11 ноября 2010 goldenfront.ru
Hera Research Newsletter (HRN) рада представить вам интервью с Эриком Спроттом (EricSprott), председателем совета директоров, генеральным директором и финансовым директором Sprott Asset Management LP и председателем и главой Sprott Money, Ltd. Имея 35-летний опыт в инвестиционной индустрии, г-н Спротт является главным портфельным менеджером в многочисленных фондах, чьи активы насчитывают несколько миллиардов долларов.
Получив назначение аудитором, Эрик вошел в инвестиционную индустрию как аналитик Merrill Lynch. В 1981 году он основал компанию Sprott Securities (ныне Cormark Securities Inc.), которая сегодня является одной из крупнейших канадских независимых компаний. После создания Sprott Asset Management Inc. в декабре 2001 года как самостоятельной компании Эрик отказался от своей доли в Sprott Securities в пользу сотрудников.
Инвестиционные способности Эрика прекрасно демонстрируют его достижения в управлении такими фондами, как Sprott Hedge Fund L.P., Sprott Hedge Fund L.P. II, Sprott Bull/Bear RSP Fund, Sprott Offshore Funds, Sprott Canadian Equity Fund, Sprott Energy Fund и Sprott Managed Accounts. В декабре 2004 года Sprott Hedge Fund L.P. получил награду Opportunistic Strategy Hedge Fund Award на церемонии Canadian Investment Awards. Кроме того, в 2006 году Sprott Offshore Fund Ltd. присудили награду MarHedge Annual Performance Award в номинации «Менеджер Канады». Более того, в октябре 2006 года Эрик стал лауреатом премии «Предприниматель года» Ernst & Young (в номинации «Финансовые услуги») и «Предприниматель года» Ernst & Young по провинции Онтарио. В декабре Эрик был назван «Руководителем фонда года» известным канадским изданием для финансовых консультантов Investment Executive. В октябре 2008 года Sprott Offshore Fund Ltd. удостоился звания «Лучший хедж-фонд для коротких/длинных позиций» в мире по версии HFM Week, ведущего издания в индустрии хедж-фондов.
В течение нескольких последних лет прогнозы Эрика о состоянии североамериканских финансовых рынков публиковались в серии статей по инвестиционной стратегии под названием «Краткий обзор рынков»
Hera Research Newsletter (HRN): Спасибо, что нашли время для нашей сегодняшней беседы. В ваших статьях и других публикациях вы утверждаете, что финансовые проблемы США гораздо серьезнее, чем можно представить на основании официальных заявлений американского правительства.
Эрик Спротт: Проблемы начались еще в 2000 году, когда начал падать индекс Nasdaq. Еще до того, как это произошло, мы почти день в день опубликовали статью под названием «Спекуляция свирепствует, не участвуйте в ней». С этого момента я считал, что рынок надолго стал медвежьим. Nasdaq уж точно с тех пор был на понижательном тренде. SnP и Dow каким-то образом воскресили, но для этого им пришлось начать жилищную манию и манию кредитов, а теперь подключить и манию правительственных расходов. Мы по-прежнему считаем, что пик был еще в 2000 году, сейчас существует долгосрочный медвежий рынок, и эта серьезная проблема усугубляется с каждым днем.
HRN: Какую проблему вы имеете в виду?
Эрик Спротт: Я говорю о проблеме, которую представляют собой масштабы государственной задолженности и размер американского дефицита, и я считаю, что сегодня следует поставить вопрос об эффективности кейнсианства. Другими словами, если предполагается, что растраты стимулируют нашу экономику, то сейчас звучит масса сообщений о противоположном эффекте, то есть правительственные расходы оказывают негативное влияние. Был проведен ряд исследований - в Канаде в Институте Фразера и в США тремя профессорами Гарварда – и авторы пришли к выводу, что правительственные расходы не приносят пользы частным предприятиям, и точка. Это можно увидеть, если взглянуть на графики, отображающие маржинальную стоимость каждого доллара, потраченного правительством США с 1960 года по сегодняшний день.
HRN: Вы имеете в виду предельный доход на каждый доллар задолженности?
Эрик Спротт: Да, предельное значение показателя правительственных расходов, задолженности, особенно дефицитного расходования. Экономический эффект от дефицита сейчас достигает -40 центов на доллар. Я полагаю, что кейнсианство себя не оправдало и вполне вероятно, что дефицитное расходование работает в убыток. Например, если американское правительство снова увеличит размеры пособия по безработице, что будут делать все эти люди, получающие пособия? Неужели они побегут устраиваться на работу? Понимаете, дефицитное расходование почти всегда работает против системы. Если посмотреть на ВВП США, который в прошлом году вырос на $400 млрд, и при этом появился дополнительный долг в размере $1,5 трлн, который в этом году, скорее всего, вырастет еще на столько же, то любой здравомыслящий человек поймет, что если у вас долг в $3 трлн, а ВВП растет на менее чем $1 трлн, то это формула банкротства.
График предоставлен Нейтаном Мартином (Nathan A. Martin)
HRN: Вы хотите сказать, что правительственный стимул не работает, потому что долг растет быстрее ВВП?
Эрик Спротт: Да, он не работает. Я даже не учитываю задолженность на уровне штатов и муниципальных образований. Долг на других уровнях правительства в США тоже растет, но не такими темпами, как задолженность федерального правительства.
HRN: И каким, по вашему мнению, может быть итог или завершающая фаза?
Эрик Спротт: Несколько месяцев назад я написал статью под названием «Проверка сюрреальности, часть вторая… Мертвое правительство ходит», где я конкретно обвиняю американское правительство. Еще в ноябре 2007 года в «Проверке сюрреальности… Мертвец идет», я предсказал, что некоторые компании – а именно Citigroup, GM, Fannie, Freddie – будут банкротами. В то время они имели приличную долю рынка, но в реальности они были банкротами, я думаю, что и правительство США в действительности тоже банкрот. Если взять все небюджетные обязательства – здесь можно говорить о сумме в $60-$100 триллионов – то их абсолютно невозможно погасить. Им придется отказаться от уплаты долга по некоторым облигациям, как это сейчас делают другие правительства. Например, Великобритания и Франция, возможно, даже Германия, увеличили пенсионный возраст. В этом и есть суть нарушения их обещаний, и в США этого тоже не избежать.
HRN: Является ли монетизация долга нарушением долговых обязательств?
Эрик Спротт: Вся история говорит, что нельзя доверять правительству, так почему мы верим деньгам, которые, как утверждает правительство, что-то стоят, когда история правительств – это история нарушенных обещаний? Последние 90 лет они только и занимались тем, что постоянно обманывали налогоплательщика, одновременно накапливая все большие долги. Ответственность правительства за финансовое благополучие страны в долгосрочной перспективе очень низка. Необеспеченные деньги рано или поздно вернутся к своей истинной стоимости, то есть к нулю. Для поддержания курса валют нужны реальные вещи. Для меня является абсолютным шоком, что люди доверяют правительству.
HRN: Если вы ожидаете падения стоимости необеспеченных золотом валют, можно ли также говорить об удорожании реальных активов?
Эрик Спротт: Я думаю, это зависит от класса реального актива и от того, что определяет его цену. Например, я всегда сомневался в недвижимости, потому что этот актив сильно связан с кредитами. Если люди должны выплатить долги, то недвижимость упадет в цене, несмотря на QE2 и QE3, потому что не генерируется достаточного движения наличных. Я имею в виду такие активы, как сельхозпродукция, нефть и газ. Еще я имею в виду то, что можно использовать в качестве средства обмена, то есть золото и, возможно, серебро, или другие драгоценные металлы, но эта категория способна лучше всех сохранять свою стоимость.
HRN: И поэтому вы инвестируете в драгметаллы, и особенно в золото, - чтобы выжить на медвежьем рынке?
Эрик Спротт: История моих отношений с золотом началась еще примерно в 2000 году, когда металлы были на дне, и это, по сути, совпало с нашим мнением о переходе в медвежий тренд. Когда смотришь на любой медвежий рынок, думаешь: «Как же выжить?» Мы подумали, что надо покупать золото и золотые акции, и эта стратегия себя настолько хорошо себя оправдала, что это просто невероятно. Мы предполагали, что следующие десять лет рынки будут падать, а золото вырастет на 500%, а золотые акции – на 1200%. Так и оказалось.
HRN: Говорят, что в фонд Sprott Physical Gold Trust (NYSE:PHYS) поступает приличное количество денег…
Эрик Спротт: В соответствии с американским законодательством ставка налога на прирост капитальной стоимости в Sprott Physical Gold Trust сегодня составляет 15%, тогда как налог на акции ETF (притом, что Налоговое управление США рассматривает золото как предмет коллекционирования и инвестирования капитала) достигает 28%. Поэтому люди и выбирают этот инструмент, а не ETF. Кроме налоговых преимуществ для американских инвесторов, есть и другие: например, золото хранится на Королевском канадском монетном дворе в Оттаве, и многие в США считают, что это хорошо, они не хотят, чтобы металл хранился на территории США. Помимо этого, доверительный управляющий – это не финансовая организация с заемным капиталом. Доверительными управляющими золотых и серебряных ETF являются финансовые организации, и таким образом, при наличии рычага всегда существует возможность риска. Конечно, причиной для открытия этого фонда стало осознание многими того факта, что вокруг столько бумажного золота, что если вы потребуете свое золото, то никто вам его не отдаст.
HRN: Насколько я понимаю, наценка на акции PHYS составляет 5-10% от спотовой цены золота.
Эрик Спротт: Мы хотели, чтобы люди имели возможность получить свой металл в буквальном смысле, так что существует такой механизм, с помощью которого вы можете купить слиток весом в 400 унций, мы вам его предоставим. Физическое ощущение этого – осознания того, что твое золото где-то лежит – помимо налоговых преимуществ, и дает наценку. Я думаю, это оправданно. Определенно, нет других фондов в северной Америке, где можно получить физическое золото. Вот поэтому мы и создали свой.
HRN: Итак, вы даете такой уровень защиты, какого нет у ETF вроде GLD. Вы рассматриваете золото только как страховку или также считаете его валютой?
Эрик Спротт: Когда я впервые начал интересоваться золотом, на основании «Ежегодной золотой книги-1998» Фрэнка Венерозо (Frank Veneroso) я пришел к выводу, что центральные банки сдерживают рост рынка золота, и этот завал должен расчиститься. Венерозо доказал, что продавцы готовы продавать по 400 тонн золота в год. Со временем их готовность продавать иссякнет. Теперь ситуация такова, что центральные банки, ранее бывшие продавцами золота, превратились в покупателей. Рынок золота очень маленький. На рудниках добывается, скажем, 2600 тонн ежегодно, центральные банки продавали еще 400 тонн. Это много для рынка с годовым оборотом в 2600 тонн. Сейчас Центробанки скупают по 200 или более тонн. Всемирный золотой совет подсчитал, что в прошлом году они выкупили 400 тонн. Представьте себе такой сдвиг: сначала продавали по 400 тонн, а сейчас покупают по 400 тонн на рынке, который обеспечивается только добычей в объеме 2600 тонн. Где взять золото обычным пользователям при таких существенных изменениях на уровне центрального банка?
HRN: Забавно, что центральные банки продавали золото по дешевке, а теперь скупают его во время роста цены…
Эрик Спротт: Сейчас у нас есть золотые ETF, которых не было десять лет назад, и они входят в число крупнейших владельцев золота в мире. Существуют также такие фонды, как наш и Paulson & Co., или Greenlight Capital, фонд Дэвида Айнхорна (David Einhorn), а также различные пенсионные фонды, владеющие золотом, которого у них не было десять лет назад. Откуда все эти фонды берут золото, если они не являлись частью уравнения спроса и предложения десять лет назад? Интересно, откуда берется все это золото. Я всегда подозревал, что оно тайком поступает из центральных банков.
HRN: Центральные банки управляют курсами валют, и это не секрет. Если золото по-прежнему считается валютой, курсом золота тоже можно управлять, как это и было во времена Лондонского Золотого пула.
Эрик Спротт: Центробанки могут также влиять и на рынки облигаций, а не только на государственные облигации. В прошлом году Федеральная резервная система США купила ценных бумаг, обеспеченных ипотекой, на $1,2 трлн.
HRN: Это было громадное вливание ликвидности.
Эрик Спротт: Мы получили мощную инъекцию как на финансовых, так и на бюджетных рынках, но мы также взяли на себя огромные долги. Правительство оказало на все мощнейшее влияние, и что же мы теперь имеем? Мы получили спад экономических показателей: розничных продаж, продаж новых домов, потребительского доверия, индекса Baltic Dry, индекса китайского фондового рынка. Я хочу сказать, что ситуация очень сильно и очень быстро изменилась в худшую сторону.
График предоставлен InvestmentTools.com
HRN: Да, восстановление экономики в США не происходит гигантскими скачками.
Эрик Спротт: По некоторым показателям восстановления не наблюдается. К примеру, строительный сектор завис на мертвом дне. Я ожидаю, что это ждет и продажи автомобилей. На самом деле, мы уже в негативе: я говорю о ведущих экономических показателях, Индексе ECRI. Вы должны понимать, что мы движемся прямиком вниз, а не потихоньку съезжаем.
HRN: Вы упомянули существенное вмешательство правительства.
Эрик Спротт: Негативное влияние правительственной интервенции в подобные вещи связано с ошибочным применением средств. Фед вмешивается и скупает ипотечные ценные бумаги, чтобы рынок жилья не развалился, но если они прекратят, то рынок рухнет, потому что произошло неверное распределение ресурсов. Не стоило призывать людей покупать дома. Нам нужно было делать обратное: экономить. Нам придется научиться экономить как на персональном уровне, так и на корпоративном и на правительственном. Правительство подает совершенно не те сигналы, из-за которых не те люди делают совершенно не то, из-за чего проблема и усугубляется.
HRN: Было бы, по вашему мнению, справедливым высказывание, что централизованное планирование экономики – это просто неэффективная стратегия?
Эрик Спротт: Знаете, я думаю, что с этим выражением все бы согласились. Централизованное планирование не работает, но что касается нашего правительства, то там хотят только одного – планировать централизованно, даже если они там думают, что это называется как-то по-другому, то как раз именно этим они и занимаются. Правительство США говорит, чтобы экономика работала, оно намерено увеличить дефицит до полутора триллионов долларов. Если это не централизованное планирование, тогда я не знаю, как еще это можно назвать.
HRN: Я думаю, что государственный долг США вырастет до $20 трлн. Как вы думаете, Штаты смогут заимствовать и пролонгировать уплату долга при таком уровне задолженности?
Эрик Спротт: Откуда берутся все эти деньги? Теоретически деньги поступают от компаний или физлиц. Если просто взять одну страну и перевести ее на самообеспечение, то есть финансирование за счет доходов компаний и сбережений частных лиц, заставив их отдавать деньги государству, это не сработает. Американское правительство финансировало себя за счет задолженности весь прошлый год и до марта этого года. Идея состоит в том, что если Фед скупает финансовые активы на рынке, а банки приобретают правительственные долговые обязательства и не кредитуют, то они смогут финансировать правительство, но скоро мы поймем, что это не может продолжаться бесконечно. Невозможно просить людей влезать в долги по полтора триллиона долларов в год – и это только на федеральном уровне; а делать это несколько лет подряд с растущим долговым наследством – не рационально. А если бы ставки были на должном уровне?
HRN: Думаете ли вы, что при ослаблении доллара реальная процентная ставка могла быть негативной?
Эрик Спротт: Эта политика нулевой процентной ставки, которая применяется уже двадцать лет, со временем будет считаться одной из самых смешных финансовых шуток. Конечно, выгоднее всего это банкам и правительству. Банки могут заимствовать бесплатно, и правительство может заимствовать почти бесплатно, но реальная процентная ставка должна быть гораздо выше. Я хочу спросить: какой смысл в сбережениях? Вы просите кого-то экономить, чтобы финансировать дефицит, и при этом ничего не платите им, чтобы те могли делать сбережения. В чем смысл? За свои сбережения вы ничего не получаете. Зачем людям откладывать?
HRN: Сейчас у нас второй раунд количественного смягчения, QE2. Как вы думаете, приведет ли это к потере доверия к американским долговым обязательствам или к доллару США?
Эрик Спротт: Сейчас перед нами стоит дилемма, и я не вижу простого решения. Люди начнут интересоваться риском неплатежеспособности государства. Это началось в Ирландии; дошло до Исландии, Греции, может произойти в Португалии или Испании, и может докатиться до берегов Северной Америки. Как вы знаете, в последнее время доллар существенно ослаб. Я думаю, что когда все больше людей будут осознавать серьезность проблемы, они поймут, что надежных мест не так уж много. Их очень, очень мало – почти нет. И либо не будет второго раунда QE и ставки вырастут, или, если произойдет QE2, процентные ставки останутся низкими, но, в конце концов, если потом будет и третий, и четвертый круг, все накроется медным тазом - все поймут, что мы просто печатаем деньги и не решаем эту проблему. Если мы будем просто печатать, печатать и печатать, люди захотят обратить свои банковские депозиты во что-то реальное, потому что они поймут, что необеспеченные деньги не сохранят свою стоимость.
HRN: Какой выход из положения вы могли бы предложить? Куда двигаться миру?
Эрик Спротт: Я не думаю, что есть какое-то решение. Люди всегда говорят мне: «Когда ты перестанешь быть медведем?» И я отвечаю: «Ну, я перестану быть медведем, когда увижу, что люди в центральных банках и в государственных аппаратах начинают отвечать за свои действия». Кто-то может возразить, что первые признаки этого появились в Европе, Великобритании и Греции за счет жестких мер. Самое интересное, что большая часть этих программ начнет работать через год. Они начинаются не сегодня. Будет интересно посмотреть, насколько действенными будут эти программы.
HRN: Являются ли европейские меры урезания бюджета непрямыми программами стимулирования, обеспечивающими государственную задолженность?
Эрик Спротт: Именно поэтому они и объявляют об этих программах. Мы видели, как ЕЦБ провел QE, предоставив Греции помощь на триллион долларов. Если бы они не объявили об этих своих программах, что бы мы все подумали? Невозможно получить помощь и не сказать, что ты намерен хотя бы попытаться перестать тратить деньги. Тогда просто необходимо было заявить об этих мерах. Им всем пришлось вмешаться, потому что у евро и европейской банковской системы были невероятные проблемы. В этих странах был сильнейший отток капитала, так что они были вынуждены что-то предпринять.
HRN: Как, по-вашему, будет развиваться ситуация с государственной задолженностью?
Эрик Спротт: Я думаю, что мы зашли слишком далеко. Долгов слишком много. Только размер федеральной задолженности [Прим. редактора: это очень интересная страница] достигает около $40 тыс на каждого жителя, так что на семью из четырех человек приходится по $160 тыс долга; и это без учета каждого штата. Я не думаю, что мы сможем с этим справиться. Мы наращивали долги 60 лет, и вдруг ни с того ни с сего эта эпоха заканчивается, и все становится плохо, и так «плохо» продлится довольно долго
http://goldenfront.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу
Получив назначение аудитором, Эрик вошел в инвестиционную индустрию как аналитик Merrill Lynch. В 1981 году он основал компанию Sprott Securities (ныне Cormark Securities Inc.), которая сегодня является одной из крупнейших канадских независимых компаний. После создания Sprott Asset Management Inc. в декабре 2001 года как самостоятельной компании Эрик отказался от своей доли в Sprott Securities в пользу сотрудников.
Инвестиционные способности Эрика прекрасно демонстрируют его достижения в управлении такими фондами, как Sprott Hedge Fund L.P., Sprott Hedge Fund L.P. II, Sprott Bull/Bear RSP Fund, Sprott Offshore Funds, Sprott Canadian Equity Fund, Sprott Energy Fund и Sprott Managed Accounts. В декабре 2004 года Sprott Hedge Fund L.P. получил награду Opportunistic Strategy Hedge Fund Award на церемонии Canadian Investment Awards. Кроме того, в 2006 году Sprott Offshore Fund Ltd. присудили награду MarHedge Annual Performance Award в номинации «Менеджер Канады». Более того, в октябре 2006 года Эрик стал лауреатом премии «Предприниматель года» Ernst & Young (в номинации «Финансовые услуги») и «Предприниматель года» Ernst & Young по провинции Онтарио. В декабре Эрик был назван «Руководителем фонда года» известным канадским изданием для финансовых консультантов Investment Executive. В октябре 2008 года Sprott Offshore Fund Ltd. удостоился звания «Лучший хедж-фонд для коротких/длинных позиций» в мире по версии HFM Week, ведущего издания в индустрии хедж-фондов.
В течение нескольких последних лет прогнозы Эрика о состоянии североамериканских финансовых рынков публиковались в серии статей по инвестиционной стратегии под названием «Краткий обзор рынков»
Hera Research Newsletter (HRN): Спасибо, что нашли время для нашей сегодняшней беседы. В ваших статьях и других публикациях вы утверждаете, что финансовые проблемы США гораздо серьезнее, чем можно представить на основании официальных заявлений американского правительства.
Эрик Спротт: Проблемы начались еще в 2000 году, когда начал падать индекс Nasdaq. Еще до того, как это произошло, мы почти день в день опубликовали статью под названием «Спекуляция свирепствует, не участвуйте в ней». С этого момента я считал, что рынок надолго стал медвежьим. Nasdaq уж точно с тех пор был на понижательном тренде. SnP и Dow каким-то образом воскресили, но для этого им пришлось начать жилищную манию и манию кредитов, а теперь подключить и манию правительственных расходов. Мы по-прежнему считаем, что пик был еще в 2000 году, сейчас существует долгосрочный медвежий рынок, и эта серьезная проблема усугубляется с каждым днем.
HRN: Какую проблему вы имеете в виду?
Эрик Спротт: Я говорю о проблеме, которую представляют собой масштабы государственной задолженности и размер американского дефицита, и я считаю, что сегодня следует поставить вопрос об эффективности кейнсианства. Другими словами, если предполагается, что растраты стимулируют нашу экономику, то сейчас звучит масса сообщений о противоположном эффекте, то есть правительственные расходы оказывают негативное влияние. Был проведен ряд исследований - в Канаде в Институте Фразера и в США тремя профессорами Гарварда – и авторы пришли к выводу, что правительственные расходы не приносят пользы частным предприятиям, и точка. Это можно увидеть, если взглянуть на графики, отображающие маржинальную стоимость каждого доллара, потраченного правительством США с 1960 года по сегодняшний день.
HRN: Вы имеете в виду предельный доход на каждый доллар задолженности?
Эрик Спротт: Да, предельное значение показателя правительственных расходов, задолженности, особенно дефицитного расходования. Экономический эффект от дефицита сейчас достигает -40 центов на доллар. Я полагаю, что кейнсианство себя не оправдало и вполне вероятно, что дефицитное расходование работает в убыток. Например, если американское правительство снова увеличит размеры пособия по безработице, что будут делать все эти люди, получающие пособия? Неужели они побегут устраиваться на работу? Понимаете, дефицитное расходование почти всегда работает против системы. Если посмотреть на ВВП США, который в прошлом году вырос на $400 млрд, и при этом появился дополнительный долг в размере $1,5 трлн, который в этом году, скорее всего, вырастет еще на столько же, то любой здравомыслящий человек поймет, что если у вас долг в $3 трлн, а ВВП растет на менее чем $1 трлн, то это формула банкротства.
График предоставлен Нейтаном Мартином (Nathan A. Martin)
HRN: Вы хотите сказать, что правительственный стимул не работает, потому что долг растет быстрее ВВП?
Эрик Спротт: Да, он не работает. Я даже не учитываю задолженность на уровне штатов и муниципальных образований. Долг на других уровнях правительства в США тоже растет, но не такими темпами, как задолженность федерального правительства.
HRN: И каким, по вашему мнению, может быть итог или завершающая фаза?
Эрик Спротт: Несколько месяцев назад я написал статью под названием «Проверка сюрреальности, часть вторая… Мертвое правительство ходит», где я конкретно обвиняю американское правительство. Еще в ноябре 2007 года в «Проверке сюрреальности… Мертвец идет», я предсказал, что некоторые компании – а именно Citigroup, GM, Fannie, Freddie – будут банкротами. В то время они имели приличную долю рынка, но в реальности они были банкротами, я думаю, что и правительство США в действительности тоже банкрот. Если взять все небюджетные обязательства – здесь можно говорить о сумме в $60-$100 триллионов – то их абсолютно невозможно погасить. Им придется отказаться от уплаты долга по некоторым облигациям, как это сейчас делают другие правительства. Например, Великобритания и Франция, возможно, даже Германия, увеличили пенсионный возраст. В этом и есть суть нарушения их обещаний, и в США этого тоже не избежать.
HRN: Является ли монетизация долга нарушением долговых обязательств?
Эрик Спротт: Вся история говорит, что нельзя доверять правительству, так почему мы верим деньгам, которые, как утверждает правительство, что-то стоят, когда история правительств – это история нарушенных обещаний? Последние 90 лет они только и занимались тем, что постоянно обманывали налогоплательщика, одновременно накапливая все большие долги. Ответственность правительства за финансовое благополучие страны в долгосрочной перспективе очень низка. Необеспеченные деньги рано или поздно вернутся к своей истинной стоимости, то есть к нулю. Для поддержания курса валют нужны реальные вещи. Для меня является абсолютным шоком, что люди доверяют правительству.
HRN: Если вы ожидаете падения стоимости необеспеченных золотом валют, можно ли также говорить об удорожании реальных активов?
Эрик Спротт: Я думаю, это зависит от класса реального актива и от того, что определяет его цену. Например, я всегда сомневался в недвижимости, потому что этот актив сильно связан с кредитами. Если люди должны выплатить долги, то недвижимость упадет в цене, несмотря на QE2 и QE3, потому что не генерируется достаточного движения наличных. Я имею в виду такие активы, как сельхозпродукция, нефть и газ. Еще я имею в виду то, что можно использовать в качестве средства обмена, то есть золото и, возможно, серебро, или другие драгоценные металлы, но эта категория способна лучше всех сохранять свою стоимость.
HRN: И поэтому вы инвестируете в драгметаллы, и особенно в золото, - чтобы выжить на медвежьем рынке?
Эрик Спротт: История моих отношений с золотом началась еще примерно в 2000 году, когда металлы были на дне, и это, по сути, совпало с нашим мнением о переходе в медвежий тренд. Когда смотришь на любой медвежий рынок, думаешь: «Как же выжить?» Мы подумали, что надо покупать золото и золотые акции, и эта стратегия себя настолько хорошо себя оправдала, что это просто невероятно. Мы предполагали, что следующие десять лет рынки будут падать, а золото вырастет на 500%, а золотые акции – на 1200%. Так и оказалось.
HRN: Говорят, что в фонд Sprott Physical Gold Trust (NYSE:PHYS) поступает приличное количество денег…
Эрик Спротт: В соответствии с американским законодательством ставка налога на прирост капитальной стоимости в Sprott Physical Gold Trust сегодня составляет 15%, тогда как налог на акции ETF (притом, что Налоговое управление США рассматривает золото как предмет коллекционирования и инвестирования капитала) достигает 28%. Поэтому люди и выбирают этот инструмент, а не ETF. Кроме налоговых преимуществ для американских инвесторов, есть и другие: например, золото хранится на Королевском канадском монетном дворе в Оттаве, и многие в США считают, что это хорошо, они не хотят, чтобы металл хранился на территории США. Помимо этого, доверительный управляющий – это не финансовая организация с заемным капиталом. Доверительными управляющими золотых и серебряных ETF являются финансовые организации, и таким образом, при наличии рычага всегда существует возможность риска. Конечно, причиной для открытия этого фонда стало осознание многими того факта, что вокруг столько бумажного золота, что если вы потребуете свое золото, то никто вам его не отдаст.
HRN: Насколько я понимаю, наценка на акции PHYS составляет 5-10% от спотовой цены золота.
Эрик Спротт: Мы хотели, чтобы люди имели возможность получить свой металл в буквальном смысле, так что существует такой механизм, с помощью которого вы можете купить слиток весом в 400 унций, мы вам его предоставим. Физическое ощущение этого – осознания того, что твое золото где-то лежит – помимо налоговых преимуществ, и дает наценку. Я думаю, это оправданно. Определенно, нет других фондов в северной Америке, где можно получить физическое золото. Вот поэтому мы и создали свой.
HRN: Итак, вы даете такой уровень защиты, какого нет у ETF вроде GLD. Вы рассматриваете золото только как страховку или также считаете его валютой?
Эрик Спротт: Когда я впервые начал интересоваться золотом, на основании «Ежегодной золотой книги-1998» Фрэнка Венерозо (Frank Veneroso) я пришел к выводу, что центральные банки сдерживают рост рынка золота, и этот завал должен расчиститься. Венерозо доказал, что продавцы готовы продавать по 400 тонн золота в год. Со временем их готовность продавать иссякнет. Теперь ситуация такова, что центральные банки, ранее бывшие продавцами золота, превратились в покупателей. Рынок золота очень маленький. На рудниках добывается, скажем, 2600 тонн ежегодно, центральные банки продавали еще 400 тонн. Это много для рынка с годовым оборотом в 2600 тонн. Сейчас Центробанки скупают по 200 или более тонн. Всемирный золотой совет подсчитал, что в прошлом году они выкупили 400 тонн. Представьте себе такой сдвиг: сначала продавали по 400 тонн, а сейчас покупают по 400 тонн на рынке, который обеспечивается только добычей в объеме 2600 тонн. Где взять золото обычным пользователям при таких существенных изменениях на уровне центрального банка?
HRN: Забавно, что центральные банки продавали золото по дешевке, а теперь скупают его во время роста цены…
Эрик Спротт: Сейчас у нас есть золотые ETF, которых не было десять лет назад, и они входят в число крупнейших владельцев золота в мире. Существуют также такие фонды, как наш и Paulson & Co., или Greenlight Capital, фонд Дэвида Айнхорна (David Einhorn), а также различные пенсионные фонды, владеющие золотом, которого у них не было десять лет назад. Откуда все эти фонды берут золото, если они не являлись частью уравнения спроса и предложения десять лет назад? Интересно, откуда берется все это золото. Я всегда подозревал, что оно тайком поступает из центральных банков.
HRN: Центральные банки управляют курсами валют, и это не секрет. Если золото по-прежнему считается валютой, курсом золота тоже можно управлять, как это и было во времена Лондонского Золотого пула.
Эрик Спротт: Центробанки могут также влиять и на рынки облигаций, а не только на государственные облигации. В прошлом году Федеральная резервная система США купила ценных бумаг, обеспеченных ипотекой, на $1,2 трлн.
HRN: Это было громадное вливание ликвидности.
Эрик Спротт: Мы получили мощную инъекцию как на финансовых, так и на бюджетных рынках, но мы также взяли на себя огромные долги. Правительство оказало на все мощнейшее влияние, и что же мы теперь имеем? Мы получили спад экономических показателей: розничных продаж, продаж новых домов, потребительского доверия, индекса Baltic Dry, индекса китайского фондового рынка. Я хочу сказать, что ситуация очень сильно и очень быстро изменилась в худшую сторону.
График предоставлен InvestmentTools.com
HRN: Да, восстановление экономики в США не происходит гигантскими скачками.
Эрик Спротт: По некоторым показателям восстановления не наблюдается. К примеру, строительный сектор завис на мертвом дне. Я ожидаю, что это ждет и продажи автомобилей. На самом деле, мы уже в негативе: я говорю о ведущих экономических показателях, Индексе ECRI. Вы должны понимать, что мы движемся прямиком вниз, а не потихоньку съезжаем.
HRN: Вы упомянули существенное вмешательство правительства.
Эрик Спротт: Негативное влияние правительственной интервенции в подобные вещи связано с ошибочным применением средств. Фед вмешивается и скупает ипотечные ценные бумаги, чтобы рынок жилья не развалился, но если они прекратят, то рынок рухнет, потому что произошло неверное распределение ресурсов. Не стоило призывать людей покупать дома. Нам нужно было делать обратное: экономить. Нам придется научиться экономить как на персональном уровне, так и на корпоративном и на правительственном. Правительство подает совершенно не те сигналы, из-за которых не те люди делают совершенно не то, из-за чего проблема и усугубляется.
HRN: Было бы, по вашему мнению, справедливым высказывание, что централизованное планирование экономики – это просто неэффективная стратегия?
Эрик Спротт: Знаете, я думаю, что с этим выражением все бы согласились. Централизованное планирование не работает, но что касается нашего правительства, то там хотят только одного – планировать централизованно, даже если они там думают, что это называется как-то по-другому, то как раз именно этим они и занимаются. Правительство США говорит, чтобы экономика работала, оно намерено увеличить дефицит до полутора триллионов долларов. Если это не централизованное планирование, тогда я не знаю, как еще это можно назвать.
HRN: Я думаю, что государственный долг США вырастет до $20 трлн. Как вы думаете, Штаты смогут заимствовать и пролонгировать уплату долга при таком уровне задолженности?
Эрик Спротт: Откуда берутся все эти деньги? Теоретически деньги поступают от компаний или физлиц. Если просто взять одну страну и перевести ее на самообеспечение, то есть финансирование за счет доходов компаний и сбережений частных лиц, заставив их отдавать деньги государству, это не сработает. Американское правительство финансировало себя за счет задолженности весь прошлый год и до марта этого года. Идея состоит в том, что если Фед скупает финансовые активы на рынке, а банки приобретают правительственные долговые обязательства и не кредитуют, то они смогут финансировать правительство, но скоро мы поймем, что это не может продолжаться бесконечно. Невозможно просить людей влезать в долги по полтора триллиона долларов в год – и это только на федеральном уровне; а делать это несколько лет подряд с растущим долговым наследством – не рационально. А если бы ставки были на должном уровне?
HRN: Думаете ли вы, что при ослаблении доллара реальная процентная ставка могла быть негативной?
Эрик Спротт: Эта политика нулевой процентной ставки, которая применяется уже двадцать лет, со временем будет считаться одной из самых смешных финансовых шуток. Конечно, выгоднее всего это банкам и правительству. Банки могут заимствовать бесплатно, и правительство может заимствовать почти бесплатно, но реальная процентная ставка должна быть гораздо выше. Я хочу спросить: какой смысл в сбережениях? Вы просите кого-то экономить, чтобы финансировать дефицит, и при этом ничего не платите им, чтобы те могли делать сбережения. В чем смысл? За свои сбережения вы ничего не получаете. Зачем людям откладывать?
HRN: Сейчас у нас второй раунд количественного смягчения, QE2. Как вы думаете, приведет ли это к потере доверия к американским долговым обязательствам или к доллару США?
Эрик Спротт: Сейчас перед нами стоит дилемма, и я не вижу простого решения. Люди начнут интересоваться риском неплатежеспособности государства. Это началось в Ирландии; дошло до Исландии, Греции, может произойти в Португалии или Испании, и может докатиться до берегов Северной Америки. Как вы знаете, в последнее время доллар существенно ослаб. Я думаю, что когда все больше людей будут осознавать серьезность проблемы, они поймут, что надежных мест не так уж много. Их очень, очень мало – почти нет. И либо не будет второго раунда QE и ставки вырастут, или, если произойдет QE2, процентные ставки останутся низкими, но, в конце концов, если потом будет и третий, и четвертый круг, все накроется медным тазом - все поймут, что мы просто печатаем деньги и не решаем эту проблему. Если мы будем просто печатать, печатать и печатать, люди захотят обратить свои банковские депозиты во что-то реальное, потому что они поймут, что необеспеченные деньги не сохранят свою стоимость.
HRN: Какой выход из положения вы могли бы предложить? Куда двигаться миру?
Эрик Спротт: Я не думаю, что есть какое-то решение. Люди всегда говорят мне: «Когда ты перестанешь быть медведем?» И я отвечаю: «Ну, я перестану быть медведем, когда увижу, что люди в центральных банках и в государственных аппаратах начинают отвечать за свои действия». Кто-то может возразить, что первые признаки этого появились в Европе, Великобритании и Греции за счет жестких мер. Самое интересное, что большая часть этих программ начнет работать через год. Они начинаются не сегодня. Будет интересно посмотреть, насколько действенными будут эти программы.
HRN: Являются ли европейские меры урезания бюджета непрямыми программами стимулирования, обеспечивающими государственную задолженность?
Эрик Спротт: Именно поэтому они и объявляют об этих программах. Мы видели, как ЕЦБ провел QE, предоставив Греции помощь на триллион долларов. Если бы они не объявили об этих своих программах, что бы мы все подумали? Невозможно получить помощь и не сказать, что ты намерен хотя бы попытаться перестать тратить деньги. Тогда просто необходимо было заявить об этих мерах. Им всем пришлось вмешаться, потому что у евро и европейской банковской системы были невероятные проблемы. В этих странах был сильнейший отток капитала, так что они были вынуждены что-то предпринять.
HRN: Как, по-вашему, будет развиваться ситуация с государственной задолженностью?
Эрик Спротт: Я думаю, что мы зашли слишком далеко. Долгов слишком много. Только размер федеральной задолженности [Прим. редактора: это очень интересная страница] достигает около $40 тыс на каждого жителя, так что на семью из четырех человек приходится по $160 тыс долга; и это без учета каждого штата. Я не думаю, что мы сможем с этим справиться. Мы наращивали долги 60 лет, и вдруг ни с того ни с сего эта эпоха заканчивается, и все становится плохо, и так «плохо» продлится довольно долго
http://goldenfront.ru/ (C)
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу