15 июня 2011 Financial Times
Вплоть до 1990 года Япония была самой успешной крупной экономикой мира. Почти никто не мог предвидеть, что произойдет с ней в последующие десятилетия. Сегодня мы испытываем еще большее благоговение перед достижениями Китая. Может ли быть так, что и этот колосс обнаружит, что громкий успех — предшественник неожиданного краха? Ответ: да.
ВВП Японии на душу населения (по паритету покупательной способности), составлявший в 1950 году одну пятую американского, вырос к 1990 году до 90% от уровня США. Но вскоре эта тенденция замедлилась: к 2010 году уровень ВВП на душу населения в Японии упал до 76 процентов американского. В Китае объем ВВП на душу населения, составлявший 3 процента американского в 1978 году, когда начались реформы Дэн Сяопина, вырос к сегодняшнему дню до 20 процентов уровня США. Будет ли продолжение столь же эффектным и в ближайшие несколько десятилетий или у Китая впереди тоже неожиданный спад?
Оптимистическую точку зрения обосновать легко. Во-первых, Китай идет от успеха к успеху: в 1979-2010 гг. среднегодовой уровень роста ВВП составлял 10 процентов. Во-вторых, Китаю далеко до жизненного уровня стран с высоким уровнем доходов. По объему ВВП на душу населения относительно американского он находится на том же уровне, что Япония в 1950 году, в начале двадцатипятилетнего периода быстрого экономического роста. Если бы производительность труда в Китае была такой же, как в Японии, то к 2035 году его ВВП на душу населения составил бы 70 процентов от американского, а по объему ВВП он превзошел бы США и Европейский Союз вместе взятые.
Но существуют и контраргументы. Первый состоит в том, что размер Китая является недостатком: в частности, его рост оборачивается беспрецедентным потреблением ресурсов. Второй заключается в том, что политические последствия подобной трансформации могут оказаться катастрофическими для страны, находящейся под властью Коммунистической партии. Однако можно выдвинуть и чисто экономические аргументы в пользу тезиса о том, что рост может замедлиться более резко, чем обычно предполагают.
Такие аргументы основаны на двух чертах положения Китая. Первая — это то, что он является страной со средним уровнем дохода. Экономисты все больше говорят о "западне среднего дохода". Поддерживать резкое увеличение производительности и управлять огромными структурными сдвигами по мере усложнения экономики становится затруднительно. Япония, Южная Корея, Тайвань, Гонконг и Сингапур — чуть ли не единственные примеры экономик, справляющихся с этой задачей на протяжении последних 60 лет.
К счастью для Китая, у него есть общие культурные и экономические черты с этими восточноазиатскими историями успеха. К несчастью для Китая, у него общая с этими экономиками модель роста, основанного на инвестициях, что является и силой, и слабостью. Более того, китайский вариант этой модели представляет собой крайнюю форму. Именно поэтому можно сказать, что данная модель начнет создавать трудности раньше, чем это произошло в случае Японии, который, как считается, был менее аномальным.
Сам премьер-министр Вэнь Цзябао назвал экономику "нестабильной, несбалансированной, несогласованной и, в конечном итоге, неустойчивой". Характер вызова стал мне ясен в ходе дискуссий о 12-м пятилетнем плане на форуме "Развитие Китая", прошедшем в марте в Пекине. В новом плане содержится призыв к резкому изменению темпов и структуры экономического роста. В частности, прогнозируется, что рост снизится до 7 процентов в год. Еще важнее то, что ожидается переориентация экономики с инвестиций на потребление и — отчасти в результате этого — с производства на услуги.
Вопрос в том, удастся ли безболезненно провести страну через эти перемены. Майкл Петтис (Michael Pettis) из школы менеджмента Гуанхуа при Пекинском университете утверждает, что нет. Он основывает свое мнение на том, что при модели роста, основанного на инвестициях, центральную роль играет подавление личных доходов, субсидирующее эти инвестиции. Устранение этого фактора — необходимое условие ускорения роста потребления — может вызвать резкий спад объема производства и еще более резкий спад объема инвестиций. Факторами роста являются как субсидируемое расширение мощностей, так и выгодная адаптация предложения к окончательному спросу. Финал будет печальным.
Инвестиции, действительно, растут быстрее, чем ВВП. В 2000-2010 гг. уровень роста валовых вложений в основные фонды составил в среднем 13,3 процента, а рост частного потребления — в среднем 7,8 процента. За тот же период доля частного потребления в ВВП сократилась с 46 до 34 процентов, а доля фиксированных капиталовложений выросла с 34 до 46 процентов.
Профессор Петтис утверждает, что сдерживание роста зарплат, гигантское расширение объема дешевых кредитов и жестко контролируемый обменный курс вели к переносу доходов от частных потребителей к бизнесу, а, следовательно, от потребления к инвестициям. Гарвардский экономист Дуайт Перкинс (Dwight Perkins) заявил на форуме "Развитие Китая", что "предельный коэффициент капиталоотдачи" — количество капитала, необходимое для каждой дополнительной единицы ВВП — вырос с 3,7:1 в 1990-е годы до 4,25:1 в 2000-е. Это также свидетельствует о сокращении доходности.
Если от этой модели роста удастся уйди, как надеется правительство, то рост инвестиций начнет значительно отставать от роста ВВП. Именно это произошло в Японии в 1990-е годы, и результаты были самыми плачевными. По мнению профессора Петтиса, этим неизменно заканчивается стратегия форсированных инвестиций. Вопрос в сроках. В Китае это может произойти раньше, чем в Японии в силу крайне высокого объема инвестиций. Он утверждает, что без искусственного стимулирования многие из осуществляемых сегодня инвестиций окажутся нерентабельными. По его словам, один из признаков этого — быстрый рост объема кредитования. Джордж Магнус из UBS писал в FT 3 мая 2011 г., что кредитоемкость китайского роста резко повысилась. Это также напоминает ситуацию в Японии в 1980-е годы, когда попытки поддержать рост внутреннего спроса, опирающегося на инвестиции, привели к губительному расширению кредитования.
По мере замедления роста неминуемо снизится и спрос на инвестиции. При росте в 7 процентов требуемый уровень инвестиций может упасть до 15 процентов ВВП. Но попытка перенести доходы на домашние хозяйства может вызвать еще больший спад. Инвестиции могут превратиться из мотора роста в источник стагнации.
Оптимистическая точка зрения состоит в том, что потенциал роста у Китая настолько велик, что он сможет с легкость осуществить запланированную трансформацию. Пессимистическая — в том, что стране, в которой инвестиции составляют половину ВВП, будет трудно мягко сбавить обороты. Предполагаю, что путь к более низким темпам экономического роста и повышению роли потребления будет довольно тернистым. Китайское правительство умеет многое. Но оно еще научилось ходить по воде. А воды, по которым ему придется идти в ближайшие десять лет, уже покрыты рябью. Готовьтесь к шторму
How China could yet fail like Japan
http://www.ft.com/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter
ВВП Японии на душу населения (по паритету покупательной способности), составлявший в 1950 году одну пятую американского, вырос к 1990 году до 90% от уровня США. Но вскоре эта тенденция замедлилась: к 2010 году уровень ВВП на душу населения в Японии упал до 76 процентов американского. В Китае объем ВВП на душу населения, составлявший 3 процента американского в 1978 году, когда начались реформы Дэн Сяопина, вырос к сегодняшнему дню до 20 процентов уровня США. Будет ли продолжение столь же эффектным и в ближайшие несколько десятилетий или у Китая впереди тоже неожиданный спад?
Оптимистическую точку зрения обосновать легко. Во-первых, Китай идет от успеха к успеху: в 1979-2010 гг. среднегодовой уровень роста ВВП составлял 10 процентов. Во-вторых, Китаю далеко до жизненного уровня стран с высоким уровнем доходов. По объему ВВП на душу населения относительно американского он находится на том же уровне, что Япония в 1950 году, в начале двадцатипятилетнего периода быстрого экономического роста. Если бы производительность труда в Китае была такой же, как в Японии, то к 2035 году его ВВП на душу населения составил бы 70 процентов от американского, а по объему ВВП он превзошел бы США и Европейский Союз вместе взятые.
Но существуют и контраргументы. Первый состоит в том, что размер Китая является недостатком: в частности, его рост оборачивается беспрецедентным потреблением ресурсов. Второй заключается в том, что политические последствия подобной трансформации могут оказаться катастрофическими для страны, находящейся под властью Коммунистической партии. Однако можно выдвинуть и чисто экономические аргументы в пользу тезиса о том, что рост может замедлиться более резко, чем обычно предполагают.
Такие аргументы основаны на двух чертах положения Китая. Первая — это то, что он является страной со средним уровнем дохода. Экономисты все больше говорят о "западне среднего дохода". Поддерживать резкое увеличение производительности и управлять огромными структурными сдвигами по мере усложнения экономики становится затруднительно. Япония, Южная Корея, Тайвань, Гонконг и Сингапур — чуть ли не единственные примеры экономик, справляющихся с этой задачей на протяжении последних 60 лет.
К счастью для Китая, у него есть общие культурные и экономические черты с этими восточноазиатскими историями успеха. К несчастью для Китая, у него общая с этими экономиками модель роста, основанного на инвестициях, что является и силой, и слабостью. Более того, китайский вариант этой модели представляет собой крайнюю форму. Именно поэтому можно сказать, что данная модель начнет создавать трудности раньше, чем это произошло в случае Японии, который, как считается, был менее аномальным.
Сам премьер-министр Вэнь Цзябао назвал экономику "нестабильной, несбалансированной, несогласованной и, в конечном итоге, неустойчивой". Характер вызова стал мне ясен в ходе дискуссий о 12-м пятилетнем плане на форуме "Развитие Китая", прошедшем в марте в Пекине. В новом плане содержится призыв к резкому изменению темпов и структуры экономического роста. В частности, прогнозируется, что рост снизится до 7 процентов в год. Еще важнее то, что ожидается переориентация экономики с инвестиций на потребление и — отчасти в результате этого — с производства на услуги.
Вопрос в том, удастся ли безболезненно провести страну через эти перемены. Майкл Петтис (Michael Pettis) из школы менеджмента Гуанхуа при Пекинском университете утверждает, что нет. Он основывает свое мнение на том, что при модели роста, основанного на инвестициях, центральную роль играет подавление личных доходов, субсидирующее эти инвестиции. Устранение этого фактора — необходимое условие ускорения роста потребления — может вызвать резкий спад объема производства и еще более резкий спад объема инвестиций. Факторами роста являются как субсидируемое расширение мощностей, так и выгодная адаптация предложения к окончательному спросу. Финал будет печальным.
Инвестиции, действительно, растут быстрее, чем ВВП. В 2000-2010 гг. уровень роста валовых вложений в основные фонды составил в среднем 13,3 процента, а рост частного потребления — в среднем 7,8 процента. За тот же период доля частного потребления в ВВП сократилась с 46 до 34 процентов, а доля фиксированных капиталовложений выросла с 34 до 46 процентов.
Профессор Петтис утверждает, что сдерживание роста зарплат, гигантское расширение объема дешевых кредитов и жестко контролируемый обменный курс вели к переносу доходов от частных потребителей к бизнесу, а, следовательно, от потребления к инвестициям. Гарвардский экономист Дуайт Перкинс (Dwight Perkins) заявил на форуме "Развитие Китая", что "предельный коэффициент капиталоотдачи" — количество капитала, необходимое для каждой дополнительной единицы ВВП — вырос с 3,7:1 в 1990-е годы до 4,25:1 в 2000-е. Это также свидетельствует о сокращении доходности.
Если от этой модели роста удастся уйди, как надеется правительство, то рост инвестиций начнет значительно отставать от роста ВВП. Именно это произошло в Японии в 1990-е годы, и результаты были самыми плачевными. По мнению профессора Петтиса, этим неизменно заканчивается стратегия форсированных инвестиций. Вопрос в сроках. В Китае это может произойти раньше, чем в Японии в силу крайне высокого объема инвестиций. Он утверждает, что без искусственного стимулирования многие из осуществляемых сегодня инвестиций окажутся нерентабельными. По его словам, один из признаков этого — быстрый рост объема кредитования. Джордж Магнус из UBS писал в FT 3 мая 2011 г., что кредитоемкость китайского роста резко повысилась. Это также напоминает ситуацию в Японии в 1980-е годы, когда попытки поддержать рост внутреннего спроса, опирающегося на инвестиции, привели к губительному расширению кредитования.
По мере замедления роста неминуемо снизится и спрос на инвестиции. При росте в 7 процентов требуемый уровень инвестиций может упасть до 15 процентов ВВП. Но попытка перенести доходы на домашние хозяйства может вызвать еще больший спад. Инвестиции могут превратиться из мотора роста в источник стагнации.
Оптимистическая точка зрения состоит в том, что потенциал роста у Китая настолько велик, что он сможет с легкость осуществить запланированную трансформацию. Пессимистическая — в том, что стране, в которой инвестиции составляют половину ВВП, будет трудно мягко сбавить обороты. Предполагаю, что путь к более низким темпам экономического роста и повышению роли потребления будет довольно тернистым. Китайское правительство умеет многое. Но оно еще научилось ходить по воде. А воды, по которым ему придется идти в ближайшие десять лет, уже покрыты рябью. Готовьтесь к шторму
How China could yet fail like Japan
http://www.ft.com/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter