник – это тот, про которого Шевчук пел: «Эй, начальник!»
ДМИТРИЕВ: А, тогда, конечно.
РОЖАНКОВСКИЙ: Это другая категория.
ДМИТРИЕВ: Три раза теперь я повторю слово «директор».
Уважаемые слушатели, телефон студии – 65-10-99-6 (код Москвы – 495), сайт компании – www.finam.fm, звоните, пишите, спрашивайте. Вопросы у нас есть в электронном виде, но давайте чуть позже мы к ним обратимся.
Итак, уважаемые гости, уважаемые коллеги… Леша, давай начнем с тебя. Собственно, заседание ЦБ РФ: ставки на прежних уровнях, заявление ЦБ – ну, я не буду его цитировать, ничего особо нового здесь нет. Единственное, что я выделил для себя: ключевая ставка, ее теперь так называют – 5,5%, ставка рефинансирования, ее так называют – 8,25%, в общем, все без изменений. И что это значит?
ПАВЛОВ: В общем-то, мне кажется, от этого заседания никто ничего и не ждал. То есть, скажем, в начале лета, когда госпожа Набиуллина пришла на новый пост, стала главой ЦБ, были некие ожидания, что она более либеральный, что ли, экономист, ну, или согласно той политике, которую она проповедовала на посту главы Министерства экономического развития, и все-таки она сделает некий реверанс в сторону ожиданий, в сторону рынка. Тут, конечно, долго спорить, была бы от этого польза или нет, но тем не менее. То есть какое-то, может быть, символическое снижение ставки – ну, не думаю, что повредило бы как-то нашей экономике, разогнало бы там инфляцию и так далее. Но, собственно говоря, вектор был принят несколько другой, мы не увидели изменений ни раз, ни два, ни три. Поэтому, наверное, уже пока, собственно говоря, госпожа Набиуллина, там, риторику несколько изменила, понятно, что теперь некое упорядочение, меняют систему ставок, таргетов, хотят полностью вообще реанимировать ставку рефинансирования, ну, либо привести ее, так сказать, в соответствие.
Ну, наверное, это вещи правильные с точки зрения порядка и так далее, но вот опять-таки с точки зрения экономики пока не очень понятно, что они такого сделали, там, за эти почти полгода.
РОЖАНКОВСКИЙ: Я тут рискну, извините, прервать. Смотрите, вот для китайцев базовая ставка – это святая святых, они ее дергаю только как стоп-кран в поезде. Помимо этого, как мы знаем, у них есть другие средства. Они, там, баловались с нормативами для банков, якобы тоже… ну, почему – это средства монетарной политики.
ДМИТРИЕВ: Конечно.
РОЖАНКОВСКИЙ: Потом, например, мне понравился Банк Индии. Когда индийская рупия падала в августе, он стал делать прямое финансирование основных потребителей валюты, индийских НПЗ. То есть, минуя биржу, снижал расходы.
У нас такие инструменты – они достаточно экзотические, я не говорю, что это инструменты классической монетарной теории. Но, собственно говоря, когда, действительно, ставка находится в тупике и ни туда, ни сюда ее как бы нельзя двигать – ну, есть же способы. Вообще говоря, вот удешевили овернайт – нормально, я считаю, вполне.
Надо смотреть тогда и на то, что делает ЕЦБ. ЕЦБ тоже очень правильные вещи делает, без изменения ставки. Потому что ЕЦБ понимает, что вот эти вот 0,5% – это как раз та дельта, которая обеспечивает капиталы в Европе.
ДМИТРИЕВ: Дельта, ты имеешь в виду, между Федрезервом…
РОЖАНКОВСКИЙ: Да, абсолютно.
ДМИТРИЕВ: Нулевая там и…
РОЖАНКОВСКИЙ: Она обеспечивает худо-бедно хоть какие-то положительные потоки в Европу, в еврозону. Если все ставки будут равны…
ДМИТРИЕВ: Да, все в нулях.
РОЖАНКОВСКИЙ: …Деньги будут в Штатах, это понятно. Ну, может быть, в Германии частично, но тем не менее. Поэтому вот эта разница потенциалов – он ее намеренно держит. Поэтому есть масса других способов, каким образом… LTRO, овернайты, там, снижать…
У нас был снижен овернайт уже один раз. Ну, может быть, дальше его уже нельзя снижать. Посмотрите, какие сектора мы сейчас собираемся кредитовать. У нас произошел урожай – наверное, надо каким-то образом облегчить условия для сбора этого урожая и для экспорта пшеницы. Значит, может быть, надо делать какие-то преферентные ставки отдельным субъектам нашей экономики. И вот это может быть целью каких-то заседаний.
ПАВЛОВ: Но преферентные ставки секторам экономики все-таки не ЦБ делает. Если все остальные министерства разогнать…
ДМИТРИЕВ: Не царское это дело, конечно.
РОЖАНКОВСКИЙ: Но он может давать рекомендации. Все-таки она пришла-то из народа, глава-то ЕЦБ. Ну, фигурально, конечно, выражаясь, не из народа буквально – из ведомства…
ДМИТРИЕВ: Ну, то есть мысль такая, что в нашей действительности ставка рефинансирования не есть что-то такое…
РОЖАНКОВСКИЙ: Ну, она заперта в углу, ни туда, ни сюда ее нельзя двигать.
ПАВЛОВ: Нет, ну, ставка рефинансирования здесь абсолютно, конечно, ни при чем. Понятно, что она, в общем-то, только в законодательных актах фигурирует, кому какие субсидии давать, кто там привязан к ставке рефинансирования.
ДМИТРИЕВ: Да-да-да.
ПАВЛОВ: Там есть просто система ставок, собственно говоря, по которым Центробанк кредитует банки. То есть, как бы, в разговоре о снижении ставок, наверное, про них идет речь в первую очередь.
ДМИТРИЕВ: Совершенно верно. Неслучайно ключевая ставка 5,5% – это ставка по депозитным опционам.
ПАВЛОВ: Ну, это уже новая вещь, которая, да, появилась при госпоже Набиуллиной. Она до этого тоже была, но не была ключевой.
ДМИТРИЕВ: Ну, в любом случае, если опять об экономической теории говорить, то мы… ну, я не знаю, там, в институте ключевая – ставка рефинансирования и так далее.
РОЖАНКОВСКИЙ: Вообще, у Резервного банка Австралии так называемый cash rates является ключевой ставкой, у Федрезерва это Fed funds rate. То есть она может быть ключевой ставкой, но в частном случае. Вот у нас до недавнего времени это была ставка рефинансирования. Под базовой ставкой имеется в виду то, к чему привязываются все остальные ставки…
ДМИТРИЕВ: Основа чего-то, да?
РОЖАНКОВСКИЙ: …Надбавляя вот эти вот спреды сверху над ней.
ДМИТРИЕВ: Хорошо, ну и в свете этих событий – чего нам ждать в связи с курсом рубля-то?
РОЖАНКОВСКИЙ: Сакраментальный вопрос.
ДМИТРИЕВ: Да-да-да, конечно.
ПАВЛОВ: Ну, мне кажется, теперь ЦБ и курс рубля пока связаны очень слабо, собственно говоря.
РОЖАНКОВСКИЙ: Не братья-близнецы.
ПАВЛОВ: Да, мягко говоря. Но два фактора традиционных – цены на нефть, раз, и курс евро/доллара, два. То есть просто, так скажем, чистая математика. Но нефть, опять-таки, тоже вещь довольно стабильная в последние годы, и пока сложно говорить о том, что мы куда-то сильно уйдем с этих уровней, там, 100-110 долларов. Как показывает практика последних нескольких лет, это очень устойчивый диапазон, и попытки уйти в ту или иную сторону возвращают котировки нефти на те же самые уровни.
Сейчас, в моменте доллар довольно сильно потерял против евро. Не исключено, что на всех этих перипетиях вокруг бюджета, госдолга Америки и так далее. Так что как только высокие господа договорятся в Белом доме, в заграничном Белом доме, то, возможно, некое укрепление доллара. Ну, собственно этот фактор – раз. И второй фактор – общая рыночная ситуация. Потому что у нас, скажем, на коротком пробеге курс доллар/рубль довольно часто коррелирует с тем, что происходит на нашем рынке. То есть когда идет некий фронтальный рост, то и здесь рубль укрепляется. Не сказать, что там происходит приток средств нерезидентов, но просто люди конвертируют, так скажем, валюту…
ДМИТРИЕВ: Ну, смотри, вот в отношении последней недели, полторы-двух недель можно говорить, что происходит именно это? Есть небольшой рост, если мы смотрим на индекс…
ПАВЛОВ: Вообще, скажем прямо, что наш рынок довольно сильно выглядит, наверное, с августа месяца. Там, в принципе, было одно такое сильное движение, когда рубль укрепился за полторы недели, что ли, фактически вернулся на эти уровни.
ДМИТРИЕВ: Совершенно верно.
ПАВЛОВ: Но, в целом, опять-таки, неких два, на мой взгляд, противоположных тренда, то есть возможное укрепление доллара против евро, и на этом фоне может быть некий рост на рынках… Потому что понятно, что когда ситуация в Америке нормализуется, то у нас есть большие шансы повторить, так скажем, уже ежегодный сценарий, когда в декабре некий оптимизм на рынках… псевдооптимизм или не псевдо, но…
ДМИТРИЕВ: Ну, неважно.
ПАВЛОВ: …Да, тем не менее. То же самое предновогоднее ралли в последние годы очень часто нас радует. Может быть что-то такое. То есть вот эти некие два тренда они, может быть, друг друга перекроют. То есть, в целом, я не думаю, что мы куда-то уйдем с этого уровня.
РОЖАНКОВСКИЙ: Согласен. На самом деле, при этом рискну выразить некую свою точку зрения, которая не очень популярна на рынке, но, тем не менее, она моя, что называется.
Я сейчас говорю о нашем Резервном фонде, который, как известно, на 70% вложен в американские казначейские облигации. Я сейчас не говорю о дефолте, мы об этом вообще ничего не знаем. Но в случае вполне вероятной какой-то, так скажем, мягкой реструктуризации экспирирующихся вещей, я думаю, спекулятивная атака будет предпринята не только на российскую валюту, но это будет второй виток того, что мы видели в августе. Если вы помните, в августе продавали вообще все валюты развивающихся стран. А российский рубль, кстати, не самый худший был. Хуже всех были индийская и индонезийская рупии, там, и так далее. И вот поскольку у нас в ЗВР всего-навсего 9,5% золота, а все остальное это бумаги и бо́льшая их часть это именно американские бумаги, то в случае когда будет объявлены какие-то поползновения на реструктуризацию, я думаю, восприятие российского Резервного фонда будет изменено. К моему глубокому сожалению.
ДМИТРИЕВ: Восприятие кем?
РОЖАНКОВСКИЙ: Иностранными инвесторами. То есть в дополнение ко всем нашим бедам. Как таковой переоценки активов Резервного фонда в связи с дефолтом не произошло, а она обязательно была бы, если бы был дефолт, но даже в случае реструктуризации будет некое негативное восприятие, что это не вот эти вот… сколько у нас там?.. 80 миллиардов, а реально это, может быть, 420 или даже меньше. Эта переоценка в таких случаях обязательно происходит. Вот этот момент я, честно говоря, как негативный сценарий…
ДМИТРИЕВ: И в этом случае их активно продают – правильно я понимаю, да?
РОЖАНКОВСКИЙ: Но это будет не только рубль – это будут все страны, имеющие…
ДМИТРИЕВ: Ну, нет, я сейчас про рубль. Соответственно, рубль активно меняют на доллар, и рубль, естественно, устремляется, там, к 35, а то и выше, да?
РОЖАНКОВСКИЙ: Да, потому что рубль, грубо говоря, во многом обеспечен резервами Центрального банка и нашими нефтяными запасами. Потому что как таковой рубль не является конвертируемой валютой, никакие серьезные инструменты в рубле не номинированы.
ДМИТРИЕВ: Совершенно верно.
РОЖАНКОВСКИЙ: Так же, впрочем, как и в юане. Ну, это общая проблема развивающихся стран. Наша локально валюта не может покоиться на каких-то резервных категориях – она может покоиться только на обеспечении. А обеспечение рубля в настоящий момент – это наши золотовалютные резервы в основном.
ДМИТРИЕВ: Ну и, смотри, опять мы вернулись к тому, что события, которых мы ожидаем за рубежом, они, в конечном итоге, непосредственно могут…
РОЖАНКОВСКИЙ: Получается так, да.
ДМИТРИЕВ: …Ну, их худшее развитие может…
РОЖАНКОВСКИЙ: Взаимосвязь.
ДМИТРИЕВ: Совершенно верно, прямая взаимосвязь. И, ну, для части наших слушателей дело даже не в том, что пострадают какие-то инвестиционные фонды, пострадают какие-то…
РОЖАНКОВСКИЙ: Ну, посмотрите, вот я сделал анализ, в каких странах резервы, там… вот 10 крупнейших стран, в том числе и США: в США 8,8 тысяч тонн золота, у нас всего этого гораздо меньше. То есть, конечно, в свое время правильно было сделано то, что мы делали эти резервы.
ДМИТРИЕВ: Диверсифицировали, ты имеешь в виду, да?
РОЖАНКОВСКИЙ: Конечно. Их надо было очень сильно диверсифицировать. Ну нельзя класть все яйца вы одну корзину – это знают даже простые люди.
ДМИТРИЕВ: Совершенно верно.
ПАВЛОВ: Тут просто большой вопрос – чем их диверсифицировать. Золота на всех не хватит.
РОЖАНКОВСКИЙ: Ну, во-первых, мы не очень агрессивно покупали облигации наших партнеров. Китайцы почему покупали трежерис? Потому что китайцы в основном торгуют с Америкой. Мы же торгуем с Западной Европой. Какого, извините, черта мы не покупали их облигации, раз мы с ними торгуем?! Почему мы покупали американские облигации, если со Штатами мы вообще почти не торгуем?! Вот это вопрос он меня… я, честно говоря, не знаю на него ответа.
ДМИТРИЕВ: Но это, видимо, знали ребята, которые распоряжались резервами.
ПАВЛОВ: Надежность.
РОЖАНКОВСКИЙ: Ну, в те годы, да, восприятие немножко другое было.
ДМИТРИЕВ: Спасибо, еще раз прервемся – новости слушаем, потом продолжим.
ДМИТРИЕВ: Ну что ж, друзья, продолжим эфир, «Сухой остаток» на «Финам FM». Сегодня в студии Алексей Павлов, аналитик брокерского дома «Открытие», и Владимир Рожанковский, директор аналитического департамента инвестиционной группы «Норд-Капитал».
РОЖАНКОВСКИЙ: Еще раз добрый вечер.
ДМИТРИЕВ: Мы обсуждаем текущую ситуацию на финансовых рынках. Сейчас в призме нашего внимания ситуация в отечественной валюте в связи с сегодняшним заседанием ЦБ РФ. Ну и поговорим немножко о рынке. Давайте начнем с вопросов. Есть вопрос по поводу… ну, может быть, не совсем традиционный, но тем не менее… по поводу отечественного рынка.
Пишет Владимир: «Расскажите, пожалуйста, о своем видении ситуации в электроэнергетике. Эта отрасль под давлением…» Ну, здесь не поспоришь. «…«Россети» снижаются 2,5 года. Падение составило больше 300%. Как вы считаете, когда это может закончиться – доколе, я бы так сказал – и что может стать поводом для этого?» Вот такой вопрос от Владимира… Леша?
ПАВЛОВ: Собственно говоря, наверное, всем известна проблема в нашей электроэнергетике: проблема в том, что там постоянно меняются правила игры. Как минимум. Когда все было хорошо, рисовали всякие шикарные прожекты, а как только все стало не так радужно – кто в доме хозяин, сразу стало понятно.
Ну, да, если мы говорим более конкретно об инвестиционных перспективах и о «Россетях» в частности, то вот, скажем, в свете последних… ну, вообще, что нужно инвестору от компании, для чего покупают акции? Им надо, чтобы росли, там, финансовые показатели, надо, чтобы компания генерировала положительный денежный поток и эти средства как-то потом делила между акционерами.
ДМИТРИЕВ: Желательно, да.
ПАВЛОВ: Да. А иначе в чем смысл? Мне кажется, сетевые электроэнергетические компании в России – это ни тот, ни другой случай однозначно, поскольку тарифы им придушили на следующий год. В принципе, даже нельзя сказать, что несправедливо придушили, потому что, насколько я понимаю, у нас для конечного пользователя доля сетевой составляющей в тарифе – порядка 40%, тогда как в развитых странах это четверть. То есть и так уже многовато, да?
ДМИТРИЕВ: Ну да.
ПАВЛОВ: Это с одной стороны. С другой стороны, каппрограммы никто не отменял, потому что нашим сетевым хозяйством, по сути, с 1991 года, может, раньше, никто не занимался, по большому счету. То есть страна большая, все эти огромные линии – все же это надо содержать, менять и т.д. и т.п.
Поэтому вот, пожалуйста, у вас колоссальный капекс, единственный рост, который был возможен в акциях «Россетей» и «ФСК» это исключительно регулируемые тарифы, то есть там никакого рынка нет, то есть государство говорит, что, мол, нет, ребята, у вас ничего расти не будет, это два-с. Ну, плюс сейчас еще активно идет речь о том, чтобы «Россети»… они долгие годы выживали за счет перекрестного субсидирования, грубо говоря, они откусывали часть выручки от «ФСК», а сейчас хотят и эту лавочку прикрыть.
Поэтому мне, честно говоря, не очень понятно, какие тут могут быть радужные перспективы. Я могу сказать, что вот только есть бумага «Россети» префы, у которых доходность – порядка 10%. Но, как бы, там…
ДМИТРИЕВ: Но это единственное, да?..
ПАВЛОВ: …Там ликвидность – это, в общем-то, для специфических розничных инвесторов. То есть вряд ли какие-то крупные фонды в этой бумаге вы увидите.
РОЖАНКОВСКИЙ: То же самое по поводу инвестпрограмм, немножко отвлекусь от рынка.
Если просто посмотреть на такие вещи, как… в «сбытах» даже, мы сейчас не о сетях… Я понимаю, что «сбыты» вообще никого не интересуют, но тем не менее. В «сбытах» энерготарифы в период где-то с 2002 по 2008 или 2009 год, я сейчас точно не помню, выросли более чем в 3 раза. Вопрос: куда эти деньги ушли? Мы не видим никакого обновления оборудования. Фактически этого не было. Поэтому, наверное, это является сейчас основной причиной, почему сейчас с этим экспериментом постепенно сворачивают. Потому что тарифы увеличили, инвестиционная составляющая там была будь здоров какая заложена, а обновления основных фондов как такового не произошло. Значит, это не работает таким способом, значит, надо каким-то другим образом делать перераспределение этих потоков.
И сейчас, я так понимаю, концептуально идет переосмысление этого всего. Должен появиться некий новый лидер вот в этом сегменте, в секторе, который действительно знаком с электроэнергетикой и который сможет ответить на вопрос о том, каким же образом все-таки сделать так, чтобы эти тарифы, которые начислялись… чтобы все-таки в инвестиционную составляющую начали поступать деньги. Пока этот вопрос не решен, я думаю, что это бездонная бочка, на самом деле. Поэтому такая плохая ситуация вот именно в этом сегменте. Генерации там работают худо-бедно, но, опять же, в основном иностранные компании себя неплохо зарекомендовали, российские – гораздо хуже. Но там было ясно: конфликт интересов с «Газпромом» просматривался, что называется, просто невооруженным глазом. Это изначально выглядело довольно-таки экзотично, на взгляд. А вот там, где не было конфликта интересов, там на уровне генераций неплохая общая картина. Но вот что касается того, что ниже, там не проработано… я сейчас не хочу каких-то резких слов говорить, но понятное дело, что там вообще бизнес-модель не проработана. Нужно, чтобы ее кто-то прорабатывал. И тогда мы будем инвестировать во все эти сети и так далее.
ДМИТРИЕВ: Смотри, ты говорил, что сейчас концептуально переосмысливается, переоценивается эта ситуация, надо, чтобы кто-то прорабатывал эту бизнес-модель… Я так думаю, что, вообще, надо, чтобы ее кто-то предложил для начала.
РОЖАНКОВСКИЙ: Повышают тарифы – а это и так тяжело для населения, особенно для малоимущего населения. Но раз это делается, раз уж напрягают, так сказать, вот это малоимущее население, то уж, по крайней мере, эти деньги должны действительно идти в инвестиции, а не в какие-то другие вещи. Потому что тогда – ну, это просто безобразие, извините за то, что называю вещи своими именами.
ДМИТРИЕВ: Ну а чего за это извиняться? Это действительно так.
РОЖАНКОВСКИЙ: Хотел просто более жесткое слово сказать.
ДМИТРИЕВ: Не надо. Ты же понимаешь, у нас цензура, у нас прямой эфир.
РОЖАНКОВСКИЙ: Ну вот, ну тогда, значит, не извиняюсь.
ДМИТРИЕВ: Не надо. Володя, но, тем не менее, во что все уперлось-то? Нам нужен какой-то опять, что ли, мессия в этом смысле?
РОЖАНКОВСКИЙ: Мессии у нас были всякие.
ДМИТРИЕВ: Были мессии.
РОЖАНКОВСКИЙ: Да нет, профессионалы нужны. Везде, во всех сферах. На самом деле это кучка людей, если посчитать их по пальцам, ну, двух рук и двух ног. И, я думаю, все. И все ротации происходят внутри этих вот двадцати человек. И это, наверное, неправильно. Потому что есть профессионалы, есть люди, которые в энергетике по 40, по 50 лет отработали. Они готовы работать, они понимают, каким образом она функционирует.
ДМИТРИЕВ: Но их не пускают или что?
РОЖАНКОВСКИЙ: Да, у них нет никакого социального лифта, у этих людей. Они сидят в этих НИИ и, собственно говоря, так и будут сидеть, там, до пенсии.
ДМИТРИЕВ: Ну, учитывая, что у этих людей есть опыт, как ты сказал…
РОЖАНКОВСКИЙ: Нет, я просто выпускник Московского энергетического института, это моя первая специальность.
ДМИТРИЕВ: Я понял тебя.
РОЖАНКОВСКИЙ: Дальше я уже финансы заканчивал в Британии.
ДМИТРИЕВ: Я просто к тому, что они все, в принципе, уже на пенсии, наверное, эти люди.
РОЖАНКОВСКИЙ: Да не совсем, некоторые не на пенсии. Вот я, например, знаю, как функционирует российская система электроэнергетики, советская даже еще система, потому что я выпускался в 1993 году. Ну, с вечернего отделения. То есть я говорю, что люди моего возраста, в принципе – они есть! Они совсем не пенсионеры, и они обладают эрудицией в плане того, как функционирует вообще вся эта… где есть слабые звенья. Потому что мы ведь сейчас вне эфира говорили, что, например, трансформаторы менять, может быть, не так срочно нужно, как менять котлоагрегаты, как менять те самые турбинные части…
ДМИТРИЕВ: Чувствуется, что тема его!
РОЖАНКОВСКИЙ: …Которые взлетели на воздух в Саяно-Шушенской ГЭС. Ведь они могут взлететь и в других местах. И это совершенно серьезные и практические вещи.
ДМИТРИЕВ: Совершенно верно.
РОЖАНКОВСКИЙ: И их не решат люди, находящиеся в ближайшем окружении. Там должны сидеть люди, которые знают, как ловить турбины, которые летают в воздухе. Вот, кто нужен там, понимаете?
ДМИТРИЕВ: Согласен.
ПАВЛОВ: Или люди, которые знают, как их не запускать.
РОЖАНКОВСКИЙ: Да, или как их не запускать лучше всего тогда.
ДМИТРИЕВ: У нас есть звонок, давайте ответим на него… Юрий, день добрый, вы в эфире, говорите, пожалуйста.
СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Вот у меня, знаете, такая короткая мысль. Вот вы говорите про профессионалов, про инвестиции, а, по-моему, задача-то совсем другая стоит: надо обеспечить населению – политическая задача – контролируемый, приемлемый уровень бедности. Куда у нас населения тратит деньги? На продукты питания, на ЖКХ, на кредиты – ну, такие основные сейчас…
РОЖАНКОВСКИЙ: Есть потребительская корзина, да.
СЛУШАТЕЛЬ: Да. Вот это три составляющие для основной массы населения, для где-то 90%. Вот нужно поддерживать контролируемый, приемлемый уровень бедности. Наша страна сейчас заняла первое место по уровню классового неравенства…
РОЖАНКОВСКИЙ: Насчет первого не знаю, думаю, что в Африке все же где-нибудь первое место. Ну, ладно, близко к первому месту.
СЛУШАТЕЛЬ: Нет-нет-нет, африканские страны они…
РОЖАНКОВСКИЙ: Зимбабве там, по-моему, самая… Ну, ладно, не будем сейчас… хорошо, пусть будет так, да.
СЛУШАТЕЛЬ: Да. Вот, как бы, такая задача. То есть никакие профессионалы, инвестиции не очень нужны, наверное.
ДМИТРИЕВ: Я понял, спасибо за звонок, Юрий. Позиция ваша понятна… Леша, прокомментируете?
ПАВЛОВ: Ну, здесь как бы сложно комментировать, понимаете, это…
РОЖАНКОВСКИЙ: Утверждение!
ПАВЛОВ: Да нет, просто об этом можно говорить бесконечно. Понятно, что, наверное, задача любой политической элиты – сделать так, чтобы население жило максимально хорошо. Тут о чем-либо спорить бесполезно. А инвестиции – ну, инвестиции нужны всегда, это как минимум создание рабочих мест, давайте начнем с этого.
ДМИТРИЕВ: Ну, я в том плане, что одно другому не должно противоречить, да?
ПАВЛОВ: Ну, абсолютно нет. И, соответственно, если государство все будет делать так, как, в общем-то, хотел наш радиослушатель, тогда и рынок наш будет замечательно себя чувствовать при этом, и электроэнергетика и так далее.
РОЖАНКОВСКИЙ: Но здесь есть разные примеры. То есть существует вот minimum wage, например, в Штатах, это минимальная зарплата. А вот в Германии она федеральным законом не установлена. Это же не значит, что немцы значительно хуже живут, чем американцы?
ДМИТРИЕВ: Совершенно верно.
РОЖАНКОВСКИЙ: Как-то выкарабкиваются. Но у нас, конечно, страна такая, что необходимо бы по-хорошему…
ДМИТРИЕВ: Вот я тоже к этому, с этой точки зрения.
РОЖАНКОВСКИЙ: Да. Нам бы это надо законодательно, конечно, вводить. И не потребительскую корзину, которая ни на что не влияет вообще, а, действительно, минимальная оплата. Но это будет сложно для работодателей, конечно. Потому что работодатель теперь тысячу раз подумает, прежде чем брать людей. У нас безработица увеличится. Но! Увеличивающаяся безработица подвигнет людей получать профессию, и это, в итоге, позитивно скажется на нашей эффективности!
ДМИТРИЕВ: Совершенно верно.
РОЖАНКОВСКИЙ: Ну а это значит, что это уже для наших детей, я думаю, такой вопрос.
ДМИТРИЕВ: Ну, бог с ним, пусть хоть они хорошо поживут, я не против.
РОЖАНКОВСКИЙ: Да-да, надо думать глобально, концептуально, там…
ДМИТРИЕВ: Кстати, одна из проблем в том, что многие наши инвесторы подходят именно так, что, мол, я сейчас вложусь в это – мне завтра нужен результат, завтра. А если завтра не будет…
РОЖАНКОВСКИЙ: Об этом и говорила Эльвира Набиуллина, когда сказала, что двигатель экономики – это инвестиции.
ДМИТРИЕВ: Ну да.
РОЖАНКОВСКИЙ: Но нельзя заставить инвестировать – можно только предложить.
ДМИТРИЕВ: Все правильно, спасибо… Алексей Павлов и Владимир Рожанковский были в студии «Сухого остатка». Спасибо за внимание, всего хорошего, успехов на рынке!
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter