22 ноября 2010 InoPressa
Перемещение центра экономической активности из Старого и Нового Света в Азию - тема, всплывающая в последнее время все чаще в самых разных контекстах. Кое-кто в этой связи уже говорит о грядущей бизнес-революции...
"В течение последних 250 лет в мировой индустрии было около десятка переломных моментов, три из которых ввиду своей особой значимости попали в учебники истории: собственно промышленная революция, стартовавшая в Англии в конце 18-го столетия, организация поточно-массового производства (США; 1850-е - конец 19-го века) и информационная (электронная) революция, начавшаяся в середине 20-го века", - напоминает Forbes в материале A Revolution in the Works (17.11.2010). По мнению автора, мы сейчас как раз приближаемся к одному из таких поворотных пунктов - "промежуточных" революций, которым, как показывает история, всегда предшествуют периоды экономических трудностей.
Автор, Майкл Малоун, ссылается на главного экономиста The Cambridge Group, входящей в The Nielsen Company, Венкатеша Балу, в одной команде с которым работал над книгой главы Nielsen Дэйва Калхуна и основателя The Cambridge Group Рика Кэша о бизнес-моделях, основанных на спросе: "В течение последнего десятилетия в мировой экономике наблюдается фундаментальный сдвиг: если раньше на протяжении многих веков предложение и спрос были более или менее сбалансированы, то сегодня предложение значительно превышает способный его абсорбировать спрос". Таким образом, большинство используемых сегодня бизнес-стратегий устарели, поскольку конкуренция перемещается из сферы обеспечения поставок в сферу поиска "резервов" рентабельного спроса.
Наряду с этими изменениями, которые "уже сами по себе достаточны для кардинальных перемен в организации и ведении бизнеса", автор указывает и на другие моменты, характерные для "предреволюционной" ситуации в этой области. Среди них:
- изменения в специфике трудовой деятельности (например, увеличение неофициальной занятости в США при высоком уровне официальной безработицы; большой показатель "миграции" рабочих мест из Америки в Китай - 2,4 млн в период с 2001 по 2008 год);
- значительное повышение производительности труда в последнее десятилетие;
- стремительное расширение рынков (смещение спроса в сторону развивающихся рынков; среднегодовой рост реального ВВП в странах G7 на уровне 1,3% противопоставляется аналогичному среднему показателю для БРИК на уровне 6,5%);
- освоение новых мест и способов осуществления трудовой деятельности (уровень глобализации США - сумма долей экспорта и импорта в процентах от ВВП - вырос с 9% в 1960-1999 годы до 25% в период с 2000 по 2009 год, при этом в американском экспорте увеличилась доля услуг, а в импорте - доля готовых промышленных изделий);
- бурный рост предпринимательства (наряду с появлением за последние десять лет крупных успешных компаний в США, таких как Google, Facebook и Twitter, отмечается очень мощная положительная динамика по стартапам в Китае, Индии, Аргентине).
"Процессы подготовки новой масштабной бизнес-революции запущены: революции, основанной на примате спроса и требующей новых инструментов, технологий и способов организации бизнеса", - пишет автор, предупреждая своих соотечественников: "Если нынешние тенденции сохранятся, а Вашингтон не отреагирует должным образом... то эта бизнес-революция оставит американскую экономику далеко позади".
Подтверждение тезису о смещении "центров тяжести" в мировой экономике можно найти в материале Global Trade's New Direction (15.11.2010), опубликованном в Time. Журнал приводит данные HSBC и IMF, согласно которым оборот внутрирегиональной внешней торговли в Азии в 2000-2009 годах рос в среднем на 13,4% в год и сегодня оценивается примерно в 1 трлн долларов. При этом, если верить Credit Suisse, почти половина экспорта из азиатских стран (за исключением Японии) идет в другие страны Азии (в их число, опять же, не включена Япония) - больше, чем в США, Евросоюз и Японию, вместе взятые.
"Великая рецессия" лишний раз подтвердила, что процветание Азии больше не зависит от спроса на ее товары со стороны Запада. "Рост торговли между странами в границах Азиатского региона расширяет и диверсифицирует его экономику, ставя под вопрос приоритетную роль доллара США в качестве резервной валюты", - пишет издание, замечая, что "экономическая интеграция в Азии начинает повторять процессы, протекающие в Евросоюзе на протяжении последних двух десятилетий".
Центральную роль в этих процессах играет КНР. Так, почти 10% экспорта Индонезии и Вьетнама сейчас идет в Китай, который, таким образом, входит в число их ведущих торговых партнеров. Конечно, значительная доля в китайском импорте приходится на сырьевые товары, такие как уголь и олово, и продовольственное сырье: кофе, креветки и т. п. Даже более продвинутые азиатские экономики, такие как Сингапур и Южная Корея, поставляют в КНР в основном компоненты для производства электроники, которые потом реэкспортируются в США и Европу. Но эти схемы постепенно меняются: так, по данным Citigroup, почти 20% продукции (преимущественно электронной), ввезенной в Китай из Южной Кореи в 2008 году, "осело" непосредственно в китайских магазинах, как и треть всего объема продукции, доставленной из Сингапура.
Другая заметная тенденция - рост использования Китаем юаня в торговле со своими азиатскими партнерами, включая Южную Корею, Малайзию и Индонезию, в рамках валютных свопов. Это позволяет Китаю расширять географическую представленность и увеличивать ликвидность своей нацвалюты и при этом не обременяет КНР лишними долларами, которых у нее и так триллионы. Хотя объем свопов незначителен в сравнении с объемом долларовых внешнеторговых сделок Китая, ряд аналитиков считают, что можно говорить о ранней стадии создания "зоны юаня" в Азии.
Time также отмечает, что США пока не поспевает за этими тенденциями, во многом из-за нежелания сотрудничать со странами региона в режиме свободной торговли. Так, если у Китая подписано 15 двусторонних соглашений о свободной торговле со странами АТР, то у США - только два: с Сингапуром и Австралией.
В заключение издание приводит прогноз HSBC: до 2020 года взаимная торговля между странами Азии будет расти в среднем на 12,2% в год, или на 70% быстрее, чем торговля между Азией и США в тот же период.
Тем временем The Wall Street Journal в материале The Best Country to Start a Business (15.11.2010) отражает результаты сразу нескольких исследований по предпринимательству. Согласно данным агентства Small Business Administration, лучшие условия для запуска нового бизнеса созданы в Дании. В первую пятерку по совокупности факторов вошли также Канада, США, Швеция, Новая Зеландия. Россия на 57-м месте.
Из размещенных в статье наглядных таблиц следует, что для запуска нового бизнеса в РФ в среднем требуется 16 489 долларов. Это намного меньше, чем в других странах: так, в самой "удобной" для начинающих предпринимателей Дании средний порог входа составляет 256 527 долларов (второе место), ну а голландскому бизнесмену и вовсе придется выложить 302 766 долларов. Дешевле всего начать свой бизнес в Уганде - там для этого достаточно накопить в среднем всего 942 доллара.
При этом россиянину для решения всех организационных вопросов необходимо пройти около девяти различных процедур. Если это кого-то утешит, то столько же формальных барьеров в более благополучной Германии, хотя, конечно, до Канады и Новой Зеландии, где можно запустить стартап буквально в один заход (а в Новой Зеландии еще и за один день), нашей стране далеко. В КНР препон побольше - китайскому предпринимателю придется уладить аж 14 процедур. О том, за сколько дней все необходимые процедуры можно пройти в России, "история умалчивает", а вот гражданам Суринама, желающим открыть свое дело, точно не позавидуешь: урегулирования всех формальностей им приходится ждать почти два года - 694 дня! В целом самое большое бюрократическое бремя у предпринимателей из Центрально-Африканской Республики, а меньше всего власти вставляют палки в колеса начинающим бизнесменам в Сингапуре, Новой Зеландии, Гонконге, США, Великобритании, Дании.
Больше всего государство поддерживает стартапы в Израиле - здесь, как указывает WSJ, самая высокая доля венчурного капитала в ВВП. Самая прижимистая - Словения.
В большинстве стран доля предпринимателей-мужчин выше доли женщин. Например, в России свое дело есть у 3,8% мужчин и 1,6% женщин. Есть и исключения: в Японии своим бизнесом занимаются 5,22% женщин и 3,47% мужчин, в Перу - 26,06% и 25,74% соответственно, в Бразилии - по 12,7%.
Еще один характерный момент: в более финансово благополучных странах выше доля новых проектов, ориентированных на обслуживание бизнес-сектора (например, в Дании доля В2В-компаний среди стартапов достигает 42%). В экономически менее развитых странах предприниматели предпочитают делать ставку на работу с розничным клиентом.
В России структура стартапов по отраслям хозяйства следующая: 3,9% новых бизнесов сосредоточено в добывающей отрасли, 30,83% - в сфере производства и строительства, 4,71% новых компаний предлагают услуги для бизнеса, 60,56% ориентированы на конечного потребителя
Шалимова Ася
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
"В течение последних 250 лет в мировой индустрии было около десятка переломных моментов, три из которых ввиду своей особой значимости попали в учебники истории: собственно промышленная революция, стартовавшая в Англии в конце 18-го столетия, организация поточно-массового производства (США; 1850-е - конец 19-го века) и информационная (электронная) революция, начавшаяся в середине 20-го века", - напоминает Forbes в материале A Revolution in the Works (17.11.2010). По мнению автора, мы сейчас как раз приближаемся к одному из таких поворотных пунктов - "промежуточных" революций, которым, как показывает история, всегда предшествуют периоды экономических трудностей.
Автор, Майкл Малоун, ссылается на главного экономиста The Cambridge Group, входящей в The Nielsen Company, Венкатеша Балу, в одной команде с которым работал над книгой главы Nielsen Дэйва Калхуна и основателя The Cambridge Group Рика Кэша о бизнес-моделях, основанных на спросе: "В течение последнего десятилетия в мировой экономике наблюдается фундаментальный сдвиг: если раньше на протяжении многих веков предложение и спрос были более или менее сбалансированы, то сегодня предложение значительно превышает способный его абсорбировать спрос". Таким образом, большинство используемых сегодня бизнес-стратегий устарели, поскольку конкуренция перемещается из сферы обеспечения поставок в сферу поиска "резервов" рентабельного спроса.
Наряду с этими изменениями, которые "уже сами по себе достаточны для кардинальных перемен в организации и ведении бизнеса", автор указывает и на другие моменты, характерные для "предреволюционной" ситуации в этой области. Среди них:
- изменения в специфике трудовой деятельности (например, увеличение неофициальной занятости в США при высоком уровне официальной безработицы; большой показатель "миграции" рабочих мест из Америки в Китай - 2,4 млн в период с 2001 по 2008 год);
- значительное повышение производительности труда в последнее десятилетие;
- стремительное расширение рынков (смещение спроса в сторону развивающихся рынков; среднегодовой рост реального ВВП в странах G7 на уровне 1,3% противопоставляется аналогичному среднему показателю для БРИК на уровне 6,5%);
- освоение новых мест и способов осуществления трудовой деятельности (уровень глобализации США - сумма долей экспорта и импорта в процентах от ВВП - вырос с 9% в 1960-1999 годы до 25% в период с 2000 по 2009 год, при этом в американском экспорте увеличилась доля услуг, а в импорте - доля готовых промышленных изделий);
- бурный рост предпринимательства (наряду с появлением за последние десять лет крупных успешных компаний в США, таких как Google, Facebook и Twitter, отмечается очень мощная положительная динамика по стартапам в Китае, Индии, Аргентине).
"Процессы подготовки новой масштабной бизнес-революции запущены: революции, основанной на примате спроса и требующей новых инструментов, технологий и способов организации бизнеса", - пишет автор, предупреждая своих соотечественников: "Если нынешние тенденции сохранятся, а Вашингтон не отреагирует должным образом... то эта бизнес-революция оставит американскую экономику далеко позади".
Подтверждение тезису о смещении "центров тяжести" в мировой экономике можно найти в материале Global Trade's New Direction (15.11.2010), опубликованном в Time. Журнал приводит данные HSBC и IMF, согласно которым оборот внутрирегиональной внешней торговли в Азии в 2000-2009 годах рос в среднем на 13,4% в год и сегодня оценивается примерно в 1 трлн долларов. При этом, если верить Credit Suisse, почти половина экспорта из азиатских стран (за исключением Японии) идет в другие страны Азии (в их число, опять же, не включена Япония) - больше, чем в США, Евросоюз и Японию, вместе взятые.
"Великая рецессия" лишний раз подтвердила, что процветание Азии больше не зависит от спроса на ее товары со стороны Запада. "Рост торговли между странами в границах Азиатского региона расширяет и диверсифицирует его экономику, ставя под вопрос приоритетную роль доллара США в качестве резервной валюты", - пишет издание, замечая, что "экономическая интеграция в Азии начинает повторять процессы, протекающие в Евросоюзе на протяжении последних двух десятилетий".
Центральную роль в этих процессах играет КНР. Так, почти 10% экспорта Индонезии и Вьетнама сейчас идет в Китай, который, таким образом, входит в число их ведущих торговых партнеров. Конечно, значительная доля в китайском импорте приходится на сырьевые товары, такие как уголь и олово, и продовольственное сырье: кофе, креветки и т. п. Даже более продвинутые азиатские экономики, такие как Сингапур и Южная Корея, поставляют в КНР в основном компоненты для производства электроники, которые потом реэкспортируются в США и Европу. Но эти схемы постепенно меняются: так, по данным Citigroup, почти 20% продукции (преимущественно электронной), ввезенной в Китай из Южной Кореи в 2008 году, "осело" непосредственно в китайских магазинах, как и треть всего объема продукции, доставленной из Сингапура.
Другая заметная тенденция - рост использования Китаем юаня в торговле со своими азиатскими партнерами, включая Южную Корею, Малайзию и Индонезию, в рамках валютных свопов. Это позволяет Китаю расширять географическую представленность и увеличивать ликвидность своей нацвалюты и при этом не обременяет КНР лишними долларами, которых у нее и так триллионы. Хотя объем свопов незначителен в сравнении с объемом долларовых внешнеторговых сделок Китая, ряд аналитиков считают, что можно говорить о ранней стадии создания "зоны юаня" в Азии.
Time также отмечает, что США пока не поспевает за этими тенденциями, во многом из-за нежелания сотрудничать со странами региона в режиме свободной торговли. Так, если у Китая подписано 15 двусторонних соглашений о свободной торговле со странами АТР, то у США - только два: с Сингапуром и Австралией.
В заключение издание приводит прогноз HSBC: до 2020 года взаимная торговля между странами Азии будет расти в среднем на 12,2% в год, или на 70% быстрее, чем торговля между Азией и США в тот же период.
Тем временем The Wall Street Journal в материале The Best Country to Start a Business (15.11.2010) отражает результаты сразу нескольких исследований по предпринимательству. Согласно данным агентства Small Business Administration, лучшие условия для запуска нового бизнеса созданы в Дании. В первую пятерку по совокупности факторов вошли также Канада, США, Швеция, Новая Зеландия. Россия на 57-м месте.
Из размещенных в статье наглядных таблиц следует, что для запуска нового бизнеса в РФ в среднем требуется 16 489 долларов. Это намного меньше, чем в других странах: так, в самой "удобной" для начинающих предпринимателей Дании средний порог входа составляет 256 527 долларов (второе место), ну а голландскому бизнесмену и вовсе придется выложить 302 766 долларов. Дешевле всего начать свой бизнес в Уганде - там для этого достаточно накопить в среднем всего 942 доллара.
При этом россиянину для решения всех организационных вопросов необходимо пройти около девяти различных процедур. Если это кого-то утешит, то столько же формальных барьеров в более благополучной Германии, хотя, конечно, до Канады и Новой Зеландии, где можно запустить стартап буквально в один заход (а в Новой Зеландии еще и за один день), нашей стране далеко. В КНР препон побольше - китайскому предпринимателю придется уладить аж 14 процедур. О том, за сколько дней все необходимые процедуры можно пройти в России, "история умалчивает", а вот гражданам Суринама, желающим открыть свое дело, точно не позавидуешь: урегулирования всех формальностей им приходится ждать почти два года - 694 дня! В целом самое большое бюрократическое бремя у предпринимателей из Центрально-Африканской Республики, а меньше всего власти вставляют палки в колеса начинающим бизнесменам в Сингапуре, Новой Зеландии, Гонконге, США, Великобритании, Дании.
Больше всего государство поддерживает стартапы в Израиле - здесь, как указывает WSJ, самая высокая доля венчурного капитала в ВВП. Самая прижимистая - Словения.
В большинстве стран доля предпринимателей-мужчин выше доли женщин. Например, в России свое дело есть у 3,8% мужчин и 1,6% женщин. Есть и исключения: в Японии своим бизнесом занимаются 5,22% женщин и 3,47% мужчин, в Перу - 26,06% и 25,74% соответственно, в Бразилии - по 12,7%.
Еще один характерный момент: в более финансово благополучных странах выше доля новых проектов, ориентированных на обслуживание бизнес-сектора (например, в Дании доля В2В-компаний среди стартапов достигает 42%). В экономически менее развитых странах предприниматели предпочитают делать ставку на работу с розничным клиентом.
В России структура стартапов по отраслям хозяйства следующая: 3,9% новых бизнесов сосредоточено в добывающей отрасли, 30,83% - в сфере производства и строительства, 4,71% новых компаний предлагают услуги для бизнеса, 60,56% ориентированы на конечного потребителя
Шалимова Ася
/templates/new/dleimages/no_icon.gif (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter