19 ноября 2010 InoPressa
НЬЮ-ХЕЙВЕН. Реальные долгосрочные процентные ставки – то есть процентные ставки по защищенным от инфляции облигациям ‑ упали до своего исторического минимума почти во всем мире. Это исторический факт существенного значения, так как реальные долгосрочные процентные ставки являются непосредственной единицей измерения стоимости кредитов для осуществления бизнеса, введения в строй новых предприятий или расширения старых – и их уровни сейчас падают вопреки всем разговорам о необходимости сокращения государственного дефицита.
Номинальные процентные ставки – исчисляемые долларами, евро, юанями и т.д. – очень трудно интерпретировать, так как реальная стоимость кредитов по этим ставкам зависит от будущего курса инфляции, который всегда неизвестен. Если я одолжу евро под 4% на десять лет, я знаю, что я буду вынужден платить 4% от одолженной суммы в качестве процентов в евро каждый год, но я не знаю, чему это будет эквивалентно.
Если инфляция также будет 4% в год, я могу одолжить бесплатно – и даже выиграю, если годовая инфляция окажется выше. Но если в следующие десять лет не будет инфляции, я буду вынужден платить тяжелую реальную цену за кредит. Этого мы просто не знаем.
Экономисты любят вычислять номинальную доходность по государственным облигациям из доходности облигаций, индексируемых на инфляцию того же срока платежа, чтобы получить значение уровня инфляции на рынке с настоящего момента до даты наступления срока платежа. Но такие предсказания «предполагаемой инфляции» могут быть необоснованными, если вообще не абсурдными. В разгар финансового кризиса 2008 года, например, доходность облигаций, индексируемых на инфляцию, в США выросла за короткий период так высоко, что подразумеваемая годовая инфляция в следующие семь лет неожиданно упала до минус 1,5%. (При последующем изучении торговцами облигациями компании ПИМКО (PIMCO) Гангом Ху и Михиром Ворахом было сделало заключение, что это было связано с техническими и институциональными факторами, касающимися банкротства «Леман Бразерс»).
Действительная причина, по которой доходность облигаций, индексируемых на инфляцию, считается интересной экономической переменной ‑ это то, что она используется на рынке, на котором как инвесторы, так и заемщики точно знают, что будет, в реальном исчислении. Например, организация, которая является заемщиком, может рационально планировать такие займы, чтобы делать реальные инвестиции.
Предполагаемая угроза, которую несет уровень государственного долга, не причинила вреда этим рынкам, во всяком случае, в относительно малом числе стран, которые имеют облигации, индексируемые на инфляцию. Долгосрочная доходность облигаций, индексируемых на инфляцию, упала примерно до 1% в год, или даже ниже в Соединенных Штатах, Канаде, Великобритании и еврозоне. В некоторых других странах доходность была немного выше – около 2% в Мексике, Австралии и Новой Зеландии – но она все еще низкая по историческим стандартам.
Все эти страны показывали примерно такую же тенденцию понижения реальной процентной ставки на протяжении многих лет с 2000 года. Если бы нужно было экстраполировать эту тенденцию, процентные ставки за десять лет дали бы отрицательную доходность через несколько лет в большинстве случаев. В США и Великобритании доходность по среднесрочным (5 лет) облигациям, индексируемым на инфляцию, уже отрицательная в этом году.
Здесь можно задать вопрос: как процентная ставка может быть отрицательной? Почему кто-то одалживает (покупает облигацию), не получив дохода?
Невозможно иметь отрицательную номинальную процентную ставку (за исключением влияния из ряда вон выходящего налогового и нормативного законодательства), так как кредиторы скорее придержат свои деньги, чем будут эффективно платить заемщикам. Но ничто не может остановить отрицательную реальную процентную ставку, поскольку обычные инвесторы, возможно, не имеют альтернативного надежного инструмента, который предлагает положительную реальную рентабельность.
Низкий уровень реальной процентной ставки, кажется, не был вызван финансовым кризисом 2007-2009 годов. В действительности, даже был временный резкий скачок в реальных долгосрочных процентных ставках во время кризиса в странах с индексируемыми облигациями. Ставка упала до низкого уровня в течение периода выздоровления от недавнего кризиса.
Вместо этого, низкие долгосрочные реальные процентные ставки, кажется, отражают общую неспособность правительств на протяжении многих лет использовать возможности кредитования, которые рынки с индексом на инфляцию предоставляют им. Это предполагает арбитражные возможности для правительств: занимать средства в больших количествах по этим низким (или даже отрицательным) реальным процентным ставкам и инвестировать эти суммы в проекты с положительной отдачей, такие как инфраструктура или образование.
Возможность правительства поступать так превышает возможность частного сектора, которая во многих случаях остается ограниченной из-за медленного экономического роста. Более того, в отличие от частных фирм, правительство может причислить в качестве прибыли от своих инвестиций и выгоды от положительных внешних факторов (прибыль, которая накапливается для каждого).
Конечно, уровень долгосрочных государственных инвестиций в инфраструктуру, образование и исследования должен быть намного выше, чем он был пять или десять лет назад, когда долгосрочные реальные процентные ставки были в два раза больше. Вознаграждение за такие инвестиции, во всяком случае, выше чем они были тогда, учитывая то, что многие страны все еще имеют относительно слабую экономику, которая нуждается в стимулировании.
Странно, что так много правительств сейчас концентрируется на денежной консолидации, когда они должны увеличивать свои заимствования, чтобы воспользоваться преимуществами самых низких реальных процентных ставок. Это было бы благоприятным временем для правительств для выпуска большего количества долговых обязательств с индексированием на инфляцию, или для того чтобы начать их выпускать, или для выпуска долговых обязательства, увязанных с номинальным ВВП, которые были бы аналогичны им.
Роберт Шиллер - профессор экономики Йельского университета и главный экономист MacroMarkets LLC. Им в соавторстве с Джорджем Акерлофом написана книга «Жизнерадостность: как психология людей влияет на экономику и почему это важно для мирового капитализма».
Перевод с английского – Николай Жданович
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу
Номинальные процентные ставки – исчисляемые долларами, евро, юанями и т.д. – очень трудно интерпретировать, так как реальная стоимость кредитов по этим ставкам зависит от будущего курса инфляции, который всегда неизвестен. Если я одолжу евро под 4% на десять лет, я знаю, что я буду вынужден платить 4% от одолженной суммы в качестве процентов в евро каждый год, но я не знаю, чему это будет эквивалентно.
Если инфляция также будет 4% в год, я могу одолжить бесплатно – и даже выиграю, если годовая инфляция окажется выше. Но если в следующие десять лет не будет инфляции, я буду вынужден платить тяжелую реальную цену за кредит. Этого мы просто не знаем.
Экономисты любят вычислять номинальную доходность по государственным облигациям из доходности облигаций, индексируемых на инфляцию того же срока платежа, чтобы получить значение уровня инфляции на рынке с настоящего момента до даты наступления срока платежа. Но такие предсказания «предполагаемой инфляции» могут быть необоснованными, если вообще не абсурдными. В разгар финансового кризиса 2008 года, например, доходность облигаций, индексируемых на инфляцию, в США выросла за короткий период так высоко, что подразумеваемая годовая инфляция в следующие семь лет неожиданно упала до минус 1,5%. (При последующем изучении торговцами облигациями компании ПИМКО (PIMCO) Гангом Ху и Михиром Ворахом было сделало заключение, что это было связано с техническими и институциональными факторами, касающимися банкротства «Леман Бразерс»).
Действительная причина, по которой доходность облигаций, индексируемых на инфляцию, считается интересной экономической переменной ‑ это то, что она используется на рынке, на котором как инвесторы, так и заемщики точно знают, что будет, в реальном исчислении. Например, организация, которая является заемщиком, может рационально планировать такие займы, чтобы делать реальные инвестиции.
Предполагаемая угроза, которую несет уровень государственного долга, не причинила вреда этим рынкам, во всяком случае, в относительно малом числе стран, которые имеют облигации, индексируемые на инфляцию. Долгосрочная доходность облигаций, индексируемых на инфляцию, упала примерно до 1% в год, или даже ниже в Соединенных Штатах, Канаде, Великобритании и еврозоне. В некоторых других странах доходность была немного выше – около 2% в Мексике, Австралии и Новой Зеландии – но она все еще низкая по историческим стандартам.
Все эти страны показывали примерно такую же тенденцию понижения реальной процентной ставки на протяжении многих лет с 2000 года. Если бы нужно было экстраполировать эту тенденцию, процентные ставки за десять лет дали бы отрицательную доходность через несколько лет в большинстве случаев. В США и Великобритании доходность по среднесрочным (5 лет) облигациям, индексируемым на инфляцию, уже отрицательная в этом году.
Здесь можно задать вопрос: как процентная ставка может быть отрицательной? Почему кто-то одалживает (покупает облигацию), не получив дохода?
Невозможно иметь отрицательную номинальную процентную ставку (за исключением влияния из ряда вон выходящего налогового и нормативного законодательства), так как кредиторы скорее придержат свои деньги, чем будут эффективно платить заемщикам. Но ничто не может остановить отрицательную реальную процентную ставку, поскольку обычные инвесторы, возможно, не имеют альтернативного надежного инструмента, который предлагает положительную реальную рентабельность.
Низкий уровень реальной процентной ставки, кажется, не был вызван финансовым кризисом 2007-2009 годов. В действительности, даже был временный резкий скачок в реальных долгосрочных процентных ставках во время кризиса в странах с индексируемыми облигациями. Ставка упала до низкого уровня в течение периода выздоровления от недавнего кризиса.
Вместо этого, низкие долгосрочные реальные процентные ставки, кажется, отражают общую неспособность правительств на протяжении многих лет использовать возможности кредитования, которые рынки с индексом на инфляцию предоставляют им. Это предполагает арбитражные возможности для правительств: занимать средства в больших количествах по этим низким (или даже отрицательным) реальным процентным ставкам и инвестировать эти суммы в проекты с положительной отдачей, такие как инфраструктура или образование.
Возможность правительства поступать так превышает возможность частного сектора, которая во многих случаях остается ограниченной из-за медленного экономического роста. Более того, в отличие от частных фирм, правительство может причислить в качестве прибыли от своих инвестиций и выгоды от положительных внешних факторов (прибыль, которая накапливается для каждого).
Конечно, уровень долгосрочных государственных инвестиций в инфраструктуру, образование и исследования должен быть намного выше, чем он был пять или десять лет назад, когда долгосрочные реальные процентные ставки были в два раза больше. Вознаграждение за такие инвестиции, во всяком случае, выше чем они были тогда, учитывая то, что многие страны все еще имеют относительно слабую экономику, которая нуждается в стимулировании.
Странно, что так много правительств сейчас концентрируется на денежной консолидации, когда они должны увеличивать свои заимствования, чтобы воспользоваться преимуществами самых низких реальных процентных ставок. Это было бы благоприятным временем для правительств для выпуска большего количества долговых обязательств с индексированием на инфляцию, или для того чтобы начать их выпускать, или для выпуска долговых обязательства, увязанных с номинальным ВВП, которые были бы аналогичны им.
Роберт Шиллер - профессор экономики Йельского университета и главный экономист MacroMarkets LLC. Им в соавторстве с Джорджем Акерлофом написана книга «Жизнерадостность: как психология людей влияет на экономику и почему это важно для мирового капитализма».
Перевод с английского – Николай Жданович
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Отправить жалобу