20 июля 2011 The Washington Post
© Flickr.com/Truthout.org/cc-by-nc-sa 3.0В начале 20 века венесуэльский диктатор Сиприано Кастро (Cipriano Castro) с удовольствием занимал деньги у иностранных инвесторов. А вот отдавать долги он не любил, и это была его большая ошибка. В декабре 1902 года Британия, Италия и Германия потребовали расплаты, а для пущей убедительности военные корабли трех держав обстреляли несколько венесуэльских крепостей и установили морскую блокаду страны. Каракасу пришлось раскошелиться.
Что ж, если Вашингтон до 2 августа не увеличит «потолок» возможного госдолга и возникнет риск дефолта по его финансовым обязательствам, Белому дому и Конгрессу по крайней мере можно будет не опасаться появления у наших берегов европейских – или, если вспомнить, кто сегодня скупает облигации американского Минфина – китайских канонерок. Сейчас в случае дефолта все происходит цивилизованно: место бомбардировок с моря и угроз объявить войну заняли снижение курса ценных бумаг, панические распродажи акций на бирже и экстренные совещания глав Центробанков.
Тем не менее дефолт способен нанести значительный – и абсолютно ненужный – ущерб способности США осуществлять свое влияние в мире. Как минимум он приведет к повышению процентных ставок по кредитам для нашего государства, что потребует сокращения военных расходов – и это в тот момент, когда американские вооруженные силы участвуют в масштабных операциях в разных точках планеты. Кроме того, противники Америки не преминут представить эту ошибку Вашингтона как еще одно доказательство упадка нашего могущества.
Конкретные последствия дефолта будут отчасти зависеть от того, в какой форме он будет объявлен и как долго он продлится. Сейчас об этом мало кто помнит, но в 1979 году США уже пережили дефолт, пусть и весьма краткосрочный. Тогда администрация Картера и Конгресс так долго не могли договориться о повышении потолка задолженности, что государство вынуждено было задержать выплаты держателям казначейских облигаций.
С подобным «техническим дефолтом» мир, возможно, смирится и сейчас, но если он продлится несколько недель или больше, это будет нечто новое в истории развитых западных демократий. За семьдесят лет, что прошли после Второй мировой войны, ни одна из них не заявляла о своей неплатежеспособности. Россия дважды – в 1991 и 1998 годах – объявляла дефолт по госзадолженности, но в то время в стране был трудный период перехода к капитализму, а ее влияние на международной арене давно уже слабело.
Одним словом, мы входим в «неизведанные воды». На памяти последних поколений ни одна западная держава еще не превращала вполне решаемую финансовую проблему в кризис.
Что же может произойти? Продолжительный дефолт способен подорвать могущество Америки по четырем направлениям. Первое, и наиболее вероятное – он потребует сокращения оборонных расходов. Для того чтобы инвесторы вновь заинтересовались бумагами Минфина, последний должен будет согласиться на повышение процентных ставок. По оценкам, из-за технического дефолта 1979 года стоимость заимствования для федерального правительства возросла примерно на половину процентного пункта, и оставалась на этом уровне почти десять лет.
Такое повышение может показаться незначительным, но если оно касается многотриллионной задолженности, деньги получаются очень большие. В феврале Бюджетное управление Конгресса сообщило, что повышение процентной ставки на треть процентного пункта по сравнению с базовой оценкой, при тех же тенденциях, что были налицо в девяностых, за десять лет увеличит расходы по обслуживанию долга на 1,1 триллион долларов. Другие «вводные» могут увеличить или уменьшить эту прогнозируемую сумму, но авторы всех оценок делают один и тот же вывод: нагрузка на федеральный бюджет возрастет.
Если уменьшить бюджетный дефицит за счет повышения налогов невозможно, останется только один выход – сокращение расходов. И военному бюджету не избежать «топора» - по той же простой причине, по которой Уилли Саттон грабил банки: потому что там есть деньги.
Урезание оборонных расходов означает то, что наши вооруженные силы станут меньше, а их боевые возможности снизятся. Армию, чьи силы уже перенапряжены, вероятно, придется сокращать. Планы ВМС и ВМС по обновлению корабельного состава и авиапарка, возможно, придется урезать, в результате чего новой техники будет заказано меньше, а каждая ее единица, соответственно, обойдется дороже. Таким образом, у США станет меньше возможностей защищать свободу мореплавания и авиасообщения, а также нейтрализовать потенциальные угрозы со стороны Ирана, Северной Кореи и других стран.
Во-вторых, дефолт затруднит Вашингтону переговоры по новым соглашениям и создание альянсов с другими странами. В зарубежных столицах не без основания придут к выводу, что договариваться с Вашингтоном – напрасная трата времени. Если президент не в состоянии убедить Конгресс сделать то, что все признают необходимым, ему не удастся протолкнуть через Капитолий и новое соглашение по контролю над вооружениями или торговый договор. Критики президента Обамы могут обрадоваться тому, что его авторитет на международной арене снизится, но скепсис по отношению к возможностям президента в отравленной внутриполитической атмосфере скорее всего распространится и на его преемников.
В-третьих, дефолт подорвет «мягкое влияние» США. Банкротство Lehman Brothers в 2008 году породило в мире сомнения относительно эффективности американской экономической модели. Прекращение выплат по долгам не только усилит эти опасения, но и вызовет аналогичные сомнения относительно дееспособности политической системы нашей страны. Государство, читающее нотации другим, но неспособное решить собственные проблемы, вряд ли может служить примером для подражания.
Китай, Россия и другие «заклятые друзья» Америки, не говоря уже о ее прямых противниках, попытаются максимально усилить негативный резонанс от нашего дефолта. Они снова начнут повторять свои давние утверждения об «упадке» Америки, о том, что их собственные политические и экономические модели лучше нашей – и теперь им будет чем подкрепить эти слова.
Даже в случае дефолта США останутся самой могущественной страной в мире, но в дипломатии восприятие реальности зачастую сильнее, чем она сама. Страны, согласные сегодня с лидерством Вашингтона и ищущие его защиты, могут решить, что целесообразнее добиваться расположения Пекина и других столиц.
Наконец, в результате дефолта может возникнуть опасность, способная привести к полному пересмотру внешнеполитических «правил игры» для Соединенных Штатов. Он не только негативно отразиться на доверии к американскому государству и его кредитоспособности, но и может помочь Китаю, России и другим основным покупателям американских облигаций добиться того, что они пытаются осуществить уже не первый год: найти альтернативу казначейским обязательствам Минфина США в качестве объекта для вложения капиталов.
Сейчас, если в мире происходят какие-то неприятности, – например, политический хаос на Ближнем Востоке или рост напряженности на индостанском субконтиненте – иностранный капитал в поисках «тихой гавани» устремляется в США. Это способствует снижению процентных ставок и стимулирует американскую экономику. Но если в результате долгового кризиса начнется бегство капиталов из Соединенных Штатов, Вашингтон окажется в незавидном положении: ему придется гадать, как его действия на международной арене могут отразиться на финансовом положении страны.
Конечно, у альтернативных направлений для инвестиций есть свои недостатки. Еврозона не может справиться с собственными долговыми проблемами, а другие рынки не обладают емкостью и ликвидностью, необходимой для обслуживания глобальных потоков капитала. Иногда, однако, случается и то, что кажется невозможным.
Проще всего отмахнуться от рисков, которыми чреват дефолт, но он способен спровоцировать цепь событий, о которых Соединенным Штатам придется долго вспоминать с сожалением – и изменить их ход мы будем не в состоянии. На это намекнул спикер Палаты представителей, республиканец Джон Бейнер (John Boehner): на вопрос, каковы будут последствия дефолта, он ответил: «Не знаю».
И для нашей страны было бы лучше, если бы нам не пришлось выяснять их на собственном опыте.
Джеймс Линдси – заместитель директора по научной работе Совета по международным отношениям (Council on Foreign Relations)
Оригинал Джеймс Линдси (James M. Lindsay)
http://www.washingtonpost.com/ (C) Источник
Не является индивидуальной инвестиционной рекомендацией
При копировании ссылка обязательна Нашли ошибку: выделить и нажать Ctrl+Enter