5 июля 2011 Project Syndicate
МЕДФОРД, МАССАЧУСЕТС. Представьте себе, что споры, начало которым положила Гиндербургская катастрофа, велись бы, в основном, об огнетушителях и парашютах, которые должны быть на борту дирижаблей, а не о недостатках в их конструкции, которые могут приводить к воспламенению. К сожалению, сегодняшние дебаты о банковской реформе носят аналогичный характер.
Главным приоритетом реформ должно быть изменение роботизированного гигантизма банковской системы. Ранее банкиры должны были знать каждого заемщика и принимать индивидуальные решения о предоставлении займов. В настоящее время банки используют созданные неизвестно откуда появившимися и удаленными от реалий финансовыми волшебниками модели массового кредитования и номенклатуры деривативных продуктов. Массовое кредитование поддерживает рост мегабанков и, таким образом, в отличие от ошибок специалистов по кредитованию, эти несовершенные модели-«мастодонты» привели к катастрофическим последствиям.
Радикальные предложения, которые могли бы помочь восстановить более эластичную систему, выдвигаемые управляющим Банком Англии Мервином Кингом и ему подобными, сглаживаются шумными обсуждениями мер, которые никоим образом не направлены на исправление основополагающих недостатков современной банковской системы.
Рассмотрим кажущиеся острыми дебаты, касающиеся размеров капитала, которым должны обладать банки. Регуляторы банковской системы предложили резкие шаги: в исследовании Банка Англии предлагалось увеличить требования к уровню собственного капитала более чем в три раза.
Банкиры, которые на самом деле, возможно, переживали относительно собственных бонусов, предупреждают, что более высокие требования к уровню собственного капитала вынудят их сократить кредитование, таким образом угрожая экономическому росту. Фактически, все это бессмысленная шарада.
Принцип регулирования капитала банков действительно кажется благоразумным. Заимствование повышает риск в любой сфере деятельности: организация не может обанкротиться, если у нее нет долгов. Значительные суммы кредитов побуждают собственников и менеджеров к банкротству, потому что основные убытки несут именно кредиторы. В связи с этим осторожные кредиторы пытаются ограничить как суммы, которые может получить компания в виде кредита, так и другие риски, которые она может нести.
Однако у кредиторов нет веских стимулов для установления жестких ограничений для банков. Поскольку «набеги» на банки могут стать причиной охвативших большое количество людей беспорядков, правительства напрямую гарантируют застрахованные депозиты и косвенно гарантируют все другие долги мегабанков. В то же время, правительства, которые гарантируют банковские обязательства, должны требовать, чтобы банки проявляли большую осторожность, чем они бы делали это по своему собственному усмотрению.
До сих пор они сосредоточивали свое внимание в основном, на том, сколько банки заимствуют, при этом игнорируя другую более серьезную небрежность, что является негативным аспектом регламентирующих мер.
Банковское регулирование, к примеру, в области кредитования, ранее носило децентрализованный характер и было основано на экспертизе. Регламентирующие организации в основном полагались на анализ индивидуальных кредитов, а не на соотношение собственных средств банка к соответствующим активам. Обычный анализ состоятельности банка включал бы тщательный анализ каждого кредита, предоставляемого юридическому лицу и значительной доли потребительских кредитов. Адекватность капитала также являлась предметом анализа: контролеры рассчитывали, насколько большую «подушку» должен иметь банк, принимая во внимание его специфические риски.
Затем регулирующие органы переключили свое внимание и начали указывать на то, что банки должны поддерживать определенный уровень резервного капитала для покрытия потенциальных убытков. Такой подход предполагал, что банковские активы и риски должны быть тщательно проанализированы. Фактически же, финансовые отчеты мегабанков представляют собой малопонятные труды в стиле научной фантастики или попытку выдать желаемое за действительное.
Проблема находилась глубже преднамеренного сбивания с толку. Банки J.P. Morgan и Deutsche Bank платили значительные суммы для погашения штрафов: от взяток до незаконного перехода в собственность заложенного имущества и до подстрекательства к отклонению от уплаты налогов. Исключение молчаливого согласия со стороны высшего руководства приводит к возникновению настораживающих вопросов: принадлежит ли Джимми Даймону, уважаемому главному исполнительному директору банка J.P. Morgan, такая же небольшая доля рисков, связанных с вложенными средствами его банка в деривативы, составляющие примерно 80 миллиардов долларов, как и Тони Хейварду несчастливому бывшему главному управляющему компании BP, которой принадлежали катастрофические риски, касающиеся злополучной нефтяной платформы в Мексиканском заливе?
Фактически, заблуждение относительно того, что является риском, делает дебаты относительно правильной формулы для «буферного» капитала нереалистичными. Кроме того, применение механистических правил для определения адекватности капитала также непреднамеренно стимулирует систематическую неосмотрительность.
Ограничения по кредитованию, которые затрудняют получение прибыли от вложенных средств, подстрекают банки полагаться на более рискованные, высоко-прибыльные кредиты с большой маржой, и требование, чтобы банки держали больше резервов капитала для предположительно более рискованных активов, еще больше усложняет проблему. Например, в соответствии с согласованными на международной арене правилами Базельского комитета, которые действовали до финансового кризиса 2008 года, требования к капиталу для кредитов юридическим лицам были в пять раз выше, чем для ценных бумаг, обеспеченных заложенным имуществом, имеющих рейтинги АА или ААА.
Естественно, банки избегали традиционных кредитов юридическим лицам (которые должны обеспечиваться большим размером резервного капитала) и вместо этого имели в своем портфеле приносящие более высокий доход, а значит наделенные большими рисками ценные бумаги, обеспеченные заложенным недвижимым имуществом, имеющими рейтинг АА или ААА. Таким образом, глобальная банковская система и экономика были чувствительны к ошибкам трех основных рейтинговых агентств и их ошибочных моделей рисков.
Стимулирование банков по превращению кредитов, учитываемых в их бухгалтерских книгах, в ценные бумаги также помогло сократить общий уровень осторожности в отношении кредитования. Кроме того, стратегии по обходу правил Базельского комитета сделало банки более сложными и трудными для управления и контроля за их деятельностью.
Более разумные требования в отношении капитала – более совершенные правила Базельского комитета – не являются ответом на поставленный вопрос. Строгое централизованное единообразие является важным в определении весов и мер, а также при выпуске банкнот и монет. В отличие от этого, кредитование банками и регламентирование должны включать местные знания, так как в динамично развивающейся, нерегламентируемой экономике каждый заемщик, кредит и банк отличаются друг от друга (хотя некоторые общие рекомендации могли бы быть полезными). Кажущийся объективным централизованный подход игнорирует идиосинкратическую природу риска и предполагает, что один кредит, обеспеченный заложенной недвижимостью, является таким же, как и последующий.
Мы не можем больше позволить себе полагаться на старомодный анализ для мегабанков, перегруженных рисками и нагруженных массовыми кредитами. И поскольку акционеры или рейдеры не могут привести к модернизации, правительства должны требовать от банков прекращения деятельности, которую невозможно контролировать или регламентировать и сосредоточиться на рискованном финансировании с непосредственным участием инвестора в определенном проекте. Мегабанки, имея на кону огромные прибыли и бонусы, не имеют большого желания отказываться от своей деятельности, основанной на существующих моделях. До тех пор пока этого не произойдет, делать ставку на централизованные правила было бы опрометчивой недальновидностью.
Амар Биде – профессор Флетчерской школы права и дипломатии при Университете Тафтса и автор книги «Требование вынести приговор».
Перевод с английского – Николай Жданович
Главным приоритетом реформ должно быть изменение роботизированного гигантизма банковской системы. Ранее банкиры должны были знать каждого заемщика и принимать индивидуальные решения о предоставлении займов. В настоящее время банки используют созданные неизвестно откуда появившимися и удаленными от реалий финансовыми волшебниками модели массового кредитования и номенклатуры деривативных продуктов. Массовое кредитование поддерживает рост мегабанков и, таким образом, в отличие от ошибок специалистов по кредитованию, эти несовершенные модели-«мастодонты» привели к катастрофическим последствиям.
Радикальные предложения, которые могли бы помочь восстановить более эластичную систему, выдвигаемые управляющим Банком Англии Мервином Кингом и ему подобными, сглаживаются шумными обсуждениями мер, которые никоим образом не направлены на исправление основополагающих недостатков современной банковской системы.
Рассмотрим кажущиеся острыми дебаты, касающиеся размеров капитала, которым должны обладать банки. Регуляторы банковской системы предложили резкие шаги: в исследовании Банка Англии предлагалось увеличить требования к уровню собственного капитала более чем в три раза.
Банкиры, которые на самом деле, возможно, переживали относительно собственных бонусов, предупреждают, что более высокие требования к уровню собственного капитала вынудят их сократить кредитование, таким образом угрожая экономическому росту. Фактически, все это бессмысленная шарада.
Принцип регулирования капитала банков действительно кажется благоразумным. Заимствование повышает риск в любой сфере деятельности: организация не может обанкротиться, если у нее нет долгов. Значительные суммы кредитов побуждают собственников и менеджеров к банкротству, потому что основные убытки несут именно кредиторы. В связи с этим осторожные кредиторы пытаются ограничить как суммы, которые может получить компания в виде кредита, так и другие риски, которые она может нести.
Однако у кредиторов нет веских стимулов для установления жестких ограничений для банков. Поскольку «набеги» на банки могут стать причиной охвативших большое количество людей беспорядков, правительства напрямую гарантируют застрахованные депозиты и косвенно гарантируют все другие долги мегабанков. В то же время, правительства, которые гарантируют банковские обязательства, должны требовать, чтобы банки проявляли большую осторожность, чем они бы делали это по своему собственному усмотрению.
До сих пор они сосредоточивали свое внимание в основном, на том, сколько банки заимствуют, при этом игнорируя другую более серьезную небрежность, что является негативным аспектом регламентирующих мер.
Банковское регулирование, к примеру, в области кредитования, ранее носило децентрализованный характер и было основано на экспертизе. Регламентирующие организации в основном полагались на анализ индивидуальных кредитов, а не на соотношение собственных средств банка к соответствующим активам. Обычный анализ состоятельности банка включал бы тщательный анализ каждого кредита, предоставляемого юридическому лицу и значительной доли потребительских кредитов. Адекватность капитала также являлась предметом анализа: контролеры рассчитывали, насколько большую «подушку» должен иметь банк, принимая во внимание его специфические риски.
Затем регулирующие органы переключили свое внимание и начали указывать на то, что банки должны поддерживать определенный уровень резервного капитала для покрытия потенциальных убытков. Такой подход предполагал, что банковские активы и риски должны быть тщательно проанализированы. Фактически же, финансовые отчеты мегабанков представляют собой малопонятные труды в стиле научной фантастики или попытку выдать желаемое за действительное.
Проблема находилась глубже преднамеренного сбивания с толку. Банки J.P. Morgan и Deutsche Bank платили значительные суммы для погашения штрафов: от взяток до незаконного перехода в собственность заложенного имущества и до подстрекательства к отклонению от уплаты налогов. Исключение молчаливого согласия со стороны высшего руководства приводит к возникновению настораживающих вопросов: принадлежит ли Джимми Даймону, уважаемому главному исполнительному директору банка J.P. Morgan, такая же небольшая доля рисков, связанных с вложенными средствами его банка в деривативы, составляющие примерно 80 миллиардов долларов, как и Тони Хейварду несчастливому бывшему главному управляющему компании BP, которой принадлежали катастрофические риски, касающиеся злополучной нефтяной платформы в Мексиканском заливе?
Фактически, заблуждение относительно того, что является риском, делает дебаты относительно правильной формулы для «буферного» капитала нереалистичными. Кроме того, применение механистических правил для определения адекватности капитала также непреднамеренно стимулирует систематическую неосмотрительность.
Ограничения по кредитованию, которые затрудняют получение прибыли от вложенных средств, подстрекают банки полагаться на более рискованные, высоко-прибыльные кредиты с большой маржой, и требование, чтобы банки держали больше резервов капитала для предположительно более рискованных активов, еще больше усложняет проблему. Например, в соответствии с согласованными на международной арене правилами Базельского комитета, которые действовали до финансового кризиса 2008 года, требования к капиталу для кредитов юридическим лицам были в пять раз выше, чем для ценных бумаг, обеспеченных заложенным имуществом, имеющих рейтинги АА или ААА.
Естественно, банки избегали традиционных кредитов юридическим лицам (которые должны обеспечиваться большим размером резервного капитала) и вместо этого имели в своем портфеле приносящие более высокий доход, а значит наделенные большими рисками ценные бумаги, обеспеченные заложенным недвижимым имуществом, имеющими рейтинг АА или ААА. Таким образом, глобальная банковская система и экономика были чувствительны к ошибкам трех основных рейтинговых агентств и их ошибочных моделей рисков.
Стимулирование банков по превращению кредитов, учитываемых в их бухгалтерских книгах, в ценные бумаги также помогло сократить общий уровень осторожности в отношении кредитования. Кроме того, стратегии по обходу правил Базельского комитета сделало банки более сложными и трудными для управления и контроля за их деятельностью.
Более разумные требования в отношении капитала – более совершенные правила Базельского комитета – не являются ответом на поставленный вопрос. Строгое централизованное единообразие является важным в определении весов и мер, а также при выпуске банкнот и монет. В отличие от этого, кредитование банками и регламентирование должны включать местные знания, так как в динамично развивающейся, нерегламентируемой экономике каждый заемщик, кредит и банк отличаются друг от друга (хотя некоторые общие рекомендации могли бы быть полезными). Кажущийся объективным централизованный подход игнорирует идиосинкратическую природу риска и предполагает, что один кредит, обеспеченный заложенной недвижимостью, является таким же, как и последующий.
Мы не можем больше позволить себе полагаться на старомодный анализ для мегабанков, перегруженных рисками и нагруженных массовыми кредитами. И поскольку акционеры или рейдеры не могут привести к модернизации, правительства должны требовать от банков прекращения деятельности, которую невозможно контролировать или регламентировать и сосредоточиться на рискованном финансировании с непосредственным участием инвестора в определенном проекте. Мегабанки, имея на кону огромные прибыли и бонусы, не имеют большого желания отказываться от своей деятельности, основанной на существующих моделях. До тех пор пока этого не произойдет, делать ставку на централизованные правила было бы опрометчивой недальновидностью.
Амар Биде – профессор Флетчерской школы права и дипломатии при Университете Тафтса и автор книги «Требование вынести приговор».
Перевод с английского – Николай Жданович
http://www.project-syndicate.org/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией | При копировании ссылка обязательна | Нашли ошибку - выделить и нажать Ctrl+Enter | Жалоба